— Заткнись, — проворчал он, даже не потрудившись обернуться.

«ДУРАК, — подумала она. — КРАСАВЧИК, НО ДУРАК».

И к тому же, он так крепко спит, как сурок. Прошлой ночью, удовлетворив с помощью Консуэлы свои потребности, он почти тотчас же захрапел, а она встала и вытащила у него из кармана карту и другие бумаги. На карте стояла только одна отметка, в том месте, где они ночевали возле полуразвалившейся хижины.

Другие бумаги показались Консуэле более интересными. Она подошла поближе к костру и внимательно разглядывала их, не совсем, правда, понимая, зачем Нику понадобилось рисовать какую-то монету.

Что он пытается найти? Не слишком ли она поспешила, отправившись вместе с ним? Ники мог быть очень умным. Но глупым он, порой, бывал тоже. Как, например, сейчас. Консуэла знала его еще с тринадцати лет, но так и не сумела до конца понять, что это за человек. Иногда Ник был ласковым и нежным, а потом вдруг, ни с того, ни с сего, становился злым, как черт. Но Консуэла имела подход к этим двум крайностям его характера. Она умела повлиять на Ника, что, в случае с Таггартом, ей редко удавалось. И эта особенность их отношений и привлекала, и злила ее одновременно.

Может быть, именно поэтому она так часто ругалась со Слоаном и закатывала ему сцены. И дело совсем не в том, что она не умела владеть собой, но с Таггартом, почему-то, абсолютно лишалась выдержки.

Таггарт! Зачем ему понадобилось разрушать все то, что связывало их до сих пор? Еще несколько лет и она скопила бы довольно приличную денежную сумму. И тогда уже она, Консуэла, могла бы позволить себе бросить его. И это, наверняка, позабавило бы ее. «Интересно, как сильно переживал бы он наш разрыв, — думала она, — если бы дорогу мне не перешла эта худая, рыжая девица? Побежал бы он, интересно, вслед за моим экипажем, умоляя остаться? ВОТ ГДЕ Я ПОСМЕЯЛАСЬ БЫ! РАСХОХОТАЛАСЬ БЫ ПРЯМО ЕМУ В ЛИЦО!»

Но теперь место Таггарта занял Ники, который пообещал отомстить и взял ее с собой. Ники, который явно сбился с пути, но не хотел в этом признаваться.

Консуэла напомнила себе, что не должна забывать еще и о лошадях. Если бы она не поехала с Ником, то, скорее всего, никогда бы их больше не увидела. А значит, ей просто необходимо следить за своей собственностью. И потом, Мэллори совсем неплохой любовник, пусть даже она и не получает от него ни цента.

Заставив лошадь остановиться, Консуэла спрыгнула на землю. Сегодня нижняя часть ее тела чувствовала себя уже гораздо лучше. Призвав на помощь всю свою сообразительность, девушка положила на седло, сложенное в несколько раз одеяло, и теперь ехать ей было намного удобнее. Но все равно приятно было снова почувствовать под ногами твердую почву. Консуэла размяла немного ноги и потянулась всем телом.

Ник, ехавший ярдах в десяти от нее, услышал, что она остановилась. Резким движением натянув поводья, он остановил свою лошадь и обернулся.

— Что ты еще придумала? — закричал Мэллори.

Консуэла отпустила поводья и направилась в сторону ближайшего колючего дерева.

— Я иду по нужде, — объяснила ока, присаживаясь на корточки и приподнимая юбку.

— Поторопись, — сердито проворчал он. — У нас и без того мало времени.

Спустя несколько секунд Консуэла встала с корточек.

— Вот, что я тебе скажу, Ники: я лучше подожду тебя здесь. Почему ты не хочешь ехать прямо? Мы уже сделали за сегодняшний день три круга. И я просто уверена, что если останусь на этом месте, то совсем скоро увижу тебя снова, выезжающим с противоположной — стороны.

Ник не на шутку разозлился, глаза его сузились.

— Ты, маленькая потаскушка, — угрожающе сказал он. — Я могу за эти слова настучать по твоей физиономии.

Консуэла на это лишь пожала плечами и взялась за поводья своей лошади. Вставив ногу в стремя, она сказала спокойным голосом:

— Если ты ударишь меня, я отвечу тебе тем же. Понятно?

Какое-то время Ник буквально сверлил ее ненавидящим взглядом, но потом мрачное выражение его лица сменилось улыбкой.

— Да, — сказал он. — Но ты должна пообещать, что будешь хорошо себя вести. — И, тронув поводья, снова продолжил путь.

Последовала его примеру и Консуэла, предварительно поправив под собой одеяло.

