Стефани Лоуренс - Сердце пирата

Продолжая смотреть ей в глаза, он просто и прямо заявил:

– Потому что мне нужна ваша помощь.

Мисс Хопкинс моргнула. Дважды. Потом с некоторым подозрением спросила:

– Как это?

Он положил ногу на ногу, опустил руку с длинными пальцами на колено и, придав себе непринужденный, но в то же время серьезный вид с некоторым – но не слишком явным – просительным оттенком.

– Чем лучше я знакомился с ситуацией в поселении, тем очевидней становилось, что есть вопросы, которые мне сложно прояснить, даже при поддержке своих людей. Взять хотя бы похищение детей. Мы знаем, что их исчезновение не связано с церковью Ундото. Тогда откуда и каким образом их забрали? Преследует ли их похищение ту же цель, что похищение взрослых, и куда их везут? Туда же, куда и взрослых, или нет? – Роберт посмотрел ей в глаза. – Если я или мои люди начнем расспрашивать об этом, мы едва ли далеко продвинемся.

Роберт сделал ставку на детей, полагая, что эта тема заденет мисс Хопкинс сильнее других, и теперь по выражению ее лица и воинственному блеску, появившемуся в глазах, понял, что угадал. Не останавливаясь, он продолжил:

– Я полагаю, что мне с моими людьми придется ждать несколько дней, пока работорговцы не вылезут из своего логова, чтобы вернуться в лагерь. Когда это случится, мы пойдем за ними и наконец получим информацию, ради которой нас прислали, после чего мы будем готовы вернуться в Лондон с докладом. Это все хорошо, но, учитывая, что нам предстоит несколько дней бездействия, я хотел бы не терять их даром, а вместо этого попытаться разузнать, как работорговцы похищают детей. Когда они делали это в последний раз и продолжают ли заниматься этим сейчас. Это даст дополнительные представления о том, что здесь происходит, и мне хотелось бы, чтобы об этом узнали в Лондоне.

Ее короткий кивок был решительным и, как он и надеялся, сочувственным.

– Я полностью поддерживаю вашу позицию. Воровать детей?! – Там, где другая дама наверняка задрожала бы от ужаса, мисс Хопкинс лишь приняла еще более воинственный вид. – Нельзя допустить, чтобы это продолжалось!

– И еще, – Роберт следил, как по ее лицу пробегают отблески сильных эмоций, – я написал письмо и хотел бы отправить его обычной почтой в адмиралтейство. – С привычной непринужденностью он вытащил из кармана письмо, а потом встретился с ней взглядом. – Военно-морскому министру. – Он поднял письмо вверх. – Я написал о том, что узнал в отношении Холбрука, который, судя по всему, ни в чем не виноват и не в курсе махинаций своей супруги. Мелвилл и те, кто ему помогает, должны знать, что его можно и нужно оставить на своем месте, но пока ничего ему не сообщать. – Роберт взглянул на письмо. – Кроме того, я изложил там кое-какие дополнительные подробности к тому, что сообщил мой брат. Сами по себе это мелочи, но они помогают получить более полную картину и могут оказаться существенными для тех, кто приедет после меня. – Он снова посмотрел на мисс Хопкинс и перехватил ее взгляд. – Я обязан учитывать, что по той или иной причине я и мои люди тоже можем попасть в лапы работорговцев. Это маловероятно, но все же возможно, поэтому особенно важно, чтобы это письмо было отправлено.

Между бровями мисс Хопкинс снова появилась легкая хмурая морщинка.

– Так почему вы не можете просто пойти на почту и передать его?

Он объяснил.

– А, понимаю. – Ее глаза скользнули на письмо.

– Поэтому я прошу вас: не могли бы вы пойти со мной в порт и проследить за судьбой письма?

Ее брови взлетели вверх, взгляд взметнулся к нему.

– Конечно могу.

Согласие этой высокомерной особы прозвучало как музыка для его привыкшего манипулировать людьми сознания.

Эйлин подметила легкую тень улыбки, мелькнувшую в его глазах и в уголках красиво очерченных губ. Самих губ она усердно старалась не замечать, как не позволяла себе погружаться в синюю глубину его глаз. По какой-то дурацкой причине их взгляд казался Эйлин магнетическим, однако она слишком хорошо понимала, что нельзя позволить Фробишеру догадаться об этом.

Вместе с тем у нее закралось подозрение, что ею пытаются управлять. Очень искусно, но тем не менее… Поскольку ей самой часто случалось управлять другими, Эйлин видела в нем все признаки этого умения. Впрочем, мужчина такого сорта не мог быть простачком.

