Маделин Уикхем - Сердцеедка

– Это еще кто такой? – воскликнул Ричард, глядя, как неизвестный обнимает Зару. – Ваш близкий знакомый?

– Глазам не верю, – слабым голосом проговорила Флер. – Джонни!..

– Надо мне было позвонить, – сказала Флер, свесив ноги с поросшего травой обрывчика, на краю которого сидели они с Джонни.

Вдали виднелась восемнадцатая лунка; человек в красной рубашке готовился пробить по мячу.

– Прости, я думала, ты все еще сердишься на меня.

– Я и сердился. А сейчас еще больше сержусь! Ты представляешь, какое усилие мне пришлось над собой сделать, чтобы приехать сюда? Тебе известно, что я никогда не выезжаю из Лондона, если только совсем уж не припрет!

– Да, – ответила Флер. – Но ты все-таки приехал! Я рада, что мы по-прежнему друзья…

– Я чудовищно измучился, пока выяснил, когда отъезжает поезд. А потом вдруг сообразил, что понятия не имею, с какого вокзала он отходит, пришлось перезванивать, а человек, с которым я только что разговаривал, уже ушел на обед!.. – Джонни покачал головой. – Организовано все из рук вон… А уж сам поезд…

– Зато как приятно тебя видеть, – успокаивающе произнесла Флер. – Ты надолго?

– Я вообще не намерен здесь задерживаться! Черт побери, этого еще не хватало!

– С тебя фунт штрафа! – пропела Флер.

Она откинулась на траву, чувствуя, как солнце светит прямо в лицо. Хорошо бы сейчас оказаться в Лондоне, с Джонни и Феликсом. Поболтать с ними от души, пробежаться по магазинам, сходить на какую-нибудь панихиду…

– Я смотрю, ты здесь как дома, – заметил Джонни. – Типичная суррейская кумушка. Уж не увлеклась ли ты гольфом?

– Нет, конечно.

– Рад слышать. Беспросветно обывательская игра.

– Не такая уж и плохая, – возразила Флер, словно оправдываясь. – Между прочим, Зара начала учиться гольфу.

– Ну, у Зары никогда не было вкуса, – с нежностью ответил Джонни.

– Жаль, что ей пришлось уйти с этими клюшками.

– Да я, собственно, с тобой хотел поговорить. Для того и приехал. Ты не отвечала на звонки, так что у меня не осталось выбора.

– О чем ты хочешь поговорить? – насторожилась Флер.

Джонни молчал. Флер резко выпрямилась.

– Джонни, надеюсь, речь не о Хэле Уинтерсе?

– Именно о нем.

– Ты же обещал избавиться от него!

– Ничего подобного я не обещал. Флер, он не мышь и не таракан, чтобы от него избавляться. Он – отец твоей дочери. Ты сказала, что хочешь ее подготовить; очевидно, не подготовила.

– Заре не нужен отец, – хмуро ответила Флер.

– Нужен.

– У нее есть ты.

– Дорогая, это далеко не то же самое.

Флер дернула плечом, чувствуя, как губы против воли складываются в улыбку.

– Пожалуй.

– Зара имеет право на настоящего отца, – сказал Джонни. – И смею тебя уверить, она его получит.

– То есть?

– Хэл Уинтерс приедет в следующую субботу. Он намерен любой ценой увидеться с Зарой.

– Что? – У Флер кровь отхлынула от лица. – Как?

– Все уже решено.

– Как ты посмел! Это не твое дело!

– Очень даже мое! Наше с Феликсом. Если ты увиливаешь от ответственности, кто-то должен вести себя разумно. Феликс, к твоему сведению, вообще хотел привезти его сегодня на такси, но я сказал – нет, честнее будет предупредить Флер. – Джонни вынул из кармана носовой платок и вытер лоб. – Хочешь – верь, хочешь – не верь, я на твоей стороне.

– Спасибо огромное! – отрезала Флер.

От страха она уже не владела собой.

– Я не хочу его видеть, понимаешь? Я не хочу его видеть!

– И не надо. Он хочет встретиться с Зарой. Это их дела.

– Как, а я ни при чем?

– Конечно при чем, но тебе он не нужен, а Заре очень нужен.

– Ей и без него хорошо!

– Совсем не хорошо. Она чуть не каждый день звонит мне по телефону и просится поехать в Америку, к отцу. Флер, у нее уже сдвиг на этой почве!

Флер смотрела на друга с застывшим лицом, сжав губы в ниточку. Потом вдруг расслабилась.

– Ладно. Хорошо. Ты совершенно прав. Привези к нам мистера Уинтерса в следующую субботу. Только не говори пока Заре, я сама ее подготовлю.

– Флер…

– Я обещаю! Правда.

Джонни смотрел подозрительно.

– И ты проследишь, чтобы она была здесь, когда он приедет?

