– Бенедикт! - строго прервала его Элоиза. Он резко обернулся к ней.

– Извини, сестренка! - Бенедикт покорно вытянул по швам руки, которые только что демонстрировали немыслимые размеры интересных частей тела девицы из таверны. - Я не знал, что ты здесь.

– Ты ведь, насколько мне известно, женат! - с сарказмом напомнила ему Элоиза.

– Что же мне теперь, - фыркнул он, - вообще не смотреть на женщин? Может, прикажешь и глаза завязать?

– Конечно, если не умеешь смотреть на них без вожделения!

– Элоиза, - важно заметил Грегори, - есть вещи, которые, если ты мужчина, просто невозможно не замечать - это происходит против твоей воли.

– Подтверждаю, - вставил Энтони. - Я тоже там бывал и видел собственными глазами - такое и впрямь невозможно не заметить!

Элоиза переводила взгляд с одного брата на другого, тщетно пытаясь отыскать в этом бедламе хоть какой-нибудь признак здравого смысла. Взгляд ее упал на Филиппа, и Элоиза не без удивления отметила, что, пока она препиралась в его кабинете с Энтони, сам Филипп уже успел не только найти общий язык с остальными ее братьями и перейти с ними на ты, но и изрядно приложиться с ними.

– Сэр Филипп! - попыталась привлечь его внимание Элоиза.

Филипп в ответ лишь пьяно ухмыльнулся:

– Я знаю, о ком они говорят. Сам не раз бывал в этой таверне. Да, Люси действительно славится на всю округу своими формами!

– Известно, - усмехнулся Бенедикт. - Я - вы же знаете, ребята! - живу здесь неподалеку, в часе езды верхом, а если будешь погонять как следует, выйдет и того меньше.

Грегори запанибратски подмигнул Филиппу:

– Признайся, Филипп, а сам ты когда-нибудь с этой Люси… того?

Элоиза поморщилась. Это уже выходило за всякие рамки.

– Грегори!!! - во весь голос крикнула она, перекрывая пьяный шум. Меньше всего ей хотелось бы знать, имел ли дело сэр Филипп с какой-то девицей с огромными грудями. Не говоря уже о том, что мужчинам вообще не следует обсуждать подобные вопросы в присутствии дамы.

Филипп, тем не менее, помотал головой:

– Эта Люси замужем, в конце концов! Да и я до недавнего времени был женат.

– Мне кажется, - прошептал Энтони на ухо сестре, - этот парень тебе подходит. Во всяком случае, в том, что он будет тебе верен, можешь не сомневаться.

– Я рада, что ты так думаешь, - негромко ответила она.

– Я видел Люси, - заявил Энтони. - Нужно действительно быть очень стойким мужчиной, чтобы суметь устоять перед ее чарами. Если сэр Филипп действительно сумел, это делает ему честь.

– А ты разве не устоял? - напрямую спросила Элоиза, глядя брату в глаза.

– Да ты что! - скривился он, как от боли. - Моя Кейт, если бы узнала, спустила бы с меня семь шкур!

– Я спрашиваю не о том, что сделала бы с тобой Кейт, если б узнала - об этом нетрудно догадаться, - а о том, устоял ли ты перед чарами этой Люси.

– Честно говоря, - прищурился он, - было у меня с ней пару раз… Но сказать по правде, я пошел на это только ради того, чтобы дружки не говорили, что я под каблуком у жены. Надеюсь, Кейт ты об этом не скажешь?

– Ну, Энтони, признаться, не ожидала я от тебя! - покачала головой Элоиза. - Ладно, не скажу…

– Правильно, - кивнул он. - Зачем огорчать бедняжку - она меня любит без памяти…

– Ты лучше скажи, - вздохнула Элоиза, - что нам делать с этими красавчиками?

Филипп, Бенедикт и Грегори, судя по их виду, были уже сильно пьяны. Колин выглядел потрезвее, но это потому, что больше налегал на еду, чем на вино.

Энтони усмехнулся:

– Не знаю, что ты собираешься делать, я же собираюсь присоединиться к ним!

Элоиза так и осталась стоять в дверях, глядя, как Энтони садится за стол и наливает себе бокал вина. Тема Люси и ее огромного бюста была, должно быть, наконец, исчерпана, ибо разговор сейчас шел о боксе. Филипп объяснял Грегори какой-то прием - и вдруг резко ударил его в лицо.

– Извини, приятель! - Филипп дружески похлопал его по спине. - Уверяю тебя, это скоро пройдет. В конце концов, вы меня отдубасили еще похлеще!

– Ничего страшного, старик! - пробормотал Грегори, потирая челюсть.

– Сэр Филипп! - громко провозгласила Элоиза. - Можно вас на минутку?