И все же до тех пор, пока Фробишер отвечал на ее вопросы и рассказывал все, что ей хотелось знать…

Если понадобится, она сумеет изменить положение и повернуть все по-своему.

Эйлин моргнула и сосредоточилась на его глазах, на их слишком проницательной синеве, а потом с подчеркнутой властностью протянула руку вперед ладонью вверх.

– Если вы хотите, чтобы я вам помогала, вы должны мне довериться.

У Роберта слегка расширились глаза, но он спокойно сел, протянул руку и положил конверт на ее ладонь.

Эйлин взяла письмо и кивнула.

– Вы можете мне пообещать, что, когда вы с вашими людьми найдете лагерь работорговцев, вы расскажете мне, где он находится?

Он колебался, глядя на нее с выражением лица, которое она не могла расшифровать, но потом медленно кивнул.

– Я даю вам слово, что поделюсь с вами тем, что мы узнаем.

Пару секунд Эйлин обдумывала его слова, потом позволила себе слабую улыбку. Она посмотрела на письмо, которое держала в руке, и встала.

– Хорошо. Тогда давайте пойдем на почту.

Роберт тоже встал. Он улыбнулся и вместе с ней двинулся к выходу. Они вместе покинули пансион и направились к экипажу.

Позволив ему помочь ей подняться в экипаж, Эйлин решила, что это даже приятно.

Почему бы и нет?

Она не видела ничего плохого в том, чтобы подыграть Фробишеру в его ожиданиях. По крайней мере, теперь он сообразил, что она стоит того, чтобы поделиться с ней информацией и включить в свои планы.

Конечно, Эйлин до сих пор не знала, каковы его истинные мотивы, но в конце концов она сможет их узнать. В этом она не сомневалась.

Фробишер сел на сиденье напротив нее. Он велел Дейву ехать на Уотер-стрит и остановиться в определенном месте, откуда они должны были пойти пешком в почтовое отделение на набережной. Дейв, видевший, что они вышли из дома вместе, воспринял его распоряжения с невнятным ворчаньем, и, как только Фробишер закрыл дверь, экипаж резко тронулся с места.

Пока экипаж катился вниз по склону холма, Эйлин старательно смотрела вперед и в сторону, отказываясь поддаться почти непреодолимому желанию посмотреть на Фробишера. Он тоже держался сдержанно и не смотрел на нее открыто. В тот единственный раз, когда Эйлин бросила на него быстрый взгляд, он смотрел в окно.

Конечно, капитан Фробишер был невероятно привлекателен, но она уже достаточно хорошо его разглядела, чтобы вынести свое суждение. Он был из тех мужчин, которые хорошо делают свою работу. Возможно, по-своему, но делают.

И раз уж ради того, чтобы узнать, что случилось с Уиллом, и попытаться его вызволить, ей приходилось иметь дело с другими, то Эйлин предпочитала иметь дело с таким человеком, как Фробишер.

Возможно, Эйлин не до конца доверяла ему, но понимала, что он за человек – мужчина из того же теста, что и ее братья, а значит, человек, с которым у нее много общего. Он действовал во многом из тех же побуждений, что и она, и, значит, будет вести себя предсказуемым для нее образом.

Пока у нее не появятся причины думать иначе, наилучший способ продвигаться вперед – это играть по его правилам. Высшие лондонские власти прислали Фробишера, чтобы он добыл информацию, которая проложит дорогу к освобождению пропавших людей, включая Уилла. Такую же цель преследовала и она. Действовать заодно с Фробишером, а не против него и не игнорируя его – это единственно разумный способ.

К тому же Эйлин не могла не признать, что информация о похищении детей и молодых женщин для темных целей каких-то гнусных подлецов всколыхнула ее гнев.

Всю свою жизнь она жила в безопасности, с твердой уверенностью в том, что ее окружают заботливые, любящие люди. Эйлин не могла себе представить, каково жить без этого ощущения любви и безопасности, но она знала, что многие молодые женщины и дети этого лишены.

Если взглянуть шире, в масштабах вселенной, разве не была она в долгу перед теми, кто не имел ее привилегий? Она могла как минимум попытаться защитить их. Действуя совместно с Фробишером – пусть даже просто помогая и поддерживая его, – Эйлин могла узнать, что в состоянии сделать, чтобы освободить Уилла. И безусловно, какими бы ни были его истинные мотивы, в том, как Фробишер двигался вперед, она видела много достойного одобрения.

