Анна Андрианова - СердцегрыZы

Для получения остроактуальной информации, позволяющей сформировать устойчивую конкурентную позицию на рынке, необходим детальный анализ основных характеристик данного рынка.

* * *

В большом-большом кабинете за длинным-длинным столом в воскресенье днем, когда все нормальные жители мира отдыхают, а работает только идиотическая Москва, живущая в бешеной гонке за длинным рублем, в кабинете Олега Викторовича состоялось совещание на тему организации музыкального фестиваля. Данное мероприятие обсуждалось в режиме строжайшей секретности и на повышенных тонах. Олег Викторович планировал потратить три миллиона долларов — в то время как организаторы намеревались отхапать, зарыть и отмыть как минимум десять.

Так что разговор не складывался, что очень веселило Олега, но крайне расстраивало всех остальных.

— Олег Викторович, но мы же и так уже ужались по всем позициям в смете! И мы не гарантируем качество организации процесса за копейки! Ну представьте, на концерт «Пинк Флойд» приедет как минимум пятнадцать тысяч человек. Их нужно привезти, разместить и предоставить туалеты, в конце-то концов. Мы должны гарантировать выполнение бытового и технического райдера! Конечно же, гонорар с 50 % предоплатой за месяц! Плюс перелет, охрану и т. д.! — истерил арт-директор, хаотично взмахивая руками в сторону ноутбука, на мониторе которого высвечивались пугающие цифры.

Тем временем лицо Олега Викторовича изображало полнейшее непонимание проблемы и нежелание в нее вникать.

Оратор, волнуясь и брызгая слюной, продолжал:

— Вы представляете, к нам приедут артисты! Приедут люди, заплатившие за билеты! Народ будет квасить пиво, буянить. А еще, не дай бог, террористы! Да нам вообще тогда капут! Как мы можем обеспечить охрану, канализацию, жилье и питание персоналу, если смета на артистов два миллиона, без райдеров, смета на звук и свет — четыреста тысяч, смета построек-железок — пятьсот тысяч, а вы на все про все предлагаете три миллиона?!

— Вот-вот, именно, во всем согласен с предыдущим оратором. И еще, — резко перебил его плотный толстяк с блестящей розовой лысиной. — Мы встретились друзьями и должны расстаться тоже друзьями, а не так, что после фестиваля один из нас окажется в тюрьме, второй в больнице, а третьего вообще похоронят! Мы должны найти и поставить шестнадцать металлоискателей, а их в городе всего тридцать… Мы должны привести ОМОН, выписать какой-нибудь ЧОП и плюс вызвать хотя бы солдат, но им нужно платить!..

— Да-да! Самая дешевая охрана — это солдаты, но их нужно где-то поселить и кормить! У них паек — 60 рубликов в день на рыло, вынь да положь, — темпераментно подхватил тощий субъект, отвечающий вообще-то за канализацию. — И когда пойдет дождь, весь этот ваш палаточный городок, в котором будут люди, на хрен смоет! Что мы тогда будем делать? Нужно строить масштабные сооружения для жилья, а спрашивается: на что, если вы даете всего три лимона?..

— Еще раз посмотрим смету, — ухмыльнулся Олег и перевернул свою спортивную кепку козырьком назад. — Сцены — пять! Зачем так много? Четыре максимум! Размер — не 25 метров, а 12 — минус соточка. Аппаратура — не 400 тысяч, а 200. Меньше сцена, меньше звука и меньше света. Так, дальше поехали… Военным — не 60 рублей в день, а 40, жрать надо меньше! Артистов надо «ломать», пусть дешевле поют, мы им рекламу даем грандиозную. Туалеты? Ха! Туалеты можно вообще по дешевке приобрести. У китайцев, между прочим, неплохие. Строить тоже можно дешевле, толпу таджиков пригоните… Итого у нас получается… три миллиона.

И Олег довольно откинулся на спинку стула, скрестив руки в замок над козырьком кепки.

— Ну как же три, когда все шесть? — вкрадчиво спросил плюгавенький типчик в синем костюме.

— А просто повнимательнее надо всю эту вашу смету посмотреть и везде подвинуться, тогда и будет три, — ослепительно улыбнулся Олег. Белоснежные зубы сверкнули, как на рекламе стоматологической клиники.

— Мы не гарантируем никакого качества за эти деньги! Это суицид! Мы не будем подписываться под такое издевательство с вашей стороны! — возмутился плюгавый, схватил свой кожаный портфель и выскочил, подпрыгивая от злости, вон из кабинета.

