— Никто меня не ждет.

И Эшдейл медленно двинулся за Эстер, провожая ее к выходу, мимо цветочных клумб через лужайки.

— Я бродил по поместью, нужно, знаете ли, присматривать за всем, что тут творится. И вот решил сначала заглянуть в сад, посмотреть на грядки с травами. Вроде бы все в порядке. Теперь осталось осмотреть дом. Надеюсь, что и там тоже все, как нужно.

— Разумеется.

И, не в силах больше сдерживать свою тревогу, сожаление, поселившееся в ней с того момента, как она увидела дом и поместье, Эстер спросила:

— Как жаль, что в таком чудесном месте никто не живет!

— Вам нравится дом, не так ли?

Эстер кивнула.

Они потихоньку вышли к дому, оказавшись на внутреннем дворе. Сзади к стене дома была пристроена каменная балюстрада, которая постепенно переходила в застекленную террасу. Вдоль балюстрады стояли огромные каменные вазоны с вьющимися и ползучими растениями.

— Я просто не понимаю, ну как можно не жить здесь!

— Возможно, теперь я стану проводить здесь больше времени.

Что-то едва уловимое, но очень значимое проскользнуло в его словах, но Эстер предпочла не думать об этом вообще, будто бы ничего и не было. И заговорила холодным, отчужденным тоном, пытаясь защититься:

— Неужели? Я слышала, у вас есть загородная резиденция в Грейт Гейнс, и вы предпочитаете ее здешней.

— Только потому, что город постепенно «наползает» на Банхилл Роу, и, например, охотиться гораздо лучше в Грейт Гейнс.

Эшдейл быстро взглянул в сторону Эстер и сразу же отвел глаза.

Между тем они миновали южный угол особняка и вышли на центральную дорожку.

— На прошлой неделе я подарил эту усадьбу своему сыну и его невесте в качестве свадебного подарка. Поэтому очень скоро я стану приезжать туда реже, и не иначе как по приглашению.

Эстер подумала, что подарок был более чем щедрым. И не потому, что был дорогим в материальном отношении. Эшдейл всегда жил более чем обеспеченно. Но чувствовался в этом жесте некий элемент самопожертвования, который, разумеется, был непонятен младшему поколению.

— Ваш сын так молод, а уже женился! — заметила Эстер.

— Он следует традиции семьи Эшдейлов. Мне было восемнадцать, а жене на год меньше, когда мы поженились.

Эстер не стала говорить, что они с Джоном поженились примерно в таком же возрасте.

— Попробую догадаться, зачем вы приехали сегодня в Банхилл Роу.

— Рискните. Как вы думаете, зачем?

— Ну, во-первых, вы собираетесь вновь открыть дом.

— Да, пожалуй, это я планировал.

— Ну вот и прекрасно! — весело рассмеялась Эстер, радуясь, что скоро дом и сад вновь оживут.

— Я счастлив порадовать вас этим.

Эшдейлу стало крайне интересно, отчего это Эстер так обрадовалась. Беседуя, они подошли к самому входу, и Эшдейл, машинально поднимаясь по ступенькам к двери, завел на ту же площадку и Эстер. Та взяла корзинку с травами и теперь уже открыто и дружелюбно улыбнулась Джеймсу.

— Мне кажется, в этом доме вы были и будете счастливы, — искренне сказала она.

— А почему бы вам не зайти в дом и не посмотреть, каков он изнутри?

И торопливо добавил, во избежание каких-либо нежелательных мыслей у его собеседницы:

— Я, видите ли, подумываю опять жениться. И был бы очень рад, если бы вы женским глазом оценили обстановку в доме и, возможно, посоветовали бы, что убрать, а что оставить к приезду новой хозяйки.

Эстер не стала долго колебаться и утвердительно кивнула головой. Предлог был вполне благовидным. А ей так хотелось посмотреть на внутреннее убранство дома.

— Я с удовольствием помогу вам.

— Чудесно! Вы очень милы.

Эшдейл достал из кармана ключи, открыл ими замок и распахнул двери перед Эстер.

— Ваша жена давно умерла? — спросила она его.

— Десять лет назад. Ужасно все время быть одному, да еще столько лет подряд. Ужасно и невыносимо долго. А вот с момента нашей встречи прошло десять минут. Вы их заметили?

Эстер смутилась.

— А я что, похожа на вашу покойную супругу?

Эшдейл почему-то сурово посмотрел ей прямо в глаза:

— Она была так же свободна духом, мятежна, как и вы.

