Мари-Бернадетт Дюпюи - Сердцу не прикажешь

Неожиданно Элен поймала себя на мысли, что память ее как-то уж слишком избирательна и, если быть с собой честной, «средняя величина» счастья в ее случае весьма невелика.

По дороге в Онфлёр все ее мысли были только об Александре.

Воображение рисовало ей множество вариантов развития событий. Она спрашивала себя снова и снова, о чем же он хочет поговорить, и сердце ее при этом то учащенно билось в предвкушении радости, то обрывалось от отчаяния.

Бумажной салфеткой она то и дело вытирала влажные ладони. Ощущение было такое, будто у нее сольный концерт и пора на сцену…

Что это – страх оказаться не на высоте? Опасение увидеть человека, который очень сильно переменился, и осознать, что диалог между ними невозможен? Или боязнь не получить отклика на свою любовь, которая до сих пор жива?

Увидев дорожный указатель с надписью «Онфлёр», Элен с удивлением поняла, что приехала. По пути она не заметила ничего интересного, ни одна деталь пейзажа не привлекла ее внимания. Многие километры проехать чисто рефлекторно, будучи мыслями где-то далеко-далеко… Так же механически она припарковала машину возле гостиницы «Ла-Каравель».

Хотя Элен приехала раньше условленного времени, Александр уже ждал ее на террасе за чашкой кофе. Увидев ее, он встал. Он сильно похудел, шевелюру местами посеребрила седина. Молодая женщина замедлила шаг, стараясь собраться с силами.

Сомнения одолевали Элен. Идти дальше? Сбежать? Она не соображала ни где она находится, ни как заговорить с человеком, которого она так любит и который тем не менее настолько не похож на бережно хранимый в памяти образ?

– Здравствуй, Элен! Присядь, нам предстоит долгий разговор. Здесь нас никто не потревожит. Заказать тебе кофе?

Элен кивнула, будучи не в силах произнести ни слова.

– Кое-что я предпочел бы сказать сразу, – продолжал между тем Александр. – Я хочу, чтобы мы развелись. Я мог бы, конечно, сообщить об этом в письме, но подумал, что при личной встрече все-таки лучше…

И он стал рассказывать о своей жизни за границей – трудной, выматывающей. О том, как ему хотелось все начать с чистого листа, забыть годы, прожитые в сане священника, забыть Ульгат, дом и в особенности ее, Элен. Но однажды ночью – он пробыл в Африке еще только месяца три или четыре – он увидел страшный сон. В нем была Элен, но только без лица. Он проснулся весь в поту, с ее именем на устах: «Элен! Элен!» Вскочил с кровати, подбежал к грубо сколоченной этажерке, где хранились книги и документы, хотя прекрасно знал, что не захватил с собой ее фотографий… Тот ночной кошмар стал его ежесекундной реальностью. Он понял, что все еще любит жену и будет любить всегда, но и ту картину ему ни за что не забыть – Элен и Люк, голые, в постели…

Он не мог спать, потерял аппетит. В итоге его отправили в больницу, находившуюся в крупном населенном пункте. Оттуда на работу в свой удаленный от всех путей сообщения поселок он больше не вернулся – его взяли в передвижную команду учителей, организующих школьное обучение по всей стране.

– Мне дали полугодичный отпуск, и я вернулся во Францию, – закончил Александр свой рассказ. – Элен, эти четыре года я не прекращал думать о тебе. И я знаю, что всегда буду тебя любить. Но знаю и то, что не смог бы жить с тобой, не смог бы забыть… Ты причинила мне слишком много боли. О ненависти нет и речи, но я все равно хочу, чтобы мы развелись. Ты сможешь наладить свою личную жизнь… Ты согласна?

– Да.

Это единственное, что она смогла из себя выжать. Элен встала и, не добавив ни одного слова, даже не прикоснувшись к кофе, пошла к своему авто. Долгий монолог Александра она выслушала, даже ни разу не шелохнувшись. И только теперь слезы медленно покатились по ее перекошенному от душевной муки лицу, оставляя две влажные дорожки. Но вряд ли Александр видел эти слезы…

Она шла, не осознавая, куда несут ее ноги, а в голове крутилась одна мысль: Александр приехал только затем, чтобы попросить развод! Сев за руль, Элен механически выехала на дорогу, ведущую домой, в Ульгат.

Бернар начал терять терпение. Элен обещала позвонить и сказать, успеет ли она вернуться к обеду. Но скоро полдень, а звонка все нет!

– Нельзя было отпускать ее одну! – твердил он. – Это наша ошибка!

