Оксана Головина - Сероглазый ангел

— Ты молодец, я не сомневаюсь в этом, а теперь ступай, я должна спешить!

— Только еды прихватите с собой, а то проклятый нормандец все ходит, да ревёт как медведь по лесу, видать и вовсе голодный… — Корбин кивнул, в довесок к своим словам, посчитав себя достаточно благородным, упомянув хозяйке о нужде отвратительного воина, так бесчестно изловившего его.

Даниэль нетерпеливо закивала, подталкивая мальчика к тайному лазу, и убедившись, что осталась незамеченной, выбралась из кустов.

— Ах… — только и успела она выдохнуть, когда её золотая головка со всей силы ударилась, как ей показалось в каменную стену.

Она разгребла в стороны косы, и выглянула, в ужасе осознав, что врезалась, оказывается в живот своего собственного мужа. И как так очутился здесь?! Ведь не было и мгновение назад!

Девушка, виновато улыбаясь, рискнула поднять голову. Серебристые глаза немедленно вспыхнули, едва взгляд Райана скользнул по её лицу.

— Что ты делаешь, Даниэль?! — он бережно приподнял её подбородок своей рукой, осторожно промокая краем рукава её щёку. Затем извлёк ветку из её спутанных волос, и только когда посчитал, что достаточно пригладил их, он снова глянул ей в глаза.

— Я хотела нарвать яблок…

— В розовых кустах? — он улыбнулся краешком губ, и сердце её затрепетало.

Даниэль не стала спорить с ним, сейчас она была переполнена тревогой о нем. Девушка просто обняла Райана, горячо и сильно, не отвечая, ощущая его тепло всем своим существом. И вот теперь, она должна была оставить его, и бежать, чтобы встретиться с Хью и разузнать подробности. А ей так не хотелось оставлять мужа!

У неё живот сводило от одной мысли, что кто-то мог причинить ему вред! Она, несомненно, воткнёт кинжал в любого, кто осмелится коснуться и волоса на его голове!

— Я премного благодарен, Даниэль, но не расскажешь, кого же ты собралась проткнуть? — по его голосу, зазвучавшему у неё над головой, она поняла, что он смеялся.

Дорогой Господь! Её привычки, убьют её однажды! Как можно было не замечать, что размышляла вслух? Годы одиночества не прошли даром, она так часто говорила сама с собой, что теперь это было её самой большой слабостью! А так же человек, стоявший перед ней, такой родной и славный человек, весь её, до самой чёрной макушки…

— До самой макушки? — он склонился и поцеловал её голову, снова приглаживая её косы. Сегодня его жена была сама не своя, но произнесённые бедняжкой слова, так замечательно согрели его душу, что он не стал пытать её дальше.

— Я, пожалуй, поднимусь к себе, муж мой! Видать, я перегрелась на солнце… — Даниэль прошмыгнула у него под рукой, торопясь скрыться за углом дома.

Ей необходимо было, как можно быстрее добраться до условленного места! Она не выдержала и оглянулась, Райан продолжал смотреть ей в след, склонив голову на бок. Он подозревал неладное? Наверняка нет! Она убедила себя, что все так и было, и закрыла входные двери, едва не свалившись на полном ходу. Подол прищемило, и он чуть не оторвался, Даниэль раскрасневшись, снова отворила дверь, и, убедившись, что её одежде ничего не угрожало, помчалась в свою комнату. Когда она достигла её, то поспешила к окну. Свесившись вниз, она, широко улыбаясь, помахала Райану обеими руками, заставляя мужа покачать головой, и нахмурить брови.

Пусть убедиться, что она благополучно отсиживалась в своих покоях! Даниэль скрылась из вида, опускаясь на колени, и потянулась за своим любимым сундучком, откидывая длинный полог кровати.

— Я почти клянусь, муж мой, что это в последний раз! Негоже доброй жене обманывать своего мужа, но ты не дашь и слова сказать барону!

Хьюберт уже потерял терпение, намереваясь все бросить и уйти, когда услышал её шаги. Обернувшись, барон увидел хозяйку Тендервиля, вновь укрытую тёмной тонкой накидкой. Через плечо у девушки была перекинута небольшая сумка. Едва она подошла к нему, то, даже не начиная говорить, стала развязывать её и извлекла что-то, бережно завёрнутое в кусок грубой ткани.

— Прежде, чем начнёте сыпать гадостями, вы просто обязаны съесть это! — она нетерпеливо ткнула в него свёртком, и Хью оторопело принял его, даже через ткань, ощущая запах свежей еды.

