Эли Новак - Сердцееды

Только вот не получилось.

Стоило мне прилечь, мысли устремились к этому утру и моему пробуждению с Оливером. Воспоминания вылились в беспокойство, и вскоре я впала в панику. Что между нами произошло? Я молилась, чтобы ничего. Наверное, мы были настолько пьяны, что случайно заснули на одной кровати. Наверное. Но зловредная часть моего мозга нашла самое худшее объяснение из всех возможных: что, если я на него набросилась?

Поскольку сон не шел, я включила фильм, но ничто не могло отвлечь меня от тяжелых мыслей. Когда это стало совсем невыносимо, я отправилась в номер к ребятам, чтобы проверить, вернулись ли они. Никого не было, но я решила задержаться, потому что знала: нам с Оливером нужно поговорить. Весь следующий час я обдумывала, что сказать ему. Как только он переступит порог, я подойду к нему и скажу, что произошедшее вчера было случайностью, вызванной выпитой текилой, и это больше никогда не повторится.

– Это просто смешно! – воскликнула я и потянула себя за волосы.

Покачав головой, я опустилась на диван. Чем дольше я репетировала речь, тем сильнее мне казалось, что разговор с Оливером не такая уж хорошая идея. Большая часть воспоминаний о вечеринке вернулась ко мне в пульсирующих разноцветных вспышках, но когда я старалась представить связанные с ним события – черное пятно.

Я могла попросить Ксандера и Алека рассказать мне подробности, но они все еще репетировали с группой. Наверное, если я просто напрямую спрошу у Оливера, что произошло, и перестану так смущаться, обстановка разрядится. Я же могла это сделать, верно? В конце концов, мы были просто друзьями.

И тут, как по команде, распахнулась входная дверь, и появился Оливер с тремя огромными пакетами продуктов в руках. Он еле нес их. Один из коричневых пакетов рвался, и парень старался дотащить поклажу до кухни, ничего не растеряв. Я вскочила и бросилась ему на помощь.

– Спасибо, Стелла, – сказал Оливер, когда я освободила его от одного пакета.

Мы поставили все на стойку рядом с раковиной, и наружу вывалились лук, халапеньо и банка с томатной пастой.

– Для чего все это?

– Я приготовлю ужин, – ответил Оливер. – Помой руки. Можешь помочь.

Мои брови взлетели. Если Оливер и заметил мое замешательство, то ничего не сказал. Он уже разгружал пакеты, причем, доставая банки с бобами, с силой опускал их на стойку. Что-то случилось.

Не зная, что делать, я сняла с запястья резинку, убрала волосы в хвост и включила воду. Пока она грелась, я намылила руки. Самое время обсудить прошлый вечер, но я не могла заставить себя упомянуть об этом, хотя больше часа репетировала свою речь. Да и Оливер был чем-то расстроен.

– Где все? – спросила я вместо этого и, взяв бумажное полотенце, вытерла руки.

Ноздри Оливера раздулись.

– Они должны были быть здесь.

– Должны были?

– Да. Раз в месяц мы устраиваем так называемый семейный ужин. Я готовлю, все остальные помогают. Сегодня такой ужин должен был состояться, но по пути сюда из магазина Джей Джей увидел «Чизкейк Фэктори», и парни решили пойти туда, – раздраженно проговорил Оливер, и его губы изогнулись в неприятной усмешке.

Он не ждал от меня ответа. Сразу развернулся и захлопал ящиками в поисках чего-то. Наконец он достал открывашку и воткнул ее в крышку банки. Начал крутить ручку, но лезвие соскользнуло. Еще два захода – результат тот же, лицо парня все больше краснело с каждой неудачной попыткой.

Я накрыла его руку своей и отобрала открывашку:

– Оливер, ты в порядке?

– Все нормально, – процедил парень сквозь сжатые зубы. А через секунду покачал головой и посмотрел на меня: – Извини, Стелла. Я не на тебя злюсь. Просто расстроен.

Я бы сказала, немного больше чем «просто расстроен», ведь речь шла о пропущенном ужине, но, наверное, я что-то недопонимала.

– Не извиняйся, – улыбнулась я. – Все нормально.

Оливер кивнул:

– Что ж, похоже, будем только мы вдвоем. Тебе же нравится чили?

– Еще бы!

