– Сначала ее чуть не хватил удар. А потом она пошла в банк - догадываешься, зачем?

– Нет, - едва слышно прошептала она.

– Чтобы проверить, - Энтони с грозным видом подошел вплотную к сестре, - в каком состоянии находятся ее счета - на тот случай, если тебя действительно похитили и нам понадобятся деньги для выкупа.

Элоиза невольно попятилась - в голосе брата звучала такая ярость, какой она в нем просто не предполагала. Ей хотелось снова сказать: “Я оставила записку!” - но это ее не спасло бы. Элоиза чувствовала себя виноватой и понимала, что, убежав, она поступила по-детски. Оправдываться перед Энтони означало бы выставить себя в еще более глупом виде. Сейчас ей меньше всего хотелось выглядеть взбалмошной, упрямой девицей.

– Сказать по правде, - продолжал Энтони, - первой, кто понял, что же произошло на самом деле, была Пенелопа. Мы попросили ее осмотреть твою комнату - она там ориентируется гораздо лучше, чем любой из нас.

Элоиза кивнула. Пенелопа раньше была ее лучшей подругой - собственно, она оставалась ею и сейчас, после того как вышла замуж за Колина. Прежде подруги проводили бесчисленные часы в комнате Элоизы, болтая обо всем на свете. Переписка с сэром Филиппом была единственным секретом, которым Элоиза не поделилась даже с лучшей подругой.

– А где она нашла письмо? - полюбопытствовала Элоиза, хотя теперь эти подробности уже не имели значения.

– Оно валялось у тебя под столом. В нем еще был засушенный цветок…

– Цветок ничего не значит, - поспешила объяснить Элоиза. - Просто сэр Филипп - ботаник…

– Что? - не расслышал Энтони.

– Сэр Филипп - ботаник, - повторила она. - Учился в Кембридже. Может быть, даже стал бы академиком, если бы его брат не погиб при Ватерлоо…

Энтони кивнул, обдумывая услышанное и отметив про себя, что Элоиза знает о гибели брата Филиппа.

– Элоиза, - произнес он, - если бы ты сказала мне, что сэр Филипп жестокий человек, который способен тебя ударить, унизить, уверяю, я бы не стал настаивать, чтобы ты дала согласие на брак. Но как я понял, это не так. А других причин быть не должно. И прежде чем ты ответишь что-нибудь, подумай над тем, что я сейчас скажу. Элоиза, ты - из Бриджертонов. И за кого бы ты ни вышла замуж, какую бы фамилию ни носила в браке, ты сама знаешь, что все равно останешься одной из Бриджертонов. А мы, Бриджертоны, всегда и во всем руководствовались лишь соображениями чести и достоинства не потому, что этого от нас требует свет, а потому, что мы сами такие.

Элоиза кивнула, с трудом сдерживая слезы, наворачивающиеся на глаза.

– Спрашиваю в последний раз, - брови Энтони грозно сошлись на переносице, - если есть какая-то причина, не позволяющая тебе стать женой Филиппа Крейна, назови ее. Есть такая причина?

– Нет, - прошептала Элоиза. Она была не готова к тому, что все так повернется, что ей уже сейчас придется отвечать на этот вопрос - не только Энтони, но и самой себе, - но, раз уж так случилось, Элоиза ответила, не колеблясь: - Такой причины нет.

– Я так и думал, - облегченно вздохнул брат.

Элоиза стояла молча, не зная, что еще сказать. Она отвернулась от Энтони - он все равно знал, что она плачет, но Элоизе не хотелось, чтобы брат видел ее слезы.

– Я выйду за него, - проговорила она, всхлипывая. - Но мне хотелось… хотелось бы…

Энтони помолчал, ожидая продолжения: он понимал, что сестре в ее состоянии сейчас трудно разговаривать. Но Элоиза продолжала молчать, и Энтони спросил:

– Так чего бы тебе хотелось, Элоиза?

– Хотелось бы, чтобы это был брак по любви, - прошептала она так тихо, что сама едва слышала себя.

Энтони, тем не менее, отлично расслышал ее слова - он всегда славился своим удивительным слухом.

– Я понимаю тебя, - сухо произнес он, кивнув. - Но что теперь делать - раньше надо было думать!

В эту минуту Элоиза готова была возненавидеть брата.

– Ты должен знать, о чем я говорю, - попыталась объяснить она. - Ты сам в свое время вступал в брак по любви!

– Да будет тебе известно, - тон Энтони давал понять, что ему не очень нравится, что разговор перешел на его персону, - что я женился на Кейт потому, что нас с ней застукали в весьма щекотливой ситуации, а человек, который нас заметил, едва ли не самый большой сплетник во всей Англии.