Она решила накормить его? Эта женщина пугала его все больше и больше! Мужчина развернул свой завтрак, и настороженно становясь у камня, оглядел кусок хлеба со щедрым куском мяса сверху, словно боясь, что туда подсыпали яду, и только глядя на её едкую усмешку, фыркнул, и стал жевать.

Даниэль не стала его торопить, ведь это было бы непростительной грубостью, но ей так не терпелось узнать новости, что она не сводила с него глаз, ожидая, пока воин дожуёт принесённую еду.

Хьюберт едва не подавился, возмущённый её пристальным взглядом. Чего уставилась-то? Проклятье! Он отряхнул крошки с рубахи, и вернул ей взгляд, надменно сложа руки на груди. Всем своим сытым видом он хотел показать ей, наглой девчонке своё превосходство, но это было все равно, что доказывать что-либо одному из деревьев в лесу.

— Теперь, когда вы сыты, барон, говорите немедля! — она едва утерпела, чтобы не схватить его за рубаху, и не начать трясти. Это уже точно никуда не годилось! Даниэль спрятала руки за спину, от греха подальше.

— Вы ненормальная! — Хью глядел на неё сверху вниз, как на диковинное чудо. Щека оцарапана, одета как деревенский мальчишка. В чем же её секрет, что заставил Райана оставить попытки вернуться в родной дом, ради неё?

— Вы можете обзывать меня, сколь вам будет угодно долго, Хьюберт. Я почти голова стерпеть, но только после того, как вы расскажите, кто желает смерти моего дорогого мужа!

— Почти готовы? — он не удержался, и расхохотался, хлопнув себя руками по коленям.

— Вы отвратительны! — девушка зло стукнула его кулаком в бок, — и сами знаете об этом!

Хью потёр место удара, и собрался сказать очередную колкость, но тревога в её голубых глазах, немного остудила его.

Но его так и подмывало, сказать это! Он ждал так долго, что просто был обязан увидеть выражение её лица, когда она узнает правду! Хью набрал воздуха, намереваясь обрушить на стоящую перед ним девушку, всю страшную истину, когда она воздела глаза к небу, качая светлой головой:

— Я знаю, кто вы, барон, как и знаю, что Райан без дозволения короля кинулся за вами, принимая участие в идиотских соревнованиях.

Барон шумно выдохнул, растерявшись на время, ей доставило огромное удовольствие наблюдать его реакцию. Что, мечтал увидеть её слезы? Не дождётся!

— Вы достаточно спокойны, — голос Хью сквозил разочарованием.

Эта чертовка знала правду? И все равно пришла к нему? Она так глупа, или же её тревога о муже и в самом деле так сильна? Проклятье! Проклятье! Проклятье!!! В голове барона зашумело, и мысли запутались.

— Слишком спокойна для женщины, от которой прилюдно отказались, — глаза Хью потемнели от ярости, плескавшейся в них.

Он пристально вглядывался в её лицо, пылавшее от гнева и смущения. Какая-то часть его ликовала, добившись своего. Другая понимала, что нужно было остановиться, ведь он всего лишь собирался предупредить о намерении её дорогого родственничка, но тёмная сторона взяла верх над здравым смыслом.

— Вы упиваетесь этим фактом! Как низко и подло! Ещё и смели назвать себя его другом! — Даниэль, сорвавшимся голосом, отвечала ему, сжав руки в кулаки, — мерзавец!

— Не смейте рассуждать об этом, девчонка!! — Хьюберт неожиданно сделал выпад, схватив её и подняв над землёй, так, чтобы её лицо оказалось напротив его.

— Об этой дружбе, не смейте рассуждать!! — он поджал губы, а лицо его раскраснелось от гнева.

Даниэль не стала дожидаться, во что эта необузданная ярость могла вылиться, и со всей силы ударила его обеими ногами в живот. Когда он выпустил её, едва не повалившись, не ожидая такого поворота, она вытащила свой кинжал. Лезвие блестело, не меньше его глаз, остановившихся на клинке, барон обходил её кругом, выбирая момент для броска. Лицо Даниэль покрылось испариной, она ловко перекинула оружие в привычную руку, готовая поразить негодующего нормандца.

— И Райан жив, после своего признания, или может наш разговор уже не имеет смысла, леди Даниэль? — голос его был полон злости.

Что творилось в огненной голове этого человека? Он догадался о её истерике?! Каков наглец! Даниэль сдула упавшую на глаза прядь, выбившуюся из косы. Она заставила себя успокоиться, и постаралась вернуть разговор в нужное русло:

— Так вы позвали меня в лес, рассуждать о моих манерах, барон?!