Да, она имела подход к этому человеку. Дело это было довольно тонкое, но Консуэла с успехом с ним справлялась. Не такой уж и сложный человек Ник Мэллори. И к тому же, что еще ей оставалось делать?

— Вы не устали?

— Нет, — ответила Брайди. И это на самом деле было так. — Я ничуть не устала. Как здесь красиво!

Был уже полдень. Они только что проехали мимо огромного розового утеса, который, как сказал Таг, назывался Хеннесиз Блаф.

Молоденькая травка только что начинала зеленеть, но кое-где уже распустились маленькие цветочки с бело-розовыми лепестками. Нежная молодая зелень, в сочетании с розоватыми островками цветов, расстилалась вокруг бескрайним пушистым ковром удивительной красоты, на фоне которого вырисовывались то группки грушевых деревьев, то заросли толокнянки, то одинокий дуб.

Кругом, то и дело, порхали птицы. Перелетали с ветки на ветку соловьи и голуби, пытаясь укрыться от полуденного зноя; спешили куда-то по своим делам целые семейства упитанных перепелов; а высоко в небе кружились ястребы.

— Немногие ценят эту красоту, очень уж она своеобразна. — Сказал Таг. Похоже, он тоже наслаждался созерцанием окружающей их природы.

Брайди поправила шляпу, которую заставил ее надеть Таггарт. Это была его шляпа, мягкая и широкополая, великоватая для ее головы. Таггарту пришлось подложить под подкладку смятую бумагу, чтобы шляпа не наезжала девушке на глаза, но этого явно было недостаточно. И все-таки, она не могла нарадоваться на этот головной убор. Если бы не широкие поля шляпы, лицо Брайди давно бы уже обгорело. Таггарт настоял на том, чтобы она надела также и его брюки.

Шляпа, брюки: было особенно приятно иметь на себе эти вещи оттого, что они принадлежали ему. Даже несмотря на то, что шляпа набита бумагой, а брюки сколоты в поясе булавкой и несколько раз подвернуты.

Пока что путешествие доставляло и Таггарту, и Брайди огромное удовольствие. Они оба пребывали в прекрасном расположении духа. Брайди была уверена, что именно заманчивая цель их путешествия излечила Тага от его обычной подавленности. А в глубине души она надеялась, что ему приятно находиться в ее обществе. Что же до нее самой, то она без конца вспоминала их поцелуй. Нет, поцелуи. При всем своем старании, Брайди никак не могла выбросить из головы те незабываемые мгновения. И, как если бы пережиты они были заново не в воображении, а наяву, также сладко замирало ее сердце, также становилось страшно и радостно одновременно. Возможно, это были совсем неподходящие мысли для особы, записавшейся в старые девы, но Брайди все реже и реже вспоминала о том былом своем решении.

— Далеко еще до этого Белого Волка? — поинтересовалась она.

Таггарт указал вперед, туда, где протягивалась длинная полоска буйной растительности.

— Мы почти добрались до реки Белого Волка. Затем наш маршрут проляжет вверх по течению реки, и к концу дня мы окажемся у хижины Сэма Клама… Вы уверены, что не устали? Мы могли бы остановиться на несколько минут.

Брайди засмеялась и Таг удивленно посмотрел на нее.

— Я ездила верхом, сколько себя помню, и не всегда в таких удобных седлах, как это. — Она провела по передней луке своего седла. — Уверена, что выпасть отсюда просто невозможно.

— Уж это точно, будьте уверены, — усмехнулся он. — Ну что ж, значит мы остановимся, чтобы отдохнуть, когда доберемся до реки.

— Но я совсем не устала!

— Нам придется напоить лошадей.

— Конечно, — согласилась Брайди, почувствовав неловкость из-за своей недогадливости. — А завтра мы куда поедем?

Таггарт вынужден был отъехать на момент от нее, объезжая раскинувшийся на пути густой кустарник. Подъехав к ней снова, он ответил:

— Только туда, куда велит нам Мойра. Сегодня вечером мы окажемся у первого серебряного брелока: возле старой хижины Сэма Змеиного Глаза.

— А на втором брелоке изображена маленькая лошадка, — заметила Брайди, внимательно посмотрев на браслет.

— Это не лошадка, — возразил Таг, сбрасывая с себя какую-то мошку. — Обратите внимание на уши и хвост.

Она присмотрелась к изображению на брелоке еще внимательнее. Уши животного были довольно длинными, а хвост заканчивался кисточкой.

— Это мул? — спросила девушка, но потом решила, что у животного на брелоке слишком большой для мула живот. — Нет, — поспешила исправиться она. — Думаю, что это ослик.

Таггарт кивнул.

— Вы заметили еще что-нибудь необычное?

— Только то, что кольцо продето ему в бок. Это всегда казалось мне немного странным, и я порой недоумевала, отчего Шеймус не изобразил это кольцо там, где ему положено быть. Вероятно, нашему ослику нравится лежать на боку.

Таг одобрительно кивнул. На мгновение он напомнил Брайди мистера Финга, одного из ее старых учителей, который, подводя к ответу на заданный вопрос, дополнительно ставил перед ней ряд наводящих вопросов, тем самым заставляя размышлять вслух и облегчая самостоятельный путь к истине.

— А когда, по-вашему, ослик лежит на боку? — спросил он.

— Думаю, не очень-то часто. — Она поджала губы. — Может быть, когда спит? Нет, ослы, как и лошади, спят стоя. Значит, когда болеют. И уж, конечно, когда умирают.

Таггарт рассмеялся.

— Ей-Богу, мисс Кэллоуэй, я преклоняюсь перед вашей сообразительностью. Именно там мы завтра и остановимся: у каньона Мертвого Осла.

— Честно говоря, — Брайди с сомнением покачала головой, — не знаю, как бы я разгадывала эти головоломки тетушки Мойры сама?! Откуда мне было дознаться о существовании такого места?

— А вам совсем необязательно было об этом знать, — заметил он, останавливаясь.

Девушка была так занята исследованием своего браслета, что и не заметила, как они подъехали к песчаным берегам реки Белого Волка.

Напоив лошадей, Таг привязал их в тени раскидистого дуба и слегка ослабил их подпруги.

— Давайте и мы тоже немного отдохнем, — предложил он, направляясь к широкому и гладкому валуну.

Брайди была рада этой недолгой остановке. И хотя она не испытывала усталости от езды в седле, но очень заманчивым было предложение посидеть с Таггартом вдвоем у этой небольшой симпатичной речушки, послушать негромкое журчание воды и веселое пение птиц.

Однако, опустившись на валун, она поняла, что на самом деле все-таки устала. Сказывалась, наверное, бессонная ночь, когда глупые сомнения и наивные мечты не дали сомкнуть глаз.

Таггарт, как и обещал, зашел за ней, тем самым, развеяв ее сомнения. И все же, Брайди испытывала некоторую неловкость в его присутствии, особенно сейчас, когда они сидели вот так, совсем рядышком, на этом большом валуне.

— С вами все в порядке? — спросил он и приобнял ее за плечи.

— Что? — растерялась Брайди. Как же ей было непривычно ощущать на себе тепло мужской руки! Она вдруг представила себя обнаженной в его объятиях, и у нее перехватило дыхание.

Таг осторожно привлек девушку к себе.

— Вы вся дрожите, Брайди. С вами все в порядке? Давайте, я принесу вам воды. — Он хотел было встать и рука его, оставив ее плечо, соскользнула на спину, но она, резко выдохнув, ответила:

— Нет, нет. Я прекрасно себя чувствую. Благодарю вас.

Рука мужчины вернулась на прежнее место, и когда Брайди решилась поднять на него свой смущенный взгляд, он, одними только глазами, улыбнулся ей.

— Что с вами, мисс Кэллоуэй?

— Нет, нет. Все в порядке, — поспешила ответить она и снова опустила глаза, переводя взгляд на свои колени.

— А что вас здесь так заинтересовало? — спросил он ласково и накрыл своей большой ладонью ее коленку, на которую уставилась растерянная Брайди.

Она открыла было рот, намереваясь воскликнуть: «мистер Слоан!», или даже залепить решительную пощечину, но когда рука его скользнула между ее коленей и продвинулась немного выше, нежно сжав ее ногу почти у самого паха, она лишь тихо простонала.

— Вы что-то сказали, мисс Кэллоуэй? — прошептал Таг и припал к губам Брайди.

На этот раз она обвила руками его шею, и поцелуй, бесконечно долгий и нежный, наполнил ее всю, от макушки до пальцев ног, жарким и страстным огнем. Хотелось, чтобы этот поцелуй длился вечно.

Когда одна рука Тага скользнула смелее меж дрожащих бедер девушки, другая его рука, обнимавшая до сих пор за плечи, съехала на спину, захватив ладонью округлость груди. Казалось, эти двое слились воедино, охваченные магической силой страстного поцелуя.

Чувствуя, что рука Таггарта, как бы невзначай, продвигавшаяся ввысь, уже легонько поглаживала шов, соединяющий вместе две штанины ее брюк, Брайди едва не задохнулась от захлестнувшей ее волны сладострастия. Девушка смутно сознавала, что расстегиваются пуговицы на ее рубашке, а низ рубашки выезжает из брюк, что большая, нежная рука забирается под ее белье и прикасается к груди.