– Разумеется. - Филипп встал, хотя, по большому счету, и он, и остальные должны были встать сразу же, как только в комнату вошла дама.

– В чем дело, Элоиза? - Филипп подошел к ней.

– Я боялась, что они вас покалечат! - призналась она.

– Как видите, нет! - Было ясно, что Филипп выпил уже не менее трех бокалов вина.

– Вижу, - покачала она головой. - Непонятно только, почему!

Вместо ответа Филипп указал жестом на стол. Энтони доедал то немногое, что еще оставалось после Колина - оставалось только потому, что не было замечено им. Бенедикт раскачивался на своем стуле, пытаясь балансировать на двух его задних ножках. Грегори сидел с закрытыми глазами, бормоча себе под нос какую-то мелодию и думая, очевидно, все о тех же безразмерных прелестях Люси.

Филипп, снова повернувшись к Элоизе, красноречиво пожал плечами.

– Когда это вы успели подружиться? - фыркнула она.

– Сам не знаю, как это вышло. Помню только, что я сказал им: “Если вы собираетесь убивать меня, джентльмены, может быть, не будем терять время?” Это, очевидно, и растопило лед между нами.

Элоиза удивленно уставилась на него. Нет, она, должно быть, никогда не научится разбираться в мужской психологии! Если женщин Элоиза за свои двадцать восемь лет все-таки научилась хоть как-то понимать, то мужчины едва ли не каждый день удивляли ее все новыми сюрпризами.

Элоиза пристально смотрела на Филиппа, Филипп - на нее. Так они стояли молча в течение нескольких минут, пока, наконец, не заметили, что все это время за ними пристально наблюдал Энтони. Это, должно быть, немного протрезвило Филиппа, ибо он произнес:

– Элоиза, нам с вами придется пожениться.

– Я знаю, - тихо проговорила она.

– Если мы этого не сделаем, ваши братья шутить не будут - они меня действительно убьют!

– Ну, положим, вы преувеличиваете, хотя и не так уж сильно. Но поймите меня правильно, сэр, мне все-таки не хотелось бы, чтобы вы женились на мне исключительно ради того, чтобы остаться в живых, хотя, видит Бог, вашей смерти я, разумеется, не желаю.

Филипп в ответ лишь пробормотал что-то неразборчивое.

– Сколько же вы выпили? - спросила Элоиза, чтобы переменить тему.

– Да вообще-то не так уж и много, - рассеянно пробормотал Филипп. - Всего-то три, от силы четыре…

– Три или четыре чего? Бокала или бутылки?

Филипп смотрел на нее так, словно сам не знал ответа на этот вопрос.

Элоиза окинула взглядом стол и насчитала на нем четыре винных бутылки. Три из них были совсем пусты, четвертая - наполовину.

– Когда это вы успели? - удивилась Элоиза. - Мы с Энтони, кажется, отсутствовали не так уж и долго!

– Не судите меня строго, Элоиза, - потупился Филипп. - Мне пришлось выпить с вашими братьями, иначе бы они и впрямь убили меня.

Элоиза вдруг почувствовала себя безумно уставшей - от пьяных мужчин, от разговоров о замужестве, от всего и от себя в том числе. Силы ее были на исходе. Еще минута - и она взорвется…

– Энтони! - громко проговорила она. - Если уж мы решили ехать в Май-Коттедж, то я не вижу смысла тянуть с этим!

Энтони даже не поднял на сестру глаз, продолжая жевать.

– Угу! - было единственной его реакцией.

– Энтони! - сердито повторила Элоиза. - Ты, должно быть, не понял: я еду сейчас же!

Сердитые нотки в голосе сестры подействовали, наконец, на Энтони. Он поднялся из-за стола:

– Хорошо, Элоиза.

Никогда еще Элоиза не испытывала такого желания поскорее сесть в экипаж. Впрочем, через пару минут она уже сидела в нем.

Глава 11

…терпеть не могу мужчин, которые способны напиваться до потери человеческого облика! Так что ты, надеюсь, понимаешь, почему я отвергла предложение лорда Уэсткотта.

Из письма Элоизы Бриджертон брату Бенедикту, после того как она отвергла второе предложение о замужестве.

– Не верю! - всплеснула руками Софи Бриджертон, жена Бенедикта, женщина настолько субтильная и хрупкая, что казалась почти бесплотной. - Не может быть!

– Говорю тебе, - Элоиза откинулась в шезлонге с бокалом лимонада в руке, - это истинная правда! А затем они напились до беспамятства…

– Неудивительно! - усмехнулась Софи. - Мужчины все такие: хлебом не корми, дай только напиться!

