Джоджо Мойес - Серебристая бухта

– Грэг понял, куда мы направляемся, – сказала Йоши с улыбкой. – Теперь ему нас не догнать. У него двигатель недостаточно мощный.

– «Моби-один» вызывает «Голубой горизонт». Митчелл, – заорал Ланс в свою рацию, – хочешь увидеть эту малышку, придется плестись у меня в хвосте!

– «Голубой горизонт» вызывает «Моби-один», – ответил Митчелл. – Я здесь только на случай, если у Грэга пассажиры попадают за борт. Должен же кто-то их подобрать.

– О, а большая рыба совсем не интересует? – отрывисто спросил Ланс.

– Море большое, Ланс, места всем хватит.

Я крепко схватилась за край штурманского стола, так, что даже костяшки пальцев побелели, и смотрела, как постепенно увеличивается в размерах поросший кустарником мыс. Может, кит останется там и позволит нам подойти ближе? Может, поднимет голову над водой и посмотрит на нас? Может, подплывет к нашему борту и покажет своего детеныша?

– Две минуты, – сказал Ланс. – Обойдем мыс через две минуты. Будем надеяться, получится подойти ближе.

– Давай же, девочка, устрой для нас хорошее шоу, – тихо уговаривала кита Йоши, не отрывая бинокль от глаз.

«Кит, – мысленно просила я, – подожди нас, кит».

Мне было интересно – заметит ли он меня, почувствует ли, что я одна из всех на лодке имею особую связь с обитателями моря. Я нисколько не сомневалась в том, что чувствую их.

– Вот дьявол! Глазам своим не верю. – Ланс снял фуражку и уставился в окно.

– Что? – спросила Йоши, наклонившись к нему.

– Сама посмотри.

Я проследила за взглядом Ланса. Всего в полумиле от мыса стоял на якоре «Измаил». Он мирно покачивался на зеленовато-голубых волнах, его свежевыкрашенные борта сверкали в лучах полуденного солнца.

Возле штурвала, облокотившись на поручни, стояла моя мама. Волосы хлестали ее по лицу, на ней была выгоревшая добела кепка, в которой она неизменно выходила в море. Милли, наша собака, лежала у штурвала и, судя по ее виду, спала. Можно было подумать, что мама уже давным-давно так стояла и ждала этого кита.

– Чертовщина какая-то, как она это делает? – возмутился Ланс.

Йоши так на него посмотрела, что он, как будто извиняясь, сказал мне:

– Ничего личного, но – черт побери…

– Она всегда приходит первой, – отозвалась Йоши, в ее голосе были восторг и смирение одновременно.

– Проиграть Пом. Черт, это еще хуже, чем в крикет.

Ланс прикурил сигарету и с отвращением отбросил спичку в сторону.

Я вышла на палубу.

И в этот момент появился кит. Пока мы таращились на него с открытыми ртами, он взмахом хвостового плавника окатил водой «Измаил». Туристы на верхней палубе радостно завопили. Гигантский кит резвился настолько близко, что можно было разглядеть прилипал на его туловище и гофрированное белое брюхо. Так близко, что я смогла увидеть его глаз. Кит двигался очень быстро, как-то даже несолидно для такого громадного животного.

У меня перехватило дыхание. Держась одной рукой за спасательный трос, я смотрела в бинокль, но не на кита, а на мою маму. Я почти не слышала восторженных криков о том, какой кит огромный, не чувствовала волну, которую он послал в сторону маленькой, по сравнению с ним, лодки, и совсем забыла о том, что должна оставаться незамеченной. Даже на таком расстоянии я видела, что Лиза Маккалин улыбается и смотрит куда-то вверх. Такой ее редко можно было увидеть на суше. Точнее, никогда.

Тетя Кэтлин подошла к большому столу из отбеленного дерева на краю веранды и поставила рядом с хлебницей большое блюдо с креветками и дольками лимона. Вообще-то, Кэтлин – моя двоюродная бабушка, но она говорит, что, когда я называю ее бабушкой, она чувствует себя старой развалиной, так что я называю ее тетя Кей. За спиной тети в лучах вечернего солнца мягко светился обшитый белым сайдингом фасад отеля, по окнам которого скользили желто-оранжевые блики. Немного усилившийся к вечеру ветер раскачивал вывеску.

– А это зачем? – спросил Грэг, подняв голову от бутылки с пивом, которую баюкал в руках.

Он наконец снял солнцезащитные очки, тени у него под глазами выдавали события прошлого вечера.

– Я слышу, как у тебя урчит в животе, – сказала тетя и бросила на стол перед Грэгом салфетку.