Слова эти словно ударили Эстер током. И если бы они уже не переступили порог дома, она обязательно убежала бы. Но было слишком поздно. Эстер и Эшдейл оказались н огромном холле. Богато декорированная лестница вела наверх, в галерею на втором этаже.

Джеймс поставил корзину Эстер на стул и повел ее через залу к высоким двустворчатым дверям.

Широко распахнув их, он жестом пригласил ее следовать за ним. Видимо, это была гостиная.

Эстер вошла в комнату и увидела, что вся мебель закрыта от пыли специальными покрывалами. Эшдейл подошел к окну и распахнул ставни. Солнечный свет потоком хлынул в комнату, переливаясь на затканных гобеленом стенах изумрудно-зелеными, багровыми и темно-голубыми с золотистым, тенями. Эстер увидела огромный камин, и высоко под самым потолком кирпичную трубу его украшал фамильный герб: лев, стоящий на задних лапах и держащий в передних маленькую рыбку.

Повинуясь внутреннему импульсу, Эстер бросилась к следующему окну и открыла ставни, потом к соседнему, и так дальше. У нее прямо-таки чесались руки распахнуть настежь все окна, чтобы комната стала светлой, чтобы все стекло и позолота засверкали.

Джеймс, увидев это, одобрительно засмеялся. Он принялся помогать Эстер, и вскоре все восемь окон зала были открыты настежь. Потом они долго и молча стояли друг напротив друга, изумляясь волшебному преображению этого зала. Эшдейл сбросил пыльное покрывало с диванчика, и Эстер невольно загляделась на изумительную вышивку его обивки.

— Прошу вас, мадам, садитесь.

Эстер присела на диванчик и внимательно осмотрелась по сторонам.

— Да уж, в этом зале можно давать настоящие балы!

Эшдейл устроился напротив нее в кресле, не сняв с него покрывало.

— Здесь многое происходило: балы, собрания, но все это было очень давно. Первоначально фамилия нашей семьи звучала как д’Эштейл. Мой дед-протестант сбежал из католической Франции, опасаясь преследований после отмены Нантского Эдикта. И здесь, в Англии, фамилию, разумеется, переделали на местный лад.

— Ваш дед занимался поставками военного снаряжения во Франции?

— Вовсе нет. Графы д’Эштейл всегда вели праздный образ жизни, имея большие денежные средства, накопленные прежними поколениями. Потом все имущество конфисковали, и деду, у которого были изрядные способности к коммерции, пришлось начинать все сначала, на этот раз в Англии. Он смог вернуть и приумножить состояние семьи, и я очень горд, что пошел по его стопам и внес определенный вклад в финансовые дела Лондона.

Эстер вновь взглянула на герб, на котором были начертаны слова девиза на французском, а потом посмотрела на хозяина герба. Эшдейл был не похож на истинного француза, разве что романтический взгляд, который он иногда бросал в сторону Эстер, да и любой понравившейся ему женщины, напоминал о его происхождении и делал Эшдейла невыразимо притягательным и желанным для представительниц прекрасного пола. Эшдейл просто не мог не понравиться, и Эстер понимала это, но тем не менее решительно отмахнулась от подобных мыслей.

— Насколько я понимаю, мебель в этом доме осталась еще со времен молодости вашего отца?

— Не вся. Хотя некоторые помещения вообще не претерпели никаких изменений. Однако моя супруга очень любила менять мебель и делать перестановки. Даже перетягивать диваны и кресла.

— В таком случае, советую вам убрать все предметы, которые принадлежали лично ей, или передать их на хранение сыну или дочерям. Насколько я знаю, жены при повторных браках часто просто не могут находиться в обстановке, в которой жили их предшественницы. Им кажется, будто они не смогут полностью войти в жизнь супруга, стать неотъемлемой частью его жизни, если со всех сторон его будут окружать вещи, напоминающие о бывшей жене.

Казалось, Джеймс был крайне недоволен этими словами. Видимо, единственное, что он предпочел бы сейчас услышать, — так это совет сменить слегка потускневшие занавески и перетянуть обивку. Хотя в словах Эстер, несомненно, был здравый смысл.

— Вы, разумеется, правы. Я так и сделаю. Такой ответственный шаг, как женитьба, всегда предполагает некоторую трудность в приспособлении друг к другу, но мне не хотелось бы нарушать гармонию. Так случилось, что мою будущую супругу зовут нежным именем «Мэри», и этим все сказано.

