17

— Нет, Кики, все это мне не по душе. Как ты не можешь понять?

Дэзи подошла к окну и выглянула на улицу. В это раннее осеннее утро 1976 года Принс-стрит уже заполнили туристы. Было еще совсем тепло. Колдобины на мостовой, оставшиеся с прошлой зимы, стали вдвое больше прежнего и обещали стать еще глубже к будущей весне. Похоже, городские власти не спешили заделать асфальт, по-видимому, считая колдобины историческими достопримечательностями этих мест.

— Дэзи, попробуй взглянуть на это по-другому, — уговаривала ее Кики. — Представь, что ты делаешь им одолжение, надевая это их платье на их прием. Возможно, тебя в нем сфотографируют, а это — неплохая реклама для Робина Валериана.

— Я не доверяю всему этому, — упрямо повторила Дэзи.

— Но платье такое прелестное, — возразила Кики.

— Не о том речь. Я готова признать, что платье красиво, хотя и не в моем стиле. Полагаю, что ты не станешь спорить, что вся эта мешанина из шифона и перьев, один к одному срисованная с прошлогодней коллекции Сен-Лорана, больше подходит тридцатипятилетней женщине? Но я совсем не это имела в виду. У меня такое ощущение, что меня опутывают пусть золотой, но паутиной.

— О чем ты говоришь? Благодаря Ванессе в прошлом году тебе удалось получить два больших заказа, тот групповой портрет маслом трех девочек Шорт и еще один, двоих мальчиков Хемингуэй, который ты закончила на Рождество. Она сумела убедить тебя поднять на полтысячи долларов расценки за твои акварели, настояла на том, чтобы подарить тебе пару платьев, и приглашает на множество приемов. Против всего этого тебе нечего возразить. А что она получила взамен?

— А разве она должна была что-то получить? В этом-то все и дело, именно поэтому я ей не доверяю. Ванесса не из тех женщин, которые делают добро просто так, ради собственного удовольствия. Я знаю ее лучше тебя, а вот ты мне скажи, чего она от меня добивается?

— Ах… — Кики на мгновение утратила дар речи.

— Она что, видит во мне почетную гостью на своих приемах? Неужели ты думаешь, что этого для нее достаточно?

— А почему бы и нет? Вполне возможно, если она любит коллекционировать людей, а это на нее похоже.

— Брось, Кики, я вовсе не такая важная персона или необыкновенно обаятельная дама и все такое…

— Ты просто недооцениваешь себя, пора с этим кончать. Слушай, тебя почти не знают в нью-йоркском высшем обществе, поскольку всю неделю ты слишком занята на студии, а на уик-энд обычно уезжаешь работать над своими портретами. Таким образом, ты представляешь собой некую загадочную незнакомку, а это что-нибудь да значит для Ванессы.

Кики негодующе передернула плечами. Щедрость Ванессы по отношению к Дэзи представлялась ей вполне естественной. Ее всегда возмущало, что Дэзи не пользуется преимуществами своего знатного происхождения и не извлекает должной выгоды из своей красоты и княжеского титула, не желая вскочить на подножку поджидающего ее поезда со всеми американскими знаменитостями.

— Дэзи, ты обязана помнить, что ты вовсе не Золушка, а законная княжна, принцесса.

— А ты — романтическая особа, начитавшаяся сказок. Нет, беру свои слова назад. Ты — чудовищно циничная особа, стремящаяся заставить меня извлекать прибыль из моего происхождения. Но теперь даже Серж Оболенский не использует больше свой титул.

— Ну и пусть! Ему же не приходится торговать портретами детей лошадников. А все остальные Оболенские прекрасно пользуются своим происхождением и продолжают называть себя князьями и княгинями.

— Кики, ты не считаешь, что нам с тобой давно пора кончать носиться со всей этой княжеской мишурой и подумать о том, что мне следует взять с собой в Венецию? Ты не знаешь, какая погода бывает там в сентябре?

— Переменчивая, — уверенно заявила Кики.

— Люку следовало бы отлупить тебя.

— Он не склонен к сексуальным извращениям, — самодовольно заявила Кики.

— Ах так? К чему же он тогда склонен?

— К тому, чтобы обнимать меня, целовать, поглаживать, вообще обращаться со мной ласково и бережно…

— И трахать тебя?

— Какая ты все-таки грубая, Дэзи! На самом деле, ну, если ты так настаиваешь, могу сказать, что ему определенно понравится… заниматься со мной любовью, — заявила Кики жеманно.

