Пат Бут - Сестры

– Пожалуй, мне лучше скотч.

Скотч был ее деловым напитком.

Гэлвин рассмеялся. Он тоже предпочитал скотч.

Тот факт, что оба они потеряли несколько фунтов воды и что алкоголь еще более усиливает дегидратацию организма, заботил их менее всего. Тогда главным предметом была игра. Теперь главный предмет – дело. Гэлвин намеревался одержать верх в этой игре, поэтому решил прямо идти к поставленной цели.

– Воды со льдом?

– Воды. Льда не нужно.

– О Боже, вы, англичане, просто мазохисты!

Он устроился напротив нее и задумался, как лучше начать игру.

– Говорят, вы приобрели права на продолжение романа «Унесенные ветром».

– Да, полагаю, тут нет большого секрета, хотя пока он не продается.

– Эта идея кажется мне замечательной.

– Для книги? – Она решила двинуться в атаку.

– И для книги, и для телесериала.

– Сериала, сделанного Эй-би-эс.

– Разумеется.

Он рассмеялся нервным смехом.

– На эту тему вам следует поговорить с Мортоном Янклоу.

Игра с открытыми картами, как правило, приводила к неплохим результатам. Он глубоко вздохнул.

– Послушайте, Джули, я знаю, что у вас прекрасный агент, у меня тоже целый штат специалистов по перспективному развитию и планированию. Дело в том, что я хочу приобрести права на телеэкранизацию продолжения «Унесенных ветром». Удлиненные мини-серии. Огромный бюджет. Первоклассный режиссер. Самый популярный автор. Съемочные работы на высшем уровне. Все будет в лучшем виде, поскольку я даю зеленый свет на Эй-би-эс. Я не говорю об авторских гонорарах, я веду речь о правах. Половину суммы при подписании, другую половину в первый же день начала основных съемок.

– Сколько? Я не отношусь к разряду дешевых авторов, надеюсь, вам известно.

– Два миллиона долларов.

– Пять.

– Три с половиной.

– Идет.

Джули сделала большой глоток скотча. Она взглянула на горы. Когда они придут ей на помощь? Забудь об этом. Она сама помогла себе. Никогда прежде не получала она три с половиной миллиона долларов за сюжет к телесериалу. И никто не получал. Она сама заплатила наследникам Митчелл три с половиной. Теперь выходило по нулям, и книга, как в твердом, так и в мягком переплетах, фактически обойдется ей бесплатно.

Рассеянно она спросила:

– Кто будет сниматься?

– Господи, понятия не имею. Думаю, тот, кто больше подходит для этой роли.

– Полагаю, это не так уж важно.

Однако на этот счет Джули Беннет сильно заблуждалась. Этот вопрос грозил стать удивительно, особенно, необычайно важным и буквально перевернуть весь ее внутренний мир.

– Все отлично, не так ли?

Роберт Фоли покрутил бокал с бренди в своих длинных пальцах и удовлетворенно вздохнул.

– Ого, услышать такое от тебя, это кое-что да значит.

Лицо Джейн расцвело широкой улыбкой. Роберт Фоли редко говорил подобные вещи. Он не верил в обесценивание курса искренности.

Она сжала свои пальцы, зажатые в его руке.

– Да, все замечательно. Лучше, чем замечательно.

Момент был поистине великолепным. Они обедали в восхитительном ресторане Мон-Грениере, о котором никто, за исключением Шери Белафонте Харпера, никогда не слышал, ресторане, скрытом от остального мира в Энсино, где была лучшая в мире земляника и десерт «Гранд-Марньер». Атмосфера как нельзя более соответствовала свершению необычных событий. Самых прекрасных событий.

Роберт повернулся и посмотрел на нее.

– Я люблю тебя, Джейн.

– Скажи, за что?

Она улыбнулась, как избалованный ребенок. Роберту так нелегко дались эти слова, а ей хотелось слышать их снова и снова.

Он рассмеялся.

– О, ты хочешь восхвалений и стихов?

– Конечно.

– Хорошо, потому что ты очень красива, убийственно привлекательна, конечно… и потому что мне нравится, как ты выглядишь во сне, аромат твоего тела…

– М-м-м, Роберт, это дико. Еще. Еще.

– И конечно, мне нравится твоя сила, что ты не замечаешь тех, кто не замечает тебя, твой оптимизм, жизнерадостность, то, что твои губы всегда выглядят влажными…

Она наклонилась к нему, и влажные губы, которыми он так восхищался, нежно прильнули к его губам.

– Если ты не будешь смотреть в сторону, я скажу, что мне нравится в тебе.

Она прошептала нежную угрозу так, что он щекой ощутил ее дыхание, пахнущее земляникой.

– Джейн!