Если в своей жизни с любящими родителями и тремя братьями с врожденной склонностью к лидерству Эйлин чему-то научилась, так это тому, что, добиваясь своих целей, человек должен использовать все, что есть у него под рукой.

Она снова взглянула на Фробишера. Теперь он казался полностью погруженным в раздумья. Эйлин отвела глаза и стала думать, что можно предпринять, чтобы разузнать о пропавших детях.

Когда экипаж повернул на Уотер-стрит, она снова бросила взгляд на Фробишера.

– Миссис Хардвик, жена англиканского священника… – начала она и, увидев, что он повернулся к ней, продолжила: – Она вполне может знать о похищенных детях, особенно если, как вы говорите, они тоже европейцы, из чего я делаю вывод, что они в основном англичане.

Роберт кивнул.

– От миссис Хардвик мы получили информацию о том, что похищены семнадцать детей.

– В самом деле? – Эйлин натянуто улыбнулась. – В таком случае она, безусловно, самый подходящий для нас человек.

Роберт выпрямился.

– У меня уже есть список пропавших детей с указанием возраста, о которых она рассказала моему брату.

Эйлин наклонила голову в знак согласия.

– Это начало, но есть еще масса вещей, которые может знать миссис Хардвик и которые могли бы дать нам определенную идею о том, как похищали этих детей и, главное, откуда.

Экипаж начал замедлять ход, приближаясь к перекрестку, где они хотели сойти. Взгляд Эйлин встретился с голубыми глазами Фробишера.

– Как я понимаю, сэр, я должна отнести ваше письмо, а потом, учитывая, что еще рано, нам стоит зайти в дом преподобного и посмотреть, что нам удастся выяснить.

Фробишер упорно смотрел ей в глаза; она почувствовала, что он не привык следовать чьим-то указаниям. Но тут экипаж остановился, и он кивнул в знак согласия. Потом вышел из экипажа и подал руку Эйлин.

Спустившись на мостовую, она с большим трудом удержалась от несомненно глупого позыва улыбнуться победной улыбкой.

Из тени узкой улочки, проходившей сбоку от здания почты, Роберт наблюдал, как мисс Хопкинс – как могло случиться, что он до сих пор не знал ее имени? – идет по набережной. Дойдя до входа, она обменялась вежливым кивком с джентльменом, который, приподняв шляпу, проворно открыл перед ней дверь, и проскользнула внутрь.

Роберт мысленно хмыкнул. Эта женщина двигалась с величавой уверенностью. Эффект усиливали сверкающие светло-карие глаза и корона роскошных блестящих волос цвета темной меди. Их большая часть скрывалась под шляпкой, однако на виду оставались яркие локоны, уложенные по обеим сторонам лица и сзади на шее. При ходьбе локоны покачивались и подпрыгивали весьма соблазнительным образом.

Уже одно то, что он обращал внимание на подобные мелочи, раздражало Роберта, но в случае с ней… он, похоже, не владел своими чувствами.

Его так и подмывало выйти из укрытия и подойти к окну, чтобы удостовериться, что у нее все в порядке. Роберт стиснул зубы, стараясь справиться с этим порывом. У него не было никаких причин предполагать, что кому-то покажется странным желание дамы отправить письмо в адмиралтейство. Но даже если бы кому-то пришла в голову безумная мысль начать задавать ей вопросы, мисс Хопкинс, безусловно, смогла бы сама поставить его на место.

А если бы кто-то заметил, что адрес на письме написан очевидно мужским почерком, Роберт ничуть не сомневался, что она бы тут же состряпала какую-нибудь историю и преподнесла бы ее с самым уверенным видом.

Мисс Хопкинс унаследовала блестящее умение себя подать.

Роберт прислонился к зданию и опустил голову. Минуты тянулись бесконечно долго. Желание бросить хотя бы один быстрый взгляд в окно почты не давало покоя. Но он действительно не мог позволить себе быть узнанным, а выйдя открыто средь бела дня на залитую солнцем набережную, он определенно подверг бы себя большому риску. Если хотя бы один человек его узнал, новость о том, что в поселении появился еще один Фробишер, мгновенно разнеслась бы повсюду и переполошила злодеев.

Роберт беспокойно переминался с ноги на ногу, но потом его осенила внезапная мысль, дававшая повод заглянуть в окно и удостовериться в безопасности своего вновь обретенного сообщника.

Что, если она его выдала?

Роберт еще не успел решить, стоит ли ему выходить, когда мисс Хопкинс показалась на крыльце здания почты, бодро прошла по набережной и, свернув на улочку, где он прятался, прошла мимо него.