Супруга как могла старалась его успокоить:

– Думаю, еще рано волноваться…

– Может, ты и права. Но у меня плохое предчувствие, – отозвался Бернар, глядя на маленькую Веронику, которая играла в саду с Бертраном и Натали и, конечно же, понятия не имела о тревогах взрослых.

Час дня… Никаких вестей от Элен. Бернар и Сандрин позвали детей к обеденному столу. Во время еды разговаривали мало, и после кофе Бернар встал и вышел. Вернулся он через пару минут:

– Я пытался дозвониться до Элен, но у нее дома никто не берет трубку. Сегодня у меня несколько выездных пациентов, но сначала я заеду к ней…

Около одиннадцати утра Элен была уже дома. Она прямиком направилась в ванную, достала из шкафчика баночку с таблетками. Взгляд у нее был неподвижный и пустой. Прихватив с собой початую бутылку виски и едва волоча ноги, она поднялась в спальню. Тяжело осела на кровать и стала глотать снотворное, запивая каждую таблетку спиртным. Эту операцию она повторила много раз, до тошноты, пока баночка не опустела. Поставив бутылку на пол, Элен вытянулась на кровати и стала ждать, пока ее покроет ночь. Глядя перед собой помутневшими глазами, она напевала любимые мелодии, которые когда-то так мастерски исполняла. Наконец комната закружилась и Элен почувствовала себя пьяной, опустошенной и… радостной? Это было похоже на эйфорию.

Потом потолок вдруг почернел и на нем проявились звезды и белые всполохи. По телу Элен пробежала дрожь. Она представила, как теряется в бескрайних просторах, под открытым небом. Попыталась закрыть глаза, чтобы поскорее все забыть…

Ей вдруг стало очень холодно. Она старалась ни о чем не думать, скрестила руки на груди, а потом снова их раскинула, уронила в пустоту, которая уже проникала понемногу в ее вены…

В половине третьего Бернар нажал на кнопку звонка, подождал немного и повернул дверную ручку. Дверь оказалась не заперта. Может, Элен так нервничала, что попросту забыла повернуть ключ в замке? Или, может, она уже вернулась? Он вошел в гостиную. Никого…

– Элен? Это я, Бернар!

Он быстрым шагом прошел в спальню. Там он и нашел Элен – безжизненно лежащей на кровати.

Первой мыслью было: молодая женщина спит. Но уже через мгновение в глаза бросились мелкие детали мизансцены, какую ему уже не раз доводилось видеть.

Пустая аптечная баночка… Стакан… Бутылка со спиртным… И бледное как смерть, бездыханное создание с лицом, пугающим своею безмятежностью… Вот только на этот раз речь шла о дорогом для него человеке. Сердце у Бернара болезненно сжалось. Понадобилось несколько секунд, чтобы он смог взять себя в руки и оказать Элен первую помощь, а потом дрожащими пальцами набрал номер скорой помощи.

Да, пациентка нуждается в срочной госпитализации! Хотя, быть может, было уже слишком поздно…

Элен доставили в больницу, где Бернар передал ее коллеге, которому полностью доверял.

– Вот это лекарство она приняла, – и он подал другу упаковку из-под снотворного. – И запивала его виски – рядом с кроватью я обнаружил бутылку.

– Что ж, попробуем ее вытащить! Ты знаешь эту рутину: промывание желудка, внутривенные вливания, а потом пребывание в реанимации под постоянным присмотром. Надеюсь, особых проблем не возникнет.

– Это была бы катастрофа! У нее маленькая дочка. Пожалуйста, держи меня постоянно в курсе. Мне еще нужно побывать у нескольких пациентов.

– Конечно!

– А вечером мне придется уехать в Париж, – вдруг добавил Бернар, которого осенила одна идея.

Конечно, он поедет в Париж и встретится с Александром! Тем более что адрес гостиницы у него есть…

Доктор постарался побыстрее покончить с визитами и попросил молодого коллегу подменить его на день-два – на случай, если кому-то понадобится консультация, – после чего поспешил домой. Жене он с порога объявил о своем намерении:

– Не знаю, что даст эта встреча, но, думаю, Александр должен знать о том, что произошло!

– Я полностью с тобой согласна, – отозвалась Сандрин.

Бернар собрал чемодан, поцеловал супругу и детей.

– Вернусь завтра! – пообещал он.

Сел в машину и уехал.

Не менее получаса Бернар провел в холле парижской гостиницы. Его заверили, что мсье Руфье скоро должен прийти.

Появился Александр только около половины восьмого.