После моих слов настроение Оливера улучшилось, он включил какую-то музыку, и мы занялись готовкой. Большую часть следующего часа мы работали молча, только иногда Оливер давал мне какие-нибудь инструкции. Сначала мне было неловко – скорее оттого, что я не могла перестать думать о прошлом вечере, – но готовка фарша показалась таким обыденным делом, что это почему-то меня успокоило. Когда Оливер стал тихонько напевать под радио, я отвернулась от плиты и посмотрела, как он нарезает овощи. Его плечи слегка подергивались, и я поняла, что, если бы вчера между нами что-то произошло, то сейчас он бы не вел себя так непринужденно.

Оставив чили кипеть на плите, я накрыла стол для нас двоих, и мы присели в ожидании, когда приготовится еда.

– Итак… – произнес Оливер. Он поигрывал ложкой перед собой и не смотрел на меня. Плохо дело, подумала я. Очевидно, я поторопилась с выводами. Он собирался поднять тему прошлого вечера, и если ему при этом было неловко, значит, точно произошло что-то плохое. – Я не подслушивал специально, но услышал ваш с Ксандером разговор перед концертом в понедельник.

– Ох! – Не это я ожидала услышать. – Разговор о чем?

– О твоей сестре, – затараторил Оливер. – Я хотел сказать раньше, но не было подходящего момента и…

Ложка выскользнула из его пальцев и звякнула о тарелку. Потянувшись, я крепко сжала дрожащие руки парня. Оливер поднял голову и посмотрел мне в глаза.

– Ты не должен ничего говорить, – сказала я. – Правда, все нормально. Кара… она болеет уже какое-то время…

Оливер поморщился и покачал головой, будто разочаровался в себе.

– Я всю неделю пытался придумать нужные слова, но думаю, это глупо, да? Ничто не поможет улучшить ситуацию. Просто мысль о том, что кто-то настолько близкий тебе потенциально может внезапно умереть… – Оливер замолчал, его лицо скривилось до такой степени, что невозможно было разобраться в его эмоциях. – Даже представить не могу, как это, должно быть, тяжело.

Не ожидала, что это расстроит парня едва не до слез.

– Спасибо, Оливер. Это многое для меня значит. – Парень кивнул, и я сжала его руку и добавила: – Если бы Кара сейчас была здесь, то напомнила бы тебе, что до сих пор жива и нужно перестать видеть все в черном свете.

– Ты права, – наконец улыбнувшись, ответил Оливер. – Сестре понравился подарок?

– Понравился? Да она едва не описалась от радости.

Улыбка Оливера стала шире.

– Это круто. Представляю, как она отреагировала, когда Пол предложил тебе работу. Что она сказала?

– Ну, пригрозила больше никогда со мной не разговаривать, если я от нее откажусь…

Как только слова сорвались с губ, мне захотелось засунуть их обратно, потому что Оливер от меня отстранился.

– Ты не собиралась принимать предложение? – спросил он. – Почему, черт возьми?

– Не знаю, – тихо пробормотала я.

Мне не нравился наш разговор, поэтому я спрятала лицо за волосами и начала расчесывать их пальцами.

– Серьезно? Вот и весь ответ? – спросил Оливер. Избегая его пристально взгляда, я выделила голубую прядку и накрутила ее на палец. – Ну же, Стелла! Должна быть причина… Это… это из-за меня, да?

Засмеявшись, я отпустила прядь, и та размоталась.

– Конечно же нет, Оливер. С чего ты решил?

Парень пожал плечами:

– Иногда сложно понять, о чем ты думаешь. Мне показалось, что ты не хочешь ничего говорить, потому что это связано со мной.

Я вздохнула:

– Дело не в тебе. Клянусь.

– Тогда в чем?

– Я ведь уже сказала… Не знаю.

Я пыталась проглотить свое разочарование, но чем больше Оливер давил на меня, тем дискомфортнее мне становилось. Я знала, что вскоре взорвусь, как петарда, как частенько бывало, поэтому искала способ сменить тему.

– Как ты можешь не знать? – Оливер смотрел на меня как на идиотку. На его лице отражалось сомнение.

– Вот так, Оливер! – крикнула я, всплеснув руками. – Просто не знаю. Знаю только, что, когда думала об отъезде, в моем животе появлялась отвратительная дыра. – Я ни за что не собиралась признаваться, что до сих пор ее ощущала, когда думала о Каре.

– Ладно, ладно, – подняв руки, сдался Оливер, его голос стал мягче. – Я не хотел тебя расстраивать. Просто подумал, что мог бы помочь.

– Без обид, но как?

Желание Оливера помочь радовало, но если мой брат – один из двух людей, которые знали меня лучше всех, – не мог помочь, то как мог это сделать Оливер?

Парень пожал плечами:

– Без понятия, но разговор об этом не причинит боли.

