– Вы мало потеряли. Я была не в форме.

– Не говорите так, Элен! Вы были так взволнованы, столько эмоций… Это было великолепно! Вы слишком строги к себе, дорогая!

И он расхохотался. К этому времени они были уже в самом центре Ренна. Кентен остановил автомобиль перед модным кафе с изысканным интерьером. Они устроились за угловым столиком, утопавшим в зелени декоративных растений.

– Что будете пить, Элен? Немного шампанского? – предложил судья.

– Чашку горячего шоколада, пожалуйста. Я продрогла.

Кентен Мейро окинул ее внимательным взглядом. В этом свитере из ангоры Элен была похожа на хрупкую девочку-подростка, и ее природное очарование не оставило его равнодушным.

– Элен, хочу, чтобы вы знали: мне очень приятно, что вы сейчас здесь, со мной. И еще я хочу извиниться за то, как повел себя на вечеринке у Бернара и Сандрин. Надеюсь, это не имело для вас неприятных последствий?

– Отнюдь! Откровенно говоря, тот инцидент даже сблизил нас с мужем, – ответила Элен с загадочной улыбкой.

– Слава богу! Мне было в чем себя упрекнуть: это первый раз, когда я повел себя так необдуманно. Но давайте отнесем это на счет вашей неотразимой привлекательности! Согласны?

Молодая женщина вздохнула и понурилась. Со стороны казалось, что ей не совсем комфортно в этом месте, в компании этого мужчины, и что-то ее мучит. Не сводя с нее глаз, Кентен добавил:

– Я не мог лишить себя удовольствия увидеть вас на сцене, и по счастливой случайности вы вышли как раз, когда я проезжал мимо театра. И вот вы здесь, со мной!

– Это очень мило с вашей стороны, Кентен. Жизнь порой бывает так непредсказуема! Сегодня вечером ко мне должны были приехать муж и дочь, но Вероника заболела…

– И поэтому вы так печальны? Прошу вас, Элен, улыбнитесь!

Приятный, ласковый голос Кентена действовал на молодую женщину умиротворяющее, а в его взгляде было столько сочувствия, что на сердце у нее стало легче. Может, стоит рассказать ему обо всем? Элен испытывала настоятельную потребность разобраться наконец в своих чувствах. Ее снова мучило ощущение, что она балансирует на туго натянутом канате: впереди – по-прежнему Александр, которого она любит, а под ногами – пустота, пропасть сомнений и разъедающих душу страхов.

– Я без конца борюсь за свое счастье, а оно от меня ускользает! – проговорила она наконец, не поднимая глаз на собеседника.

– Поясните, пожалуйста, свою мысль, Элен.

– Это очень просто: каждый раз, когда мне кажется, что я достигла гармонии и идеальной любви, все рушится! И я ужасно устала от этих бесконечных разочарований.

Кентен Мейро выглядел озадаченным. Богатый опыт общения с людьми подсказывал ему, что Элен нужно дать выговориться.

Бернар, не предавая доверия своей пациентки и подруги, дал ему понять, что в отношениях Александра и Элен не все ладно.

– Я был бы только рад вам помочь, милая Элен, – начал он. – Но вы говорите загадками! А что касается идеальной любви, то знаете ли вы хоть кого-нибудь, кто может похвастать таким счастьем? К примеру, я к своим сорока четырем наделал массу ошибок, и в любовных отношениях в том числе. Я женился в двадцать пять на женщине из прекрасной семьи. Детей мы не завели, потому что очень быстро поняли, что у нас не получится долго быть вместе. Нашим отношениям чего-то недоставало… Чего-то очень важного, потому что мы быстро охладели друг к другу. Для меня это было невыносимо, и я предпочел развестись. Быть может, вы слишком требовательны, слишком категоричны?

Элен посмотрела на собеседника с сомнением. Сохраняя спокойствие, Кентен не отвел глаз. На его мужественном открытом лице молодая женщина прочла искреннее желание быть ей полезным. Взвесив все за и против, она решила поведать ему долгую и трагическую историю своей любви, впрочем, не слишком вдаваясь в детали. В конце она рассказала о последней размолвке с супругом.

– И вы сердитесь на него из-за такого пустяка?! – вскричал Кентен.