– Да.

Она отодвинулась назад на дюйм или два, и восхищение, сиявшее в ее глазах, заструилось ему навстречу, сердце пело в груди, она видела, как оно отражалось у него в глазах.

– Джейн… не знаю, как сказать… Джейн.

– Вас к телефону, мисс Каммин. – Голос официанта прозвучал твердо. В Лос-Анджелесе телефонный звонок был превыше всего.

– Вы шутите?

Изумленный смех Роберта сопровождал ее вопрос.

– Нет. Мистер Пит Ривкин. Очень срочно. Могу принести телефон к вам на стол.

Официант был настроен решительно. Здесь была территория Долины, на которой располагалась половина съемочных студий. Звонки Ривкина принимали все, даже такие звезды, как Джейн Каммин. Отказ от его звонка воспринимался как ересь.

Джейн повернулась к Роберту, чтобы посмотреть, не упущен ли момент. Нет, не упущен.

– Подождите!

Голос ее прозвучал резко, а в глазах светилась угроза в адрес неожиданного посланника.

– Что ты хотел сказать, Роберт?

– Может быть, тебе следует поговорить с Ривкином. Ты сказала ему, куда ты поехала?

– Нет, что ты! Наверное, он обзвонил все рестораны в городе. Армия секретарей была брошена на мои поиски.

– Да, видно, такой будет наша совместная жизнь. Мне представляется, что такие вмешательства будут частыми во время нашего медового месяца – яхта, звезды, летучие рыбы в лунном свете и звонок Пита Ривкина по радиотелефону.

– Что! Роберт! Медовый месяц?

– Да, об этом я и хотел тебя спросить.

– Мисс Каммин, мистер Ривкин уже давно ждет вас.

Официант терял терпение. Ничто на свете, по его мнению, не могло сравниться по важности с телефонным звонком Ривкина. Он вручил ей телефонную трубку, как эстафетную палочку.

Голос Ривкина проворчал на другом конце линии:

– Есть там кто-то? Не молчите. Бога ради, ответьте кто-нибудь, черт вас всех подери…

– Пит. Не волнуйся, ради Бога. Это я. Хотела спокойно пообедать. Ради всего святого, что стряслось?

Отчаяние, звучавшее в ее словах, было полностью наигранным, ей было совершенно на все наплевать, потому что только что произошло нечто замечательное, самое замечательное событие во всей ее жизни.

– О, Джейн! Слава Богу, я нашел тебя. Знаешь, как я старался разыскать тебя… Послушай, дорогая, произошло нечто невероятное…

– Я знаю, знаю!..

Она взяла Роберта за руку, внутри ее все ликовало.

– Что ты имеешь в виду, что «ты знаешь»? Откуда ты можешь знать. Я сам только что узнал…

– Продолжай, Пит. Я говорю совершенно о другом.

Пит Ривкин остановился. Она пьяна? Непохоже, но возможно. Ну и черт с ней. У него не было больше сил держать в себе эту новость.

– Эй-би-эс хочет, чтобы ты снялась в роли Скарлетт О'Хара в продолжении «Унесенных ветром». Я буду продюсером и директором картины. Это ли не фантастика? Представляешь?

Джейн слышала его слова, но думала она совершенно о других. О словах, сказанных Робертом.

– Да, – сказала она. – Да!

Роберт Фоли вцепился в это слово, как в соломинку.

– Ты выйдешь за меня?

Он скорее не произнес это, а выдохнул.

– Ну? Ты согласна? – кричал в трубке Пит Ривкин. – Они берут на себя практически все расходы. Этот мини-сериал будет огромным. Будет идти целыми днями, и мы сможем снимать его в перерывах между «Ночами»…

– Да, я выйду за тебя.

– Что? Господи, Джейн, что, черт подери, ты несешь? Что там творится? Слышишь, что я тебе говорю?..

Джейн рассмеялась, счастье вырвалось наружу музыкой радостного смеха.

– О, Пит, Пит. Да, я слышу, это замечательно, разумеется, замечательно, я согласна, но знаешь ли, что ты застал меня в самый неподходящий момент? Понимаешь? Ты позвонил мне в самый важный момент моей жизни.

Положив трубку на стол, оставив Пита ждать на другом конце линии, Джейн бросилась в объятия Роберта.

Он крепко прижал ее к себе, так что ни один человек на свете не смог бы разорвать его объятий, звон посуды и бокалов, стоявших на столе стал торжественным фоном снизошедшего на него блаженства.

– …Черт знает что… «Унесенные ветром»… Скарлетт… такого еще никогда не было в моей жизни… что за чертовщина… Джейн, ты что, онемела, что ли?

Джейн влетела в комнату, словно газель в амфитеатр. Пит Ривкин мерил шагами приемную, явно дожидаясь ее появления.