– Ты что, мой психиатр?

Прозвучало слишком резко, даже язвительно, но я снова почувствовала замешательство. Турне вместе с группой должно было помочь мне выяснить, что меня беспокоило, но до сих пор я пребывала в растерянности.

– Вообще-то, я считал себя детективом, – слегка улыбнулся Оливер. – Сейчас работаю по делу под названием «Загадочное расстройство желудка». – Я посмотрела на парня и плотно сжала губы, на что он выгнул бровь и скрестил руки. – Расслабься, Стелла. Я не собираюсь тебя судить.

Спроси себя, чего ты так боишься…

– Когда Пол позвонил мне, я была очень взволнована, – наконец призналась я. – Просто прыгала от радости. Первым делом я пошла рассказать об этом Каре, и думаю… думаю, увидев ее дверь, я запаниковала. На ней расклеены наши фотографии, и это напомнило мне о том, как мы впервые узнали о ее диагнозе.

– Что тогда произошло?

Я опустила голову на стол и некоторое время ничего не говорила. Об этом дне мне не хотелось вспоминать.

Кара сказала, что чувствует себя странно измотанной и постоянно уставшей, но я ошибочно списала это на утомление от долгих часов тренировок в команде чирлидерш. В конце концов мама повела ее по врачам. Они решили сделать кое-какие анализы, и я подумала: «Ладно, может, Кара и больна, но это наверняка всего лишь мононуклеоз или типа того».

Ей выписали лекарства, велели побольше отдыхать, и тогда все будет хорошо. А я не придала этому большого значения, поскольку была по горло занята постановкой зимнего мюзикла «Парни и куколки» в школе. Ребята из художественного кружка занимались разработкой декораций, и я отвечала за весь проект.

Когда пришли результаты анализов, родители усадили меня с Дрю за кухонный стол, чтобы Кара могла объяснить, что происходит. Я была раздражена – тем субботним днем я должна была находиться в школе, доделывать декорации к спектаклю, – поэтому вместо того, чтобы слушать, строчила сообщение друзьям о том, что задержусь.

– Стелла, ты вообще меня слушаешь? – закричала Кара.

Я помнила, как подняла глаза, увидела на лице сестры слезы, но все еще не улавливала серьезности всей ситуации.

– Да, а что? – спросила я.

– Это рак.

В этот раз Кара не кричала. Хватило и жесткого выражения ее лица наряду со страшным словом «рак». Они объединились в такой мощный удар, который был сравним только с нокаутом в борьбе за первенство. Или с тем, когда тебя переезжают самосвалом.

Покачав головой, я посмотрела на Оливера.

– Я не заметила, что она плакала, – сказала я, в моих глазах застыли слезы. – С моей сестрой что-то случилось, а я этого не поняла.

– Эй! – произнес Оливер. Его стул скрипнул, когда он пододвинулся и обнял меня за плечи. – Ты не всезнающая, Стелла. Откуда ты могла знать, что она больна? У тебя что, рентгеновское зрение?

– Не в этом дело. – Я вжала локти в бока, чтобы сдержать себя. – Я ничего не заметила, потому что была слишком занята собой.

Оливер покачал головой:

– Стелла, ты просто жила своей жизнью. В этом нет ничего плохого.

Я сжала кулак, и ногти вонзились в ладонь.

– Ты не понимаешь. Если бы я была с сестрой… – я крепко закрыла глаза, – то поняла бы, что что-то случилось. Мы могли бы отвести ее к врачу быстрее и определить болезнь на более ранней стадии.

Оливер помолчал с минуту, подбирая слова.

– Ты права, – наконец сказал он, и я резко втянула воздух. – Я не понимаю. Совершенно! Ты винишь себя в том, что не можешь все контролировать. Как грозу или инопланетное вторжение. Вот тебе факт: плохое иногда случается. Рано или поздно из тебя вышибут все дерьмо. Это часть жизни. Важно лишь то, как ты воспримешь удар.

– Ладно. – Я не поняла, имел ли Оливер в виду, что меня на самом деле побьют, или это просто какая-то странная метафора. – И что это значит?

– Прекрати себя винить, Стелла. Ты все неправильно воспринимаешь.

«Хроника The Heartbreakers» пошла на ура. С момента размещения первого поста неделю назад блог собрал более трех миллионов просмотров. Конечно, помогло то, что Пол поделился новостями о блоге на всех страничках группы в соцсетях, но меня все равно поражало количество просмотров, и это я еще молчу о тысячах репостов фотографий и сотнях комментариев под каждой из них.