– Конечно, дорогой, – ответила Флер и, закрыв глаза, вновь подставила лицо солнечным лучам.

Филиппа сидела в одиночестве за столиком в саду. Перед ней стояли заварочный чайничек, тарелочка с громадными оладьями и выигранная в лотерею бутылка вина. В дальнем углу сада оркестр играл «Странники в ночи», несколько детишек пытались танцевать. Слезинка выкатилась из глаза Филиппы и капнула в чашку с чаем. Совсем одна!.. Флер ее покинула, Джиллиан на той стороне сада болтает с какой-то приятельницей, которую Филиппа никогда раньше не видела. Никто ее не спросил, как она себя чувствует и почему она такая бледная. Никому до нее нет дела.

Все вокруг смеялись, разговаривали, наслаждались музыкой.

Вдруг Филиппа увидела, что к ее столику приближаются Зара и Энтони. Она устремила взгляд в пространство и чуть-чуть отодвинула тарелку с оладьями, чтобы все поняли: у нее совершенно нет аппетита.

– Привет, Филиппа! – весело крикнул Энтони. – А нам чаю хватит?

– С избытком, – прошептала Филиппа.

– Клево! – Зара так и сияла. – Вы не представляете, как Энтони здорово сыграл! Расскажи давай!

– Прошел за шестьдесят восемь ударов, – сообщил Энтони, заливаясь румянцем.

По его лицу неудержимо расползалась улыбка.

– Шестьдесят восемь! – повторила Зара.

– Это хороший результат? – вяло спросила Филиппа.

– Еще бы! Лучший!

– С учетом гандикапа, – быстро вставил Энтони. – У меня пока довольно большой гандикап, так что результат приличный.

– В смысле, ты должен выиграть! – сказала Зара. – Энтони – чемпион!

– Да ладно тебе! – смутился Энтони. – Пока еще нет.

– Вот найдем твоего папу – у тебя результат лучше, чем у него.

– Знаю. Даже неловко как-то.

Зара состроила рожицу.

– Ну, ты даешь! Если бы я смогла хоть в чем-нибудь победить Флер, я бы ей потом всю жизнь припоминала.

– А где Флер? – тонким голосом спросила Филиппа.

– Наверное, где-нибудь с Джонни.

– Джонни?

– Это наш знакомый, – небрежно ответила Зара. – Приехал сюрпризом. Он, типа, ее самый близкий друг.

– Понятно, – сказала Филиппа.

– О, и знаешь еще что? – добавил Энтони. – Занфи Форрестер всех приглашает в Корнуолл, там у ее родителей коттедж. На несколько дней. Как ты думаешь, папа нас отпустит?

– Понятия не имею, – глухо ответила Филиппа.

Ревность подступила к горлу: самый близкий друг Флер – неведомый мужчина по имени Джонни. Флер помчалась к нему, а о Филиппе забыла.

– Хоть бы отпустил… Пошли посмотрим другие результаты?

– Обязательно! – ухмыльнулась Зара. – Посмотрим на результаты этих лузеров и позлорадствуем.

– Нет! – возмутился Энтони. – Просто посмотрим.

– Ты можешь просто смотреть, – ответила Зара, – а я буду злорадствовать!

К шести часам закончили игру последние игроки, и Энтони был официально объявлен победителем Кубка. Все дружно закричали «Ура!», а Энтони стал весь ярко-красный.

– Молодец! – похвалил Ричард. – Я горжусь тобой!

Он хлопнул сына по плечу, и Энтони покраснел еще гуще.

– Я знала, что он победит! – воскликнула Зара. – Вот знала, и все тут!

– Я тоже, – улыбнулась Джиллиан. – И специально для него испекла фруктовый торт.

– Как все это чудесно! – сказала Флер. – Я уже говорила, что ты молодец? Джонни, правда, он молодец?

– Мои поздравления, молодой человек, – произнес Джонни. – Терпеть не могу гольф и все, что с ним связано, и тем менее – поздравляю.

Джиллиан спросила:

– Останетесь с нами поужинать?

– Увы, нет, – ответил Джонни. – Лондон зовет. Впрочем, я надеюсь посетить вас вновь ровно через неделю. Вы к тому времени вернетесь из Корнуолла? – спросил он Зару.

– Конечно!

– Хорошо, – кивнул Джонни. – А то я собрался привезти тебе подарок.

Подошли Филиппа и Ламберт. Ощутимо повеяло холодком.

– Рано начинаете, Ламберт, – непринужденно заметила Флер, глядя на стаканчик бренди в руке у Ламберта.

– Хорошо сыграл, Энтони. – Ламберт пропустил слова Флер мимо ушей и чересчур крепко пожал руку Энтони. – А я сегодня играл хреново. – Он отхлебнул бренди. – Совсем хреново.