– А он тебе не сказал, что четыре пассажира потребовали компенсации, после того как увидели надпись у него на борту? – усмехнувшись, спросил Ланс. – Извини, Грэг, приятель, но, черт, это так глупо. Лучше ничего не мог придумать?

– Ты – сама доброта, Кэтлин. – Грэг проигнорировал Ланса и потянулся за хлебом.

Тетя подарила ему один из своих взглядов:

– Еще раз напишешь такие слова там, где их сможет прочитать Ханна, будет тебе доброта.

– Леди Акула все такая же опасная, – сказал Ланс и, повернувшись к Грэгу, щелкнул зубами.

Тетя Кэтлин не обратила внимания на него.

– Ханна, налетай. Держу пари – ты утром ни крошки не съела. Сейчас принесу салат.

– Она ела печенье, – сказала Йоши, сосредоточенно очищая креветку.

– Печенье, – фыркнула тетя.

Практически каждый вечер мы, команды Китовой пристани, собирались на веранде напротив кухни отеля. Обычно, перед тем как разойтись, члены команд угощали друг друга одной-двумя бутылками пива. Тетя Кэтлин говорила, что те, кто помоложе, порой так наугощаются, что до дома дойти не могут.

Я вцепилась зубами в тигровую креветку и заметила, что из отеля вынесли горелки. В июне многие туристы любили посидеть на свежем воздухе, а зимой на веранде, вне зависимости от погоды, собирались члены команд и обсуждали события дня. Состав команд каждый год менялся: кто-то находил новую работу, кто-то уезжал учиться в университет, но Ланс, Грэг, Йоши были частью моего мира, с тех пор как я живу в Сильвер-Бей. Тетя Кэтлин обычно зажигала горелки в начале месяца, и до сентября они горели все вечера.

– Много катали сегодня? – спросила тетя, вернувшись на веранду с салатом. – У меня в музее никого не было.

Ловкими и сильными пальцами она быстро перемешала салат и, я даже не успела возразить, положила порцию на мою тарелку.

– «Моби-один» загрузился под завязку. Большинство – корейцы, – ответила Йоши, пожав плечами. – А Грэг чуть половину своих не потерял.

– Они получили отличную картинку. – Грэг потянулся за очередным куском хлеба. – Никто не жаловался. Есть еще пиво, мисс М?

– Ты знаешь, где бар. Ханна, а ты его видела?

– Просто громадина! Я даже прилипал разглядела.

Почему-то я ожидала, что кит будет гладким, но все оказалось наоборот: его грубая морщинистая кожа была вся исполосована шрамами после стычек с другими обитателями моря, и он казался ожившим островом.

– Он был совсем рядом. Я ей сказала, что обычно мы не подходим так близко, – вставила Йоши.

– Если бы Ханна была на лодке с мамой, – прищурившись, сказал Грэг, – она бы зубки ему смогла почистить.

– Так, ладно, больше об этом не говорим… – Тетя Кэтлин тряхнула головой. – Ни слова. – И она беззвучно, одними губами сказала мне: – Это последний раз.

Я послушно кивнула. Это был третий последний раз за месяц.

– А Митчелл появлялся? Надо за ним понаблюдать. Я слышала, он присоединился к этим сиднейцам с их большими лодками.

Все за столом вскинули головы.

– Я думал, Национальные парки и Служба охраны дикой природы их распугали, – сказал Ланс.

– Ходила сегодня на рыбный рынок, – отозвалась тетя Кэтлин, – мне там сказали, что видели одного «перепуганного». Музыка – на полную мощность, пассажиры танцуют на палубе, как на дискотеке. Испортили всю вечернюю рыбалку. Но когда появились люди из парков и службы охраны, он уже был далеко. Ничего не докажешь.

В Сильвер-Бей очень важно сохранять баланс: слишком мало желающих понаблюдать за дельфинами и китами – бизнес может загнуться; слишком много – они спугнут тех, кого сами же хотят посмотреть.

Ланс и Грэг выступали против трехпалубных катамаранов в нашем заливе. Тут они придерживались одного мнения. На этих лодках часто громко включали музыку и было слишком много народу.

– Они нас всех до ручки доведут, – сказал Ланс. – Им на все плевать. Только деньги на уме. Надо засудить Митчелла так, чтобы мало не показалось.

Я даже не подозревала, насколько проголодалась. В рекордное время уплела шесть огромных креветок и начала гоняться по блюду за пальцами Грэга. Он улыбнулся и помахал передо мной головой креветки, я показала ему язык. Мне кажется, я немножко влюблена в Грэга, но я, конечно, никому никогда об этом не расскажу.

