— Брайди?

Когда Ник произнес ее имя и при этом легонько задел под столом ее ногу, девушка вздрогнула от неожиданности.

— Вы выглядите усталой, — сказал он заботливо. — Позвольте мне проводить вас до вашей комнаты.

«МИЛЫЙ НИК», — подумала Брайди, когда он помог ей встать из-за стола. Когда же он повел ее к лестнице, придерживая за локоть, девушка назвала его про себя ВНИМАТЕЛЬНЫМ НИКОМ. Открыв ключом дверь ее комнаты, стал уже НАСТОЯЩИМ ДЖЕНТЛЬМЕНОМ. Потом попросил разрешения войти и, когда Брайди кивнула, тотчас прошел в комнату следом за ней.

Первым делом Ник зажег лампу и огляделся по сторонам.

— Вижу, вы уже распаковали свой чемодан. Собираетесь остаться в этой комнате на какое-то время?

Брайди кивнула.

— Комнаты, в которых я буду жить, могут и подождать. Сейчас главное — подготовить номера для новых жильцов. Правда, завтра или послезавтра прибудут остальные мои вещи, и я просто ума не приложу, куда поставлю все свои чемоданы и коробки.

— Сдается мне, что у вас имеется практически все, чем должна располагать настоящая леди, — заметил Ник и показал на открытый чемодан. — Вижу, один чемодан вы уже распаковали. Наверное, комод забит до отказа?

Брайди утвердительно кивнула, а Ник глянул в сторону мраморного туалетного столика, уставленного самыми разнообразными предметами женского туалета.

— Итак, что мы имеем здесь? Расчески, гребешки, шпильки и прочие дамские безделушки. А также шкатулка для драгоценностей. Довольно-таки красивая шкатулка.

— Она принадлежала еще моей бабушке.

— А. Похоже, вы собираетесь задержаться здесь надолго.

Ник шагнул было к девушке, но, прежде чем он успел до нее дотронуться, она отступила назад.

— Я очень устала, Ник.

— Конечно. — Он понимающе улыбнулся. — Вы, должно быть, до смерти устали. Я ухожу, а вы ложитесь отдыхать.

Но прежде, чем Брайди успела открыть перед ним дверь, Ник перехватил ее руку и поднес к губам. Его губы были так теплы и мягки, как тяжелы и холодны — брелоки браслета.

Когда Мэллори отпустил руку девушки, ее браслет остался у него в руке.

Несколько секунд он смотрел на то, что лежало в его ладони, после чего поднял глаза на Брайди.

— Похоже, сломана застежка на вашем браслете. Вы должны быть осторожнее, Брайди. Это такая ценная вещь. Вы ведь не хотите, надеюсь, потерять ее.

Брайди потерла опустевшее запястье. Она не снимала этот браслет с того самого дня, как получила его от адвоката Толбота. И теперь, когда запястье ее освободилось от тяжести браслета, она чувствовала себя так, будто на ней отсутствовала существенная деталь одежды.

— Я позабочусь об этом, Ник, — пообещала она и протянула руку за браслетом.

Но Мэллори, словно и не собирался ничего возвращать. Он держал браслет в руке, легонько раскачивая, отчего глухо позванивали брелоки.

— Если хотите, я сделаю его вам сегодня вечером, а завтра утром верну.

— Нет, спасибо. — Почему, интересно, у нее дрожит голос? — Я не хочу выпускать этот браслет из поля своего зрения ни на минуту.

И, заметив, как удивленно поднялись брови Ника, девушка поспешила добавить:

— И дело не в том, что я вам не доверяю. Но, как это ни странно, такова воля моей тетушки. Я не должна расставаться с этой вещью ни на минуту.

Однако, Ник, как ни в чем не бывало, подмигнул Брайди и опустил браслет себе в карман.

— Не волнуйтесь. Ваш адвокат ни о чем не узнает.

Брайди почувствовала, что вот-вот взорвется.

— Ник! Верните мне браслет. Немедленно!

Ей показалось, что на какую-то долю секунды лицо Ника перекосилось от злости. Но тотчас неприятное это выражение сменилось обычной его милой улыбкой.

— Конечно, — сказал он, опуская руку в карман. — Извините меня, Брайди. Я и не знал, что вы так привязаны к этой безделушке. Давайте, я сам положу ее на место.

Увидев, что Ник направляется к туалетному столику, Брайди немного успокоилась, а он открыл шкатулку, вытащил из кармана браслет и, не глядя, положил его на место.

— Вот и все. Ваш браслет в целости и сохранности, — сказал Ник, закрывая крышку шкатулки.

Снова приблизившись к девушке, он потянулся на этот раз уже не за рукой. Не успела она опомниться, как Ник обнял ее и наклонился, чтобы поцеловать.

