Да, он предложил, а причина этого с каждой минутой казалась все запутаннее.

— Я знаю. Меня это тоже удивило. Но я дал слово и пытаюсь делать все возможное.

— Вы очень интересный человек, — сказала Розамунда. — И у вас есть друзья среди женщин. Настоящие друзья. Не думаю, что лорд Косгроув может похвастаться этим.

Он улыбнулся, искренне польщенный:

— Благодарю вас, миледи. Поскольку я уже здесь, не поцеловаться ли нам опять, или вы желаете пройти по садовой дорожке немного дальше?

Она отступила назад.

— Это не очень романтично.

Потребовалось несколько больше самообладания, чем он мог ожидать, чтобы не сделать шага к ней.

— А уж как прозаичен ваш предполагаемый муж! Не ждите от него букетов цветов. Если вы все же их получите, это будут скорее всего ядовитые сорняки.

Розамунда заколебалась.

— Он намеревается убить меня?

Всерьез ли обеспокоена своей участью эта девушка?

— Я полагаю, что нет. — Брэм некоторое время смотрел на светлые веснушки, рассыпанные по ее переносице, — Кинг манипулирует людьми, — медленно произнес он, все еще не уверенный до конца, стоит ли продолжать эту игру. Чтобы выиграть, ему надо, чтобы жертва переступила черту, которую никогда бы не хотела или не осмеливалась переступить. Некоторые кончали погубленной репутацией, потерей чести, состояния. Другие умирали, были убиты или кончали самоубийством.

Она нервно и неестественно засмеялась:

— Может, не стоило этого говорить… Сомневаюсь, что у вас найдется десять тысяч, чтобы одолжить мне. Ведь так?

Настала его очередь мрачно улыбнуться:

— Я, как и ваш брат, ежемесячно получаю деньги на свое содержание. Но в данный момент меня снова лишили его. — В основном он жил на деньги, выигранные в карты. Но стоило ли посвящать ее в подробности своего финансового положения?

— В любом случае это не ваша беда, Брэм. Мне не следовало обращаться к вам за помощью.

Новая волна гнева захлестнула его. Косгроув, Лестер, лорд и леди Абернети, они все заключили выгодные для себя сделки, предоставив ей, ни в чем не повинной, расплачиваться за них. Негодование было незнакомым ему чувством, и оно ему совсем не нравилось.

— Есть одна услуга, которую я могу оказать вам, Розамунда.

Он не успел сообразить, что он тоже по-своему использует ее, точно так же, как и остальные. Не думая ни о чем, он взял ее за руки и притянул к себе. Кинг предоставил ему повод помогать ей, но истина заключалась в том, что он целовал ее не для того, чтобы помочь ей, а потому что ему этого хотелось, и это его тревожило. Как мало он себя, оказывается, знает.

На этот раз, когда их губы соприкоснулись, он ожидал эту волнующую покалывающую теплоту, растекающуюся по его спине. Он откинул ее голову, еще крепче прижимаясь к ней. На мгновение мелькнула мысль: странно, что ее полураскрытые мягкие губы вызывали у него, человека, не получавшего особого удовольствия от поцелуев, желание поцеловать ее.

Эта мысль слегка испугала его, и он отступил на шаг. Да, он был животным, получавшим удовольствие от совокупления с избранной частью хорошеньких особ женского пола. Но ему не следовало желать женщину, которую избрал для себя Косгроув. Он оказывал ей услугу, показывая, каким образом Кинг попытается унизить ее, старался избавить от шока первого поцелуя, первой ласки — всего, что она позволит ему. И больше ничего. Это была благотворительность. Не больше, чем приятное своеобразное доброе дело. — Брэм… Он взглянул на нее.

— Я размышляю, — нашелся он, — что мне еще показать вам. Губы или руки.

— Губы вы мне показали. — Говоря это, она смотрела на его рот.

Горячая волна пробежала по его телу, Брэм сузил глаза.

— Если вы так считаете, я покажу вам кое-что еще, — тихо сказал он.

На этот раз, приблизившись к ней, он не тронул ее ожидавших поцелуя губ, а покрывал поцелуями ее щеки от подбородка до уха. От неожиданного наслаждения у нее перехватило дыхание, а он не отрывался от ее лица. Черт бы все побрал! Если уж он взялся за обучение, то вполне может дать ей настоящий урок.

Брэм просунул пальцы в ворот ее платья и спустил рукав с ее плеча, не переставая ласкать обнажавшуюся кожу губами, зубами и языком. Он заметил, как она напряглась, когда он коснулся языком ямочки на ее горле, но тут же ее пальцы запутались в его волосах. Одна преграда преодолена. Вздохнув, он продолжил обучение.

