– Из того, что нам рассказала миссис Хардвик, следует, что те дети, что живут в трущобах и слишком малы, чтобы работать, не ходят в школу и не имеют каких-то постоянных занятий в течение дня. Значит, они, как и везде, собираются группами, чтобы поиграть. Но, – она подняла карту, наклонив ее так, чтобы Роберт видел скопление коричневых линий, изображавших улочки, – в трущобах улицы настолько узкие, что там невозможно даже играть в мяч. Поэтому они идут туда, где есть место. – Эйлин опустила карту на колени. – Поэтому я так рада, что картограф дал нам самую новую карту. – Эйлин показала на нее пальцем. – Он отметил места, где из-за пожаров или просто разрушений между домами образовались пустыри. В отсутствие других мест для игр детям остается играть только там.

Пораженный логикой ее рассуждений и заразительным энтузиазмом, Роберт наклонился вперед и стал рассматривать карту. Увидев места, о которых она говорила, он задумался, потом кивнул и откинулся на спинку сиденья.

– Мы займемся методичным обследованием трущоб, начиная от складов и до самого берега. Осмотрим все эти места и другие похожие, если такие найдутся.

Он чувствовал, что она довольна. Когда она подняла голову, он заглянул ей в глаза.

– Конечно, мы проверим все пустыри, которые есть в трущобах, но, бьюсь об заклад, то, что нам нужно, находится где-то недалеко от берега. Там больше интересного, того, что способно привлечь внимание мальчишек.

После недолгого раздумья Эйлин царственно кивнула:

– Возможно, вы правы.

Экипаж замедлил ход и остановился. Сверху послышался голос Дейва:

– Дальше мне не проехать, мисс. Хотите, чтобы я подождал вас здесь?

Эйлин потянулась к ручке двери, но Фробишер ее опередил. Ей пришлось ждать, пока он, спустившись на мостовую и заблокировав собой дверь, осматривался по сторонам. Наконец, удостоверившись в отсутствии какой-либо опасности, он сделал шаг в сторону и подал ей руку.

Она недовольно хмыкнула. Это его могли здесь узнать, а не ее. Однако ей ничего не оставалось, как скрепя сердце опереться на его руку и позволить Фробишеру помочь ей выйти. Как только он убрал руку, она принялась расправлять юбки. Потом выпрямилась и покосилась на него уголком глаза. Он продолжал осматриваться, и Эйлин надеялась, что он не заметил ее частый пульс, неровное дыхание и напряжение, возникавшее каждый раз, когда они касались друг друга.

Каждый раз, когда он оказывался рядом.

К счастью, Фробишер был занят другим. Он повернулся и посмотрел на Дейва:

– Да, жди нас здесь. – Сделав паузу, он бросил взгляд на нее, потом снова на Дейва: – Или лучше подъезжай сюда позже. Скорее всего, мы пробудем здесь несколько часов.

Дейв кивнул:

– Тогда я поеду пообедать. Вернусь через два часа и буду ждать вас здесь.

Быстро кивнув ему, Фробишер взял ее под руку. Эйлин немного помедлила, потом одобрительно кивнула Дейву и позволила Фробишеру перевести ее через улицу туда, где, если верить карте, начиналась главная улица, проходившая через трущобы.

Когда их окутал полумрак узкой улицы, он выпустил ее, и Эйлин поняла, что идет задержав дыхание. С этим нужно было что-то делать. Нельзя, чтобы она и дальше так реагировала на него. Однако сейчас, когда Фробишер шел рядом, она ничего не могла придумать.

– С чего начнем? – спросил он.

Эйлин вытащила карту из ридикюля, висевшего у нее на запястье, и развернула ее.

Несколько секунд она растерянно моргала, глядя по сторонам…

Роберт протянул руку, взял у нее карту и, перевернув ее на сто восемьдесят градусов, снова вложил ей в руки.

Эйлин с трудом выдавила:

– Спасибо. – Потом сосредоточилась. Через секунду она указала рукой направо: – Если повернуть на следующую улицу, она должна привести нас к первому пустырю.

Фробишер кивнул и пошел вперед так, чтобы она могла поспевать за ним.

Высоко подняв голову, Эйлин напомнила себе, что, пока ее голова была занята тем, что они делали, пока она думала, как лучше выполнить ту часть его миссии, в которой она решила принять участие, она прекрасно справлялась с собой. Ей достаточно хорошо удавалось скрывать свой живой, если не сказать неистовый интерес к Роберту.

