Брайди снова опустилась в кресло и вздохнула.

«Я УЖЕ ПОЛУЧИЛ ТО, ЧТО ХОТЕЛ!»

Он вполне мог сделать оттиск с браслета при починке застежки, пряча формочки с воском в том большом носовом платке…

— Глупости! — возмутилась она. — Откуда ему было знать, что браслет этот не простой? Но даже если это и стало каким-то образом ему известно, не проще ли было украсть браслет?

«А ЧТО ЕСЛИ ОН УЖЕ ПЫТАЛСЯ ЭТО СДЕЛАТЬ? — подумала Брайди. — ЧТО ЕСЛИ…» Очень медленно она встала и, чувствуя в ногах свинцовую тяжесть, подошла к углу, где Абнер сгрудил все ее обгорелые вещи, которые удалось спасти.

Там же стояла почерневшая шкатулка с драгоценностями, накрепко закрытая расплавившимся и застывшим лаком. Брайди поставила шкатулку на стол и взяла с подноса, где стояли тарелки с остатками ее ужина, столовый нож. Не обращая внимания на сажу, испачкавшую ей руки, Брайди принялась втискивать лезвие ножа под крышку шкатулки.

На эту операцию ушло никак не меньше двадцати минут и, когда старания ее увенчались, наконец, успехом, на лбу у нее выступила испарина. Не тратя времени даже на то, чтобы вытереть с рук сажу, девушка отбросила нож в сторону, не без труда открыла крышку шкатулки и молча уставилась на ее содержимое.

Опасения Брайди подтвердились: второго браслета с брелоками в шкатулке не было. От этого ей стало ДУРНО.

Она опять принялась ходить из угла в угол, но уже не в задумчивости, а в гневе. Ее руки сами собой сжались в кулаки. Остановившись, она подумал: «ЖАЛЬ, ЧТО Я НЕ УДАРИЛА ЭТОГО ПОДОНКА СИЛЬНЕЕ».

Полицейского участка в Потлаке не было. Брайди могла бы разбудить вдову, но чем ей поможет Рут? Вот Диггер обязательно помог бы, но он уже старый человек, а Ник — молод и опасен. К тому же, она видела, как Рут Спайви подмешивала старику в кофе настойку опия, а это значит, что до утра он не проснется.

Оставался только Таггарт Слоан. Он был единственным человеком, способным остановить Ника. Но что значит, остановить? Мэллори получил, что хотел и уезжает. Он сказал, что уезжает. Но разве можно ему верить? «ЭТОТ ЧЕЛОВЕК ЛГАЛ МНЕ ВСЕ ЭТО ВРЕМЯ, — думала Брайди. — И ОН, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО, ОЧЕНЬ ОПАСЕН».

Не оставалось никаких сомнений, что Ник сделал оттиск с браслета или, по крайней мере, с медальона. И, скорее всего, он знает, как расшифровать те странные буквы и цифры. Иначе он не держался бы так самоуверенно!

Брайди понимала, что выход у нее только один: отправиться к Тагу Слоану и просит у него помощи. Только он может защитить ее от Ника и предотвратить возможность очередной кражи. Кражи чего? Браслета или рудника? Этого она не знала. Определенно ясно сейчас было только одно: необходимо ехать к Таггарту Слоану.

Она быстро открыла самый большой из своих чемоданов, радуясь, что не успела забыть, где упаковала свои плащи. Набросив на плечи один из них, оперлась ногой о дверной косяк, повернула ручку двери и с силой дернула ее на себя. Дверь неожиданно легко распахнулась.

— Проклятье! — проворчала Брайди, едва успев отскочить от двери, взяла лампу и вышла в коридор.

Брайди вошла в конюшню и подняла повыше лампу. Мирно спавшие в тени верхних перекладин птицы, встрепенулись и громко захлопали крыльями, отчего в воздухе запахло пылью и птичьим пометом. Девушка поплотнее закуталась в плащ.

Когда-то это была, действительно, замечательная конюшня. Широкий проход между стойлами был вымощен кирпичом, и знакомый Брайди терпкий запах навоза, сена и лошадей все еще ощущался.

Она вздохнула. До дома Слоана, конечно, не так далеко, не больше мили. Но одно дело идти туда днем, и совсем другое — ночью. Однако, Ника надо было остановить во что бы то ни стало, а значит, пешком ли, на лошади ли, но она обязательно доберется до дома Слоана.

Потеряв всякую надежду найти в этой конюшне хотя бы одну лошадь, Брайди собралась уже было уходить, как вдруг услышала тихий шелест соломы и глухой звук, в котором просто невозможно было не узнать стук копыт. Воспрянув духом, девушка пошла на этот звук, и вскоре огонь лампы выхватил из темноты очертания какого-то животного, похожего на лошадь.