Бернар поспешил ему навстречу:

– У меня к вам серьезный разговор!

Узнав доктора, с которым ему доводилось встречаться пару раз во время первой беременности Элен, Александр досадливо поморщился:

– Что вам нужно?

– Поговорить с вами, как я уже сказал! Но не тут.

– Вы приехали по просьбе моей жены? Она что, будет преследовать меня до конца моих дней?

У Бернара сжались кулаки, но он постарался совладать с нарастающим гневом.

– Элен сейчас между жизнью и смертью!

Александр побледнел, зашатался.

– Что? – произнес он шепотом.

– Но я думаю, что она все-таки выкарабкается. Идемте, мне многое нужно вам рассказать. Вы уже ужинали?

– Нет, – механически ответил Александр.

– Значит, поговорим в ближайшем ресторане. Я полдня ничего не ел и едва держусь на ногах.

Они устроились друг напротив друга за столиком, стоящим в стороне от остальных. Не вдаваясь в ненужные подробности, Бернар рассказал Александру обо всем, что произошло со времени его отъезда. Тот схватился за голову.

– У меня есть дочь?

– Да. Ее зовут Вероника, и ей уже три года. Она родилась через девять месяцев, почти день в день, после вашей с Элен последней встречи.

– Но почему она мне не сказала?

– Потому что вы вели себя как кретин!

Александр не пытался возражать. Он принял оскорбление как нечто заслуженное.

– Правда, Элен вела себя не лучше! – Тон Бернара несколько смягчился. Он посмотрел на часы. – Нужно позвонить в больницу, а потом – жене. Подождите меня здесь.

– Как она? – Александр едва не сорвался на крик, когда доктор вернулся.

– Самое страшное позади, но Элен еще не пришла в сознание. Она в коме. Более точный прогноз врач сможет дать не раньше чем через двое суток. А потом еще пять-шесть дней ей придется провести в больнице, под наблюдением медперсонала.

Александр беззвучно заплакал.

– Завтра утром мы вместе поедем в Ульгат. И вы сами увидите… увидите, что вы наделали!

– Я сам не знаю, на каком я сейчас свете… Я люблю ее больше жизни!

– И вы сказали ей об этом там, в Онфлёре?

– Нет. Я сказал, что хочу развестись…

– Чурбан безжалостный!

– Как забыть, что она со мной сделала? – пробормотал Александр.

Бернар взял его за руку и резко встряхнул:

– Что? Вы же были священником, и вот теперь вы говорите, что не можете забыть, не можете простить? Тогда вы виноваты не меньше нее, а может, и больше!

Совершенно потерянный, Александр уронил голову на сложенные в молитвенном жесте руки.

– Ничего хорошего из вашего желания наказать Элен не получится, – заговорил Бернар уже спокойнее.

Александр вскинул голову:

– Наказать Элен?

– Да. Подсознательно вы все еще на нее злитесь. Ведь это ради нее вы отказались от духовного сана… Послушайте, что я вам скажу! Что, если все это – воля Божья? Подчинитесь ей и идите по этому новому пути. Любить человека – это еще один способ любить Бога.

Доктор немного помолчал, потом добавил:

– И это говорю вам я, который в Бога вообще не верит!

Доедали они свой ужин в полном молчании. Александр ел мало, но, судя по выражению его лица, он совладал с эмоциями и даже принял какое-то решение. И вдруг он посмотрел на доктора и сказал:

– Благодаря вам, Бернар, я посмотрел на все это другими глазами. Наверное, просто должен был найтись человек, который указал бы мне, в чем состоит мой долг…

Элен медленно склонила голову к одному плечу, потом к другому, покачала ею из стороны в сторону, словно от чего-то отказываясь, и наконец открыла глаза. И сразу отвела взгляд от окна, из которого бил слишком яркий свет. Пробежала взглядом по белым стенам, стараясь ухватиться за узнаваемую деталь. Бесполезно… В безликом декоре сознание не находило опоры.

Кто-то сидит возле кровати… Два человека сидят и смотрят на нее, отмечая малейшее движение. Два силуэта, освещенные сзади, из-за чего она никак не может рассмотреть лиц…

Она не хочет ни о чем думать. Она слишком устала. Глаза закрываются сами собой…

Бернар первым нарушил тишину в палате:

– Еще слишком рано для разговоров. Ей нужно отдохнуть, прийти в себя. Сейчас нам лучше уйти и вернуться вечером. Думаю, она выкарабкалась и ничего страшного уже не произойдет. Мои коллеги проведут все необходимые процедуры, и через несколько дней вы сможете забрать ее домой.