– Наконец-то. Слава Богу. Послушай. Сейчас в моем кабинете находится Гэлвин. Постарайся не вступать с ним в разговор, о'кей? Отвечай только «да» и «нет». Что бы он ни предложил, не отказывайся. Все детали мы сможем утрясти позже. Ты и я. Можешь мне верить.

Джейн посмотрела на него с подозрением. Как кот на горячей крыше. Он совершенно не походил на обычного Пита Ривкина, к которому она привыкла. Неужели Гэлвин такой страшный великан-людоед?

– Послушай, Пит, сегодня такой день, когда все возможно. Если ты что-то от меня хочешь, не упускай момента. Роберт вчера сделал мне предложение. Несмотря на все твои попытки не допустить этого.

Ривкин отступил на шаг. Он выглядел как человек, который более не способен воспринимать эмоциональные стимуляторы, но понимает, что хоть что-то просто необходимо было сказать.

– И ты согласилась?

– Разумеется, я согласилась.

– Отлично, замечательно, Джейн. Я так рад за вас обоих…

Его голос смолк.

– Надеюсь, ты сможешь сниматься в «Унесенных ветром»…

Джейн ободряюще похлопала его по руке. Совершенно ясно, Пит Ривкин что-то задумал.

– Хорошо, Пит, успокойся. Успокойся. Уж не нужно ли нам поискать валиум? – Джейн рассмеялась. Ривкин скорее съел бы дикобраза, чем таблетку валиума.

Она крепко взяла его за руку.

– Ну, давай войдем в клетку ко льву. Не волнуйся, я буду защищать тебя.

Когда они вошли в кабинет, Гэлвин поднялся со своего места и протянул руку.

– Джейн Каммин. Очень приятно. От имени Эй-би-эс позвольте мне воспользоваться возможностью выразить благодарность за замечательную работу, которую вы продемонстрировали в «Ночах». Садитесь, Ривкин. Садитесь, пожалуйста, мисс Каммин.

Сам он опустился в кресло, в котором обычно располагался Пит Ривкин. Даниэль Гэлвин Третий взял в свои руки бразды правления в его кабинете, как Советский Союз в отношении стран Варшавского Договора, и ощущение неограниченной власти струилось из всех пор его тела.

– Итак, полагаю, Ривкин вкратце рассказал вам о наших планах относительно «Унесенных ветром». Честно говоря, мы заинтересованы в этом проекте. Я лично очень заинтересован.

У Гэлвина не было сомнений, что его личная заинтересованность и заинтересованность Эй-би-эс, в сущности, одно и то же.

– Дело в том, что мы приобрели права на экранизацию продолжения романа Маргарет Митчелл и формально уже приступили к подготовке фильма «Завтра будет другой день».

Он дружески улыбнулся Джейн, ожидая ее реакции.

Джейн, помня о данном в приемной обещании Питу, промолчала.

Гэлвин, слегка удивленный отсутствием реакции, продолжал:

– И, как вам известно, вы будете нашей Скарлетт. Позвольте сказать, что у нас не было сомнений в том, что именно вы будете играть эту роль. На первый взгляд довольно странно, да? Вы блондинка, а Скарлетт брюнетка, но времена меняются; вы – наша нынешняя звезда. Мистер Ривкин будет вашим Дэвидом О.-С. Реттом Батлером, как я слышал, хотя на эту роль претендует Роберт де Ниро, я думаю, Роберт Редфорд. Итак, мы переходим к вопросу о ваших гонорарах. Насколько мне известно, у вас нет агента? Разумно ли это?

– У меня не было в нем нужды. «Ночи» – единственная картина, где я снималась, и я полностью доверяю Питу.

– Отлично. Думаю, что вы благоразумны. В этой жизни необходимо знать, чего ты хочешь, и довольствоваться этим, когда получишь. Агенты же стремятся навязать тебе то, чего хотят они, не правда ли, странно? Только ты сам можешь знать, чего хочешь. Хорошо, не будем ходить вокруг да около. Я делаю вам лучшее из своих предложений, и, поскольку вы были откровенны с нами, я буду откровенен с вами. Два миллиона долларов. Половина при подписании контракта, другая половина в первый день основных съемок. Если бы ваши интересы представлял Вильям Моррис или Ай-сэ-эй, мое первое предложение было бы в половину этой суммы.

– Я согласна, – кратко сказала Джейн.

– Великолепно. Замечательно. Тогда мы договорились. Оказалось, совсем несложно, не так ли, Ривкин? Боже Всемогущий, ваша голливудская братия могла бы вести дела с меньшим шумом и большим толком. Подумать только, сколько денег мы сэкономили бы на всех этих ленчах.