Даниэла Стил - Сестры

— Печально, — заявила Лесли, и до Энни снова донесся приторный запах ее духов. — Вашему папе будет очень одиноко, когда вы уедете.

— Конечно, — сказал отец, а Лесли заторопилась и стала прощаться. — Ты здесь не чужая, Лесли. Заезжай в любое время! — крикнул ей вслед отец, и Энни услышала, как хлопнула дверца и машина уехала.

— Зачем ты это сказал? — спросила Энни, сердито повернувшись в его сторону, хотя не могла его видеть. Чтобы вернуться в дом, ей пришлось взять его под руку. Вне дома она пока еще плохо ориентировалась. — Насчет того, что она здесь не чужая?

— А что мне надо говорить? Она принесла нам яблочный пирог, — ответил он, держа пирог на вытянутой руке. — Не хотелось показаться грубым, Энни.

— С чего это она вдруг заехала к нам? Мы не видели ее с тех пор, как Сабрина окончила школу, — задумчиво произнесла Энни и отпустила его руку, как только они вошли в дом. По дому она могла передвигаться самостоятельно. Что-то тут не так… Но пока что она чувствовала только назойливый запах ландышей.

— Глупости, Энни. Просто она милая девочка, которая с детства знала вас и теперь услышала о нашем горе.

— Это меня и настораживает, папа. Не будь таким наивным.

— А ты не будь параноиком. Девушка ее возраста не станет бегать за мной. И я не собираюсь ни с кем встречаться. Я любил, и всегда буду любить вашу мать, — сказал отец. Тем не менее, это происшествие встревожило Энни! Хотелось увидеть ее собственными глазами, чтобы оценить ситуацию.

Она решила обязательно рассказать об этом Сабрине, когда та приедет домой. Ей не понравилось, что с их отцом начинают искать встречи женщины. Тем более такие, как Лесли Томпсон, если она не изменилась с тех пор, как они были подростками. Она помнила лишь копну белокурых волос, да еще то, как Сабрина назвала ее шлюхой. Энни тогда было всего девять лет, но она помнила, что старшая сестра пришла в бешенство. Забавно, как некоторые пустяки глубоко впечатываются в память. Из-за поведения Лесли в пятнадцатилетнем возрасте она навсегда осталась в памяти Энни как «шлюха».

Потом Энни загрузила посудомоечную машину, а отец, съев кусок яблочного пирога, сказал, что приготовлен он отлично. Энни лишь презрительно фыркнула в ответ. Потом они оба поднялись наверх. Энни радовалась завтрашнему переезду в новый дом. Здесь было слишком тихо, и она чувствовала себя изолированной от всего мира. Жить в Нью-Йорке будет гораздо лучше, пусть даже ее возможности передвигаться самостоятельно за пределами дома ограничены. Мысль о предстоящем переселении придавала ей бодрости.

Она посидела в своей комнате, слушая музыку и вспоминая жизнь во Флоренции: живопись, посещения Сиены, бесконечные часы, проведенные в галерее Уффици, и ее отношения с Чарли. Она все еще тосковала по нему, иногда ей хотелось позвонить, просто для того чтобы услышать его голос. Она все еще не оправилась от потрясения, вызванного тем, что он нашел ей замену и бросил. Но хорошо было уже то, что ей не пришлось говорить ему о своем несчастье и она не вызывала у него жалости. Энни позвонила Сабрине, которая сказала, что в доме дела идут хорошо, а также Тэмми в Лос-Анджелес, которая в субботний вечер сидела дома одна. Она купала Хуаниту и занималась стиркой. Было печально сознавать, что она никогда больше не увидит их лица и не заглянет им в глаза. Она могла чувствовать их присутствие, слышать их, прикасаться к ним, но на всю оставшуюся жизнь запомнит их такими, какие они сейчас. В ее представлении они никогда не состарятся и никогда не изменятся. Она легла спать, размышляя об этом, и ей приснилось, как они с Чарли любуются закатом во Флоренции, а когда она повернулась, чтобы сказать, что любит его, он исчез.

В воскресенье Сабрина приехала одна, чтобы забрать Энни. Кэнди, вернувшаяся домой в четыре часа утра, осталась в Нью-Йорке, в новом доме. Как и предсказывала Сабрина, она ушла поразвлечься со своим старинным приятелем. Крис, который провел первую ночь в новом доме с Сабриной, отправился с друзьями на бейсбол. В ее комнате они чувствовали себя комфортно, им понравилась кровать огромного размера, которая оказалась гораздо удобнее, чем ее старая кровать, меньшая по размеру и слишком жесткая. Кровати в новом доме — просто мечта. Сабрине здесь нравилось все, Крису тоже. В их распоряжении был целый этаж, так что они даже не слышали, как вернулась Кэнди. А когда Сабрина уезжала утром, младшая сестра еще спала.

