Розалин Уэст - Сердце женщины

А что, если она забеременеет?

Из горла Элизы вырвался мучительный стон – и в тот же миг она ощутила, как теплые руки Люка прикоснулись к ней. Он уткнулся лицом в ее груди, и его дыхание, казалось, обожгло ее.

Он целовал все ее синяки, как будто хотел этими поцелуями исцелить ее. Возможно, так и произошло, потому что боль вскоре утихла. Не физическая боль – она прошла уже несколько дней назад, – а более жгучая боль, та, которая оставалась в ее душе.

Обвивая руками шею Люка, Элиза выгибала спину, подставляя себя, и он целовал ее груди и легонько покусывал соски. Она чувствовала, как по всему телу разливается жар, и громко стонала, наслаждаясь ласками Люка. Сейчас они оба стояли на коленях, и Элиза ощущала отвердевшую мужскую плоть, упиравшуюся ей в живот. Набравшись смелости, она опустила руку и принялась распускать ремень на штанах Люка. Высвободив его древко, она приподняла юбку и уселась верхом ему на колени. Затем, положив руки на плечи Люка, прижалась губами к его губам. Он тихо застонал и, чуть приподняв Элизу, осторожно опустил ее на свою напряженную плоть. В следующее мгновение он вошел в нее – и замер. Потом поцеловал ее и пробормотал:

– Не здесь, Элиза. Не на полу… Надо подняться в спальню.

– Люк, но как же?.. Ведь мы уже… – Она с нетерпением ждала, когда он начнет двигаться.

– Нет, любимая. Поверь, там будет лучше.

Элиза тихонько застонала и снова прижалась губами к его губам.

Они совершали восхождение по лестнице: Элиза обвивала его шею руками, а бедра – ногами; Люк же, со спущенными штанами, осторожно преодолевал ступеньку за ступенькой. Несколько раз он споткнулся, но они не разомкнули объятий и разъединились лишь после того, как он уложил ее на широкую кровать.

Элиза села и быстро разделась. Затем легла на спину и посмотрела на Люка, стаскивающего сапоги. Сейчас она уже не боялась его, – она боялась себя.

Что, если прежние чувства не вернутся к ней?

Что, если эти негодяи навсегда лишили ее чувственности?

Нет-нет, ведь всего лишь несколько минут назад она ощутила какие-то проблески… Поцелуи Люка вызвали медленное пробуждение, и она почувствовала прежний трепет. Она наслаждалась разливавшимся по телу теплом, когда он ласкал ее груди. И она испытывала удовлетворение, когда приняла его в себя.

А если этим все и ограничится? Может, теперь ей не суждено познать высшее блаженство?

Может, она утратила способность любить?

Вероятно, на лице ее отразилось беспокойство, потому что Люк выпрямился и едва заметно нахмурился.

– Какие мысли тебя мучают, моя красавица? Элиза улыбнулась:

– Не о тебе, капитан. – Она протянула к нему руки.

Он склонился над ней, и она обняла его и поцеловала. Затем принялась стаскивать с него рубашку. «Какой же он мускулистый и сильный…» – промелькнуло у нее.

Он посмотрел ей в глаза и прошептал:

– Скажи, что ты хочешь этого. Скажи…

– Конечно, хочу. Возьми меня быстрее, Люк.

Она едва не задохнулась, когда он заполнил ее. Когда же Люк начал двигаться, она закрыла глаза и мысленно обратилась к нему: «Теперь вознеси меня к небесам».

Но ничего подобного не происходило.

Элизе казалось, что она как бы со стороны наблюдает за какой-то незнакомой парой – словно Люк был не с ней, а с другой женщиной.

Что с ней происходит?! Ведь она хотела чувствовать, хотела парить под небесами, хотела стонать от наслаждения!

Что же с ней? Ведь она любит его!

Почему же она не способна наслаждаться его ласками?

В какой-то момент Элиза вдруг осознала, что Люк уже не двигается. Она открыла глаза; на ее ресницах поблескивали слезы.

– Прости меня, Люк. Дело не в тебе. – Она тихонько вздохнула. – Ты не виноват, это не твоя вина. У меня внутри… все умерло. Видимо, я никогда не стану прежней.

Он пристально посмотрел ей в глаза:

– Может быть, мы слишком торопимся? Может, ты еще не готова?..

– Нет, я готова! – с жаром возразила Элиза. Она страстно поцеловала его. – Да, готова, и я хочу этого…

Люк смотрел на нее все так же пристально, и Элиза подумала, что он сейчас уйдет. Она уже хотела обнять его покрепче, но тут он сделал неожиданное – перевернулся на спину и уложил ее на себя.

