Рахин украдкой вздохнула. Ее огорчало не только то, что сын в своем нетерпении обладать новой наложницей ломал все традиции. В последние месяцы Джамиль вообще стал каким-то странным, непохожим на себя. Было бы прекрасно, если бы Шахар смогла хоть ненадолго отвлечь его от обрушившихся на него проблем. Но, к сожалению, гораздо вероятнее, что девушка не успокоит, а еще больше рассердит дея.

Шахар они нашли в главном зале хаммама. Она лежала с закрытыми глазами на скамье, подложив под подбородок скрещенные ладони. Стоящая рядом на коленях молодая рабыня нежно расчесывала гребешком пышное серебро ее волос, которые закрывали всю спину девушки до самых бедер. Если бы Джамиль увидел ее прямо сейчас, он бы не разочаровался в своем выборе. Худоба новой наложницы была полностью скрыта наброшенным сверху кафтаном, полы которого свисали с обеих сторон скамьи. Расслабившаяся, с мечтательной улыбкой, она выглядела на редкость привлекательно, и вряд ли какой мужчина мог остаться равнодушным, взглянув на нее.

Косметика была уже наложена на ее лицо, но, как отметила Рахин, очень тонким слоем, так что прекрасно сочеталась со светлыми бровями и ресницами. Мать дея подумала, что неплохо бы наградить служанку Шахар за то, что та сделала все от нее зависящее, чтобы подготовить свою госпожу к встрече с деем. Настроение ее несколько улучшилось, а это было немаловажно в преддверии борьбы, которая, как она понимала, ей сейчас предстояла.

Услышав удивленный шепот и раздававшиеся со всех сторон торопливые приветствия, девушка приоткрыла глаза и не смогла сдержать стон: прямо к ней шли мать дея и главный евнух. Что им еще от нее надо? Вашти, что ли, нажаловалась? Наверное, наговорила, что она была груба с ней. Но Шантель не чувствовала вины. Эта высокомерная маленькая воображала вызывала у нее головную боль всякий раз, когда давала свои «уроки искусства любви».

Шантель поднялась и бросила быстрый взгляд на стоявшую неподалеку в вызывающей позе Вашти. Она прихорашивалась, обнажив свои большие, напоминающие дыни груди, которые, с точки зрения англичанки, выглядели совсем карикатурно из-за обведенных хной сосков. Шантель вообще не понимала распространенный среди здешних женщин обычай раскрашивать хной груди, ладони и ступни ног. Одна дама, встреченная ею в хаммаме, обвела красным свой безволосый лобок, и девушке стоило больших усилий, чтобы не рассмеяться при виде такого нелепого украшения. Ходить в банях голыми, независимо от того, сколько вокруг было людей, считалось среди обитательниц гарема вполне нормальным, что тоже несколько удивляло Шантель. И сейчас не только Вашти, но и добрая половина из находящихся в главном зале наложниц были полуобнажены. Правда, сегодня Шантель это обстоятельство смущало уже меньше. Она даже подумала, что сможет привыкнуть к этой особенности местной жизни, хотя и отказалась наотрез нежиться на скамейке в непристойном, с ее точки зрения, виде.

— Лалла Рахин. Хаджи-ага, — отдала она минимальный долг уважения подошедшим, склонив голову ровно настолько, насколько это было необходимо, чтобы нельзя было сказать, что она не сделала этого вовсе. — Я вам для чего-то нужна?

— Какими духами ты пользуешься? — услышала она неожиданно в ответ от Рахин.

— Розовым маслом.

— Я бы предпочла что-нибудь более возбуждающее, но это тоже неплохо, по-моему, — Рахин жестом руки остановила подоспевшую с драгоценностями Ому и обратилась с еще более неожиданным вопросом к Адамме:

— Шахар смогла как следует помыться сегодня?

Бедная рабыня, с которой впервые в ее жизни заговорила сама лалла Рахин, застыла, не в силах вымолвить ни слова, а глаза Шантель от столь вопиющей бестактности сузились. Она полагала, что уж что-что, а чистота тела является исключительно ее личной заботой. Раздражение, накопившееся в ней за последние три дня, в течение которых ей пришлось выслушивать рассуждения Вашти о том, как лучше ублажить мужчину в постели, выплеснулось наружу:

— Не волнуйтесь, лалла. Я так чиста, что вы можете съесть меня. Это все, что вы хотели узнать?

Губы Рахин помимо ее желания задрожали в беззвучном смехе.

— По-моему, тебе следует сообщить Джамилю об этом предложении, Хаджи.

— Он наверняка подумает над возможностью провести столь уникальный эксперимент, — в тон ей ответил главный евнух, не скрывая широкой улыбки.

