— Хорошо. Считайте, что остаток дня в вашем распоряжении. Вы заслужили выходной.

Джоанна надела легкие брюки в кремовую и зеленую клетку, в тон к ним — зеленую куртку с капюшоном, туфли на низком каблуке и, прихватив коричневую кожаную сумку через плечо, заглянула на кухню и предупредила миссии Уилер, что уедет и об ужине для нее сегодня можно не беспокоиться. С легким сердцем выехав по подъездному кругу за ворота, она покатила по проселочной дороге.

Всю неделю стояла переменчивая погода: то лил дождь как из ведра, то выглядывало солнце — обычные капризы природы в конце апреля. Но сегодня небо было прозрачно и с самого утра светила солнце, хотя от ветра, шелестевшего молодой листвой, Джоанну пробирал холодок. Зима в этом году выдалась суровая, с сильными морозами, а в начале апреля еще шел снег. Но теперь повсюду на деревьях уже распустились цветы, и на вишнях и миндале каскадами застыли клочья белой и розовой пены.

Проселочные дороги скоро остались позади, и Джоанна покатила по ровному шоссе, подпевая любимым песням на кассете, пока машина мчалась, ныряя, по холмам и одолевала извилистые повороты. Время от времени Джоанна останавливалась на обочине и выходила из машины, чтобы полюбоваться на холмы и долины, на мозаику пересеченных стенами и живыми изгородями полей, где можно было найти все оттенки зелени и плодородного сомерсетширского краснозема, на высокие деревья и небольшие рощицы с островками тени. Она полной грудью вдыхала свежий весенний воздух и радовалась своей удаче. Как же все-таки повезло Гранту Уэзерби, что ему в наследство досталась усадьба Бэрдсли с таким огромным и прекрасным парком! Не может же он, в самом деле, взять и продать поместье?

Мысли Джоанны вновь вернулись к опасениям миссис Уилер: он их уволит, он продаст серебро, он избавится от дома… Джоанна не могла в это поверить. Она чувствовала, что Грант — справедливый и порядочный человек. Хотя что это она все время о нем думает? У нее выходной, она его заработала, а значит — должна провести его на славу.

На въезде в Уэллс Джоанна припарковала машину и зашла в кафе выпить чашку кофе. Почти все столики были заняты, и она уже оборачивалась к выходу, как вдруг заметила, что кто-то машет ей из-за столика у окна, и сразу узнала Джиллиан Фостер. Когда Джоанна подошла к ней, та встретила ее приветливой улыбкой.

— Садись за мой столик, Джоанна.

Поблагодарив, Джоанна села напротив нее и попросила официантку принести кофе.

— Какая приятная неожиданность, Джиллиан! Ты что, тоже решила передохнуть?

— Нет, я просто вернулась забрать кое-что из своих вещей. На самом деле я практически не работаю в ресторане — только когда у них не хватает народу. Мне это не очень-то по душе: больше всего я люблю работать на свежем воздухе — или возиться с лошадьми. А для ресторана я выращиваю почти все необходимые овощи — мы очень гордимся тем, что подаем свежие овощи с собственного огорода — и меня это вполне устраивает.

— Интересно. А твой брат?

— Под его контролем — вся административная сторона дела и финансовые вопросы. У нас, конечно, есть менеджер и полный штат со своим шефом, но все они подчиняются Малкольму. Он у нас настоящий финансовый гений. — Скорчив забавную рожицу, Джиллиан призналась:

— Он думает, что я ни черта не смыслю в цифрах. Зато он не умеет выращивать капусту!

Девушки дружно рассмеялись, и вскоре между ними завязалась оживленная беседа.

— Малкольм вспоминал о тебе вчера вечером. Говорил, что звонил тебе пару раз, но ему отвечали, что ты очень занята. Знаешь, его слегка обидело, что ты ему не перезвонила.

Джоанна виновато потупилась.

— Да-да, я знаю. Мне очень жаль. Мне передали, что он звонил, но на этой неделе у меня совершенно не было свободного времени. Приходилось работать изо всех сил, чтобы доказать, что со мной стоит заключить контракт.

Когда Джиллиан удивленно подняла брови, Джоанна объяснила, что попала сюда вместо своего отца и живет здесь буквально из милости, покуда не покажет, на что способна.

— Вот оно что! Теперь понимаю! Ты, должно быть, не робкого десятка, раз решилась иметь дело с самим Грантом Уэзерби.

