Даниэла Стил - Сестры

Фотосессия на площади Согласия в Париже продолжалась с восьми часов утра. Вокруг одного из фонтанов была огорожена площадка, и парижский полицейский со скучающим видом наблюдал за происходящим. Модель находилась в фонтане уже несколько часов подряд. Она прыгала, плескалась, смеялась, запрокидывая голову прелестным, хорошо отработанным движением, и всякий раз выглядела очень убедительно в вечернем платье, приподнятом до колен, и норковом палантине. Мощный вентилятор, работавший на батарейках, вздувал ее длинные белокурые волосы, образующие роскошную гриву за плечами.

Прохожие останавливались и как завороженные смотрели на эту сцену, а гримерша в майке и шортах время от времени спускалась в фонтан, поддерживая макияж модели в идеальном состоянии. К полудню модель все еще выглядела веселой и счастливой, в перерыве между съемками она смеялась с фотографом и двумя ассистентами так же заразительно, как делала это перед камерой. Машины, проезжая мимо, замедляли ход, а две американские девчонки, узнав ее, вытаращили глаза в восторге.

— Мама, мама, смотри, это Кэнди! — с благоговением произнесла старшая. Они приехали из Чикаго в Париж на каникулы, но даже парижане без труда узнавали Кэнди — самую преуспевающую супермодель в Америке и не только. С семнадцатилетнего возраста она познала успех. Сейчас Кэнди был двадцать один год, и она уже сделала себе состояние, работая моделью в Нью-Йорке, Париже, Лондоне, Милане, Токио и дюжине других городов. Ее фото регулярно появлялись на обложке журнала «Вог», и спрос на нее не убывал. Вне всякого сомнения, Кэнди, самая популярная модель, была известна даже людям, далеким от мира моды.

Кэнди Адамс для всех была просто Кэнди. Ее лицо, ее имя, ее репутацию одной из ведущих моделей мира знал каждый. Она умудрялась заставить все выглядеть приятной забавой — бежала ли в бикини босиком по снегу в горах Швейцарии, шла ли в вечернем платье по берегу залива на зимнем Лонг-Айленде или в собольем длинном манто позировала под палящими лучами солнца среди холмов Тосканы. Что бы она ни делала, она выглядела так, будто получает от этого огромное удовольствие. Казалось, стоять в фонтане на площади Согласия не составило никакого труда, хотя лучи утреннего июльского солнца припекали не на шутку, потому что Париж накрыло обычной летней волной жары. Съемки для обложки октябрьского номера журнала «Вог» делал фотограф МэттХардинг, маститый профессионал. За последние четыре года они работали вместе сотни раз, и работать с Кэнди ему нравилось.

В отличие от других моделей такого же уровня, она держалась просто и оставалась благожелательной, забавной, милой и удивительно наивной, несмотря на успех, которым пользовалась с самого начала карьеры. Словом, настоящая красавица и просто хороший человек. Ее можно было снимать в любом ракурсе. Ее лицо было словно создано для камер — никаких изъянов. В тонких чертах проступало изящество камеи. Натуральная блондинка с голубыми, как летнее небо, глазами, она любила носить распущенными свои длинные волосы. Мэтт знал, что она обожала вечеринки и поздно ложилась спать, но, как ни странно, это совсем не отражалось на ее лице на следующий день. Кэнди принадлежала к числу тех немногих счастливчиков, которым такое сходите рук. Это, конечно, не могло продолжаться вечно, но пока дела обстояли именно так. Если уж на то пошло, с возрастом она становилась еще красивее, хотя едва ли можно ожидать, что в двадцать один год время оставит на лице свои следы. Правда, у некоторых моделей уже в ее возрасте начинали появляться первые признаки старения. Кэнди это не грозило. Она оставалась все такой же милой и неиспорченной, какой была в семнадцать лет, когда Мэтт впервые начал работать с ней, снимая для журнала «Вог». Как и все остальные, он обожал ее. В их шоу-бизнесе не было человека, который не любил бы Кэнди.

Пятьдесят два с половиной килограмма при росте сто восемьдесят три сантиметра. Мэтт знал, что она очень мало ела, но независимо от того, как достигался столь умеренный вес, она выглядела потрясающе на его снимках. Журнал «Вог», где ее обожали, поручил ему сделать эту серию ее снимков, и он с удовольствием взялся за работу.