– Для меня это совсем не пустяк! Александр так и не понял, чего хочет от жизни. Я достаточно долго его знаю, чтобы иметь право судить…

– Элен, как вы бескомпромиссны! И чрезмерно эмоциональны, не правда ли? Что, если ваш муж действительно очень устал? В наши дни труд учителя – тяжелый труд! Классы переполнены, за каждым учеником не уследишь. Думаю, многие жены и слова бы мужу не сказали в подобной ситуации! Супружеская жизнь – не всегда идиллия. Она требует постоянных уступок и жертв. А вам следует подумать и о дочери – девочка так рада, что у нее теперь есть папа! Вы должны спасти свой брак, Элен, хотя бы ради этого невинного создания. К тому же и у вас есть недостатки…

Молодая женщина выпрямилась на стуле, тряхнула белокурыми волосами. Заговорила она несколько сухо:

– Я прекрасно отдаю себе в этом отчет. И если я терплю выходки своего мужа, то только ради счастья Вероники. Но согласитесь, Кентен, у меня есть повод огорчаться. Александр мог бы позвонить перед концертом, прислать цветы, словом, сделать хоть что-нибудь!

Она смахнула слезу обиды. Судье захотелось взять ее за руку, утешить, однако он не осмелился.

– Элен, а почему вы не подумали о том, что муж, возможно, приехал и ждет вас в отеле? А вас там нет, вы в кафе, с другим мужчиной. Если бы он об этом узнал, тоже мог бы разозлиться. Особенно если бы оказалось, что этот человек – тот самый злонамеренный соблазнитель, который уже раз похитил у вас поцелуй!

Элен посмеялась над этой шуткой вместе со своим спутником. Конечно же Кентен прав! В его присутствии она так быстро успокаивается, и ей гораздо легче привести мысли в порядок. Может, и правда она видит все в чересчур мрачном свете? Ей свойственно увлекаться, давать волю эмоциям. И жизнь часто разочаровывает ее именно тем, что так мало соответствует ее надеждам…

– Истинная любовь – дело, требующее большого труда и времени, Элен, – продолжал между тем Кентен. – И то, что вас охватило отчаяние, а я это чувствую, меня очень огорчает. Сделайте над собой усилие, ищите во всем светлую сторону и усмирите свой нрав, вы ведь склонны к преувеличению, к своего рода эмоциональному надрыву.

– Я постараюсь, господин судья! И к какому же наказанию вы меня приговариваете? – добавила она шутливым тоном.

– Ваше наказание – быть счастливой и очаровывать ваших слушателей! Элен, вы так красивы! И ваши прекрасные глаза не созданы для слез…


Он подвез ее к отелю. Элен повеселела, избавившись наконец от напряжения, которое угнетало ее последние несколько часов. В момент расставания Кентен посерьезнел и сказал взволнованно:

– Если бы я мог, Элен, я бы вас поцеловал… Тот поцелуй в парке, возле дома нашего общего друга Бернара, был так недолог!

Похоже, он тут же пожалел о сказанном, но молодая женщина проговорила с лукавой улыбкой:

– Почему же вы этого не делаете?

– У меня тоже есть принципы. Однажды я уже потерял голову и не допущу, чтобы это повторилось. Вы – замужняя дама, а я – не их тех, кто может удовлетвориться легкомысленной интрижкой.

– Разве поцелуй – это так уж серьезно?

– Иногда даже очень серьезно, Элен. Что ж, до свидания! И, если вам понадобится мой совет, звоните не стесняясь! Я могу стать вам хотя бы хорошим другом…


Последний день вдали от дома! Элен находилась в По, и впереди ее ждала долгая дорога. Но уже завтра она увидит свое солнышко, свою Веронику! Два часа, проведенных в обществе Кентена Мейро, пошли ей на пользу. Разговоры по телефону с мужем оставались напряженными, но Элен не теряла надежды, что все устроится.

Стоит им оказаться наедине – и благодаря магии взаимного желания все ссоры, причиной которых стала разлука, быстро забудутся… Вероника выздоровела, но очень скучала по мамочке. И, чтобы сообщить точное время своего возвращения, Элен решила позвонить мужу на работу. К ее несказанному удивлению, ответил женский голос – очень молодой, с выраженным южным акцентом. Элен даже подумала, что ошиблась номером.

– Это начальная школа в Вальфлоре?

– Да, мадам! Кто вам нужен?

– Александр Руфье, учитель.

– Сейчас я его позову! А кто звонит?

– Его жена.

– Здравствуйте, мадам Руфье! Пользуясь случаем, я представлюсь: Магали Пикмаль, учительница начальных классов. Я получила назначение в Вальфлор недавно: по распоряжению Академической инспекции здесь открыли еще один класс.

– Это хорошо, – пробормотала Элен в растерянности.

Наконец трубку взял Александр. Настроение у него явно было прекрасное.

– Дорогая, мы ждем тебя дома! Желаю хорошей дороги! Целую!