Эйлин еще никогда не приходилось иметь дело с таким мощным, разрушительным и почти непреодолимым влечением. В то время как одна часть ее существа определенно не одобряла его, другая, гораздо большая часть находила Фробишера и те ощущения, которые он пробуждал в ней, интригующими и в высшей степени захватывающими.

Тем не менее, пока ей удается держать себя в руках, все ее сознание сосредоточено на деле, и она ни за что не позволит своим чувствам вырваться из-под контроля и предаться воспоминаниям о том ночном поцелуе…

Внезапно что-то холодное и мокрое шлепнуло ее по щеке. Эйлин вздрогнула от неожиданности и, подняв глаза, увидела белье, сушившееся на веревке.

Поняв, что случилось, она почувствовала, как лицо заливается краской, но не от шлепка, а от осознания того, как далеко от реальности завели ее чувства.

– С вами все в порядке? – Фробишер склонился и заглянул ей под поля шляпки.

– Да, вполне. – Эйлин посмотрела вперед и пошла дальше. – Я просто задумалась и не заметила его.

Она постаралась, чтобы слова прозвучали естественно, и поспешила переключить внимание на окружавшие их лачуги, а главное – на людей, которых она видела.

Эйлин путешествовала в Индию, когда там служил Дэвид, и бывала в различных городах Средиземноморья и Южной Европы. Благодаря этому опыту она знала, как заказать билет на корабль из Лондона во Фритаун и еще многое из того, что могло бы стать препятствием для большинства других женщин.

Познакомившись с городами многих других стран, она знала, что трущобы имеются не только в Лондоне и Эдинбурге. Они есть в любом большом городе. И так же как в Лондоне, наряду с районами, населенными преимущественно коренными жителями страны, существовали трущобы – как те, что находились в Ист-Энде и вокруг лондонских доков, – где преобладали иммигранты.

К таким относился и этот район. Практически все, кого она видела, были европейцами по происхождению. Большую часть составляли англичане, но попадались и французы, испанцы, итальянцы, греки, голландцы, даже русские и выходцы из Скандинавских стран. По роду занятий среди мужчин, сновавших по улицам, Эйлин видела моряков, рыбаков, плотников и других ремесленников; среди женщин – служанок из пивных и постоялых дворов, домохозяек, прачек и рыбачек, белошвеек и, конечно, проституток.

Последние из упомянутых стояли в дверях и, словно кошки, нежились на солнце. Когда Эйлин и Фробишер проходили мимо, они бросали на него сонные, но тем не менее откровенно призывные взгляды. Эйлин невольно настораживалась, но, насколько она могла судить, он даже не замечал их интереса. Все его внимание было устремлено вперед, как будто он непрерывно прощупывал взглядом окружающее пространство на предмет любых признаков возможной опасности. Как будто он старался заметить ее задолго до того, как источник опасности получит шанс приблизиться к ним.

Ее догадка подтвердилась, когда они дошли до первого пустыря, обозначенного на карте. Эйлин уже собиралась выйти из улочки на открытое место, когда Фробишер, взяв ее за локоть, заставил остановиться.

Она удивленно взглянула на него:

– Осторожно.

Роберт осмотрел пустырь, потом его взгляд скользнул вверх.

Вверх Эйлин вообще не смотрела. Проследив за его взглядом, она увидела какую-то похожую на маятник штуковину, свисавшую с грубо сколоченного каркаса дома, который начали строить на этом пустыре. На этом своеобразном подъемном механизме почти на высоте человеческого роста над проходом, по которому они шли, раскачивалось большое бревно.

Эйлин убрала от него руку и нахмурилась:

– Это же опасно.

Во взгляде Фробишера, брошенном на нее, читалось едва заметное удовлетворение.

– В трущобах мало что можно считать безопасным.

Она сдержала недовольное восклицание и уставилась на карту.

– Возможно, опасностей здесь действительно много, но я не вижу детей. Наверно, нам стоит проверить следующий пустырь.

Так они и сделали, но обнаружили, что местные обитатели устроили здесь большое кострище, где, очевидно, сжигали мусор.

Пока они торопливо уходили оттуда, Эйлин старалась не дышать.

Они осмотрели еще два небольших пустыря. На третьем, где им тоже никто не встретился, просто потому, что он был весь усыпан острыми камнями, ее начало охватывать быстро растущее раздражение.

– Пока мы шли, я видела довольно много детей, но все они чуть старше младенцев и не отходят от своих матерей.