— Итак, ребята, к среде я жду от вас смету на три миллиона, план работ и график выплат. Понятно? — не замечая этой выходки, ровно произнес Олег Викторович.

— Да нас пошлют все подрядчики на х…! Этих денег ни на что не хватит, ну в п…у этот ваш фестиваль! — чисто русским разговорным, не стесняясь, завопил канализатор.

Его истерику поддержал завхоз, затем арт-директор, далее вопли понеслись по нарастающей.

Олег Викторович невозмутимо наблюдал за тем, как взрослые дяденьки пытаются «заработать» — точнее, просто отобрать у него деньги. Маленькие мальчики в песочнице не поделили игрушку. Партнер же его насупился, скрестил руки на груди и недоумевал, почему инвестор, он же заказчик фестиваля, не дает денег.

Когда орущая толпа покинула наконец стены кабинета, Артур утвердил на переносице очки, глубоко вдохнул, набрав в грудь воздуха, и пронзительно завопил:

— Это что ж такое происходит? Ты что творишь?! — Он вскочил с места, словно его оса ужалила, метнулся к партнеру, оперся кулаками о стол и впялился в голубые спокойные глаза Олега Викторовича. — Олег, когда ты приходишь в автосалон покупать «Мерседес», он стоит сотку. Из уважения к твоей персоне тебе продают его за шестьдесят. Но когда ты начинаешь просить его за тридцать, всем плевать на твою персону, потому что «Мерседес» стоит сто!

— Ад если я скажу этим уродам, что поеду на их «мерсе» прямо к Путину, напишу их телефон на крыше и еще сниму такой разукрашенный «мерин» в каком-нибудь кино, они мне еще приплатят за то, чтобы я взял у них это ведро. Я уверен, Артур, в этой жизни можно сделать все, даже за минимальные деньги. И я уверен, что за три миллиона эти мудели сделают не меньше, чем за шесть.

— Обосремся мы, Олег, на этом проекте, и поверь мне, они тоже. Нереально такие масштабы уложить в такие деньги, — агрессивно выдохнул Артур.

Он грешным делом подумал, что если бы у него была уверенность в том, что дорогостоящие адвокаты и подкупные судьи обязательно его оправдают, он бы тотчас придушил гнусного компаньона. Кураж Олега часто выводил его из состояния равновесия.

Статная, баскетбольно сложенная фигура Олега терялась в черных кожаных складках кресла. Он продолжал рассуждать:

— Давай поспорим, что все это состоится наилучшим образом и именно за эти деньги! Сам подумай, отказаться от проекта ребята не смогут. Уж слишком вкусный пирожок! В случае чего сами вложатся, а потом свои денежки на общепитах на территории отобьют. Вот увидишь! А если чего не срастется, я на второй или третьей неделе туда незаметно деньги волью… Ну сейчас, пойми, очень хочется посмотреть, как они в этом во всем будут ковыряться. Ну давай посмеемся — это же наш спектакль? — интригующе предложил он.

Партнер просиял довольной улыбкой и, не задумываясь, положил на стол доллар. У них давно заведено спорить именно на эту сумму. И по умолчанию заранее известно, что Олег обязательно выиграет эту никчемную бумажку. Для Артура это означало: шоу началось! Можно занимать места в зрительном зале.

Преуспевающий промышленный магнат играл с людьми безжалостно и бесцеремонно, ставя на чаши весов совершенно неэквивалентные вещи: сумму в один доллар США — и карьеру, чувства и зачастую жизни тысяч людей.

Олег играл с людьми. Потешался, наблюдая, как ничтожны их мысли и как всемогущи его ресурсы.

Все люди в мире возятся в огромной детской комнате, воздвигая домики из ярких фигурок конструктора Lego. Каждый думает, что именно его домик — самый важный и красивый. Каждый на полном серьезе уверен в том, что когда он достроит и увидит результат, то будет поистине счастлив. Каждый верит, что именно в этой каждодневной стройке и заключается смысл жизни. Стройка — это жизнь, а жизнь — серьезная штука, и в ней нет места для игр. Некоторые забывают есть и спать. Кто-то кладет по фигурке в день. Кто-то строит, ломает и начинает строить заново. Кто-то мечтает отобрать готовую постройку у другого. При этом каждый постоянно сравнивает свои домики с чужими, мучаясь комплексами и завистью.