Несмотря на большое количество любовниц, Брэм даже не мог вспомнить, когда он с такой… нежностью обнимал женщину. Он никогда не соблазнял девственниц, но дело было не в этом. Ее короткое прерывистое дыхание, движения ее ног, ее кожа с ароматом мыла и лаванды — все это делало ее самой соблазнительной из всех женщин, встречавшихся ему. Он так увлекся, что не слышал голосов, раздавшихся в коридоре. Дверь дрогнула, и к нему вернулось обычно не покидавшее его чувство опасности. Опустив на место рукав ее платья, он толкнул Розамунду обратно на диван, затем перегнулся через его спинку.

Дверь распахнулась.

— Роуз! Лорд Брэмуэлл! Что вы…

Брэм, стоявший на коленях, ухватившись одной рукой за спинку, другой судорожно пытался привести в порядок панталоны, скрывая свое эротическое возбуждение.

— Лорд Абернети, — спокойно сказал он, снова заглядывая за спинку. — Я не вижу ее, леди Розамунда, — продолжил он. — Я не мог не узнать иглы для вышивки, если укололся ею.

Глядя между ножек дивана, он увидел туфли матери, появившейся следом за графом. Они имели все основания не доверять ему и неодобрительно смотрели на его появление в доме, особенно в обществе своей дочери, к тому же наедине. Но они слишком долго медлили, за это время он бы с успехом мог сбежать с ней и половиной их имущества.

— Она серебряная и загнутая, — робко пробормотала Розамунда.

«Умница», — мысленно похвалил он ее. У нее были мозги, и она точно знала, как и когда пользоваться ими.

— А вы уверены, что не воткнули ее в вышивку? — Наконец, чувствуя и выглядя более уверенным в себе, Брэм медленно поднялся на ноги и отряхнул свои несчастные штаны. — Думаю, искать бесполезно, вам надо купить новую.

— Да, я тоже так думаю.

Выйдя из-за дивана, Брэм протянул руку графу.

— Простите, что заехал без Лестера, — сказал он, когда они пожали руки, — но я думал, что мы вместе поедем в «Таттерсоллз».

— А когда вы узнали, что его нет дома, то подумали, не поедет ли с вами Роуз вместо него? — высказала предположение графиня.

Итак, в семье Дэвисов женщины обладали большей долей интеллекта. Ему следовало помнить об этом.

— Раз уж я приехал сюда, то пригласил леди Розамунду и вашего сына отобедать с лордом Куэнсом, — ответил он.

— Я упомянула, что где-то здесь уронила иголку, и лорд Брэм заявил, что обладает чутьем хорошей собаки-ищейки, вот и все, — закончила Розамунда, тоже вставая.

Абернети переглянулись.

— Полагаю, ничего плохого не произошло. Лорд Брэмуэлл, можно вас на одно слово, прежде чем вы уедете?

Черт, прекрасно. Он последний раз взглянул на Розамунду, но не решился взять ее за руку.

— Конечно. Мне в любом случае пора уходить. Я заеду завами и Лестером без двадцати семь. — Поклонившись, он вышел из комнаты и подождал графа в коридоре.

Абернети вскоре появился и повел его в кабинет.

— Мы с вашим отцом друзья, — заговорил он, когда они оказались наедине.

— Я это знаю. И ничего не имею против вас. — «Кроме чуть не состоявшейся кражи. Но не волнуйтесь, она не состоялась. А вот продажа дочери Косгроуву — это уже напоминает кражу узаконенную».

— Я только хочу, чтобы вы поняли: есть единственная причина, по которой я не вышвырнул вас вон пинком под зад. Как я предполагаю, вам известно и о долге Джеймса, и о соглашении, которое я заключил с лордом Косгроувом о его погашении.

Разрываемый желанием показать Абернети, что любая попытка вышвырнуть его приведет к кровопролитию, и высмеять графа с его «соглашением», Брэм предпочел кивнуть:

— Мне это известно, милорд.

— Тогда ваше присутствие здесь — по поручению Косгроува или по собственной воле — нежелательно. Вы должны оставить Роуз в покое на все то время, пока ее благополучие и репутация в моих руках. Я не допущу, чтобы вы и дальше совались не в свое дело.

Брэм перевел дыхание.