Брайди тихонько свистнула — именно этим сигналом она всегда извещала о своем появлении своих любимиц в Драмкине — и животное подняло голову. Даже в темноте стойла длинные уши, продолговатая морда и жесткая грива выдавали в нем мула.

— Пропади ты пропадом! — прошептала Брайди в сердцах, едва сдерживаясь, чтобы не выругаться вслух. Но когда она вошла в стойло, животное доверчиво приблизилось к ней и уткнулось мордой в руки. Девушка растерянно почесала мула между ушами. Ей был виден с этого места дальний конец конюшни, но несмотря на разнообразие сбруй, седел и других принадлежностей, висевших там, никаких других животных больше не было.

Брайди заглянула мулу в глаза.

— Ты согласишься отвезти меня в одно место?

Мул, естественно, ничего не ответил, а только потянул девушку за рукав.

— Что ж, молчание — знак согласия, — сказала она и, держа перед собой лампу, пошла туда, где хранились принадлежности для верховой езды.

Брайди провела мула по извилистой тропинке, вывела его на дорогу, проходившую мимо каньона, и только потом решилась сесть в седло.

— Хороший мул, — приговаривала она, подгоняя стремена под свой рост. — Умный мул, — прибавила, вставляя ногу в стремя и с трудом взбираясь в седло. — БОЛЬШОЙ мул, — эта реплика была отпущена даже раздраженным тоном. Животное и в самом деле было довольно крупным. — Бьюсь об заклад: твоя мать была першероном [15], — произнесла девушка, похлопывая мула по холке. — Или даже слонихой.

Брайди пожалела, что надела туфельки, а не ботинки. Успокаивал лишь тот факт, что ехать придется не очень далеко. Тем более, что в стремени была только одна ее нога, правая. Другое же стремя она спустила так низко, что уже не могла дотянуться до него ногой.

Ее лампа одиноко стояла у дороги, отбрасывая вокруг себя желтый рассеянный свет, выхватывающий из темноты кусты, камни и гравий. Брайди просто не смогла взобраться на такого высокого мула, держа при этом еще и лампу. Кто бы мог подумать, что мул окажется таким большим! К счастью, луна светила достаточно ярко, да была надежда, что животные видят в темноте лучше, чем люди.

Девушка слегка поерзала в седле, тем самым давая животному знак трогаться, но мул и не думал этого делать. Брайди предприняла было еще одну попытку сдвинуть его с места. Но она, как и первая, оказалась безуспешной.

Брайди причмокнула, надеясь, что мул воспримет хоть эти звуковые сигналы. Но тот лишь пошевелил ушами.

Она надавила коленками в бока животного. Вся реакция мула ограничилась тем, что он лениво повернул голову и посмотрел в ее сторону своими сонными, полузакрытыми глазами.

— Пошел! Пошел! — начиная терять терпение, подгоняла она мула. Брайди ездила верхом всю свою сознательную жизнь, но ее лошади всегда были великолепны и мгновенно реагировали на малейшее желание наездницы. Вконец отчаявшись, она попробовала было применить к мулу те команды, которые слышала от братьев Маккри, когда те заставляли работать Прискиллу. — Но! — кричала она, чуть не плача. И когда мул никак на это не прореагировал, она вспомнила другую команду. — Хо!

Мул медленно закрыл глаза и опустил голову.

Тогда девушка прибегла к запрещенному приему: она изо всех сил лягнула его в бока.

Если бы на месте Брайди был новичок, он давно оказался бы в грязи. Но она, вовремя успев схватиться за поводья, чудом сумела удержаться в седле. Плащ ее распахнулся и чуть не слетел совсем, капюшон съехал с головы, а из прически выпали все шпильки.

Пустившийся бешеным галопом мул выглядел спокойным, но темпа сбавлять не думал.

— Проклятие! — выругалась Брайди и вцепилась в поводья еще крепче.

И мул, мало-помалу, перешел на более легкий галоп, а потом и на более размеренный шаг.

Нащупав на спине капюшон, Брайди натянула его на голову. Затем поплотнее запахнула плащ и, переложив поводья в одну руку, поправила юбки, задравшиеся во время этой бешеной скачки.

— Благодаря тебе, я выгляжу сейчас, как настоящее пугало! — сказала она мулу, который в ответ лишь повел длинным ухом.