– Энтони, я и не знала, что ты так хорошо играешь, – пролепетала Филиппа, подвигаясь поближе к Флер. – А вы знали, Флер?

– Конечно, – с чувством ответила Флер.

– Понимаете, мне в последнее время было… – начала Филиппа, доверительно понизив голос, но Джонни ее перебил:

– Мой поезд уходит через пятнадцать минут! Нужно вызвать такси.

– Тебя подвезут, – сказала Флер. – Кто на машине? Ламберт, вы могли бы подбросить Джонни до станции?

– Вряд ли, – пробурчал тот.

– Да, подвези его, Ламберт, – обрадовалась Филиппа. – Потом приезжай к дому.

– Отлично! – сказала Флер. – Я тоже помещусь, у вас такая просторная машина.

Не успела Филиппа раскрыть рот, как все трое умчались. Она горестно смотрела вслед, чувствуя, как растет в груди обида. Можно подумать, что ее, Филиппы, и вовсе нет на свете.

– Тебе нехорошо? – спросила Джиллиан.

– Все в порядке, – буркнула Филиппа, отворачиваясь.

Ей не нужна забота Джиллиан. Джиллиан – это совсем не то. Ей нужна Флер!

На обратном пути Зара пристроилась поближе к Ричарду.

– Энтони сегодня так здорово играл… Вы должны им гордиться.

– Я и горжусь, – улыбнулся Ричард.

– Он был такой… – Зара сморщилась, подбирая нужное слово. – Уверенный. Прямо властный, вы бы видели!

– Он за лето сильно вырос, – отозвался Ричард.

– И вроде как совсем не думал про свое дурацкое пятно. Просто играл, и все.

– Что ты сказала? – нахмурился Ричард.

– Ну, вы знаете. Всякие там страдания на счет родимого пятна.

– О чем ты? – осторожно спросил Ричард.

– Он мне рассказывал, как его мама ненавидела эту штуковину. – Зара передернула плечами. – Хотела, чтобы он повязку носил на глазу и так далее. Ну, вроде он больше об этом не вспоминает.

– Зара, что за… – Ричард едва сдерживался.

Он проглотил комок в горле и медленно перевел дух.

– Что за история с повязкой?

Зара посмотрела на него и прикусила губу.

– Ох… Вы не знали? Наверное, они вам не рассказывали.

В машине, на обратном пути со станции, Флер вынула из сумочки пудреницу и, не глядя на Ламберта, принялась подкрашивать губы длинной золотой кисточкой. Ламберт, словно загипнотизированный, наблюдал краем глаза, как она наносит сочный глянцевый блеск. Он отвлекался от дороги и вилял, отчего ехавшие за ними машины принимались возмущенно гудеть.

– Ламберт! – воскликнула Флер. – Вы в состоянии вести машину? – Она принюхалась. – Сколько бренди вы успели принять?

– Я в норме, – коротко ответил Ламберт.

Он затормозил у светофора, и автомобиль остановился, чуть вибрируя. Ламберт чувствовал запах духов Флер, видел перед собой ее ноги – длинные, белокожие, дорогостоящие ноги.

– Ну что, Флер, нравится вам жить с Ричардом?

– Конечно. Ричард – очень хороший человек.

– И к тому же богатый.

– Правда? – невинно удивилась Флер.

– Денег у него до хрена. – Ламберт повернулся лицом к Флер; та слегка пожала плечами. – Только не говорите, будто не знали, что он богат!

– Я об этом как-то не задумывалась.

– Да бросьте!

– Ламберт, поедем домой, пожалуйста.

– Домой, – с насмешкой повторил он. – Да уж, теперь это ваш дом, верно? Спутница жизни мистера денег-до-хрена!

– Ламберт, – железным голосом произнесла Флер, – вы пьяны. Вам не надо было садиться за руль.

– Чушь.

Зажегся желтый свет. Ламберт поставил ногу на педаль акселератора.

– Значит, деньги вас не интересуют? – спросил он под шум ожившего мотора. – Всех они интересуют в этом поганом мире, кроме вас одной!

– Как вы меркантильны, – тихо пробормотала Флер.

– Что такое?

– Вы низкий, меркантильный человек.

– Просто я живу в реальном мире. Ламберт тяжело дышал, его лицо порозовело.

– Мы все живем в реальном мире.

– Это вы-то? Не смешите! В каком таком реальном мире вы живете? Ни трудностей, ни за бот, работать не надо, лежи себе и получай денежки.

Флер стиснула зубы, но промолчала.

– Небось решила, что Ричард – ценная добыча, а? – продолжал Ламберт, еле ворочая языком. – Издалека его углядела! Может, и на панихиду специально пришла, чтобы его зацапать.

– Мы почти приехали, – сказала Флер. – Вы чуть не разбили машину. И Джонни могли угробить.