Элоиза вдруг поняла, что именно больше всего действовало ей на нервы вчера вечером - спевшаяся компания пьяных мужчин. Вчера вечером ей так не хватало трезвой, разумной женщины, с которой она могла бы вволю поперемывать этим мужчинам кости.

– Готова поспорить, - прищурилась Софи, - мой муженек снова завел разговор об этой пресловутой Люси!

– Ты ее знаешь? - удивилась Элоиза.

– Да ее вся округа знает! Еще бы - такую стоит один раз увидеть, чтобы запомнить навсегда!

Элоиза безуспешно пыталась вообразить, что же все-таки представляет собой эта загадочная Люси.

– Честно говоря, - вздохнула Софи, - мне даже жаль бедняжку. Не говоря уже о том, что ей приходится страдать от повышенного мужского внимания, иметь такой бюст, мне кажется, не очень-то хорошо и для здоровья. Он такой большой, что, наверное, тянет ее к земле!

Элоиза попыталась скрыть смешок, но он все-таки прорвался.

– А Поузи даже однажды спросила у нее напрямую, не тяжело ли ей ходить с таким бюстом…

Рот Элоизы округлился от удивления. Поузи была сводной сестрой Софи, жившей у Бриджертонов до своего замужества и теперь обитавшей с мужем, веселым деревенским священником, всего в нескольких милях от Бенедикта и Софи. Поузи была едва ли не самым компанейским человеком, какого Элоизе приходилось когда-нибудь встречать. Такая способна была завязать дружбу с кем угодно, в том числе и с грудастой красоткой из таверны.

– И что она сказала? - спросила Элоиза.

– Кто, Поузи?

– Нет, эта Люси.

– Этого Поузи не говорила. Люси - прихожанка Хью, и делиться ее секретами означало бы нарушать тайну исповеди.

Элоиза решила: то, что Поузи не сплетница, делает ей честь.

– Мне, впрочем, и нет до этого дела, - заявила Софи тоном женщины, не сомневающейся в том, что муж ее любит. - Я знаю, что Бенедикт никогда не прельстится другой женщиной.

– Разумеется, - кивнула Элоиза. О том, как безумно любят друг друга Софи и Бенедикт, в их семье ходили легенды. Собственно говоря, Элоиза и отвергала до сих пор всех претендентов на ее руку потому, что каждый раз перед ее мысленным взором, как идеал, вставал пример брака Бенедикта и Софи. Элоизе все-таки хотелось сильных, пламенных страстей, хотелось выйти замуж по любви, а не потому, что у ее избранника три особняка, шестнадцать арабских скакунов и сорок две охотничьих собаки (именно это в первую очередь сообщил о себе один из сватавшихся к ней).

– Хотя, - продолжала, лукаво прищурившись, Софи, - поглядывать на нее он все-таки поглядывает… Но осуждать его у меня язык не поворачивается: мужчины есть мужчины, и ни один из них, думаю, не сможет сдержаться и хотя бы не обернуться, если мимо него пройдет такая пташка.

Элоиза хотела было что-то ответить Софи, но в этот момент вдруг заметила сэра Филиппа, направляющегося к ним через лужайку.

– Это он? - прошептала Софи.

– Он, - кивнула Элоиза.

– Симпатичный, ничего не скажешь! - одобрила Софи.

– Вроде бы, да, - рассеянно согласилась Элоиза.

– “Вроде бы”? - усмехнулась Софи. - Ты хочешь сказать, что до сих пор не удосужилась оценить его внешность? Рассказывай это другим, Элоиза, меня ты не обманешь - мы с тобой давние подруги, уж кому, как не мне, знать тебя вдоль и поперек!

Элоиза хотела было возразить, что подруги они с Софи не такие уж давние - ведь девушки познакомились всего за две недели до того, как Софи вышла за Бенедикта, но прикусила язык - это было бы все-таки не очень вежливо.

– Да, - кивнула она, - его можно назвать симпатичным, если тебе нравятся мужчины с простой, грубоватой внешностью.

– Как будто я не знаю, что именно этот тип мужчин тебе-то как раз и нравится! - фыркнула Софи.

Элоиза почувствовала, как краска стыда приливает к ее лицу.

– Не стану отрицать, в таких мужчинах есть своего рода шарм, - проговорила она.

– Смотри, - воскликнула Софи, - он принес цветы!

– Чего и следовало ожидать - он увлекается ботаникой.

– От этого ни его поступок, ни букет не перестают быть милыми. Посмотри, с каким вкусом подобраны цветы!

– Неудивительно, - проворчала Элоиза. - Раз он разбирается в цветах, то ему и карты в руки.

– Элоиза, - поморщилась Софи, - прекрати!

– Что я должна прекратить?

– Ты все время почему-то пытаешься принизить сэра Филиппа. Чем, в конце концов, он перед тобой провинился?