— Постойте… — хотела что-то сказать девушка, но замолчала, не закончив фразы, так как в этот момент к ним подбежала еще одна служанка, через руку которой была перекинута ткань. Такого легкого, прямо невесомого шелка с необычайно приятным, напоминающим цветущую лаванду оттенком, Шантель видеть еще не приходилось. Служанка бережно положила свою ношу перед ней, и только тут стало ясно, что это вовсе не ткань, а уже готовое одеяние, подобное тому, которое уже стало почти привычным для Шантель, но несравненно более богатое. Шаровары были искусно расшиты серебряными нитями и играли бесчисленными искрами при малейшем шевелении. А при взгляде на жилетку, виртуозно украшенную обрамленными в серебро аметистами, у девушки чуть не перехватило дыхание. Имелись еще такого же цвета газовая вуаль, прикрепленная к потрясающей красоты серебряному обручу, сверкавшему алмазами и еще более крупными аметистами, и мягкие башмачки с рассыпанными по поверхности жемчужинами.

Это был наряд, не похожий ни на один из виденных ею в гареме, убранство, своими красотой и богатством достойное того… чтобы предстать в нем перед самим деем. При этой страшной мысли Шантель вскинула глаза на Рахин, но в матери дея не было ничего, что могло бы подтвердить ее опасение. Да ведь и не должны ее позвать к дею до тех пор, пока не завершился процесс подготовки, а он только начался. К тому же будут ждать, чтобы она поправилась, а к настоящему времени ей удалось набрать не более двух фунтов, достаточных лишь для того, чтобы лицо не казалось совершенно изможденным.

— Этот костюм для меня? — обратилась девушка к Рахин.

Мать дея, конечно, уловила страх, мелькнувший в Глазах девушки. Вероятно, она предчувствовала приближение решающей минуты битвы, в которой она заведомо не могла одержать верх. Какое-то время Рахин даже раздумывала над тем, не обмануть ли Шахар, сказав ей, что речь идет вовсе не о встрече с Джамилем. Тогда бы та и оделась быстрее, и до апартаментов дея ее бы доставили без нежелательных инцидентов. Было и еще одно обстоятельство, говорившее в пользу такого решения: девушка не возненавидит ее через несколько мгновений, а Рахин, сама себе удивляясь, ощущала, что она почти боится этого.

Рахин тяжело, вздохнула, осознав, что подобными рассуждениями пытается обмануть сама себя Шахар непременно поймет, что ее обманули, когда ее поведут в спальню дея, и в этом случае будет сопротивляться еще отчаяннее. Взбудоражится весь дворец, а как раз этого она и не должна допустить ни в коем случае, даже рискуя вызвать недовольство Джамиля. К тому же, введя девушку в заблуждение, она все равно не избежит ее ненависти. Но вот уговорить ее надеть новый наряд можно, и нужно попробовать.

— Тебе нравится? — спросила она с мягкой улыбкой. — Когда я увидела этот шелк, сразу подумала, что его цвет очень пойдет тебе. Ты ведь заслуживаешь подарка за то, что уже научилась разрешать все проблемы без лишнего шума.

Шантель растерянно посмотрела на Хаджи, стараясь по его реакции понять, не шутит ли над ней мать дея, но, убедившись, что тот не собирается оспаривать ее необычное заявление, тоже улыбнулась.

— Спасибо. Мне очень нравится этот костюм.

— Вот и прекрасно. Чего же мы тогда ждем? Давай-ка примерь его, мне тоже хочется посмотреть, как ты в нем выглядишь. Мои служанки тебе помогут.

— Нет, спасибо, — вежливо, но твердо сказала Шантель, — у меня, чтобы помочь, теперь есть Адамма.

Рахин вопросительно посмотрела на все еще стоящую на коленях возле скамьи рабыню.

— Что ж, хорошо. Только, Адамма, постарайся быть попроворнее, — предупредила она и, как бы объясняя Шантель, добавила:

— У меня совсем нет времени.

Адамма в отличие от Шантель догадалась сразу о том, что в действительности происходит. Она хотела объяснить и своей хозяйке, но мешал страх перед матерью дея. Сообразительная служанка уже достаточно слышала от Шахар, чтобы понять, почему лалла Рахин откладывает правду на самую последнюю минуту. Не решилась Адамма сказать что-либо и тогда, когда они вдвоем ушли из зала в соседнюю комнату. Она молча молилась, зная, как быстро и решительно может действовать ее госпожа, если ей что-то не нравится.

Приказ Рахин Адамме удалось выполнить блестяще. Уже через несколько минут она любовалась хозяйкой, одетой в новый, необычайно идущий к ее светлому лицу великолепный наряд.

— Тебе не нравится? — кокетливо спросила Шантель.

Адамма даже вздрогнула.