— Вот уж это проблема Райана, не моя!

— Тогда оставим эту «проблему»!

— Вы отвратительная, сумасбродная девчонка! Только идиот мог согласиться стать вашим мужем!

— Мой муж не идиот, барон!! — Даниэль снова пустила в ход кулаки, причём делала она это довольно умело, не позволяя лезвию коснуться его, пронеслось в голове Хью, когда он попытался угомонить её. Эту женщину запугать не удастся…

Они едва не сцепились в рукопашную, когда до него дошло, что перед ним всё-таки женщина. Она сводила его с ума! Хьюберт отошёл подальше, возвращаясь к огромному валуну, и остановился в небольшой тени, которую тот отбрасывал. Теперь ей плохо было видно его лицо, да ещё барон склонил голову, осыпая его непокорными прядями.

— Я могу забрать вас прямо сейчас. Могу увести насильно, и никто не помешает мне, даже ваши друзья гномы. Вы понимаете это, Даниэль? — он не смотрел на неё, подкидывая носком сапога мелкие камешки.

По его сложенным напряжённым рукам она понимала, что мужчина сдерживался, как мог.

— Я не позволю этому случиться, барон. Я скорее убью себя, но не позволю, кому бы то ни было коснуться себя, и увезти силой! Я не буду ничьей женой, кроме того, кому поклялась перед Богом!

— Вы так легко готовы расстаться с жизнью?

— Может быть, я ещё недостаточно пожила, для этого! Но всегда есть альтернатива, Хью…

— Какая же, ответьте Бога ради? — Хьюберт даже повернулся к ней, привычно приглаживая медные кудри.

— Ваша жизнь, барон, — Даниэль поглядела на него так, что он понял — она не шутила.

Он неожиданно усмехнулся, тряхнув головой, словно сбрасывая наваждение.

— Спрячьте своё оружие, леди. Если бы я желал забрать вас сейчас, то вы уже давно были в пути, по дороге к Лондону. Эта встреча не доставляет удовольствия ни мне, ни вам, поэтому покончим с этим. Завтра барон Голлагэр прибудет с визитом к стенам Тендервиля.

Даниэль кивнула, слушая, но кинжал не убрала.

— Именно там, на подъезде к замку, ваш несравненный дядюшка и собирается покончить с вашим мужем, дорогая.

— Наглая ложь! Дядя Ральф никогда открыто не выступит против Райана! И ради этого абсурда я проделала весь этот путь!

— Он и не собирается делать это сам, нетерпеливая девчонка! Он, видите ли, пожелал сделать это моими руками! Предложил мне поединок.

— Поединок? — Даниэль вернула оружие в ножны, поправляя шнурок накидки, отвратительно впивавшийся в шею, или это просто дышать, стало тяжко от известий.

Поединок? Он собирался драться с Райаном? Но ведь тот едва окреп!

Хью пристально продолжал следить за её быстро сменявшимися выражениями лица, понимая, какая сейчас паника охватила стоявшую перед ним девушку. Его самолюбие снова тешило себя.

— Я, конечно же, прекрасно понимаю, что после того, как победа будет одержана, Ральф придёт по мою душу, поэтому и хотелось бы предупредить. Не желаю, чтобы мною играли, причём так бездарно!

— Он пожелал поединка насмерть, Хью?! — она пропустила мимо ушей его бахвальные речи о несомненной завтрашней победе, возмутившись бесчеловечностью собственного дяди.

— Все верно, леди, у вас потрясающие родственнички!

— Мы не родны по крови!

— Так или иначе, увидимся завтра, Даниэль, — Хью, решил, что сказал достаточно. Он просто развернулся, намереваясь идти.

Она же, так и осталась стоять, посреди поляны:

— Почему вы предупредили меня, барон? Ваши отношения с моим мужем, совсем сбивают меня с толку. Вы для меня загадка, которую я хочу разгадать. Что вы творите, Хью?

Он не обернулся, одёргивая рукава своей испачканной рубахи.

— Я его бешу, и заставляю совершать глупые поступки, и он потом винит меня. Вот и теперь, стоило ему увидеть вас, и он больше никогда не сможет быть спокойным, вернувшись в Нормандию… но он не выполнил условия короля, а значит, проиграл, и как муж, и как рыцарь!

— Но я выбрала его, Хью, ещё десять лет назад, и я не отпущу его. Даже если он пожелает, я не отпущу его. Это вы проиграли…

— Повторите свои слова завтра, после поединка. Посмотрим, кому вы их скажите!