Съемки завершились в половине первого, и Кэнди вышла из фонтана, как будто пробыла там десять минут, а не четыре с половиной часа. Следующую серию снимков предполагалось сделать у Триумфальной арки после полудня, а вечером еще одну на Эйфелевой башне, на фоне фейерверков. Кэнди никогда не жаловалась на трудные условия или на затянувшиеся съемки — еще одна причина того, что фотографы любили с ней работать. Как и тот факт, что было просто невозможно сделать ее плохую фотографию. Ее лицо было самым благодарным материалом на планете и пользовалось огромным спросом.

— Куда ты собираешься пойти на ленч? — спросил Мэтт, пока ассистенты убирали камеры и треножник, а Кэнди, сбросив с плеч белый норковый палантин, вытирала полотенцем ноги. Она улыбалась и выглядела так, будто наслаждалась происходящим.

— Не знаю. Может быть, в «Л'Авеню»? — с улыбкой предложила она. У них была масса времени. Помощникам потребуется около двух часов, чтобы подготовить съемочную площадку у Триумфальной арки. Он накануне обсудил с ними все подробности и ракурсы, и пока они все не подготовят, его присутствия там не требовалось. Это давало ему и Кэнди пару часиков, чтобы пообедать. Многие модели и гуру из мира моды обедали в «Л'Авеню», «Костес», «Будда-баре» и других парижских модных ресторанах. Он выбрал «Л'Авеню», потому что ресторан находился близко от того места, где им предстояли съемки после полудня. Куда бы они ни пошли, она все равно будет есть очень мало. Все модели без конца пили воду. Они таким образом промывали пищеварительную систему, чтобы не набрать ни одной лишней унции. А съев два листика салата, которыми обычно обходилась за обедом Кэнди, она едва ли могла набрать вес. Если уж говорить правду, то она с каждым годом худела еще больше. Но выглядела здоровой, несмотря на то, что при очень высоком росте обладала до смешного малым весом. Все ребрышки можно было пересчитать. Она была не только более знаменитой, чем большинство ее коллег, но и более худенькой, чем они. Мэтт иногда тревожился за нее, а она лишь смеялась, когда он предупреждая, что она может нажить себе неприятности с пищеварением. Кэнди никогда не отвечала на замечания о своем весе. Большинство ведущих моделей страдали от анорексии или чего-нибудь похуже. У людей не бывает таких размеров после девяти лет. Взрослые женщины, которые питаются хотя бы вполовину нормально, просто не бывают такими худыми.

Машина с водителем доставила их в ресторан на авеню Монтень, переполненный, как обычно, в этот час и это время года. На следующей неделе должен был начаться показ новых коллекций одежды, и самые знаменитые модельеры, фотографы и модели уже начали слетаться. А, кроме того, в Париже был разгар туристического сезона. Американцы любили этот ресторан, но его любили и парижане. Там всегда была интересная обстановка. Один из владельцев ресторана сразу же заметил Кэнди и проводил их за столик на застекленной террасе, которую здесь именовали «Верандой». Она любила там сидеть. Ей нравилось, что в Париже она могла курить в любом ресторане. Она не была заядлой курильщицей, но время от времени позволяла себе выкурить сигарету, и ей нравилось сделать это без возмущенных взглядов или дурацких замечаний. По словам Мэтта, она принадлежала к числу тех немногих женщин, которые заставляют курение выглядеть привлекательным. Она все делала элегантно и могла даже завязыванию шнурков на ботинках придать сексуальность. Такой уж у нее был стиль.

Мэтт заказал стакан белого вина перед ленчем, а Кэнди попросила бутылку воды. Огромную бутылку с водой, которую обычно носила с собой, она оставила в машине. Кэнди заказала на ленч салат без заправки, а Мэтт — стейк под соусом тартар, и оба, откинувшись на спинки стульев, стали ждать заказ, а посетители, сидевшие за столиками вокруг, глазели на Кэнди. Все здесь ее знали. На ней были джинсы и маечка, на ногах — серебряные сандалии, купленные в прошлом году в Портофино. Она часто покупала сандалии либо там, либо в Сен-Тропезе, где обычно бывала каждое лето.