От этих его прикосновений Брайди невольно охватила дрожь, но она отвернулась, не дав их губам встретиться.

— Спокойной ночи, Ник, — произнесла она дрогнувшим голосом.

Когда до него дошел, наконец, смысл слов, сказанных девушкой, он отпустил ее.

— Вы на меня за что-то обиделись, Брайди?

— Нет, нет, — покачала она головой. — Что вы! Я просто очень устала.

— Понимаю. — Ник ласково улыбнулся. — Ну и болван же я!

Но когда Брайди направилась к двери, чтобы проводить его, Мэллори за ней не последовал. Напротив, он распахнул французские двери и вышел на балкон.

— Коммивояжеры, приехавшие с нами сюда, уже уехали, и теперь вдова отвела мне одну из тех комнат, что они занимали, — объяснил он многозначительно. — Она расположена на этом же этаже через две комнаты. И если ночью вам что-нибудь понадобится… — Он взглядом указал на балконную дверь.

«МИЛЫЙ НИК. ОН ТАКОЙ ВНИМАТЕЛЬНЫЙ».

— Спасибо, — поблагодарила его Брайди, — но я уверена, что буду спать крепким сном.


Брайди разобрала постель, переоделась в ночную рубашку, но несмотря на усталость, заснуть никак не могла.

Порывшись в ящиках туалетного столика, она нашла пачку своей личной почтовой бумаги, набор письменных принадлежностей и села писать письмо Уилли-невидимке.

Письмо получилось коротенькое, но дружеское и, как надеялась девушка, убедительное. Она приглашала этого исполнительного и аккуратного проводника, работа которого так ей запомнилась, на должность помощника управляющей отелем. Брайди решила, что Рут Спайви знает, как никто другой, особенности этого края и местный колорит, а Уилли умеет правильно и красиво сворачивать салфетки, расстилать постель и, вообще, знает массу таких, казалось бы, незначительных, но на самом деле важных тонкостей, без которых просто невозможно превратить «Шмель» в отель высшего класса. А это значит, что Рут управляла бы работой отеля в целом, в то время, как Уилли обучал бы тонкостям своего ремесла прислугу.

Рут была решительной и где-то даже дерзкой, а Уилли отличался деликатностью и аккуратностью.

В конце своего письма Брайди заверила проводника, что постарается удвоить его настоящее жалованье, которое в дальнейшем, как она надеялась, будет расти пропорционально процветанию отеля. Помимо жалованья она пообещала Уилли отдельную комнату и бесплатное питание, а также его жене и детям, если он женат, или думает жениться.

Сложив письмо, девушка запечатала его в конверт и надписала: УИЛЛИ.

Потом она написала другое, более официальное письмо мистеру Герберту Джейнуэю, представителю «Крест Лисинг Кампани». В этом письме Брайди объясняла, что хотела бы разыскать работающего у них проводника, известного под именем «Уилли — невидимка», который обслуживал ее во время путешествия в вагоне «Пальмира-де-Люкс». Извинившись перед Джейнуэем за доставляемые хлопоты, она просила передать Уилли вложенный в это письмо конверт, помеченный его именем.

Надписав адрес и заклеив конверт, Брайди спрятала его в сумочку, забралась в постель и стала думать о том, как скоро это письмо придет в Бостон. Вряд ли Уилли сумеет быстро приехать ей на помощь.

Уменьшив огонь в лампе таким образом, чтобы в окнах можно было видеть звезды, девушка откинулась на подушки. Было ли на земле другое место, где небо казалось бы таким близким, как здесь, и воздух так пьянил бы голову своей свежестью?!

«НИК ТАКОЙ МИЛЫЙ, — думала Брайди, рассеянно водя пальцем по одеялу. — Редко удается встретить настолько обаятельного и внимательного человека, как он. ИМЕННО ТАКИМ И ДОЛЖЕН БЫТЬ НАСТОЯЩИЙ ДЖЕНТЛЬМЕН. КАК они не похожи с Таггартом Слоаном! Ник никогда бы не…»

Брайди потрясла головой, стараясь отогнать от себя картину, непрошеным гостем засевшую в мозгу: Слоан берет под руку абсолютно голую женщину и увлекает ее в свой дом. И, наверное, прямиком в спальню! От этой мысли руки покрылись гусиной кожей.

— А куда, интересно, еще может повести голую потаскуху человек такого сорта?! — выпалила девушка так громко, что тут же прикусила язык, испугавшись, что миссис Мэсси, живущая через стенку, могла ее услышать.

— Постарайся не думать об этом, — сказала себе шепотом. — Это тебя только расстраивает.