– Может, так будет лучше? – прошептал он с улыбкой. – Теперь все зависит от тебя.

Элиза заколебалась: ей казалось, что у нее ничего не получится.

Люк снова улыбнулся:

– Не бойся, дорогая.

Она хотела сказать, что не боится, но это было бы неправдой – она ужасно боялась. Боялась снова на нее нахлынувших воспоминаний…

– Эти люди заставили меня страдать, – прошептала она, с трудом удерживаясь от слез.

– Не думай об этом, забудь.

Элиза вздохнула и на мгновение прикрыла глаза.

– Я постараюсь, Люк.

Его ладони легли ей на бедра и начали осторожно поглаживать их.

– Ты доверяешь мне, Элиза? – Он спрашивал ее об этом, чтобы развеять ее сомнения и страхи.

Она кивнула:

– Да, Люк, я хочу быть с тобой.

Его губы тронула улыбка.

– Я спрашивал не об этом, моя милая. Так как же?

Элиза молчала. Ей вспоминалась ночь в Новом Орлеане, когда Люк предоставил ей право выбора. «Да» или «нет»? – кажется, так он тогда сказал.

Наконец она кивнула и прошептала:

– Я доверяю тебе, Люк.

– Тогда доверься самой себе, Элиза.

Он чуть приподнял ее и тут же опустил – так, чтобы его возбужденная плоть вошла в нее. Но Люк не двигался, он предоставил ей возможность двигаться самой.

Она судорожно сжимала его руки. Она все еще боялась.

– Элиза, назови меня по имени.

«Какой он красивый», – промелькнуло у нее.

– Так как же меня зовут, Элиза?

– Жан Люк. Капитан. Черная Душа.

И тут она наконец-то начала двигаться и почти тотчас же почувствовала, что тело ее стало оживать – ощущения были те же, что и тогда, в Новом Орлеане. В какой-то момент глаза ее потемнели, как море во время шторма, потом закрылись; тело выгнулось, а голова запрокинулась – теперь она полностью отдавалась своим ощущениям.

Люка тоже охватила всепоглощающая страсть, но он старался сдерживать себя, чтобы доставить Элизе полное удовлетворение. Он нежно поглаживал ее бедра, поощряя своими ласками, и лишь время от времени чуть приподнимался.

Элиза двигалась все быстрее, и Люк слышал ее прерывистое дыхание и громкие стоны. Наконец из горла ее вырвался хриплый крик, и она несколько раз содрогнулась и замерла, распластавшись на его груди.

Минуту спустя Люк почувствовал ее поцелуй на своей щеке. Он повернул голову и поцеловал ее в губы. Тут Элиза чуть приподнялась и улыбнулась ему.

– Ты изумительный мужчина, Люк.

Он рассмеялся:

– Неужели? А ты изумительная женщина, моя красавица.

Элиза действительно чувствовала себя красивой и желанной. Чувствовала себя счастливой.

Она провела ладонью по его мускулистой груди.

– Черная Душа. – Она хихикнула. – Тебе надо дать другое прозвище, мистер пират. Это уже не подходит тебе.

Элиза была права. В его душе уже не было прежнего мрака – она наполнилась каким-то новым и светлым чувством, и это чувство рвалось из груди… Он поднес к губам ее руку и поцеловал.

– В таком случае придумай мне другое имя, более подходящее.

Элиза задумалась.

– Может быть, Одинокая Душа.

Он грустно улыбнулся:

– Да, пожалуй. – Одинокая Душа… Что ж, он действительно слишком долго был одиноким.

Элиза снова над ним склонилась и нежно поцеловала его в губы. Люк поцеловал ее в ответ, и за этим последовали неспешные интимные ласки.

А потом они долго лежали, прижавшись друг к другу, и, наконец, заснули.

* * *

Люк проснулся, когда вся спальня уже была залита солнечным светом. Поцеловав Элизу, он приподнялся и пробормотал:

– Я должен пойти к Турнадье, чтобы объясниться.

– Чтобы выяснить, почему я пыталась застрелить его жену? – Элиза улыбнулась.

– Она наши соседи, и мы должны поддерживать с ними хорошие отношения. – Люк встал с постели и начал одеваться.

Элиза молча наблюдала за ним и не пыталась идти вместе с ним.

Натянув сапоги, Люк проговорил:

– Не обижайся. Я должен идти. Она кивнула, но не сказала ни слова.

Он со стоном склонился к ней и поцеловал. Затем выпрямился и повторил:

– Да, Элиза, я должен идти. Она снова кивнула.

