Наступил вечер, Анна так и не вернулась, и Шарлотта-Бартоломеа призывает на помощь всех ближайших ангелов-хранителей. Прежде всего — ангела-хранителя Анны, который, наверно, не вовремя заснул, своего собственного, а также ангелов маркиза Комареса и солдат испанского эскорта: солдаты народ сильный, они могут какое-то время спокойно обойтись и без своих божественных телохранителей. Надвигается буря, быстро сгущается ночная темнота, а девочки все еще нет, и тетушка решает, что молитвы, ангелы и святые на земле неверных утрачивают свою силу. Лучше обратиться за помощью к человеку из плоти и крови.

Когда Пинар приносит ужин, маркиза де Комарес в гневе накидывается на него, словно именно он повинен в исчезновении Анны:

— Скажи ей, чтобы она немедленно вернулась, а то вы у меня оба получите взбучку! Нашли время и место играть в прятки!

Мальчик с ужасом смотрит на нее:

— Ой, значит, это Анна принесла орехи виверрам!

Пинар перенес зверьков из разгромленного гарема в зверинец, а увидев в клетке на земле орехи, сразу вспомнил об играх с Анной на корабле, но решил, что она сейчас сидит спокойно в своей комнате и учит тетушку читать по книгам, которые им принес Осман Якуб. Она так была поглощена этим делом перед сиестой, что даже отказалась сыграть с ним в кости.

— Вот это беда так беда, госпожа!

Если именно Анна устроила всю эту кутерьму и вдобавок осталась там, на третьем уровне, ей грозит очень серьезная опасность. Ночью на трех нижних уровнях спускают сторожевых псов, а эти зверюги знают свое дело. В стратегических точках устанавливают капканы, а стражи стреляют из луков или из ружей в каждого, кто не знает пароля или не имеет специального разрешения.

Кроме того, визирь, отвечающий за порядок во дворце, получил от Аруджа-Бабы приказ отыскать злоумышленника, открывшего клетки, и примерно наказать его без всякого суда и следствия.

Но даже если Анне удастся избежать всех этих опасностей, не следует забывать о надвигающейся буре, которая, судя по всему, будет очень грозной. Во время таких бурь на склонах холма образуются ручьи и целые реки, а в колодцах клокочут водовороты.

— Святая Мадонна, не хватало еще, чтобы она у меня заболела, — плачет Шарлотта-Бартоломеа, — девочка такая хрупкая! И что я скажу ее жениху, если он приедет за ней, а она больная? Беги, Пинар, беги и приведи ее сейчас же сюда!

Дело настолько серьезное, что Пинару одному тут не справиться, а бедного Османа Якуба тревожить он не хочет. И потому мальчик, как обычно, обращается за помощью к своему другу и хозяину — принцу Хасану.

Долго распространяться ему не приходится. Едва увидев его испуганное лицо, Хасан вскакивает с места и срывает со стены два факела.

— Конечно, это была она, — говорит он на бегу. — И как я сразу не догадался!

Пинар пытается привести тысячи доводов в пользу Анны, но Хасан, не слушая, сует ему в руку факел:

— Оставь, слова тут бесполезны. Сейчас главное — найти ее.

5

Начинается дождь, он перерастает в ливень. Потоки воды гасят факелы.

Визирь, уже составивший длинный список возможных наказаний, чтобы сразу же, как приказал Арудж-Баба, разделаться с неизвестным злоумышленником, очень хочет отличиться, но ему кажется, что принц Хасан задумал учинить расправу сам, раз он приказал каждого, кто будет обнаружен, привести к нему целым и невредимым. Видать, визирь невезучий: стоит только подвернуться счастливому случаю, как сразу у него кто-нибудь перехватывает удачу. Что поделаешь! Сейчас главное, чтобы Хасан не заметил, что поиски вообще прекращены! Солдаты, которых он еще час назад отправил спать, снова подняты по тревоге и принимаются за дело, несмотря на то что ливень и жидкая грязь портят одежду и обувь. Все очень озабочены и напуганы — ведь стало известно, что в поисках принимает участие сам принц Хасан.

Хотя беда случилась на третьем уровне, по приказу Хасана на всякий случай сначала тщательно прочесывают четвертый. Безрезультатно. Затем все спускаются вниз. Проверяют фонтаны, обшаривают бани для гостей, безлюдные павильоны для особых приемов, альковы и складские помещения, роются даже в остатках корма для зверей. Никаких следов. Переходы с третьего уровня на второй все еще перекрыты, мимо стражников и муха не пролетит, но все равно ищут и там. Ничего. Спускаются на второй уровень, осматривают конюшни и склады, не пропуская ни единого закоулка. Заглядывают в колодцы, в самые потайные и труднодоступные уголки, шарят в зеленых изгородях, в ворохах соломы и сена, в навозных кучах и в резервуарах для дождевой воды. Наконец кому-то приходит в голову проверить крыши конюшен: вдруг человек сорвался с парапета? Теперь уже всем ясно: ищут не злоумышленника, которого обязательно надо схватить, а человека, нуждающегося в спасении, иначе можно было бы дождаться утра и не мокнуть под таким ливнем.