Что-то в ее интонации заставило Джоанну спросить:

— Ты говоришь так, словно он тебе неприятен…

— Не скажу чтобы я хорошо его знала. Мне показалось, что он не горел желанием разрешить нам кататься в его владениях, как это делал его дядя. Когда же он наконец согласился, то недвусмысленно дал нам понять, чтобы на особое сближение с ним мы не рассчитывали. Малкольм говорит, что наследство вскружило ему голову. — Джиллиан улыбнулась. — Хотя я думаю, что на самом деле он немного ему завидует. Это ведь целое состояние!

— Да, дом действительно великолепен. Все внутри отделано с таким вкусом! Да и поместье замечательное. Мне там очень нравится.

— Может, ты и к хозяину неравнодушна, а?

— У меня как-то не было времени об этом подумать, — так же шутливо ответила Джоанна. — Но раз уж ты спрашиваешь, то, по-моему, очень эффектный великан! — И тут же поспешила изменить тему: — Как жаль, что у Чарлза Уэзерби не было больше детей.

— Были. Мама как-то рассказывала мне, что у его жены четыре раза был выкидыш, а потом у них родилась дочь, но она не прожила и нескольких месяцев. Естественно, для них это был тяжелый удар. Милдред Уэзерби после тех родов осталась наполовину калекой, и больше ни о каких детях не могло быть и речи.

— Какая печальная история! Интересно, а у Эдварда Уэзерби были дети, кроме Гранта?

— Любопытно было бы это узнать. Насколько я слышала, до отъезда он на славу пошалил с деревенскими девчонками.

Увидев на лице Джоанны искреннее изумление, Джиллиан насмешливо продолжала:

— Я вижу, не очень-то ты привычна к деревенским сплетням. Внезапный отъезд Эдварда породил массу слухов. По словам матери, с глаз долой его отправили за то, что он играл как проклятый — просто не было другого способа проучить его хорошенько.

— Проучить? Так ты думаешь, его отец рассчитывал, что он в конце концов вернется?

— Вот именно. Он же был его любимчиком, и мать полагала, что он нарочно в дом и носу не казал, только бы поскорее свести отца в могилу.

Джиллиан взглянула на часы.

— О боже! Мне давно пора бежать. Мы славно поболтали. Знаешь, заходи как-нибудь вечерком в «Тоби Джаг»! Обещаешь?

— Да, с удовольствием.

Они вместе вышли из кафе, и Джиллиан направилась по своим делам, а Джоанна решила заглянуть в собор. Она восторженно разглядывала высокие каменные колонны и изломы шести готических арок, которые вместе составляли поражающий воображение ансамбль. Джоанна не спеша ходила по собору, время от времени останавливаясь, чтобы полюбоваться деревянной и каменной резьбой, и вспоминала, сколько раз она вот так же бывала в церкви с отцом. Присев в одном из приделов, она погрузилась в воспоминания о нем, ощутив наконец, как благословенно безмятежное спокойствие здешних мест. Джоанна решила обязательно вернуться сюда снова, чтобы осмотреть те уголки, куда нарочно не заглянула сегодня: ей не хотелось комкать впечатление от этой слишком короткой поездки.

На обратной дороге Джоанна зашла в деревенский паб, где села за столик в баре со старинным каменным камином, в котором уютно потрескивал огонь. Над камином были развешаны начищенные до блеска медные детали лошадиной упряжи. Пока Джоанна с наслаждением ела сыр и салат, запивая их местным сидром, разговор с Джиллиан все не шел у нее из головы. После того как она столько узнала об отце Гранта и его деде, ей было о чем подумать. Вскоре мысли Джоанны незаметно переключились на самого Гранта. Дома ли он уже? Понравится ли ему ее работа и даст ли он ей возможность довести все до конца? А впрочем, Бог с ним! У нее как-никак выходной, и она не станет забивать себе голову мыслями о Гранте и его усадьбе.

Снова сев в машину, Джоанна направилась в Уэстон-Супер-Маре. На поверку городок оказался типичным английским курортом: вдоль побережья, как и везде, тянулись гостиницы и пансионаты; правда, здесь имелся широкий песчаный пляж. Решив, что сидеть на пляже слишком холодно, Джоанна немного погуляла вдоль берега, прежде чем обежать сувенирные магазинчики и отправить открытку матери. На обратном пути она думала о том, как ей повезло, что она встретила Джиллиан.

В усадьбу Джоанна вернулась усталая, но полная впечатлений. Она заглянула на кухню, чтобы сообщить миссис Уилер о своем приезде. Взяв предложенную чашечку чая, она села и принялась рассказывать, где побывала.

