Джулия Куинн - Сэру Филиппу, с любовью

Филипп выбрал пистолет, подержал его в руке, определяя вес, и шагнул к черте. Лишь совсем недавно - может быть, всего пару лет назад - Филипп перестал, наконец, берясь за пистолет, всякий раз вспоминать о своем отце и неожиданно понял, что ему всегда нравилось стрелять, но призрак отца, витавший над ним, отравлял ему всю радость.

Филипп вскинул руку с пистолетом. Рука была словно стальная, ни один мускул не дрожал. Он выстрелил.

Прищурившись, Филипп стал вглядываться в мишень - ему не терпелось увидеть свой результат еще до того, как лакей принесет ее. Когда же мишень была принесена, Филипп увидел, что результат его по меньшей мере не хуже, чем у предыдущих стрелков, - всего в полудюйме от центра.

– Каждый стреляет по пять раз, - объяснил Энтони Филиппу. - Потом определим победителя. Разумеется, если будет ничья, придется еще по разу…

– Почему пять раз? - спросил тот.

– Сам не знаю. Просто мы всегда так делаем.

Колин пристально посмотрел на Филиппа:

– Не думай, что это просто развлечение, приятель. Мы относимся к этому серьезно.

– Я вижу, - кивнул тот.

– А ты умеешь драться на рапирах? - спросил вдруг Колин.

– Не очень хорошо.

– Тихо! - прикрикнул на него Энтони. - Я, между прочим, пытаюсь прицелиться, а ты своей болтовней мешаешь мне сосредоточиться!

– Плохому танцору ноги мешают! - усмехнулся Колин.

– Заткнись! - призвал его к порядку Энтони.

– А если на нас нападут враги? - не унимался тот. - Будет, я думаю, очень шумно! Значит, и тогда ты тоже будешь говорить, что тебе мешают сосредоточиться?

– Колин!!! - рявкнул Энтони.

– Не обращай на меня внимания! - усмехнулся тот.

– Я вот сейчас тебя пристрелю! - взорвался старший брат. - Никто не возражает, если я его пристрелю?

– Я возражаю, - отозвалась со своего места Софи. - Кто будет за вами труп убирать? Сами ведь не уберете!

– А зачем его убирать? - поддержал их черный юмор Филипп. - Пусть себе гниет - отличное удобрение, между прочим! Уж я-то в этом кое-что понимаю - ботаник как-никак!

– Тогда не возражаю. - Софи снова углубилась в книгу.

– Как книжка, Софи? - окликнул ее Бенедикт. - Интересная?

– Как ни странно, интересная!

– Да заткнитесь вы, ради Бога! - Щеки Энтони начали багроветь. - К тебе, Софи, это не относится, - поспешил добавить он.

– Спасибо, что хоть для меня делаешь исключение! - усмехнулась та.

– Еще бы! - в шутку погрозил брату Бенедикт. - Попробовал бы ты пойти против моей жены!

Энтони бросил на него сердитый взгляд:

– Я сейчас вас всех перестреляю!

– Только не Софи! - вставил Колин. Энтони повернулся к нему:

– Ты думаешь, я шучу? Мой пистолет заряжен, между прочим!

– Братоубийство, да будет тебе известно, смертный грех!

– Заткнись. - Энтони повернулся к мишени. - Второй выстрел! - громогласно объявил он.

– Подождите! - раздалось вдруг поблизости.

Все пятеро, как по команде, обернулись. С пригорка к ним со всех ног неслась Элоиза.

– Вы стреляете? - кричала она. Ответа не было - это и так было ясно.

– Снова без меня? - возмутилась девушка.

– Да нет, мы не стреляем, - начал оправдываться Грегори.

– Просто так стоим с пистолетами перед мишенью! - поддержал брата Колин.

– Нет, вы стреляете!

– Разумеется, стреляем, - кивнул Энтони. - Софи, однако, в этом не участвует, так что можешь присоединиться к ней.

– Софи не до меня - она читает книгу.

– И весьма интересную, кстати! - откликнулась со своего места та.

– Тебе тоже бы не мешало что-нибудь почитать, - усмехнулся Бенедикт. - Книги, между прочим, развивают ум и дают знания!

– Ума у меня достаточно и без твоих советов! - нахмурилась Элоиза. - Дай-ка мне пистолет!

– Э, нет, так не пойдет! - Бенедикт спрятал пистолет за спину. - А я с чем останусь?

– Мы можем по очереди стрелять из одного пистолета. Между прочим, мог бы и сам до этого додуматься, с твоими-то умом и знаниями!

Бенедикт недовольно засопел, словно был малым ребенком, а не мужчиной под сорок.

– Его знания - из книг, а в книгах про это не пишут, - усмехнулся Колин.

– Ты прав! - отозвалась со своего места Софи. - Бенедикт и сто книг прочтет, а все без толку!

– Возьми мой. - Филипп протянул Элоизе свой пистолет. Братья были явно недовольны его поступком, но Филиппу нравилось их поддразнивать.

– Спасибо. - Элоиза ответила ему грациозным реверансом. - Судя по крику Энтони “Второй выстрел!”, вы уже по одному выстрелу сделали?

– Да, - ответил Филипп. Случайно взглянув на братьев, он заметил, что все четверо еще больше помрачнели.

– В чем дело? - удивился он. - Что-то не так? Энтони вместо ответа лишь покачал головой. Филипп перевел взгляд на Бенедикта.

– Элоиза верна себе, - проворчал тот. - Сколько я ее помню, всегда была упряма, как черт! Теперь вот стрелять ей понадобилось! Разве это женское дело? Но, как говорится, в семье не без урода!

Филипп посмотрел на Элоизу. Если уж кто и не являлся уродом, так это она - Филипп был уверен, что никогда прежде он не видел более привлекательной женщины.

– Вы как хотите, ребята, - проворчал вдруг Грегори, - а я, пожалуй, пойду что-нибудь съем. Я же еще не завтракал!

– Придется тебе еще раз заказывать кухарке завтрак, - усмехнулся Колин. - Я уже все съел.

– Удивительно, как, живя с тобой, я пока еще избежал голодной смерти! - скривился Грегори.

– Пораньше надо вставать, - невозмутимо пожал плечами Колин, - чтобы не опоздать к завтраку!

– Как же, опередишь тебя, - усмехнулся Энтони, - ты сметаешь все так быстро, словно кто отнимает! Если бы я не знал тебя, то решил бы, что у тебя было голодное детство, и теперь ты за него отыгрываешься.

Филипп прикусил губу, чтобы не рассмеяться.

– Так мы будем стрелять? - спросила Элоиза.

– Ты - как хочешь, - заявил Грегори, прислоняясь к дереву. - А я иду завтракать.

Однако Грегори не спешил уходить. Он дождался, когда Элоиза подойдет к черте и выстрелит, почти не целясь.

Лакей принес мишень, и Филипп не поверил своим глазам. Выстрел Элоизы пришелся в самое “яблочко”.

– Где ты этому научилась? - спросил он у нее.

– Нигде, - пожала она плечами. - Само собой получается.

– Я же говорил, наша Элоиза - чудо природы! - хмыкнул Колин.

– Здорово! - Филипп не скрывал своего восхищения. - Да у тебя талант, Элоиза!

– Ты так думаешь?

– Уверен. Теперь, если на мой дом, не дай Бог, нападут враги, я знаю, на кого мне рассчитывать.

– С меня хватит, - заявил Грегори. - Пойду прикажу, наконец, кухарке что-нибудь сварганить.

– И мне тоже, - попросил Колин.

– Ты еще не наелся? - взглянул на него младший брат. - Чего и следовало ожидать!

Элоиза повернулась к Энтони:

– Теперь, полагаю, твоя очередь?

– Да это уже не имеет значения, - проворчал тот.

– Ну уж нет, мы все должны выстрелить по пять раз! Ты сам когда-то придумал эти правила!

Энтони перезарядил свой пистолет и выстрелил. Однако было похоже, что после выстрела Элоизы охота продолжать соревнования у него совершенно пропала. Энтони почти не целился, и пуля его оказалась аж в пяти дюймах от центра.

– Ты даже не целился! - возмутилась Элоиза.

– Какого черта ты вообще влезла, Элоиза! - проворчал ее брат. - Без тебя было так хорошо…

– Твоя очередь. - Отвернувшись от Энтони, она подошла к Бенедикту.

Бенедикт, а затем и Колин показали немного лучшие результаты, чем Энтони, но по всему было видно, что к соревнованиям они, как и их старший брат, утратили всякий интерес.

– Даже и не пытайся устраниться! - пригрозила Элоиза Филиппу, когда очередь дошла до него.

– И не подумаю! - Филипп решительно шагнул к черте.

– Я понимаю, что с такими плохими стрелками и соревноваться-то неинтересно, - продолжала Элоиза, недвусмысленно покосившись на братьев, - но, тем не менее…

– Вот именно! - хитро улыбнулся Бенедикт.

– Они всегда нарочно начинают плохо стрелять, если я участвую в игре, - заявила Элоиза. - Хотят показать, что они не попадают, потому что не целятся, а не потому, что плохие стрелки.

– Тише, - шикнул на нее Филипп, - не видишь, я целюсь?

– Извини. - Элоиза прикусила губу, с любопытством наблюдая за действиями Филиппа.

Филипп медленно, спокойно прицелился, уверенный в своей победе. Результат оказался отличным.

– Вот здорово! - Элоиза восхищенно захлопала в ладоши. - Как тебе это удалось, Филипп?

Энтони проворчал себе под нос весьма крепкое ругательство, не стесняясь присутствия сестры.

– Надеюсь, приятель, ты еще не передумал на ней жениться? - обратился он к Филиппу. - По мне, так женись и занимайтесь с ней стрельбой хоть день и ночь напролет! Я готов удвоить ее приданое, лишь бы ты забрал эту пташку с глаз моих долой!

Филипп готов был жениться на Элоизе и вовсе без приданого, но решил подыграть Энтони:

– Идет! По рукам, дружище!

…и это, как ты можешь себе представить, совершенно вывело их из себя. Скажи мне, разве я виновата, что стреляю лучше, чем они? Видит Бог, я виновата в этом ровно столько же, сколько они в том, что родились мужчинами - а следовательно, не обладают ни здравым умом, ни хорошими манерами.

Из письма Элоизы Бриджертон Пенелопе Физерингтон, после того как Элоиза победила в соревнованиях по стрельбе троих мужчин, состоящих с ней в родстве, и троих не состоящих.

На следующий день Элоиза в сопровождении Энтони, Бенедикта и Софи отправилась на обед в Ромни-Холл. Колин и Грегори, решив, что инцидент в основном исчерпан и опеки двух старших братьев над Элоизой вполне достаточно, предпочли вернуться в Лондон - Колин к молодой жене, а Грегори к тому, чем обычно занимают свои дни молодые неженатые джентльмены из высшего света. Элоиза, признаться, была рада их отъезду - видит Бог, она любила своих братьев, но выносить одновременно всех четверых было ей порой тяжеловато.

Настроение у Элоизы, когда она выходила из экипажа перед домом Филиппа, было преотличное. Все складывалось как нельзя лучше. Если даже не считать их с Филиппом восхитительного “эксперимента”, выявившего, что они действительно подходят друг другу, вчерашний день все равно был весьма удачным. Филипп с честью выдержал “схватку характеров” с ее братьями, и это переполняло Элоизу гордостью за будущего мужа. Хотя раньше Элоиза и не помышляла о том, чтобы выйти за мужчину, который способен выдержать схватку хотя бы с одним из ее братьев и выйти из нее невредимым. А Филиппу удалось одолеть натиск сразу всех четверых!

Тем не менее, Элоизу по-прежнему мучили некоторые сомнения по поводу брака с Филиппом. Да, они неплохо подходят друг другу, между ними, можно считать, уже установилось взаимопонимание, но… Да, есть симпатия, но страстной, безумной любовью ее все-таки не назовешь. Может быть, они полюбят друг друга позже?

Правда, выбор у Элоизы в ее ситуации был невелик: либо выйти замуж за Филиппа, либо погубить свою репутацию раз и навсегда. Элоиза была уверена, что мужем Филипп, во всяком случае, будет неплохим. Честный, порядочный и, хотя порой немного мрачный, отнюдь не лишенный ни чувства юмора, ни умения веселиться - в этом Элоиза уже успела убедиться. А чувство юмора и умение веселиться были теми качествами, которые Элоиза ценила в человеке больше всего.

А когда он целовал ее… Сомнений не было - Филипп действительно знал в этом толк.

Элоиза всегда была практичной, может быть, даже немного расчетливой женщиной. Она была убеждена, что одной лишь безумной страсти для брака недостаточно.

“Тем не менее, - улыбнувшись, подумала Элоиза, - страсть браку, уж конечно, не повредит”.

***

Филипп в пятнадцатый, должно быть, раз взглянул на часы, стоявшие на камине. Бриджертоны обещали быть в половине первого, а сейчас уже тридцать пять минут! Разумеется, пять минут не опоздание, особенно если вспомнить, какова сельская дорога, по которой им предстояло ехать. И все бы ничего, если бы не Оливер и Аманда. Заставить этих монстров в обличье детей вести себя прилично и сохранить в пристойном виде свои парадные одежды с каждой минутой становилось все труднее.

– Ненавижу эту куртку! - заявил Оливер, с отвращением разглядывая себя.

– Нормальная куртка, - возразила Аманда. - Просто она тебе маловата.

– Потому я и не люблю ее, - поморщился мальчик.

Филипп понимал, что на самом деле ребенок злится из-за чего-то другого, а куртка - только повод, но не стал вступать в разговор детей.

– Твое платье тебе тоже коротко, - заявил Оливер сестре.

– Оно и не должно быть до пят.

– Но и не таким коротким. У тебя почти все ноги наружу!

– Ну и что? - фыркнула Аманда, но сама, тем не менее, критически оглядела свои ноги.