— Поскольку ее благополучие будет находиться в ваших руках еще три недели, вы должны понять: разрешив ей иметь друзей среди знакомых Косгроува, вы очень поможете ей. Я пригласил ее и Лестера на семейный обед к виконту Куэнсу. Надеюсь, вы не станете возражать, если ваша дочь будет обедать в доме человека с такой безупречной репутацией, как Уильям Бромли?

— Нет, не возражаю. Но поберегитесь, сэр, я буду слезть за вами.

«И ты будешь очень стараться», — подумал Брэм, но только еще раз кивнул. Он получил то, чего в данный момент хотел — обед с Розамундой. После этого, как он предполагал, ему лучше хорошенько поразмыслить — пока Абернети или Косгроув не добрались до него.

Глава 7

— Роуз, я привез с собой Косгроува, — заявил Джеймс, входя в гостиную. — Ты говорила, что тебя расстраивает, что ты выходишь замуж за человека, которого плохо знаешь. И он сказал: это никуда не годится.

Роуз не успела выругать Джеймса, как в комнату вошел маркиз. Она поспешила встать. Несмотря на минутную панику, охватившую ее, она попыталась напомнить себе, что теперь догадывается, чего ей ожидать. Если он поцелует ее, губами или… языком, она сохранит самообладание. Благодаря Брэму она запомнила и это ощущение, и причины, по которым он сделает это. Возможно, проявление внутренней силы и смелости с ее стороны может убедить Кингстона Гора в том, что ее не испугаешь. По крайней мере, может быть, при следующей встрече он будет обращаться с ней с большим уважением. И после свадьбы тоже.

Она старалась избежать возможного конфликта. Особенно с противником, который намного опытнее ее. Не хотела, чтобы он узнал, что она уже собирает сведения о нем. И конечно, это занятие абсолютно не было связано с тем поразительным фактом, что ей нравились ласки, нравилось, когда ее целовали. Это — как и пособничество Брэма Джонса — было необходимо держать в секрете.

— Добрый день, милорд, — сказала она с улыбкой, делая реверанс.

Косгроув наклонил голову. Если бы обстоятельства и репутация темной личности уже не заставили его предстать перед ней злодеем, то его внешность предназначила бы ему роль настоящего красавчика. Золотистые волосы, голубые глаза, улыбка, которой позавидовали бы ангелы, — на первый взгляд его вид опровергал все, что она знала о нем. Только его бледная, почти прозрачная кожа и безжизненный взгляд говорили о его истинной натуре. Если бы не его отвратительное поведение в прошлый раз, зачем бы ей держаться с ним настороже? Слава Богу, ее отец предоставил ей месяц, чтобы приготовиться к неизбежному. Но как быстро течет время!

— Я знаю, мы мало знакомы, — сказал он, жестом предлагая ей сесть и устраиваясь рядом с ней. — Но нам надо постараться исправить это до того, как объявят о нашей помолвке, как вы думаете?

Гм… Не было ли это испытанием ее духа и стойкости? Она хотела, чтобы он оказался доброжелательным и благородным, но и не забывал при этом, что она не дура.

— Я считаю, мы могли бы стать друзьями, — медленно произнесла она, — если каждый из нас будет соблюдать приличия и такт. Каждый из нас.

Он улыбнулся:

— Джеймс, иди и сядь вон там, дай нам поговорить. — Он указал на дальний угол комнаты.

Ее брат тотчас подошел к двери, сел, затем вскочил, схватил с полки книгу и снова сел. Один только факт, что Джеймс добросовестно перелистывал страницы с текстом, уже говорил о том влиянии, которое Косгроув оказывал на него. Обычно все, что ей оставалось делать, спасаясь от болтовни брата, — это уйти в библиотеку.

— Так вы хотите, Роуз, чтобы я придержал язык?

— Да, милорд. Я ничего вам не сделала, чтобы вы относились ко мне без уважения и доброты.

— В самом деле. И вы желаете относиться ко мне с таким же уважением и добротой?

Неожиданно в ней проснулась надежда. Шансов не было, но, может быть, лорд Косгроув… всего лишь неловок с женщинами? Ну, не умеет красиво ухаживать? Так это простительно.

— Конечно. Я иногда мечтала о браке по любви, но у меня нет иллюзий на этот счет. Я понимаю, что мой отец не может вернуть вам этот несчастный долг, виной которому — глупость моего брата. А я всегда исполняю свой долг перед семьей.

— Очень хорошо сказано. Меня могла бы огорчить мысль, что имей вы свободу выбора, то вряд ли бы обратили свой взор на меня. Но поскольку вы намерены наилучшим образом выполнить условия соглашения, я чувствую себя счастливым.