— О нет, лалла! Его высочество будет поражен, когда увидит вас такой. Вы прекраснее райской птицы, красивее, чем…

— О, не начинай снова эту глупость, Адамма. К тому же о мнении его высочества судить рано: он пока не собирается смотреть на меня. А вот мне самой взглянуть на себя хотелось бы прямо сейчас. Ты, кажется, говорила, что у Софии есть большое зеркало? Как ты думаешь, сколько надо заплатить ей, чтобы она позволила мне воспользоваться им?

— Я…я…

— Ладно, не волнуйся так. Думаю, лалла Рахин все сможет быстро устроить.

Загоревшись намерением попросить об этой услуге, девушка поспешила в главный зал хаммама. Она сразу заметила, что наложниц в нем уже не было. В помещении остались только Рахин, Хаджи и два младших евнуха.

Одним из них был Кадар, но на этот раз Шантель не подарила ему даже намека на улыбку. Она в растерянности замерла под обращенным на нее изумрудным взглядом матери дея.

— Цвет действительно очень идет тебе, Шахар. Девушка сделала несколько шагов вперед.

— Спасибо. Но может быть, вы лучше объясните мне, почему все ушли. Ведь это же вы им приказали, разве нет?

Рахин подошла и поцеловала ее в щеку.

— Прости меня, дитя. Сейчас Хаджи поведет тебя к Джамилю.

— Это не правильно! Я была уверена, что не должна встречаться с ним до того… — голос Шантель задрожал, и она смертельно побледнела. — Нет, — уже прошептала она.

— Джамиль — твой хозяин, — спокойным, рассудительным тоном проговорила Рахин. — С этим не можешь спорить даже ты. Он решил не ждать окончания подготовки. Это его желание, и никто не может изменить его. Ты пойдешь к нему сейчас.

— Я не сделаю этого, — прошептала девушка.

— Сделаешь, — твердо сказала мать дея. — У тебя нет выбора.

Слова «нет выбора» произвели неожиданное впечатление на Шантель. Охвативший ее гнев пересилил страх. Она уже настолько не контролировала себя, что закричала по-английски:

— К черту этот ад! Я близко не подойду к этому… этому , этому мужчине! Вам придется опоить меня какой-нибудь гадостью, только бесчувственная я смогу пригодиться для удовлетворения его развратных желаний!

— Это можно устроить, — холодно сказала Рахин.

— Вы не посмеете… — задрожал голос Шантель.

— Как раз наоборот.

— Так вы говорите по-английски? — В глазах девушки читался упрек.

— Я англичанка.

— Значит, он наполовину англичанин? О Боже! Это еще хуже.

— Не понимаю почему…

— Вы вообще ничего не понимаете! Вы слишком долго прожили здесь, поэтому уже и думаете, и действуете, как они. Вы больше не англичанка, иначе не заставляли бы меня делать это!

— Не я тебя заставляю, Шахар, а стечение обстоятельств, из-за которых ты оказалась здесь. Ты лишилась свободы выбора не сейчас, а когда стала рабыней. Теперь тебе ничего не остается делать, как только выполнять желания хозяина, в противном случае тебя ждут еще более страшные испытания.

— Рахин, — решился перебить эти рассуждения Хаджи, — у нас уже не остается времени.

— Знаю, — вздохнула женщина, отворачиваясь от Шантель. — Забирай "ее. Не дай Бог, если она станет сопротивляться и рассердит Джамиля… были женщины, которых казнили за менее серьезные проступки.

Глава 24


"Подчинись или погибни!» Магию этих слов Шантель сейчас ощущала со всей определенностью. До тех пор, пока эта страшная альтернатива не встала перед ней, она сопротивлялась. А сейчас? Гнев и страх поочередно заполняли ее душу, но она больше не упрямилась. Чтобы сохранить девственность, она была готова на многое. Но умереть — это слишком.

Идя по коридору за Хаджи-агой к личным покоям дея, девушка почти не слышала, что говорит ей главный евнух. Его последние предупреждения и инструкции мало ее интересовали. Что ее ожидало, она уже знала. Вашти постаралась описать это как можно подробнее. И сейчас ее слова, а не наставления главного евнуха звучали в ушах Шантель.

"Все быстро кончится. Сначала он воткнет в тебя свою штуку, которая разорвет девичью плеву, и ты почувствуешь страшную боль. Может, у него будет хорошее настроение, тогда он ненадолго остановится, чтобы боль утихла… Но вряд ли, ему ведь все равно, что ты ощущаешь. Затем он пронзит тебя еще и еще раз и наконец закричит от удовольствия. После отвалится от тебя. Значит, все закончилось. Так что все просто. Долго ты у него вряд ли пробудешь. Наложниц он обычно отправляет после этого в гарем, на ночь остаются только жены».