Дома Энни и отец сидели возле бассейна с собаками. Зоя и Бьюла были теперь закадычными друзьями, и Кэнди спокойно оставила свою собаку накануне, боясь, как бы Зоя не потерялась или как бы ее не задавили работавшие в доме грузчики. Сабрина попросила разрешения у отца ненадолго оставить у него собак. Они с удовольствием проводили время за городом, а для него это будет компания, пока она, Энни и Кэнди будут заниматься переездом. У Сабрины сейчас и без собак хватало хлопот. Отец с удовольствием согласился присмотреть за собаками, и после ленча Сабрина и Энни отправились в Нью-Йорк. Энни притихла, и Сабрина не стала донимать ее разговорами. Такое теперь частенько случалось. Энни и прежде могла часами молча сидеть, погруженная в мысли об искусстве.

Уже на полпути к городу Энни наконец заговорила:

— Ты помнишь Лесли Томпсон?

— Нет. Почему ты спрашиваешь? Кто она такая?

— Ты ее ненавидела. Ее брат учился вместе с Тэмми, а она пыталась увести у тебя одного из твоих бойфрендов.

— Неужели? Когда это было? — в полном недоумении спросила Сабрина, и Энни рассмеялась.

— Кажется, ты тогда училась в выпускном классе. Мне было девять лет, но я до сих пор помню, как ты назвала ее шлюхой.

— Я? — громко рассмеялась Сабрина. — О Господи! — Она взглянула на сестру и моментально перевела взгляд на дорогу. После Четвертого июля она стала гораздо осторожнее водить машину, особенно на скоростной автостраде. Тэмми говорила, что по приезде в Лос-Анджелес тоже стала осторожнее на дорогах. — Я действительно ее помню! Настоящая сучка, но смазливенькая. Из тех, что своего не упустят. Мама называла ее «из молодых, да ранних». Та еще выскочка. Почему ты вспомнила о ней?

— Вчера она заезжала к нам.

— Зачем? Я с тех пор ее никогда больше не видела.

— Говорит, что развелась и переехала из Калифорнии. А к нам заехала выразить соболезнование по поводу гибели мамы. Привезла папе пирог.

— Ты шутишь?! — с отвращением воскликнула Сабрина, скорчив гримасу, и взглянула на сестру, лишний раз пожалев, что Энни ее не видит. Уж они бы сейчас обменялись такими взглядами! — Проклятие! Его уже начали атаковать. Не слишком ли она молода для него? Ей, наверное, года тридцать два. Самое большее тридцать три. Тогда ей было пятнадцать. Я теперь вспомнила ее и отлично помню также, что здорово ненавидела ее. Такая шлюха. Было бы здорово, если бы ты могла сказать, как она выглядит сейчас и как она смотрела на папу.

— Голос звучал фальшиво, и от нее воняло дешевыми духами.

— Фу!

— Вот именно. И еще она хитрая. Она привезла пирог на блюде, которое придется вернуть. Должно быть, пронюхала, что у отца есть деньги.

— Неужели она станет бегать за мужчиной его возраста? Черт возьми, да ведь он почти вдвое старше!

— Да, но у него действительно есть деньги, и он теперь не женат.

— Да уж, она времени зря не теряла! — с раздражением заметила Сабрина. Мать умерла всего месяц тому назад. — Но может быть, она действительно просто посочувствовала нам?

— Черта с два! — грубо сказала Энни, и Сабрина рассмеялась.

— Полностью с тобой согласна, — сказала Сабрина. — Но бедный папа понятия не имеет, что его ожидает. Каждая незамужняя женщина в радиусе сотни миль будет стучаться к нему в дверь. Он в подходящем возрасте, хорош собой, успешен и одинок. Так что нельзя терять бдительность!

Дочери тревожились об этом и старались защитить отца. Он был слишком наивен и абсолютно не готов к тому, что могло обрушиться на него.

— Я пыталась втолковать ему, но он заявил, что у меня паранойя.

— Я доверяю твоей интуиции. Как звучал ее голос?

— Вкрадчиво. Чего еще можно ожидать от шлюхи? — сказала Энни, и обе рассмеялись.