Люк повернулся к двери, но тотчас же снова опустился на кровать. На сей раз его поцелуй был долгим и страстным. Поднявшись наконец, он решительно направился к двери – чтобы опять не поддаться искушению.

– Люк…

Он остановился и обернулся.

– Скажи Клер Мари, что я все поняла и благодарю ее за заботу.

Люк кивнул и вышел из спальни.

Элиза не собиралась продолжать блаженствовать в постели; она чувствовала, что в душе ее уже не было прежней пустоты – Люк вернул ей чувство собственного достоинства, он словно воскресил ее.

Но что же делать дальше?

Теперь уже было очевидно: она влюбилась в своего похитителя, в человека, намеревавшегося получить за нее выкуп. Но ведь она – не Монтгомери…

И тут она вспомнила об Уильяме. Вспомнила – и наконец-то поняла: она никогда не любила его по-настоящему. Ее чувства к нему можно было бы назвать… тоской по несбывшимся мечтам.

Но теперь она обрела новую мечту. И эта мечта связана с Жаном Люком Готье. Она должна позаботиться о его одинокой душе и об этом запущенном доме.

Она будет любить его и родит ему детей. Элиза прикоснулась к своему плоскому животу и вдруг в ужасе вздрогнула.

Нет-нет, нельзя об этом думать. Если она и забеременеет, то это будет его ребенок. Ребенок Люка. Иначе быть не должно.

Но не изменит ли Люк своего отношения к ней, если узнает, кто она на самом деле?

Элиза встревожилась. Теперь ей уже не хотелось лежать в постели. Она встала и оделась. Затем с особой тщательностью расправила покрывало на постели, – возможно, скоро эта постель станет ее брачным ложем.

Спустившись в холл, где она накануне оставила пистолет, Элиза взяла его в руки и внимательно рассмотрела. Затем сунула в карман жакета и вышла на веранду – проверить, не высохло ли белье. А потом она позволила себе помечтать.

«Будь моей», – однажды сказал ей Люк. Но захочет ли он взять в жены Элизу Парриш? Будет ли любить подневольную служанку? Ведь она ничего не могла предложить ему, кроме своей преданности.

«Доверься мне», – говорил он. Но будет ли он доверять ей, если узнает о ее обмане?

Люк был очень осторожен. Он ничего ей не обещал. И не предлагал ни свое сердце, ни свой дом. О, как же она хотела стать его женой… Он был ее любовником, защитником, утешителем, но пока не отказался и от роли похитителя. Он никогда не говорил о привязанности к ней, только о страсти. Может быть, потому, что считал ее дочерью своего врага?

А если этот барьер будет устранен, возьмет ли он ее в жены?

Она узнает это, рассказав ему всю правду. Узнает, когда он вернется. Да, она непременно расскажет ему обо всем.

Чтобы скоротать время, Элиза занялась уборкой. Она была уверена, что приняла верное решение, и теперь испытывала огромное облегчение. Как приятно будет стать самой собой – Элизой Парриш… Но не прежней мисс Парриш, а совсем другой, новой Элизой. Ведь теперь она была женщиной, полюбившей Жана Люка Готье и желавшей навсегда остаться с ним.

Ее уже ничто не связывало с Сейлемом. Сейлем – это ее прошлое. Там не осталось ни близких, ни друзей, так как они перестали знаться с ней после смерти отца. А здесь, с Люком, она будет счастлива, здесь она обретет новый дом.

Если, конечно, Люк пожелает оставить ее.

Он заботился о ней и, по-видимому, был готов ради нее на многое. Но любит ли он ее? Знает ли, что такое любовь? Элиза не была в этом уверена. Что ж, она научит его любить, она постарается…

Улыбаясь своим мыслям, Элиза приступила к приготовлению обеда. При этом обдумывала предстоящий разговор.

Однако выразить словами свои чувства оказалось не так-то просто.

«Люк, несмотря на то что я лгала тебе с самой первой нашей встречи, ты должен поверить, что я люблю тебя».

Звучит не очень убедительно.

«То, что я сделала, я сделала из чувства долга. И ради того, чтобы обрести свободу. А то, что я делаю сейчас, я делаю из любви к тебе».

Намного лучше. Долг. Свобода. Это ему понятно. Обед давно уже готов, а Люк не возвращается. «Что же его могло задержать? – думала Элиза, расхаживая по холлу. – Может быть, Турнадье отказались слушать его извинения? Может, ему приходится так долго их убеждать? А может быть, люди Кейджана подстерегли его по дороге домой, а потом пробрались сюда и сейчас прячутся где-нибудь в кустах?» Люк, где же ты?