Взгляд Брайди лениво блуждал по неярко освещенной комнате, пока остановился, наконец, на открытом чемодане. И она невольно подумала, что не нужно было ей тащить сюда столько вещей. Вещей, которые находятся сейчас где-то возле Флэгстаффа и с каждым днем приближаются к Потлаку. Ее чемоданы набиты ночными рубашками, повседневными платьями, а также платьями для катания в лодках, игры в бадминтон, крокет, для верховой езды. А еще там целый ворох бальных платьев. Да разве в Аризоне ей удастся покрасоваться хоть в одном из них?

«ДА, — ответила себе девушка мечтательно улыбаясь, — У МЕНЯ ВЕДЬ ЕСТЬ ТАНЦЕВАЛЬНАЯ ЗАЛА. И Я МОГУ ОДЕТЬ ОДНО ИЗ ЭТИХ ПЛАТЬЕВ И ПОСИДЕТЬ НЕМНОГО ТАМ…»

Представив себе такую картину, Брайди громко расхохоталась, но на этот раз прикрывать рот рукой уже не стала.

По крайней мере, украшений у нее не так много, попыталась успокоить себя девушка. И хотя она привезла с собой все свои драгоценности, но их можно по памяти пересчитать. Брайди принялась вспоминать, что лежит в ее шкатулке: пар двенадцать красивых сережек, все они маленькие, аккуратные и, за исключением одной пары с жемчугом, золотые либо серебряные; и еще одни сережки с бриллиантиками, которые Мойра купила ей в Париже; кроме того, в шкатулке должна лежать нитка жемчуга, такого же, что и в сережках, — эти украшения подарили Брайди родители в день ее шестнадцатилетия; еще у нее было около пяти ожерелий и восьми браслетов, которые вряд ли можно назвать дорогими. Конечно же, лежал в шкатулке ее старый браслет с брелоками. И новый, доставшийся ей от тетушки Мойры.

Брайди опустила ноги на пол и встала. Вот почему она никак не может уснуть! Подойдя к туалетному столику, она открыла шкатулку и нащупала в ней браслет.

Умея уже на ощупь безошибочно различать старый браслет от нового, она, все же, взяла в каждую руку по браслету, решив еще раз убедиться, что тетушкин браслет гораздо тяжелее.

Опустив, наконец, более легкий браслет назад в шкатулку, она закрыла ее и повернулась к кровати, сердито бормоча:

— Брайди Кэллоуэй, что, интересно, с тобой происходит? Нормальный человек на твоем месте уже давным-давно погасил бы лампу…

Ник был прав насчет застежки. Похоже, она действительно сломалась. Вырвав из своей густой шевелюры волосок, Брайди обмотала им несколько раз края застежки и завязала узлом, прибегнув к помощи пальцев другой руки и зубов.

— Правду говорят: голь на выдумки хитра, — прошептала она, чрезвычайно довольная своим изобретением. Подумав, что тетушка Мойра тоже не осталась бы равнодушной к тому, что она только что придумала, Брайди решила, однако, завтра же утром сходить к ювелиру и починить застежку на браслете. И, естественно, она будет присутствовать при его работе.

Еще раз убедившись, что застежка закреплена надежно, девушка затихла, в задумчивости перебирая брелоки браслета. Это украшение, бесспорно, самое дорогое из всего, что у нее было, и она успела к нему привыкнуть. Если бы не воля тетушки Мойры, Брайди не стала бы носить столь дорогую вещь днем и ночью, не снимая, а хранила бы браслет где-нибудь в сейфе.

Приподняв самый крупный брелок в виде диска, она прищурилась, пытаясь разглядеть изображенного на нем ангела, но огонь в лампе едва горел, и потому она видела лишь, как переливаются золото и серебро. Однако, она заметила, что серебряные брелоки уже не блестят так ярко, как раньше.

— Надо бы их почистить, — негромко сказала девушка, поглаживая брелоки. — Не волнуйтесь, мои милые, вы у меня будете сиять, как новенькие. Конечно, тетушка Мойра заботилась о вас лучше, чем я. Но я исправлюсь. — Брайди зевнула и, потянувшись, прибавила: — Только не сегодня. — И с этими словами она потушила лампу.

От постельного белья, которым была застелена ее кровать, пахло чистотой и свежестью, подушки были удивительно мягкими и, устроившись поудобнее, девушка положила руку под голову. Однако, почувствовав на лице холодное прикосновение металла, Брайди недовольно поморщилась и спрятала руку в браслете под подушку.

И сквозь дрему она подумала, что с тех пор, как надела этот браслет в гостиной адвоката Толбота, так ни разу его и не снимала, за исключением сегодняшнего вечера, да и то она рассталась с ним всего на каких-то полчаса. Каким далеким казался ей отсюда Бостон! Кора Толбот, должно быть, провела этот день в своем знаменитом саду, сплетничая о видных людях Бостона и потягивая лимонад, сдобренный изрядной порцией портвейна. Наверное, сидела так до тех пор, пока потеряла способность добраться самостоятельно до дома.