— У нас с Бертом в Уэстоне был медовый месяц, — поделилась воспоминаниями миссис Уилер. — В те времена как было: слишком-то не отдохнешь. Да нам и того хватило. Дай нам неделю — мы бы, наверное, со скуки померли.

— Испортилось нынешнее поколение, а, миссис Уилер? — насмешливо спросил Грант, который вдруг вырос на пороге. От неожиданности Джоанна едва не опрокинула чашку. Миссис Уилер, испуганная его внезапным появлением, с виноватым видом вскочила с места.

— Простите, мистер Уэзерби. Я сейчас же принесу вам ваш чай.

— Не стоит, я и здесь могу выпить, — сказал Грант и, видя ее изумленное лицо, недовольно добавил: — Ради бога, милочка, сядьте.

Он подошел к столу, налил себе чашку чая и, примостившись с краю, переключил все внимание на Джоанну.

— Я вижу, вы неплохо отдохнули?

— Замечательно, — улыбнулась она, пытаясь сообразить, какую часть их разговора он слышал.

— И где же вы были?

Решив, что он спрашивает это просто из вежливости, Джоанна ответила:

— В Уэллсе, а потом — в Уэстон-Супер-Маре.

— Как вам понравился собор?

Грант изучающе смотрел на нее, и Джоанна почувствовала, что ему это действительно интересно. Она с увлечением принялась описывать собор. Ее глаза сияли, когда она воскрешала в памяти резные каменные скульптуры на величественном западном фасаде, мраморного львенка на одной из могил, клиросы с великолепными завесами, которые местные прихожанки вышили лет сорок назад. Лицо Джоанны светилось от восторга, и если не хватало слов, она иллюстрировала свой рассказ движениями тонких изящных рук. Она не чувствовала, как неотразима была в своей увлеченности, и лишь когда миссис Уилер восхищенно сказала: «Клянусь, мисс Лэндон, ну прям как по телевизору!», — она смущенно засмеялась.

— Простите, я, кажется, немного увлеклась и всем, наверное, уже надоела.

Они возразили хором.

— О нет, что вы, мисс, — сказала миссис Уилер.

— Вы не можете надоесть, — заверил ее Грант.

Джоанна почувствовала, как под его необычно пристальным взглядом сердце ее забилось сильнее, и робко улыбнулась, когда он поставил на стол свою чашку.

— Перед ужином мне бы хотелось увидеться с вами в кабинете.

Он вышел так же неслышно, как и вошел. Миссис Уилер облегченно вздохнула.

— Не припомню, чтобы он когда-нибудь пил чай на кухне!

Покраснев под ее оценивающим взглядом, Джоанна улыбнулась:

— Все на свете когда-нибудь происходит в первый раз.

Она подхватила сумку и отправилась в свою комнату.

Джоанна прекрасно понимала, зачем Грант хотел ее видеть. Он собирался объявить ей свое решение относительно того, сможет она продолжить работу здесь или нет. Она оделась с особым тщанием, подобрав к облегающему платью из кремового шелка пару бронзового цвета туфель с ремешками и на высоких каблуках и маленькую дамскую сумочку. Последний раз взглянув в зеркало, Джоанна осталась довольна своей элегантной фигурой, и хотя легкий румянец на щеках можно было приписать волнению, он придавал ей очарования, а ее большие, серьезные голубые глаза, смотревшие на нее из зеркала, благодаря порозовевшим щекам казались теперь еще больше. Поправив прядь золотистых волос и печально улыбнувшись отражению, Джоанна глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.

Впрочем, уже на лестнице вид у нее был совершенно спокойный, так что, когда Грант, пригласив ее в кабинет, предложил ей выпить и она с улыбкой взяла свой бокал, Джоанна вполне могла сойти за хорошенькую девчушку, которую просто пригласили поужинать. Хотя во рту у нее пересохло, она, сделав глоток мартини, осторожно поставила бокал на столик, боясь, как бы не дрогнула рука и не выдала ее волнение.

— Я ознакомился с вашими оценками…

Грант замолчал и пристально посмотрел на нее. Джоанне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он продолжил:

— Мне понравилось, как вы это преподнесли. Фотографии — те так просто великолепны…

Она радостно улыбнулась, но чувствуя, что это еще не все, сказала вопросительно:

— Но?..

— Ваша проницательность делает вам честь, — заметил он. — С первого взгляда ваша работа и впрямь произвела на меня впечатление, но внезапно я понял, что внешний вид — это еще не все и даже самый скрупулезный труд еще не гарантирует точности оценок.