Элоиза закусила губу. Со дня свадьбы Энтони прошло так много времени, что она уже и не помнила, при каких обстоятельствах был заключен этот брак.

– Я не любил тогда свою жену, - заявил Энтони. - А если и любил… - голос его стал мягче, в нем появились ностальгические нотки, - если и любил, то еще не осознавал этого.

– Как бы то ни было, - заключила Элоиза, - можно сказать, что тебе все-таки повезло в браке, Энтони.

“Как знать, может быть, и мне с сэром Филиппом, в конце концов, так же повезет!” - подумалось ей.

– Ты права, - улыбнулся вдруг Энтони, словно вовсе и не сердился на нее только что.

– Я, должно быть, ужасная эгоистка! - Проговорила Элоиза. - Когда Пенелопа вышла замуж, мне было очень одиноко… я думала только о себе… Боже мой, какая же я эгоистка, Энтони!

– Все нормально, Элоиза. - В улыбке Энтони сквозила какая-то светлая грусть. - Ты не эгоистка. И ты знаешь это.

Девушка посмотрела на брата, пораженная внезапной переменой, произошедшей в кем. И перемена эта пришлась как нельзя более кстати: если бы Энтони снова начал кричать на нее, произнес еще хотя бы слово повышенным тоном, Элоиза не выдержала бы и сорвалась на него. А это могло бы испортить отношения между сестрой и братом раз и навсегда.

– Конечно, - поспешила заверить она Энтони, - я была рада за Колина и Пенелопу… то есть и была, и сейчас рада…

– Я это знаю, - кивнул он.

– Но я и завидовала их счастью. А я не должна была им завидовать!

– Это, может быть, и правда не очень хорошо, Элоиза, но это естественно. Все люди грешны…

– После этой свадьбы Пенелопа стала мне, по сути дела, сестрой… Я не должна была им завидовать!

– Ты же уже сказала, что радовалась за нее!

– Да. Сказала. Сказала - и действительно радуюсь.

Энтони улыбнулся, терпеливо выжидая, чтобы она продолжала.

– Но после их свадьбы я вдруг почувствовала себя очень одинокой… и старой. - Элоиза посмотрела на брата, пытаясь определить, действительно ли он понимает ее. - Я никогда раньше не боялась остаться старой девой, а тут вдруг…

– Господи, откуда такие мысли, Элоиза? Молодая, красивая…

– Я, конечно, допускала такой вариант - я могу остаться старой девой, - но раньше почему-то это не особенно пугало меня. Должно быть, я успокаивала себя тем, что Пенелопа тоже останется старой девой и всегда будет рядом со мной. Конечно, это не очень хорошо, когда у тебя какие-то проблемы, утешаться тем, что у другого такие же…

– Я думаю, - усмехнулся Энтони, - Пенелопа сама не ожидала, что когда-нибудь выйдет замуж! Честно говоря, я и представить себе не мог, что они с Колином поженятся. Вроде бы знали друг друга много лет, и, хотя и дружили, никакой особой любви между ними не было, а потом вдруг вспыхнула… Но, как говорится, неисповедимы пути Господни!

Элоиза кивнула, задумавшись, способна ли она сама к внезапно вспыхнувшей любви. Пожалуй, вряд ли - она всегда жила рассудком, а не эмоциями.

– Я рада, что они поженились, - в сотый раз повторила Элоиза.

– Я это знаю, - снова кивнул Энтони.

– Мы с сэром Филиппом, - Элоиза кивнула на дверь, хотя Филипп, скорее всего, находился сейчас этажом ниже, в столовой, - переписывались почти год. Затем он вдруг заговорил обо мне как о своей возможной жене. Поначалу эта идея показалась мне безумной. Жениться на женщине, которую даже ни разу не видел - кто на это способен? И я ничего не ответила ему.

Помолчав, Элоиза продолжала:

– Но все вдруг изменилось, когда Колин и Пенелопа внезапно поженились. После этого я уже стала смотреть на предложение сэра Филиппа другими глазами. Я еще раз перечитала его письмо… Теперь оно уже не казалось мне письмом сумасброда, способного вдруг загореться идеей жениться на почти незнакомой ему женщине. Та форма, в которой было выражено его предложение, показалась мне взвешенной и тактичной. Это даже не было, собственно, предложение руки и сердца - Филипп просто предлагал мне погостить у него и познакомиться поближе, а там видно будет… И я все чаще стала ловить себя на том, что склоняюсь к мысли: а чем черт не шутит? Я убрала его письма подальше в стол, словно желая спрятать их от самой себя, но мне стало казаться, что они прожигают стол изнутри…

Энтони слушал молча и лишь держал сестру за руку, словно давая ей почувствовать, что он все отлично понимает.