— Светите лучше! — командует визирь, носясь взад-вперед. — Искать везде! Внимательно! — Он надеется, что ему все же достанется вознаграждение за находку, раз уж дело приняло такой оборот. — Поосторожнее там с алебардами! Смотрите, никого не покалечьте.

Вдруг сам Хасан, подняв факел, замечает какое-то светлое пятно в густой листве растения, вьющегося над поилками для лошадей. Несколько акробатических прыжков — и девочка спасена.

— Думали, Анна де Браес мертвая, а она просто спала, — рассказывает чуть позднее Пинар маркизе де Комарес. — Теперь ложитесь спать и вы. Ваша племянница в надежных руках.

Когда девочку принесли, Осман Якуб сразу установил, что ее сморил не сон, а полное истощение сил, близкое к смерти.

— Что за ночь, Господи, помилуй! Что за ужасная ночь! — восклицает маркиза с покрасневшими от слез глазами.

Но надо сказать, что и остальные волновались не меньше, чем она.

6

События следуют одно за другим без перерыва. Сразу же после обнаружения беглянки поступает сообщение, что в порт прибыл Хайраддин вместе со всем своим флотом.

«Какая удивительная ночь, — думает измученный болями в суставах и до крайности взволнованный Осман Якуб, — какая чудесная ночь! Вернулся наш богоподобный господин Хайраддин, малышка спасена от нелепой смерти, и они помирились с принцем Хасаном».

Сам Осман ничего не видел: стража не выпустила его из дома, но все было рассказано ему до мельчайших подробностей. Спала девочка или потеряла сознание — какая, в сущности, разница. Когда Анна пришла в себя и поняла, что ее спаситель — Хасан, она бросилась к нему на шею и не разжимала рук до тех пор, пока Осман не уложил ее в прекрасную теплую постель, укрыв целой горой пуховых одеял. Ее оставили в помещении для гостей при царских палатах, где из стоящих на жаровнях больших чанов клубами поднимались пары ароматических веществ. К тому же старик натер Анну разными бальзамами и напоил специальными настойками, помогающими от простуды.

С прибытием Хайраддина на всех уровнях дворца поднялась беготня, но к рассвету во дворце наконец воцарилась тишина, и все заснули. Или это только кажется Осману? Он-то не спит, потому что с годами все меньше нуждается в сне и еще потому, что ему эти часы доставляют особую радость. Он не отходит от Анны и следит за ее температурой и дыханием.

Когда комната как следует прогревается и девочку перестает бить озноб, Осман, чтобы не допустить обильного потения, постепенно снимает с нее один за другим пуховики и оставляет лишь отделанное кружевами шерстяное покрывало, гасит светильник, висящий над большой кроватью, и опускает на окнах занавеси, чтобы свет нарождающегося дня не разбудил девочку.

Комнату заливает приятный рассеянный свет от угасающих жаровен, окрашивая все в розоватые тона, но вдруг за спиной Османа Якуба возникает густая конусообразная тень.

— Умирает? Осман вздрагивает:

— О, господин мой, как вы меня напугали!

Возле старика стоит огромный и мрачный, как грозовая туча, Арудж-Баба.

— Что заставило вас, господин, подняться в столь ранний час?

— Я спросил: она умирает? Отвечай.

— Надеюсь, нет.

— Это ответ, по-твоему?

Осман поднимается и, пятясь, чтобы не поворачиваться к хозяину спиной, отходит подальше. Он очень напуган и молчит.

— Почему она у тебя такая тощая? От девчонки у нас одни неприятности, но это не значит, что ее надо морить голодом. Скажи, чтобы для нее поджарили мясо козленка.

Худенькое, почти безжизненное тельце Анны отчетливо вырисовывается под покрывалом.

— Прямо покойница! Сделай же что-нибудь! Ты всегда считался почти что лекарем. А почему у нее рука не забинтована? Она же вся в ссадинах!

Анна дышит с трудом. Арудж-Баба подходит к окну, за которым все еще льет дождь.