— Прошу прощения! А ты у нас теперь настолько чистенькая, что не можешь ему позволить это. Или все-таки уже позволила, а? — с интересом осведомилась Дэзи.

— Я в полной растерянности. Я делаю все так, как ты мне велела. Я всего лишь соглашаюсь прийти на свидания, когда он назначает их мне, причем это бывает нечасто, и я придумала себе целый фантастический мир, в котором существует другой мужчина, настолько реальный, что я и сама готова в него поверить. Но с каждым днем я все сильнее влюбляюсь в этого сукиного сына, а он избегает меня! Как ты считаешь, не совершила ли я ошибку, не переспав с ним?

— Ни в коем случае! Давно ушли в прошлое те времена, когда девушки заманивали мужчин, отказывая им в сексе, и я вовсе не то имела в виду, когда учила тебя быть неприступной. Это не относится к сексу, глупышка, это намного глубже и касается твоей души.

— Мне кажется, что моя душа вполне доступна для него, — обреченно проговорила Кики, — и он прекрасно это знает. Человек может закалить свою душу, если приучает себя сдерживать свои чувства?

— У тебя есть знакомый психоаналитик?

— Конечно, нет.

— Возможно, тебе пора начать подыскивать его. Ладно, хватит! Что у тебя есть подходящее из нарядов, чтобы я могла занять у тебя?

* * *

Арни Грин, коммерческий директор студии Норта, чувствовал себя глубоко несчастным человеком. Он всячески пытался отговорить Норта, чтобы тот не брался за эту работу для «Пан-Ам». Заказ был, конечно, выгодным, но предполагал натурные съемки в Венеции, а это означало, что сам Норт, а также Дэзи и Винго целую неделю будут отсутствовать и все это время не смогут встречаться с клиентами. Следовательно, к тому времени, когда они вернутся на студию, в графике работы может образоваться простой длиной в несколько дней.

— Стоит ли эта работа того времени, которого она потребует? — сразу спросил он Норта, когда Ник Грек впервые заговорил об этом заказе и попросил назначить цену.

— Возможно, что и нет, — ответил Норт, — но, так или иначе, я еще никогда не бывал в Венеции и хочу взглянуть на нее, пока она окончательно не ушла под воду.

Арни тяжело вздохнул. Была бы его воля, Норт никогда не устраивал бы съемок на натуре, расположенной от их офиса дальше Центрального парка. Нехотя он был вынужден согласиться с тем, что, если сценарий требует тучи голубей, площади Святого Марка и гондол, то все это, не считая голубей, вряд ли удастся найти на озере в Центральном парке.

— Ладно, Норт, но, Христа ради, не свались там в канал. В лучшем случае ты подхватишь гепатит в этой воде. И не ешь, пожалуйста, сырых устриц, от них тоже бывает гепатит.

— А на закат мне можно смотреть или от этого могут заболеть глаза?

— Никто не хочет меня понять…

— Неправда, — дружески улыбнулся Норт, — но ты напрасно беспокоишься.

— Ладно, пусть так, но ведь всегда что-нибудь идет не так, я не прав?

— Конечно, иначе снимать было бы так же просто, как пришивать пуговицы. Но ты же знаешь, что Дэзи справится с любыми осложнениями. Ведь именно за это мы ее и держим, не так ли?

* * *

К тому времени, когда они получили свой багаж в аэропорту Марко-Поло, прошли таможенный контроль и погрузились в «вапоретто» — речной катер, своего рода венецианский вариант автобуса, было уже совсем темно и Норт с Дэзи мало что смогли разглядеть.

Винго с шестью фотомоделями — тремя женщинами и тремя мужчинами — должен был приехать на следующий день. Дэзи могла использовать лишний день, чтобы последний раз осмотреть места съемок, договориться с местной полицией об охране от толпы зевак и проверить, все ли готово к размещению технического персонала, декораторов, костюмеров, парикмахеров, которых должны были доставить из Рима к следующему полудню.

Все-таки Венеция производит необыкновенное впечатление, думала Дэзи, глядя из окна своего номера, выходившего прямо на Большой канал, а в ушах у нее стоял слабый шелест волн, бьющихся о борт «вапоретто». Неважно, сколько вы читали о Венеции, как прочно в вашем сознании засела мысль о том, что этот город построен на воде, — реальность все равно превосходит все ожидания. Нарерное, Венецию невозможно изобразить, решила Дэзи. Множество картин, запечатлевших этот город, казалось бы, опровергали эту ее мысль, но в реальности город выглядел совершенно неправдоподобным, будто Дэзи, подобно Алисе, пройдя через зеркало, оказалась в волшебной стране чудес, в игрушечном мире, таком нематериальном и до странного романтическом.