– Я должна была что-то сделать, совершить, наконец, поступок… Мне надоело ждать, когда же судьба соизволит улыбнуться и мне!

– Элоиза, - голос Энтони звучал напряженно, - меньше всего я боюсь того, что…

– Энтони!

– Нет, дай мне договорить! - Энтони сильнее сжал ее руку. - За тебя я могу не беспокоиться - ты меньше всего похожа на тех, кто пассивно ждет милостей от судьбы, Элоиза. Ты всегда была человеком действия. Мне ты все-таки можешь верить: как-никак я - не люблю хвастаться, но это действительно так! - вырастил тебя, был для тебя, можно сказать, вторым отцом, хотя порой и сам был не рад, что мне досталась эта ноша.

Элоиза почувствовала, как у нее защемило сердце. Энтони был прав: после смерти отца он, по сути дела, стал им для своих сестер и братьев и многие годы безропотно нес нелегкую ношу. Лишь сейчас Элоиза осознала это в полной мере и в порыве чувств сжала руку Энтони.

– Ты всегда берешь быка за рога, Элоиза, - произнес он. - И всегда отлично знаешь, чего хочешь от жизни. Тебе самой может казаться, что это не так, но поверь - мне со стороны видно лучше.

Закрыв на минуту глаза, Элоиза покачала головой:

– Во всяком случае, идея сэра Филиппа показалась мне не лишенной смысла. И вот я здесь…

– Что ж, - задумчиво проговорил Энтони, - идея, пожалуй, и впрямь неплохая. Твой Филипп, кажется, человек порядочный…

Элоиза усмехнулась, хотя, казалось бы, сейчас ей должно было быть не до смеха:

– Когда это ты успел сделать такой вывод? В тот момент, когда душил его?

Энтони посмотрел на нее с видом превосходства:

– Зря смеешься, сестренка! Во время драки можно многое узнать о своем сопернике. Твой Филипп боролся по-честному!

– Зато вы не по-честному. Четверо на одного!

– А я и не говорю, - хмыкнул он, - что мы боролись по-честному!

– Энтони, ты неисправим!

– И это говоришь ты, после того как заварила такую кашу?

Элоиза почувствовала, что краснеет.

– Хорошо. - Деловой тон Энтони свидетельствовал о том, что он собирается резко сменить тему. - Поступим, я думаю, следующим образом. Ты собираешь вещички, и мы все едем в Май-Коттедж, побудем там с недельку…

Май- Коттедж -так называлось поместье Бенедикта в Уилтшире - находился недалеко от Ромни-Холла. Бенедикт проводил там большую часть года с женой и тремя очаровательными сыновьями. Уютный дом был хотя и не очень большим, но вполне мог, помимо хозяев, вместить еще с полдюжины Бриджертонов.

– Твой Филипп может навещать тебя там каждый день. - Фраза Энтони была произнесена, однако, таким тоном, словно Филипп не просто может, а категорически обязан являться каждый день в Май-Коттедж.

Элоиза кивнула.

– Если к концу недели, - продолжал Энтони, - я решу, что он подходящий муж для тебя, вы поженитесь.

– Ты уверен, - прищурилась она, - что за неделю сможешь как следует узнать человека?

– Как правило, недели для этого достаточно, - ничуть не сомневаясь, изрек Энтони. - В крайнем случае двух.

– А если сэр Филипп сам не захочет жениться на мне? - предприняла Элоиза последнюю попытку.

– У него нет выбора, если только ему дорого его доброе имя.

Элоиза молчала.

– Надеюсь, - Энтони пристально посмотрел на нее, - мы поняли друг друга, сестренка?

Элоиза кивнула. План Энтони показался ей довольно разумным - по крайней мере, разумнее, чем то, что могли бы предложить остальные братья. В конце концов, за неделю многое может произойти, и если она все-таки решит не выходить замуж за Филиппа, то за это время она успеет что-нибудь придумать, чтобы избежать этой свадьбы.

Да, за неделю многое может произойти - вспомнить хотя бы, как все изменилось для Элоизы за прошедшую…

– Может быть, - улыбнулся Энтони, - стоит вернуться в столовую? Ты же так и не поужинала, а если мы не поторопимся, Колин съест не только то, что на столе, но и весь дом с хозяином в придачу! Впрочем, что касается хозяина, по мне, лучше бы он его и вправду съел - не тратиться на свадьбу…

– Энтони!

– Шутка, Элоиза, шутка! Поторопись, если хочешь убедиться, что твой Филипп все еще в числе живых!


***

– Уверяю вас, ребята, - говорил Бенедикт в тот момент, когда Элоиза и Энтони входили в столовую, - эту девицу из таверны надо было видеть! Я еще ни у одной бабы не видел таких больших…