— Ты едешь в Сен-Тропез в этот уик-энд? — спросил Мэтт, полагая, что она туда поедет. — На яхте Валентине устраивают вечеринку. — Он знал, что Кэнди будет приглашена одной из первых. Она редко отказывалась от подобных приглашений, так что наверняка не откажется и в этот раз. Обычно она останавливалась в отеле-дворце «Библос» с друзьями или на чьей-нибудь яхте. Кэнди всегда имела миллион приглашений на выбор и была нарасхват как знаменитость, как женщина и как гостья. Люди часто использовали ее как приманку и как подтверждение собственной социальной значимости. Это нелегкое бремя иногда смахивало на эксплуатацию, однако Кэнди, судя по всему, не возражала и привыкла к этому. Она бывала там, где хотела, и там, где, как она надеялась, будет весело. Однако на этот раз она удивила Мэтта. Девушка редкой красоты, Кэнди была человеком многогранным, а не просто пустой, безмозглой красоткой, как полагали некоторые. Кэнди была не только красивой, но и глубоко порядочной и умненькой, хотя все еще наивной и неопытной, несмотря на успех. Мэтту это в ней нравилось. Не было в ней этой пресыщенности, и она наслаждалась всем, что бы ни делала.

— Я не могу поехать в Сен-Тропез, — сказала Кэнди, ковыряя вилкой салат. Насколько он заметил, пока она проглотила всего два кусочка.

— У тебя другие планы?

— Да, — с улыбкой сказала она. — Надо съездить домой. Родители каждый год устраивают праздник Четвертого июля в честь Дня независимости, и мама убьет меня, если я там не покажусь. Для меня и моих сестер это священная обязанность. — Мэтт знал, что она очень близка со своими сестрами. Насколько он помнил, Кэнди была младшая. Она много рассказывала о своей семье.

— Разве ты не занята в показе коллекций одежды на следующей неделе? — Она не раз демонстрировала подвенечные платья для Дома Шанель, а также для Сен-Лорана, пока он не закрылся. Невестой она была умопомрачительной.

— В этом году не занята. Беру две недели отдыха, как обещала. Обычно я уезжаю домой на праздник и успеваю возвратиться к началу показа коллекций. В этом году решила пару недель отдохнуть дома. Я с Рождества не видела всех своих сестер под одной крышей. Нам бывает довольно трудно собраться, потому что все мы живем в разных местах, а я так вообще почти не бывала в Нью-Йорке с марта, так что мама начала жаловаться. Поэтому решила побыть дома две недели, а потом поеду в Токио на съемки для японского «Вога».

На этом многие модели делали большие деньги, а Кэнди больше, чем другие. Японские модные журналы просто дрались из-за нее друг с другом. Им нравилась эта высокая блондинка.

— Если я не приеду домой, мама рассердится на меня всерьез, — добавила она, и он рассмеялся. — Что тебя рассмешило?

— Ты. Самая знаменитая модель в нашем бизнесе, но беспокоишься, что мама рассердится, если ты не приедешь домой на барбекю или на пикник по случаю Дня независимости. За это я тебя люблю. Откровенно говоря, ты все еще ребенок.

Она улыбнулась озорной улыбкой и пожала плечами:

— Я люблю свою маму и своих сестер. Мама очень расстраивается, если мы не приезжаем домой на Четвертое июля, на День благодарения или Рождество. Я однажды пропустила День благодарения, так она целый год не могла мне простить. По ее мнению, семья должна быть у человека на первом месте. Думаю, она права. Все, чем я занимаюсь, доставляет мне удовольствие, но ведь это длится не вечно. А семья — она навсегда.

Кэнди по-прежнему дорожила теми же ценностями, на которых была воспитана, и глубоко в них верила. Как бы ни нравилось ей быть супермоделью, семья была для нее важнее всего. Гораздо важнее, чем мужчины в ее жизни, отношения с которыми до сих пор были мимолетными. Насколько мог заметить Мэтт, обычно это были ничтожества — либо юнцы, которым льстило ее общество, либо мужчины постарше, у которых частенько были более низкие намерения. Подобно многим другим красивым молодым женщинам, она, как магнит, притягивала к себе мужчин, которые хотели ощутить на себе отблеск ее славы. Самым последним был один итальянский плейбой с дурной репутацией, поскольку бросал молодых женщин после первого же свидания. До него был британский лорд, который на первый взгляд казался нормальным, но оказался любителем садомазохистских игр с применением кнутов и наручников. Как потом узнала Кэнди, он был к тому же бисексуал и злоупотреблял наркотиками. Потрясенная Кэнди бежала от него как от чумы, хотя подобные предложения получала не первый раз. За последние четыре года она много чего слышала. Большинство ее связей были недолговечными. У нее не было ни времени, ни желания завязывать стабильные отношения, да и мужчины встречались совсем не те, с которыми хотелось бы остаться надолго. Она никогда еще не любила, и ни один из мужчин не стоил ее любви, кроме того мальчика, в которого она была влюблена в школе. Сейчас он все еще учился в колледже, но связь между ними оборвалась.