— Подумать только! Какая храбрая. — Арудж-Баба в задумчивости смотрит на девочку. — Ладно, что решено, то решено. Когда минет опасность, ей придется предстать перед визирем. Не думай, что твой бейлербей отменит собственный приказ. Я велел примерно наказать виновника. Значит, он и будет примерно наказан. Не забывай об этом.

Арудж-Баба сверлит взглядом стоящего перед ним слугу:

— Визирь может бросить ее в тюрьму, ясно? Осман Якуб не смеет вымолвить ни слова.

— Он может отрубить ей голову: ему все равно, худая она или нет и почему волосы у нее такого странного цвета. Какая разница? Отрубленную голову все равно выбрасывают.

— Господин, вы хотите, чтобы больная малышка оставалась здесь подольше?

— Глупость. Это не выход из положения.

— Господин, Хайраддин, слава Аллаху, вернулся со всем своим флотом и с богатой добычей, несмотря на зимние холода и бури.

— Ну и что?

— Простите, господин.

В это время у Анны начинается сильный приступ кашля. Осман обходит Аруджа и спешит помочь девочке. Больная настолько слаба, что не просыпается даже от кашля, сотрясающего все ее тельце. Наконец приступ закончился. Осман кладет Анне руку на лоб, поправляет мокрые от пота волосы, одеяло и простыни.

— Я потому заговорил о возвращении вашего брата, господин, — бормочет старик, — что очень уж мне хочется знать, не прикажете ли вы отменить суды и казни и помиловать всех приговоренных в знак радости и благодарения Аллаху… Иногда это делают…

— Ну и наглец же ты! — Арудж радостно хлопает Османа по спине. — Конечно, помиловать! Твоя работа — кормить ее лучше, а об остальном не беспокойся.

Таким образом, Арудж-Баба может спасти Анну, не отменяя своего прежнего приказания и помиловав всех приговоренных, что вполне подобает владыке великого царства. Довольный, он снимает тюрбан и садится на большую подушку возле кровати, чтобы слуга помассировал ему затылок и шею, мышцы которых свело от сырости, и рассказывает, как он хохотал, когда ему показали, что натворили его гепарды в гареме.

«Только бы ему не пришло в голову время от времени запускать в гарем какого-нибудь зверя, чтобы повеселиться!» — думает Осман и на всякий случай добавляет в апельсиновый крем для массажа основательную дозу настоя ромашки. Во благо господину и ради собственного покоя.

XIII

Возвращение Хайраддина, как всегда, вносит что-то новое в жизнь двора. Ощущается ветер великих перемен и замыслов, которые позволят укрепить широкие связи с миром. Его надежды на спокойную зиму развеялись в прах: по поручению Великого Султаната он провел несколько операций по «расчистке», как здесь принято говорить, участков побережья, внушающих беспокойство. Потом Хайраддину долго пришлось отсиживаться в портах из-за капризов погоды, Наконец, он сам счел необходимым совершить несколько набегов на вражеские территории: не возвращаться же домой с пустыми руками! Зато теперь его флот вернулся к родным берегам с богатыми трофеями и множеством новостей.

Самая поразительная новость, рассказанная Хайраддином, касается Цай Тяня. Теперь ясно, почему Хасану запретили отправиться в Персию. Обстановка там очень неспокойная, и Цай Тяня, возвращавшегося на родину, схватили и держат в качестве заложника в каком-то дальнем городе. Теперь Хасан тем более намерен немедленно отправиться в путь, а сопровождать его хочет Ахмед Фузули: быть может, им двоим удастся освободить друга из плена. Но Хайраддин тверд, как никогда, — всему свое время. Такие дела не решаются с помощью побега или похищения: тут нужны терпеливые переговоры, которые уже и ведутся между Великим Султаном, Персией и отцом юноши. Решается сложный вопрос о границах и податях, отягощенный всякими торговыми неурядицами и яростными теоретическими спорами религиозного характера, которые выливаются в серьезные и кровавые распри: одни племена вступают в кровопролитные междуусобные схватки, другие мигрируют, третьи захватывают и перекрывают караванные пути. Великий Султанат уверяет, что Цай Тяню не грозит никакая опасность, потому что сам Султан держит в Истанбуле очень важных персидских заложников для обмена. Да и отец Цай Тяня со своей стороны позаботился о безопасности сына, задержав у себя крупные партии товара, который персы переправляли через его территорию в другие страны, и прекратив выплату крупных долгов. Так что переговоры можно вести спокойно, не опасаясь за жизнь Цай Тяня, кстати не очень-то рвущегося на родину. Хайраддин привез с собой два его послания, в которых юноша пишет, что пребывает в добром здравии и не скучает. Вот почему — к великой радости Османа — принцу Хасану придется набраться терпения и ждать, когда станет возможным столь желанное путешествие на Восток.