—  Да. Не продолжай!

  —  А так?  — руки пошла дальше, ниже, к пёрышкам.

  —  Да, остановись!  — она почти кричала на меня. Ну по крайней мере очень громко требовала.  — Стой! Замри!

  —  Мм?  — я уже успел сползти ниже, с бёдер на щиколотки, чтобы вогнать Мышь в краску, но она остановила меня таким тоном, что хоть стой, хоть падай, но “замри”.

  —  Ты пытаешься уйти от темы… пользуясь моей беспомощностью… и соблазняя меня! Это  — неправильно. Глупо и по-детски.

  —  Но я мог бы?

  —  Соблазнить меня? Да. Как и любую девушку. Открою тебе секрет: это вообще ничего не значит. Ты просто меня захотел, а я просто попалась под руку.

  —  Нет. Поверь. Я не хочу каждую встречную! Ты что, не знаешь, какая ты крутая?

  —  Знаю. И что? Это отменяет наличие Киры и Алисы? И я НЕ прошу их бросать. Я просто не стану лезть в ВАШИ отношения.

Я упал на бок рядом с Сафо, придавив её ноги своей и обнял рукой поперёк живота. Теперь было ощущение, что мы с девчонкой лежим и обнимаемся после чего-то… крутого. Ну, вы понимаете, как оно бывает. Дама ещё привязана к кровати… Вы такие на кураже… Там, правда, участие должно быть добровольным, но я не уверен.

  —  Сафо… Я не хочу без тебя, понимаешь? Ну мне почему-то очень тебя хочется… А других  — нет.

  —  Слова эгоистичного, избалованного ребёнка.

  —  Нет, мне проще сказать всё Кире и Алисе, чем от тебя отказаться.

  —  А мне проще уйти сейчас, чем потом лишиться от рук Киры волос…

  —  Она тебя не тронет.

  —  Ты плохо её знаешь. Пойми, мне не за что бороться… Да не жалко мне волос! Даже если мы расстанемся потом не жалко, но… У тебя это пройдёт, отпустит. Я же понимаю… У меня не происходят такие штуки каждый день, это удивительная случайность и, когда ты появился, я была счастлива, как никогда. А потом “бах” и ты оказался… занят. Значит  — не судьба.

  —  Судьба!

  —  Это всё так не решается. Вдруг завтра ты решишь, что я тебе не нужна,  — Сафо попыталась вывернуться и лечь на бок, я отпустил её ноги, она устроила голову рядом с моей на подушке.  — А девчонок потеряешь! Я-то переживу, и они переживут, но навсегда на душе у меня будет висеть камень! Ты делаешь меня любовницей… обманщицей. И я так не буду.

  —  Но я тебе нравлюсь,  — я приблизился и легко поцеловал её мягкие большие губы. Пересохшая кожа была сухой, чуть шершавой.

Этот момент был очень тонким и невесомым, шипел на губах, как цитрусовая таблетка от гриппа.

  —  Это не важно.

  —  А что важно?

  —  Я хочу сказать тебе, что ты невероятно крутая. Что день, когда мы встретились  — был чуть ли не лучшим, и что я не хочу видеть, как кто-то кроме меня тебя обнимает. Веришь?

  —  Верю… Но это…

  —  Я пойду, принесу тебе завтрак. И обед заодно. Потом развяжу, и до завтрашнего утра мы отсюда не выйдем, имей ввиду.

Глава 16. Сафо

Ян принёс кофе в термосе, воду, бутерброды и три шоколадки. А потом замер в шаге от меня, не решаясь развязать. Паскудник. Он почесал затылок, размял шею, будто готовился к бою и даже перекрестился, сложив напоследок ладошки в молитвенном жесте.

Я себя прямо тигрицей почувствовала!

 - Я не убегу. А руки уже затекли,  — предупредила я мучителя и он кивнул, шмыгнул носом и поджал губы.

Если честно, создавалось впечатление, что передо мной школьник, которого приглашают “на ковёр”, который им же после дискача был бессовестно обблёван…

Ян снова сел мне на ноги и развязал шарфы в изголовье кровати.

 - Свободна, - каким-то упавшим голосом произнёс он и щёлкнул меня по носу.

 - Ты расстроен?

 - Мне нравилось думать, что ты связана. Если бы я все сделал правильно - это превратилось бы в отличный секс. Со связыванием. Бомба!

 - Я не занимаюсь сексом со св...

 - Да, да. Ты не занимаешься сексом, ага...

 Он развернул корпус и наклонился, чтобы развязать ноги.

Теперь я просто лежала под ним и боялась пошевелиться. Свободна. И от этого как-то обидно. Все то время, что я была пленницей, было жутко интересно, что будет дальше. А теперь вроде как... я могу просто держаться от него подальше и ничего до утра не опасаться. Всё мигом потеряло остроту и обесцветилось, хоть бери и привязывайся обратно. Я не стала разыгрывать страдалицу и растирать затёкшие запястья и предплечья, и набрасываться на него тоже не захотелось.

  —  Никто не спросил у тебя про еду…

  —  Нет, дамы у Петрова на замере, а потом отчалят куда-то. Если бы спросили  — сказал бы правду, сомневаешься?

  —  Что сказал бы?

  —  Что наверху лежит связанная Сафо, которую я похитил.Что я собираюсь её продержать как минимум до утра, и что я её л…

Я дёрнула со всей силы ногами и попала-таки Яну по яйцам, он охнул и откатился в сторону, а я бросилась в ванную, которая, к слову, имелась только в ЕГО комнате. Но это сейчас, конечно, не важно в формате истории. Так, просто чтобы вы не решили, будто мы с ним оказались в комнате без туалета.

Пока этот противный тип там приходил в себя, я задвинула щеколду и прижалась к ней спиной. Сердце билось, как конченное. Хотелось тут же умереть. Я дышала, как лошадь преодолевшая сто вёрст, и разве что пеной не исходила.

  —  Вот приду-у-урок,  — шипела я себе под нос.

  —  Вовсе нет,  — жалобный голос Яна через дверь, заставил вздрогнуть и отпрянуть.

  —  Да!

  —  Блин. Я правда. Искренне! Честно очень сильно хочу, чтобы ты мне поверила… Ты мне очень, дико и безумно нравишься! Я тебя когда целую, у меня мир исчезает. Веришь?

  —  Нет,  — прохныкала я в ответ и свернулась на пушистом коврике в клубочек.

  —  Мне кажется, что тебя чувак с небес послал. Веришь в него?

  —  Я —  то верю, а ты не вспоминай! Что за ужас. Прикрываться…

  —  Да не прикрываюсь я. Правду говорю. Завтра девочки вернутся и я им всё объясню. По-человечески. Потом, если ты захочешь, съехать  — я пойму, мы просто будем ходить на свидания и заниматься всей вот этой… блевотиной, ну ты поняла. Она мне будет нравиться, я буду стараться. Я долго думал, столько идей… Ты и я, мы типа… будем там на великах, в парк… хрен знает. Я не шучу. Думаешь, быстро? Не думаю. Нормально. Потом будем… хочешь, даже к Петрову твоему ездить будем? Вообще, что угодно! Серьёзно! Я готов. Знаешь, когда понял? Когда мы всю ночь болтали… И когда вот в душе были. И когда я тебя у Петрова увидел, там вообще ВАУ. Ну ты поняла. Ревность, все дела. Потом тебе больно стало, ты ещё такая милая была… Несу хрень, но ты наверное поняла меня. Сафо? Ты не уснула? Ты там это… с дядей меня познакомь. Я хочу! И с друзьями хочу! А я тебя…

Я стояла на коленях и заламывала руки. Это было потрясающе-заманчиво, с ума сойти можно. А ещё смотрела на Яна, точнее на его макушку, искажённую мутным стеклом, встроенным в дверь. Он жестикулировал, тряс лохматой шевелюрой.

  —  Ян?  — стоило мне только пискнуть и он напрягся, подорвался и развернувшись, прижался к стеклу лбом.

  —  А?

  —  Ты же не шутишь со мной?

  —  Нет…

  —  Я не верю…

  —  Почему?

  —  Это глупо.

  —  Почему?

 —  Не бывает!

  —  Почему?  — я отодвинула засов ещё на третьем его “почему”. Теперь он приоткрыл дверь и посмотрел на меня очень честно и очень искренне. Меня за душу взяло. Его лицо просто светилось, хотя я ещё протестовала.

Значит  — он радовался только тому, что сказал. Значит  — ему это было по-настоящему важно. Он как будто не рассчитывал ни на что. Это так, чертовски сильно подкупало, что у меня губы и колени синхронно задрожали.

  —  Ян?..  — почти испуганно шепнула я, и он тут же быстро-быстро перебирая коленками ко мне приблизился, смешно лыбясь и сверкая глазами, как дурачок.

  —  Что?  — он чмокнул меня в нос и отстранился, чтобы посмотреть на эффект. Потом засмеялся и снова чмокнул в нос, потом в щёку. Передёрнул плечами и обнял так, что кости затрещали.

  —  Какая ты крутая. Крутецкая. Супер! Супер-бомба! Супер-баба! Хах! У меня есть супер-баба!  — он говорил полную ерунду и при этом усердно меня мял, будто пытался обнять как можно большую площадь тела.

  —  Я же ещё…

  —  Ты ещё не знаешь на что согласилась!

  —  Я не соглаш…

  —  Не соглашалась ни на что другое!

  —  Стой!

  —  Нет! Приготовились: три-два-один, полетели!

 Он поцеловал меня так, что шея чуть не надломилась, и не прекращал, даже когда я забарабанила его по груди.

  —  Тш, тш, тш,  — шептал он мне в губы и улыбался.  — Кайфуй, умоляю, это же так просто!

И целовал снова. Его язык касался моего, нежно, осторожно или настойчиво, в разной последовательности и я чувствовала, как становится свинцовым тело, как набухают губы, как сводит где-то (стыдно сказать) между ног. Это было странно, прикольно и необычно. Оф! ОФ!

  —  Оф!

  —  Оф!  — согласился он и встал, подхватив меня за собой.

  —  Нет,  — но протест был отклонён, а я вернулась на исходную кроватную позицию.

  —  По-жа-луй-ста. Даже если ничего не будет, а если ты так со мной поступишь, то где-то в мире будет голодать три десятка африканских детей, дай мне хоть нацеловаться от души. Я уже… сил нет с тобой за тебя бороться! На всю жизнь хочу тебя нацеловать. Ты же охренительно целуешься! Сама-то пробовала? Так что за-мол-чи. Погнали!

И он снова набросился, даже зарычал в ответ на мой стон, и на мучительно-долгую секунду замер, не отрывая губ. Отстранился и… провёл языком по моей нижней губе. Усмехнулся, сделал это ещё раз.

  —  Я вроде с тобой целуюсь,  — просипел Ян. — А всё равно скучаю по поцелуям с тобой… Это норма? Ладно, не отвечай, херню сморозишь,  — я засмеялась, а он не преминул в этот момент меня захватить и просунуть между моих губ язык.

 Это всё было мягко говоря мучительно. Как бы вам объяснить? Я очень редко оказывалась в такой ситуации, и если попытаться описать это не пошло, то… какого чёрта? Это было очень пошло!

Он в какой-то момент перестал надо мной нависать, не прекращая поцелуй и очень крепко сжал сначала талию, потом место где красиво выпирала тазовая косточка, потом бедро. И когда я уже чуть сознание от этих странных ощущений “капкана” не потеряла, двинулся к груди. Я всегда носила простецкие спортивные топы вместо лифчиков и ничего Яну не мешало сжать мою грудь, выкрутить сосок (почему это кажется прикольным?)

  —  Что ты… только что сделал?  — я оторвалась от Яна через силу, помотав перед этим головой.

  —  Что?

  —  Ну вот… пальцами….

  —  Это?  — он повторил движение и меня как будто прострелило.  — Хах, ты смешная. Хочешь ещё кое-что покажу?

  —  Нет,  — я в ужасе помотала головой, а Ян резко задрал мою футболку, спортивный лифчик и вобрал мой сосок (вы щас не поверите) в рот!

 —  Какого…

  —  Тш…  — прошипел он.  — И это ещё я дикарь. Какая ты крутая…

  —  Это я просто не… неопытная… так бы ты за...забыл,  — прохныкала я, пытаясь донести простую истину, которая звучала, как: ты меня не любишь, придурок. Тебе просто… интересно.

  —  Херню морозишь, приготовилась!  — и он, смеясь, лизнул сосок. Подул на него, заставляя затвердеть и уменьшиться. Я так часто и тяжело дышала, что грудь ходила ходуном. А Ян снова и снова возвращался и совершал вражеские набеги на такие интимные мои части. Снова и снова… я выгибала спину, шипела на него и сжимала простынь в кулаки.

 —  Слушай, а я же только начал,  — ухмыльнуся садист, нависая надо мной.  — И мне уже так нравится… Если сейчас сдохну  — не зря жизнь прожил… А сколько у нас всякого впереди-и-и.

  —  Ч-что?

  —  О-о-о. Не спрашивай меня… Иначе я не остановлюсь,  — он улыбнулся своей дьявольской улыбочкой и придерживая мою голову, чтобы не шевелилась, снова поцеловал.  — Ты мастурбировать умеешь?

Я покраснела. Не то, чтобы я умела, но и не то, чтобы не умела. Я пробовала  — не получилось. Мне от самой себя интриги не хватате. Даже с порно моя мастурбация не сочеталась, а они же как сыр и вино  — лучшие подружки.

  —  Так,  — он погрозил мне пальцем.  — Дай мне руку.

Я как зомбированная протянула ему правую руку и к моему ужасу он тут же потянул её мне (да что ж за стыдоба) между ног. Сквозь тонкие леггинсы я сначала почувствовала давление, потом поглаживание, а потом Ян, управляя моей рукой, скользнул прямо под них, прикасаясь уже к обнажённой коже, по линии белья. Он делал уже такое, но без моего прямого участия, своими пальцами. И это было потрясающе. Теперь мне было дразняще-странно, необычно.