Никто не задумывается о том, что счастье не зависит от величины и красоты этих домиков. Люди отличаются друг от друга лишь масштабами своих сооружений и иногда — цветом использованных деталей конструктора. А объединяет их то, что они никогда не знают, где найдут свое счастье. Но они думают, будто знают, что надо для этого сделать…

Олег жил, веря в эту придуманную им самим теорию, и получал неимоверное удовлетворение, когда играл в Lego других людей. Он не ведал, где находится это проклятое счастье, но был уверен, что явно знает намного больше остальных. Его домики более масштабны…

Бизнес-игры воскресного дня подошли к своему логическому завершению, и Олег решил скоротать великолепный вечерок в компании некой светской львицы, все еще не бросившей мысль женить его на себе. Он набрал телефонный номер.

— Добрый вечер, Виолетта. Я еду к тебе, или ты ко мне подъедешь? — не оставляя третьего варианта ответа, предложил он.

— А может, мы поужинаем? — с надеждой произнесла девушка.

Но тут же опомнилась и попыталась переиграть.

Буквально пару дней назад ее психоаналитик и помощник в делах сердечных в одном лице попытался донести, что козырного жениха, то есть Олега, нужно принять таким, какой он есть, со всей его придурью и тараканами. Тогда он обязательно на ней женится, и будет все у них чики-пуки. «Раз мужик не предложил ужина — значит, ходи голодной, а если не дал денег — возьми у другого… Потерпи чуть-чуть, зато потом все будет твое». Слова эксперта крутились в голове девушки, и, запинаясь, она пробормотала:

— Через полчаса я у тебя…

* * *

«Как странно и нелепо мы устроены. В мире пять миллиардов человек, но тебя интересует только один. Тебе нужен только он. Ты думаешь только о нем. Тебя волнует только его жизнь, только его чувства, только его распорядок дня, его увлечения, его мечты… И как важно, чтобы в этих мечтах была ты! Пусть он хотя бы иногда вспоминает о тебе, и этого будет достаточно… Ты представляешь сейчас, как он взял твою замерзшую от одиночества и тоски руку и согрел ее своим теплом и нежностью. Смысл жизни появляется от одной только этой мысли… Будь со мной хотя бы в мыслях, я прошу тебя! Позволь мне иногда видеть тебя. Я умоляю, мне больше ничего, ничего от тебя не надо…»

«Сопли пьяной медузы! Неудавшаяся актриса захотела стать сценаристом мыльных опер… Ну что за бред? Каждая соплячка мечтает о славе. Нет чтобы эти швабры думали о том, как научиться готовить, стирать и удовлетворять мужа холодными зимними вечерами, когда он уставший приходит с работы».

Так заключил продюсер Никита, резко щелкнув левой кнопкой мыши по красному квадратику в правом углу монитора. Он прагматично решил, что лучше ознакомиться со сметами. Цифры явно интереснее, чем очередное сценарное признание в любви.

Этот mail не только не задел его за живое, но, как обычно, взбесил глупостью и наивностью содержания. На этой неделе он читает уже третье душеизлияние подобного рода и даже не пытается понять его смысл. Что это — тупой сценарий или признание в любви? Особи женского рода атаковали его в надежде выиграть объявленный тендер на место рядом с продюсером, но это лишь ИМ кажется, что есть такой тендер. На самом деле для продюсера любовь, так же как и для многих, — это призрак. Все о ней говорят, но никто не разу не видел. Даже если думают, что видели…

На разбитом дисплее его телефона высветился номер «инкогнито».

— Нда-а-а? — ответил Никита брезгливым тоном.

Каждая работа оставляет свой отпечаток на лице и жизни человека. Работа в шоу- и кинобизнесе сделала из Никиты неврастеника, у которого никогда нет ни времени, ни денег на себя, любимого.

Душа Никиты — это потемкинская деревня как для окружающих, так, к сожалению, и для него самого. В его сердце таятся черное отчаяние, безысходное одиночество, невозможность его нарушить и горькое понимание этой невозможности. Для него уже давно нет любви — только искусство. Этот человек несет в себе хаос, с которым он имеет силы как-то жить. Он всегда может навести порядок в чужих сценариях, эстрадных концертах, ярких шоу-программах. И лишь иногда — в собственной жизни.

Из трубки неслась пронзительная речь очередной пассии, заслужившей орально-мастурбальными навыками роль без слов в малобюджетном сериале. Никита прикурил вонючую сигару и на пятой минуте монолога произнес: