— Мы задержимся? — Морган и сам был рад отвлечься.

— Одним глазком… только одним глазком… — он тряхнул каштановой головой, расправляя одежду. Столько прекрасных дам! Столько соревновавшихся рыцарей! Столько всего…

Проезжая дальше, они уже видели установленные палатки, украшенные геральдическими цветами баронов. В другой раз здесь были бы и их с Райаном цвета. Вейн вздохнул, предаваясь воспоминаниям. Палатки располагались полукругом, у подножья холмов вокруг ровной площадки, которую с особой тщательностью выбрали для турнира. Мужчины спешились, оставляя своих лошадей в отведённом месте. Морган отпросился у барона, намереваясь пообщаться с товарищами, прибывшими на турнир. Даже отсюда Вейну был виден королевский шатёр, он находился отдельно, на противоположной стороне, и был значительно больше и наряднее остальных. Почувствовав справедливое волнение, воин потихоньку смешался с прибывавшими людьми, стараясь держаться подальше от глаз его высочества. Так оно здоровее будет, и останется шанс не быть приконченным другом, если после беседы с Вильгельмом, от него что-нибудь останется…

Вейну показалось, что сюда прибыла вся Англия. Прекрасные дамы, разодетые в свои лучшие наряды, словно нарочно прогуливались по краю площадки для состязаний, чтобы привлечь внимание мужчин. Вейн незамедлительно отвесил каждой из благородных девиц по достойному комплименту, стараясь не оплошать и не повториться, вызывая гнев прекрасных созданий. Затем опомнился, вспоминая, что его «прекрасное создание» осталось в Тендервиле, и ретировался из плена разноцветных платьев. Рядом слышался весёлый детский смех. Маленькие озорники носились у повозок. Лились романтические баллады распеваемые менестрелями.

Подсчитав, он понял, что только восемь баронов удостоились чести выставить своих воинов для участия в турнире.

Сначала состязались в ловкости, более опытные рыцари. Барон остановился на краю площадки, приветствуя знакомых воинов. Он, как и остальные товарищи, дружно поддержали громкими криками одного из участников, с которым Вейну приходилось сражаться бок обок, причём не раз.

Глядя, как первыми, снова потерпели неудачу воины барона Конрада, а за ними и барон Лоренс, Вейн лишь покачал головой. Этим двоим, вечно взбредало в голову участвовать во всевозможных турнирах, но он не помнил ни одного, где бы хоть один их этих малых побеждал! К полдню осталось только пара отрядов, из самых сильных воинов, что были заявлены для участия, как и предсказывали изначально.

Предвкушая достойное зрелище, Вейн полностью увлёкся, глядя на площадку. Он смотрел на выступление. Барон Гилеври стоял на самом краю поля, прямо напротив своего соперника, барона Бидли. Оглушительный рёв собравшихся, приветствовал их.

— Я и говорю, как можно было отказаться от такого подарка? Нужно быть вовсе сумасшедшим!

— Говори яснее, или замолчи вовсе, я не понял ни слова! — второй пьяный голос, прозвучавший у барона за спиной, заставил его прислушаться, и отвлечься от начавшегося боя.

Он не обернулся, к остановившимся позади него мужчинам. Но тревога охватила его. О чем они говорили? Он так же не понял слов первого говорившего незнакомца. Меж тем пьяная беседа продолжалась:

— Муженёк твоей племянницы, отказался от бедняжки — то!.. — икота заставила говорившего ненадолго смолкнуть, а Вейна кинуло в жар.

Значит, вторым собеседником был Ральф! Проклятье!! Что теперь делать? Такого он признаться не ожидал. Какого черта дядюшку принесло на турнир?! Ну и заварил ты кашу, дружище!

— Ты дурень, этот сукин сын преспокойно обживает земли, которые по праву мои! Мои, ты же понимаешь? Понимаешь, меня, говорю?! — Ральф рычал, заплетающимся языком пытаясь объяснить своему товарищу, что лично видел, как нормандский барон принял в своё владение земли Тендервиля, положенные в наследство леди Даниэль, его племянницы.

На что, второй мужчина немедля выложил весь список рыцарей, отважившихся на состязание друг с другом, по велению короля, которое он якобы лично слыхал. И после того, как барон Райан прилюдно отказался от своей жены, те кинулись, торопясь отхватить богатый кусок земли, да ещё и девицу в придачу! И теперь, по его мнению, когда все остальные рыцари вернулись ни с чем, только двое и продолжают эти самые состязания, барон Райан, да барон Хьюберт.

Полившаяся следом брань, была заглушена широкой ладонью говорившего. Ральф вырывался, но его товарищ, шикая, убеждал его замолчать, иначе они рисковали вызвать ненужный гнев присутствующих на турнире.

Вейн как в тумане смотрел на поле. Вассал Гилеври возвышался над бароном Бидли, который распластался на земле. Кончик меча стоявшего воина уткнулся Бидли в шею. Гилеври победно смотрел на поверженного противника, затем он устремил взгляд на собравшихся зрителей.

Снова грянул рёв толпы, заглушающий то, что он пытался расслышать. Барон понял, что даже задержал дыхание, пытаясь вслушаться. Он с последних сил сдержался, чтобы не обернуться, и не свернуть шею проклятому дядюшке! А закончилось бы это, несомненно, так и не иначе!

— Интересно, кто же из нормандцев притащит Вильгельму твою девчонку? — второй голос хрипло потешался над взбеленившимся Ральфом.

Вейн не стал ждать, пока его узнают. Он должен был отыскать Моргана, и спешить в Тендервиль. Он широким быстрым шагом направился к месту, где недавно оставил свою лошадь.

Кажется, само Божье проведение привело его сюда в этот день…

Глава 37

Эту ночь она провела сидя в своей комнате и пересчитывая звезды, заглядывающие в большое окно, которое она раскрыла настежь. Вот, сердито надулась она, одна из этих сверкающих алмазами крошек, даже подмигивала ей. Или это у её глаза случился нервный тик?

И как он посмел запереть дверь на ночь? Даниэль в сердцах запустила в стену маленькую подушку, одну из многих, разбросанных по широкой кровати.

Райан сам не свой ходил весь день, хмурясь и поглядывая на неё, как на матерого разбойника. Разочарование… вот что она опасалась увидеть в его серых глазах. Что могло быть горше?! Вторая подушка полетела вслед за первой, но Даниэль сонно промахнулась и та, сверкнув вышитым боком, нырнула прямо в ночь, за окном. Девушка немедленно услышала сердитое ворчание, доносившееся откуда-то снизу, и поспешила выглянуть. При этом косы её, словно шёлковый флаг, отливающий серебром, в свете полной луны, свесились через подоконник.

Лэйтон, помощник Райана, переложил зажжённый факел в левую руку и поднял то, что так внезапно приземлилось ровно ему на голову. Бережно отряхнув подушку, пахнувшую удивительно приятно, он вскинул свою курчавую голову, приветствуя госпожу.

— Прошу простить меня, Лэйтон. Я ни в коем случае не намеревалась попадать в вас, или кого-либо другого! Я просто немного промахнулась…

— Немного?.. — вассал улыбнулся, зубы его блеснули белизной на тёмном в ночи лице.

Он возблагодарил Бога за то, что госпоже не пришло в голову метать что-либо поувесистей. Видно между нею и их господином не все гладко.

— Вам нужно отдохнуть, миледи. Время уже за полночь.

— О! Как я могу спать?.. — она печально опустила голову на прохладный подоконник, свесив тонкие руки и болтая ими, словно призрак.

Воин прочистил горло, и решил подбодрить хозяйку, но только он открыл рот, как она поглядела на него, из-под льющихся волос, страдальчески спрашивая:

— Я сломала ему жизнь, Лэйтон? Ах, почему я не попросила у короля отправить меня в монастырь?! — голос её, несчастным эхом, подхватил ночной ветер.

Лэйтон усмехнулся, вовремя спохватившись, подумав, что мог обидеть госпожу, если она решит, что он над ней потешается.

— Вы ни в коем случае не сломали жизнь моего господина, леди Даниэль. Вы наполнили её особым добрым смыслом… — воин замялся, подбирая слова.

— Так и есть, миледи! Хозяину просто повезло, что вы у него есть! — раздался в ночи второй сонный голос.

Она встрепенулась, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в темноте, а Лэйтон сердито отпихивал товарища, которого как мотылька приманил горящий свет факела посреди двора, да звонкий голос госпожи.

— Дело говоришь, Вилки, наше счастье, что хозяин взял в жены такую замечательную даму, как наша хозяйка! — третий грубый голос раздался с другого бока.

Лэйтон понял, что скоро все воины сбредутся с казармы, чтобы поддержать свою госпожу, и им влетит от барона, едва солнце встанет, а то и раньше…

— Все вон!!! — этот голос они успели выучить с первого раза.