Осмотрев площадку, Роберт коротко кивнул.

– Значит, другие прячутся где-то еще. – Он посмотрел ей в глаза. – Это лишь подтверждает ваше предположение, что дети постарше собираются в каком-то месте, чтобы играть. Мы просто еще не дошли до него.

Не отводя от него глаз, Эйлин прищурилась.

– Этим вы хотите сказать, что я слишком нетерпелива?

Роберт пожал плечами.

– Я тоже нетерпелив, но, – он взял у нее карту, которую она продолжала держать в руках, – нам осталось осмотреть еще несколько пустырей, и я по-прежнему готов поставить на те, что находятся неподалеку от берега.

После некоторых колебаний Эйлин спросила:

– Вы хотите пропустить оставшиеся пустыри в глубине квартала и сразу пойти к берегу?

Роберт отрицательно покачал головой:

– Наша стратегия предполагает методичность. Кто знает, какие интересные для детей вещи могут обнаружиться на других пустырях? – Он взглянул на карту. – Итак, куда теперь?

Они осмотрели еще три места, обозначенные на карте как пустыри. На двух из них жители устроили импровизированные рынки, где шныряло множество взрослых с бегающими хитрыми глазами. Третье оказалось такой сырой зловонной дырой, что даже крыса подумала бы дважды, прежде чем туда сунуться.

В конце концов, более чем через час после того, как они начали свою охоту, они повернули в сторону бухты. В этом маленьком углублении береговой линии, примыкавшем с востока к широкой гавани Кру-Бей, не было многолюдных причалов и больших торговых кораблей. Вместо них прямо в прибрежных водах расположилось небольшое количество рыбацких суденышек. Некоторые были привязаны канатами к опорам, стоявшим на берегу, другие стояли, уткнувшись носом прямо в песок, или лежали на берегу, словно отдыхающие киты.

Ватага детишек-оборванцев в возрасте от шести до двенадцати лет, среди которых Эйлин подметила не только мальчиков, но и девочек, копошилась возле двух полуразвалившихся рыбацких посудин. Они играли в какую-то игру, отчаянно размахивая и стуча палками, очевидно изображавшими мечи.

Стоило лишь Роберту остановиться на расстоянии десяти ярдов и устремить на них взгляд, как дети мгновенно это заметили.

Однако, к его большому удивлению, их глаза, вместо того чтобы зажечься наивным любопытством, остановились на его лице с явным подозрением. Вместо того чтобы окружить его и засыпать вопросами, что случалось каждый раз, когда он оказывался среди детей в других портовых городах, эти дети – даже мальчики – умолкли и перестали играть.

Боковым зрением Роберт видел, что Эйлин смотрит на них, оценивая ситуацию. Подойдя ближе, она остановилась рядом с ним и перевела взгляд с детей на него. Потом снова посмотрела на детей, улыбнулась приветливой ободряющей улыбкой и двинулась вперед.

Взгляды детей переметнулись на нее. Их настороженность немного уменьшилась, в глазах зажглось любопытство.

Интересно. Мужчины опасны. Женщины нет.

Пожалуй, этих детей можно было понять, если учесть, где они росли.

Решив ненадолго отвлечься от обязанностей ее телохранителя, Роберт отвернулся и, стараясь не смотреть прямо на Эйлин и на детей, сделал вид, что осматривает побережье. Она остановилась и кивнула им:

– Здравствуйте!

Роберт стоял достаточно близко, чтобы услышать, как робкий хор детских голосов поздоровался с ней в ответ.

Потом одна малышка сказала:

– У вас очень красивые волосы.

– Спасибо. – Эйлин перевела взгляд на мальчиков и девочек постарше: – Во что вы играете?

Очевидно, игра представляла собой их версию битвы королевского флота с пиратами. В то время как он мог бы рассказать им кое-что интересное на эту тему, Эйлин повела себя на удивление удачно, задав несколько правильных вопросов. К тому времени, когда дети объяснили ей устройство мира, который создали здесь для себя, вся стайка уже подошла ближе и теперь стояла, окружив ее плотным кольцом.

Ей понадобилось чуть больше десяти минут, чтобы завоевать их доверие. Роберту ничего не оставалось, как признать, что он поражен.

Потом Эйлин сказала:

– Мы слышали, что в этих местах из дома пропали несколько детей вашего возраста. – Она обвела их взглядом. – Кто-нибудь из вас дружил с детьми, которые пропали?