Эшдейл усмехнулся:

— Ваш мудрый совет пришелся очень кстати. Премного благодарен.

— Я чрезвычайно рада, что смогла помочь вам, — с улыбкой ответила Эстер, чувствуя, что ее интерес к будущей миссис Эшдейл неуклонно растет.

Джеймс говорил о ней с любовью и уважением, но в то же время как-то неуловимо давал понять, что эта женщина — изрядная сумасбродка. Интересно, как ей понравится в этом «райском уголке»?

— Когда вы собираетесь пожениться?

— Думаю, не раньше весны будущего года.

— Да, вы выбрали самое удачное время года для свадьбы.

Эстер припомнила, как венчалась с Джоном, уже второй раз, в Церкви Святого Бартоломью. Это был яркий, солнечный весенний день.

— Хотите осмотреть другие комнаты дома?

— С удовольствием.

Эшдейл водил ее из комнаты в комнату, вверх и вниз по лестницам, рассказывая забавные истории об отце и своем детстве. Эстер расспрашивала его о дочерях. Ей было немного странно, почему он не взял одну из них с собой, чтобы осмотреть дом. Джеймс ответил, что обе его дочери живут со своими мужьями далеко от Лондона. Упоминание о Лондоне заставило Эстер спросить его о городской резиденции.

— Не придется ли вам опустошить ваш лондонский дом?

— Нет. Он всегда был больше деловой конторой, чем жилым помещением. Это сердце и мозг бизнеса. А вот с домами в Грейт Гейнс и здесь моя бывшая супруга делала все, что хотела.

Эстер и Джеймс вернулись в огромный холл, и она уже думала, что на этом ее небольшая экскурсия закончится, как Эшдейл вдруг заявил:

— Мне бы очень хотелось, чтобы вы увидели здесь еще кое-что.

Он повел ее по длинному коридору в северное крыло дома, в самый его конец. Вскоре они оказались перед толстой, обитой тяжелыми гвоздями дверью. Эстер была чрезвычайно заинтригована этой таинственной дверью. Она ожидала, что Эшдейл собирается показать ей вход в какие-нибудь загадочные древние подземелья, колодцы, тайные ходы, соединяющие подвал дома с древними руинами.

Улыбаясь, Джеймс достал из кармана ключ и вставил его в замок. Раздался щелчок, и дверь широко распахнулась.

Эстер была поражена. За дверью не было ничего таинственного или необычного. Лишь простенько, но со вкусом обставленная небольшая гостиная. Вдруг послышался шум голосов. Он исходил из-за маленькой дверцы в стене напротив. Эстер тут же догадалась, в чем было дело. Она схватила стул и подтащила его к окошку, расположенному почти под самым потолком. Встав на стул, Эстер заглянула в него.

— Мы в таверне! — воскликнула она.

Джеймс был чрезвычайно доволен тем, что его сюрприз имел успех.

— Да, это так. Я мог бы разрушить до основания всю эту пристройку, когда необходимость в ней отпала. Однако мне показалось достаточно забавным превратить ее в таверну и устроить свой собственный, персональный вход через свою же, личную гостиную. Как видите, я — человек пьющий, меня часто мучает жажда. И я очень люблю хорошее пиво и эль.

Эстер посмотрела на него сверху вниз со своего стула. Ее вдруг разобрал почти что беспричинный хохот. Она долго не могла остановиться, все смеялась и смеялась, откинув голову назад и прижав ладони к груди.

— Эй, не упадите, миссис! — улыбаясь и глядя снизу вверх на нее, предупредил Эшдейл, и, поддерживая Эстер за талию, помог ей спуститься вниз. На секунду она оказалась в его объятиях, и Эшдейл неожиданно впился губами в ее рот. Это был горячий, страстный поцелуй. Его руки сжимали Эстер с такой силой, что ей показалось — вот-вот затрещат и сломаются ребра.

Когда, наконец, Эшдейл отпустил ее, к его глубочайшему облегчению она не стала возмущаться или негодовать, чего вполне можно было бы ожидать от уважаемой замужней леди, застигнутой врасплох. Вместо этого Эстер глубоко-глубоко вздохнула, поправила чепец и вопросительно-требовательно посмотрела на Эшдейла.

— Думаю, — наконец произнесла она, — что сейчас самое время выпить по кружечке пива.

Джеймс понял, что она хотела этим сказать. Они всегда могут оставаться друзьями, но то, что произошло между ними минуту назад, не должно больше повториться никогда.