Поворот Брайди нашла без особого труда. Дорога сворачивала недалеко от дома Слоана. Рядом с задним крыльцом можно было разглядеть привязанную и оседланную лошадь. Странно. Неужели Слоан любит кататься верхом в полночь, и именно по этой причине возле его дома стоит сейчас оседланная лошадь? Брайди решила было сначала остановить там же и своего мула, но потом передумала. Вряд ли разумно будет входить без приглашения, посреди ночи, с черного входа. Миновав заднее крыльцо, девушка подъехала к лицевой стороне дома, спрыгнула на землю и привязала мула к забору.

Поднимаясь по ступенькам крыльца к резной входной двери, Брайди чувствовала себя уже гораздо увереннее. В нескольких окнах дома горел свет, и сквозь шторы ясно различались два силуэта, двигавшиеся по комнате. Вот, значит, почему у дома Слоана привязана лошадь: по всей видимости, у него гость.

— Что ж, сейчас гостей будет уже двое, — произнесла Брайди чуть слышно и подняла старинный бронзовый молоток, отлитый в виде скорпиона.

ГЛАВА 15

— Свинья! — зло крикнула Консуэла и схватила с каминной полки вазу.

— Ради Бога, поставь ее на место, Конни, — попросил Таг, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие. — Эта ваза принадлежала еще династии Мин.

— Свинья! Я видела, как ты разговаривал с ней на улице, и теперь я тебе уже не нужна! — Она замахнулась на Слоана вазой.

Он поднял вверх обе руки.

— Послушай, Консуэла, давай сядем и спокойно обо всем поговорим…

— Поговорим, конечно же, поговорим! Именно за этим я сюда и пришла! — Ее рука, державшая вазу, резко опустилась вниз, и у Таггарта невольно перехватило дыхание. — Мария сказала, что ты не хочешь меня видеть, что ты вообще никого не хочешь видеть. А потом она вручила мне это! — Небрежно опустив вазу на каминную полку, Консуэла вытащила из-за пояса юбки конверт, на котором было надписано ее имя. Она открыла его и вытряхнула оттуда пачку банкнот. — Ты трусливый пес! Ты боишься даже посмотреть мне в глаза!

— Консуэла, я не просил Марию передавать тебе что-либо. Она, скорее всего, увидела на конверте твое имя, и когда ты приехала, подумала…

Лицо Консуэлы, темное от ярости, перекосилось. Она сплюнула на пол.

— Подумала. ПОДУМАЛА! — Слово это приобрело в ее устах совсем иное значение. — Я покажу тебе ПОДУМАЛА, мистер Таггарт Слоан! — Консуэла смяла в руке банкноты, словно намереваясь их выбросить, но, немного подумав, опустила их в карман юбки.

Таггарт устал от этих бесконечных скандалов, он вообще устал от этой женщины.

— Послушай, — произнес он с каменным выражением лица. — Наши отношения с самого начала были лишь деловым соглашением. И ты никогда не забывала взять свои деньги. Если же ты обеспокоена тем, что теряешь этот источник дохода…

— Подонок! — вскричала Консуэла и разразилась длинной тирадой наикрепчайших мексиканских ругательств, которые Таггарту совсем не хотелось переводить. Затем она снова схватила вазу.

Подозревая, что на этот раз Консуэла, наверняка, запустит вазой в стену, Таггарт подался вперед. И в этот самый момент в гостиную вошла Мария, сопровождавшая высокую стройную незнакомку, закутанную в плащ.

— Сеньор Слоан, эта леди… — только и успела вымолвить Мария, прежде чем Консуэла швырнула вазу.

— Боже! — вскричал раздосадованный Таг и хотел было поймать вазу, но лишь на мгновение успел коснуться кончиками пальцев прохладной глади древнего фарфора.

Всецело поглощенный переживаниями за судьбу своей любимой вазы, Таггарт не сразу сообразил, что женщина, закутанная в плащ, не кто иная, как Брайди Кэллоуэй. Молниеносно метнулась она навстречу летящей вазе и успела-таки поймать ее. Окинув взглядом пойманный предмет, девушка осторожно погладила его сине-белую поверхность и подняла глаза на Слоана.

— Мин? — только и спросила она.

— Теперь я вижу! — пронзительно завизжала Консуэла. — Я была права. Чем это она лучше меня?! Бледная, как поганка! Костлявая, как подыхающая с голоду собака!

— Заткнись! — угрожающе произнес Таггарт, направляясь к своей разъяренной любовнице.

Она повернулась к Брайди, лишившейся дара речи от неожиданности, и, горделиво поправив свою пышную грудь, презрительно фыркнула:

— Разве можно называть ее женщиной?!

— Еще раз говорю тебе: заткнись! — рявкнул Слоан.

Испытав на себе коварство Мэй, истеричность Консуэлы и холодное презрения Брайди, он начал приходить к мысли, что всех хорошеньких женщин стоит выстроить в один ряд и расстрелять.