– О, вот и она – Принцесса Китов.

– Очень смешно. – Мама бросила ключи на стол и жестом попросила Йоши подвинуться, чтобы можно было втиснуться рядом со мной.

– Как прошел день, милая? – спросила мама и поцеловала меня в макушку.

От нее пахло морем и солнцезащитным кремом.

– Отлично, – ответила я и стрельнула глазами в сторону тети.

А потом, чтобы мама не смогла заметить, что я покраснела, нагнулась и почесала Милли за ухом. У меня все еще вспыхивала в голове картинка с китом, она была такой яркой, мне казалось, что всем ее видно.

– Чем занималась? – спросила мама и налила себе стакан воды.

– Да, Ханна, чем ты занималась? – спросил Грэг и подмигнул мне.

– Утром она помогала мне перестилать кровати. – Тетя Кэтлин сердито посмотрела на Грэга. – Я слышала, что у тебя день точно выдался хороший.

– Неплохой. – Мама сделала большой глоток воды. – Боже, я умираю от жажды. Ты достаточно пила сегодня, Ханна? Кэтлин, она достаточно пила сегодня?

Мы уже давно жили в Австралии, но у мамы даже спустя столько лет сохранился акцент.

– Да, она пила много. А как много ты видела?

– Ханна всегда мало пьет. Только одного. Большая девочка. Выплеснула мне в сумку полванны воды. Вот смотри.

Мама вытащила из сумки чековую книжку. Края страниц в книжке от влаги стали волнистыми.

– Это же ошибка новичка, – недовольно вздохнула тетя. – А ты что, никого с собой не взяла?

Мама отрицательно покачала головой:

– Хотела еще раз испытать новый руль, посмотреть, как он поведет себя на волне. В мастерской предупредили, что может заклинить.

– И ты совершенно случайно наткнулась на кита, – сказал Ланс.

Мама сделала еще один глоток воды.

– Да.

Лицо ее оставалось непроницаемым. Она сама была непроницаемой. Как будто никакой встречи с китом и не было.

Несколько минут мы ели молча. Солнце медленно клонилось к горизонту. Мимо прошли два рыбака, они помахали нам в знак приветствия. В одном я узнала папу Лары, но я не уверена, что он меня увидел.

Мама съела кусок хлеба и маленькую порцию салата, даже меньше, чем у меня, а я салат не люблю. Потом она посмотрела на Грэга:

– Я слышала о «Сьюзен».

– Половина Порт-Стивенса знает о Сьюзен.

У Грэга были усталые глаза и щетина, как будто он неделю не брился.

– Да. Ну прости, виновата.

– Виновата – достаточно, чтобы в пятницу выйти со мной в море?

– Нет.

Мама встала, посмотрела на часы, закинула чековую книжку обратно в сумку и повернулась к дверям в кухню.

– Этот новый руль все еще не отлажен. Надо позвонить в мастерскую, пока они не ушли. Ханна, надень свитер, ветер поднимается.

Я наблюдала за тем, как она уходит, а следом за ней бежит Милли.

Мы все молчали, пока не услышали, как хлопнула дверь-сетка. Тогда Ланс откинулся на спинку стула и посмотрел на темнеющий залив, где вдали на горизонте плыл едва заметный для глаза катер.

– Наш первый кит и первый отказ Грэгу в этом сезоне. Милая симметрия, ты не находишь? – сказал Ланс и пригнулся.

Кусок хлеба отскочил от спинки его стула.

Музей китобоев располагался в здании бывшего перерабатывающего завода в нескольких сотнях ярдов от отеля «Сильвер-Бей». Завод закрылся в начале шестидесятых, когда запретили китобойный промысел. Это был не самый привлекательный объект для современных туристов: здание напоминало большой ангар, пол был подозрительного красно-коричневого цвета, а стены побелели от соли, которую использовали при обработке. За музеем находился туалет без водопровода. Для тех, кому захочется пить, всегда стоял наготове кувшин со свежевыжатым лимонным соком, а поесть, как указывала табличка, можно в отеле. Я бы сказала, что нынешние «удобства» в два раза превосходили то, что можно было получить в те времена, когда мой отец был еще жив.

Самый ценный предмет экспозиции – корпус китобойца «Мауи II». В тысяча девятьсот тридцать пятом году на «Мауи II» напал кит минке, он поднял его на хвосте, подбросил, и китобой развалился на две половины. К счастью, поблизости оказался рыболовный траулер, его команда спасла китобоев и подтвердила их историю. Местные жители годами приходили в музей, чтобы посмотреть на свидетельство того, как природа может отомстить человеку, когда тот берет больше, чем ему надо.