Завтра в семь часов утра ей предстоит приступить к работе, подумала Дэзи, отвернувшись от окна и окинув взором свою высокую комнату с обитыми шелком стенами в бело-голубую полоску и с розовыми парчовыми шторами на окнах. Это означало, что для сна ей осталось от силы пять часов.

Готовясь лечь в постель, Дэзи подумала о том, удастся ли ей, как она планировала, вернуться в Нью-Йорк через Лондон, чтобы повидать Дэни. В этом году ей не удалось съездить в Европу на Рождество. Двух картин маслом и шести акварелей ей едва хватило на покрытие расходов на содержание Дэни, так что ей пришлось думать не о путешествиях, а о том, как раздобыть еще денег. Да, прошло много времени, даже слишком, подумала Дэзи. Как давно она не встречалась ни с Дэни, ни с Анабель! Она решила до окончания съемок не заговаривать с Нортом о нескольких днях отпуска. Но потом, когда все будет позади, а Лондон — так близко, он не сможет так просто отказать ей, и ее билет на обратную дорогу можно будет легко переделать без особых лишних расходов.

Дэзи устало сняла с себя джинсы, футболку и куртку, в которых ходят английские коммандос, приобретенную за пятьдесят центов на церковной распродаже в Лондоне пять лет назад. Этот наряд она не снимала с момента вылета из Нью-Йорка. Потом она долго стояла под лениво струившимся душем, совершенно непохожим на тот быстрый хлещущий поток, под который они вынуждены были становиться дома из-за вечно неисправного напора воды. После душа Дэзи облачилась в несколько старомодный ночной пеньюар. Хотя голова ее была забита мыслями о работе и одновременно мечтами о предстоящей встрече с Венецией, она быстро забылась неглубоким, чутким сном, полным обрывочных сновидений. Когда зазвонил дорожный будильник, Дэзи легко вскочила с постели и подбежала к окну. Ее сон как ветром сдуло утренним светом, отражавшимся в воде. Ошеломленная, почти парализованная от восхищения, она застыла у окна, любуясь открывавшимся из него видом, пока наконец не заставила себя очнуться усилием воли. Это настоящее безумие, подумала она, ожидать, что кто-то сможет полноценно работать здесь. Следовало приехать на неделю раньше, чтобы привыкнуть к этой красоте. Впрочем, возможно, на это не хватило бы и месяца. Она испытала приступ мучительной зависти к Норту, у которого в распоряжении был еще целый день, для того чтобы полюбоваться городом. Ближе к вечеру, когда Норт наконец прибыл в отель, он обнаружил поджидавшую его в вестибюле Дэзи, уютно устроившуюся в кресле.

— Все в порядке? — спросил он.

— Не совсем.

— Что ты хочешь этим сказать? Если не все еще сделано, тогда почему ты прохлаждаешься в вестибюле?

— Норт, подожди. — Она предупреждающе подняла руку. — Кажется, у нас возникли небольшие проблемы.

— Это твои проблемы, — равнодушно ответил Норт, — а у меня ноги гудят.

Норт двинулся к стойке портье, чтобы взять ключ от своего номера. Дэзи догнала его и схватила за плечо.

— Норт!

— Ну, какого черта? Честное слово, Дэзи, это твоя работа — заниматься всеми этими мелочами. Ладно, расскажи мне, что произошло. Может, нет разрешения на съемки, или гондолу выкрасили не в тот цвет, или у одной из моделей вскочил прыщ? Нужно импровизировать, сколько раз я тебе это повторял. Так импровизируй, Дэзи! Я уже тысячу раз тебе говорил: ты должна позаботиться обо всех мелочах, чтобы они не мешали мне, когда я начну работать.

— Как ты думаешь, мы сможем достать билеты на «Алиталию», чтобы вернуться домой?

— Какое мне дело до «Алиталии», когда мы работаем для «Пан-Ам». Боже мой, Дэзи, ты совершенно утратила чувство реальности. — Норт, возмущенный, отвернулся.

— Самолеты других компаний не приземляются в Италии, — тихо сообщила Дэзи ему вслед. — Всеобщая забастовка. Винго с моделями не смогут прилететь сюда.

Норт резко развернулся к ней.

— Что из того? — Он снова начал закипать. — Мало ли какие неприятности могут случиться. Ты связывалась с моделями из Рима? Если я не сумею снять наших девочек, я могу использовать других. Я могу также обойтись и без Винго. В Риме полно кинооператоров и красивых женщин.