Казалось бы, приветливость мужа – добрый знак и о недавних грозах, бушевавших в их с Александром отношениях, можно забыть, однако Элен не могла избавиться от беспокойства. Появление в школе этой девушки, Магали, ее не радовало. В Элен пробудилась ревность. Что, если радостный тон Александра объясняется присутствием Магали? Эта мысль окончательно лишила ее душевного равновесия.


– Мама! Мамочка приехала!

Вероника бросилась к ней, раскинув руки, и ее симпатичная мордашка так и светилась от радости. Элен, обмирая от счастья, прижала девочку к груди:

– Моя маленькая принцесса! Солнышко мое!

Александр, мечтательно улыбаясь, созерцал эту сцену. Опершись о каминную полку в гостиной, он подыскивал слова оправдания, которые заставили бы жену простить ему то несостоявшееся свидание в Ренне. Когда Вероника наконец отпустила мать, та сделала шаг навстречу супругу:

– Здравствуй, Александр!

– Здравствуй, дорогая!

Он потянулся ее обнять, но Элен быстро отстранилась и удовлетворилась тем, что поцеловала его в щеку. Пожав плечами, Александр вышел из дома. В саду пес Сатурн встретил его радостным лаем. Александр рассеянно его погладил. Затянутое тяжелыми тучами небо казалось отражением его настроения. Отстраненность Элен его тревожила, и обида, которую он носил в своей душе, от этого только усиливалась. Столкновения было не избежать… Когда-то он дал себе клятву, что сделает все ради благополучия Вероники. Ради своей любимой девочки ему нужно сдерживаться, нужно сохранять спокойствие!

Остаток дня прошел без каких бы то ни было катаклизмов. Гроза разразилась после ужина, когда Вероника уже спала, и супруги превратились во врагов, способных разорвать друг друга. Убирая со стола в гостиной, Элен сказала с горечью:

– Я очень расстроилась, Александр, из-за того, что ты не приехал в Ренн!

Она ожидала оправданий, ласковых слов. Но Александр ответил елейным голосом, не предвещавшим ничего хорошего:

– А я, знаешь ли, звонил тебе в театр сразу после концерта. Консьержка пошла тебя разыскивать, даже выглянула на улицу! И увидела, что ты садишься в машину к какому-то «мсье»! Можешь ты мне сказать, кто ждал тебя в Ренне? И поэтому ты позвонила домой – удостовериться, что я никуда не уехал, а значит, у тебя будет свободный вечер?

Элен онемела от изумления. Потом почувствовала, что краснеет. Александр счел, что это – признание своей вины.

– Так кто же был этот утешитель? Твой импресарио, Пьер Паскаль? У него до сих пор на тебя виды? Или этот негодяй Люк Ловар?

– Ни тот ни другой, – ответила Элен. – Это был судья, Кентен Мейро. И он вовсе не утешал меня, как ты выразился, а старался урезонить. Я была сама не своя от огорчения, и все из-за тебя! А он как мог уговаривал меня тебя простить!

– Кентен Мейро? Этот жалкий донжуан, который волочился за тобой на том вечере у Бернара и Сандрин? Как он вообще оказался в Ренне? – Глаза Александра полыхали гневом, когда он подскочил к жене и схватил ее за плечи. – Ну же, признайся! Он приехал ради тебя? Ты с ним спала?

Не помня себя от злости, Элен оттолкнула его от себя. Вот оно что! Он пытается из нее, жертвы, сделать виноватую? Смерив мужа ледяным взглядом, она заявила:

– Твоя ревность нелепа! Подумай сам: если я ждала вас с Веро, стала бы я устраивать рандеву с Кентеном Мейро? Это была случайная встреча, говорю я тебе! Я увидела его, когда садилась в такси. Он пригласил меня в кафе… Мсье Мейро – достойный во всех отношениях человек. Он указал мне на мои прошлые ошибки…

Александр продолжал ходить взад-вперед, и на лице его отражался гнев, граничащий с отчаянием. Элен смотрела на него – бледная как полотно, с потухшим взглядом. Если он так страдает, значит, все-таки ее любит?

– Элен, поговорим начистоту! Я сносил твою холодность, твое презрение и твои капризы, я признал собственные ошибки! Но одного я не смогу простить, больше никогда не смогу, – если ты снова мне изменишь. Если этот тип, Кентен Мейро, посмел к тебе прикоснуться, я его…

Она жестом попросила его замолчать. Александр, до такой степени утративший над собой контроль, ее пугал. Элен вспомнила, каким он был когда-то, еще в Вендури, – искренний, душевно щедрый, терпеливый, улыбчивый, осознающий важность своей миссии молодой священник… Неужели этот человек с ужасной гримасой на лице, изрыгающий оскорбительные слова, – ее Александр?