Двери дома едва успели с грохотом захлопнуться за разъярённым телохранителем, когда мужчин и след простыл, только огонёк, мелькая в ночи, был виден, вздрагивая и угасая, да задёрнулись шторы в окне, на втором этаже.

Гай сердито поднял блестящую вышивкой подушку, оброненную Лэйтоном в спешке, и, поджав губы, размахнулся и кинул её, попадая прямёхонько в окно. Довольный, он расслабился, наслаждаясь тишиной, когда достаточно больно, та же самая подушка стукнула его по светлой макушке. Даниэль захлопнула окно, гордо отправляясь в кровать. Ну, просто все было против неё!

Пришла пора поговорить начистоту! Она искренне хотела стать хорошей женой. Бог свидетель, она в отчаянии от того, что он ведёт себя совсем не как добрый муж. И спит он в другой комнате! Беренис, горничная сказала ей, что так совсем не годится, когда муж спит отдельно от жены.

Огромная кровать, которую давным-давно изготовили специально для её родителей, прекрасно пришлась бы в пору им обоим! А камин в комнате был просто огромный, способный согреть комнату, раза в три большую спальни самой Даниэль.

Она понимала, почему Райан предпочёл именно ту комнату, но негодуя, считала оскорбительным, что он не спит с ней, да ещё и запер двери! В конце концов, он ей муж, значит, они должны спать вместе! Мог бы, и позвать её к себе! Почему ей вечно необходимо было прокрадываться к нему словно воришка?! Даниэль надув губы почувствовала себя глубоко несчастной и оскорблённой. Она решила, что пришло время покончить с этим положением раз и навсегда! Настало время решительных действий! Уж она-то сумеет устроить с Райаном настоящую семью!

* * *

Райан, тем временем так же переживал. Сон не шёл к нему, и он беспрестанно ворочался в жаркой постели. Их дневной разговор, не выходил у него из головы.

Значит, Даниэль принимала участие в обороне замка, да ещё практически наравне с их воинами. Это было немыслимо и не имело ничего общего с его представлениями о маленькой девочке, что он оставил без достойного присмотра.

— Гай! Будь неладен мальчишка! Ты лепил её по образу и подобию своему? Или же вовсе не соображал, что перед ним юная леди?!

Что же пришлось пережить его малышке? Он поднялся, не в силах удержать себя в кровати, и стал мерить просторную комнату шагами. Босые ноги наслаждались прохладой, исходившей от холодного пола, в то время как голова барона закипала.

Он так и не отправился в деревню, боясь оставить её одну. Оставалось дождаться Вейна и тогда предпринять ещё одну попытку навести порядок! Черт! Он просто не мог оторваться от неё! Она манила к себе, и он уже не мог понять, стало ли причиной вчерашнее происшествие на мосту, или ею являлась сама Даниэль, захватывающая все больше места в его бедном сердце.

— Дорогой Господь… — Райан со всего роста упал на кровать, вскрикнув, когда спина загорелась огнём от удара.

Он совсем забыл о ране! Сердито перевернувшись на живот, барон обхватил подушку, глядя на двери из-под спутанных прядей тёмных волос. Его взгляд остановился на замке.

— Нет, нет и нет! — он уткнулся лицом в подушку, заставляя себя успокоиться и не кидаться к дверям, отпирая их.

* * *

Утро началось для них слишком неожиданно…

Она едва заставила себя подняться, слыша настойчивый стук в свою дверь. Даниэль раздвинула завесу спутанных волос, и сразу зажмурилась, солнце резануло по глазам, и слезы выступили, вымачивая длинные ресницы.

— Я уже иду… — она побрела к дверям, отпирая их, и выглянула в коридор. Её сестра, уже полностью готовая, чтобы спуститься вниз, глядела на неё, с нескрываемым укором.

— Я мигом… — девушка бесцеремонно захлопнула двери перед самым носом Мей, и снова вернулась, падая в постель.

— Не думай, что я так просто уйду! — сестра сердито ворвалась в покои, и принялась стаскивать Даниэль с кровати.

— Да что с тобой такое? Ты вчера ушла отдыхать раньше меня! Неужели не выспалась?! — добившись того, что её сестра нехотя встала, Мей решила помочь ей собраться, не дожидаясь Беренис.

— Ну-ка, садись!

Её ловко усадили на высокий табурет, и Мей принялась приводить в порядок бесконечные медовые потоки её волос.