Сестры помолчали, обдумывая ситуацию, потом заговорили о другом. Сабрина обнаружила в доме дополнительные преимущества, о которых не подозревала раньше. Они обе пожалели, что с ними не будет Тэмми, но понимали, что бросить свою работу та никак не могла. Слишком уж много сил было в нее вложено.

Когда они приехали, Кэнди все еще спала. Некоторое время спустя она появилась на верхней площадке лестницы в розовом атласном парео и прозрачной маечке и, зевая, заявила, что безумно рада их видеть.

— Добро пожаловать домой, — сказала она Энни, когда ее сестра принялась на ощупь знакомиться с помещением. Ей было важно запомнить, где находится мебель, чтобы научиться без труда переходить из одного места в другое. После того как она, напряженно сосредоточив внимание, обошла гостиную и рабочую комнату, она направилась вверх по лестнице, но случайно оказалась не в своей комнате, а в комнате Кэнди, где, споткнувшись о чемодан, чуть не упала.

— Черт побери! — громко выругалась она, потирая голень и пытаясь определить свое местонахождение. — Ты страшная разгильдяйка!

— Извини, — сказала Кэнди и бросилась убирать чемодан с дороги Энни. — Хочешь, отведу тебя в твою комнату? — спросила она, пытаясь чем-то помочь.

Но Энни сразу же пресекла ее попытки. Ей было трудно акклиматизироваться в доме, но будет легче, как только она это сделает.

— Сама найду дорогу, — оборвала сестру Энни.

Минуту спустя она нашла свою комнату, где Сабрина положила ее чемодан на кровать. Она знала, что Энни захочет распаковать его сама. Сабрина заглянула в комнату узнать, все ли в порядке.

— Спасибо, что не распаковала мой чемодан, — тихо сказала Энни, которой было очень важно, чтобы с ней не обращались как с ребенком.

— Я думала, тебе будет лучше самой разложить свои вещи, чтобы знать, что где лежит. Позовешь, если потребуется помощь.

— Не потребуется, — решительно заявила Энни. Ознакомившись на ощупь со своей спальней, она нашла шкаф и открыла ящики. Нашла также ванную и отнесла туда свои вещи. С новой короткой стрижкой ей было гораздо легче ухаживать за волосами.

Сабрина зашла к ней еще раз перед ужином. С ней пришла Кэнди. Это был самый подходящий момент сообщить Кэнди об одной известной им девице, которая заезжала к отцу, явно имея на него виды.

— Вы шутите? — удивилась Кэнди, а Энни, фыркнув, уселась на кровать. Она выглядела усталой, но сумела распаковать и разложить по местам все свои вещи. Из Флоренции она почти ничего не привезла, и это были все ее пожитки. — Сколько ей лет?

— Тридцать два, от силы тридцать три, — ответила Сабрина.

— Отвратительно. Кто она такая?

— Шлюха, — сказала Энни. Она так выразительно произнесла это слово, что сестры дружно расхохотались.

— А что сказал папа? — поинтересовалась Кэнди. Они беспечно болтали об этом между собой, зная, что визит Лесли ничем не кончится. Дочери были уверены в своем отце.

— Уверял, что это сделано без всякого умысла, — сказала Энни. — Сущий младенец! От нее воняло дешевыми духами.

— Омерзительно! Я бы отдала что угодно, чтобы узнать, как она выглядит! — воскликнула Кэнди.

— Я тоже, — печально сказала Энни, и Сабрина предостерегающе взглянула на Кэнди. — Уверена, что она блондинка с фальшивыми сиськами, — усмехнулась она, забыв, что дает описание своей младшей сестренки. — Извини, я не имела в виду тебя… Я говорила это в отрицательном смысле.

Кэнди благодушно рассмеялась:

— Я тебя прощаю. Думаю, ты права.

Они рассказали об этом Тэмми, когда та позвонила, и Крису, вернувшемуся с бейсбола вместе с приятелем — тоже адвокатом в его юридической фирме. Этот молодой парень приятной наружности чуть не упал в обморок, увидев Кэнди, разгуливающую по дому в коротких шортах и крошечном лифчике. Выглядела она сногсшибательно. Крис не усмотрел в визите Лесли никакого умысла.

— Как бы не так! — возразила Сабрина. — Зачем бы девушке ее возраста просто так приносить пирог папе?

— Может быть, она добрый человек. Тот факт, что она в школьные годы пыталась увести у тебя бойфренда, еще не означает, что она теперь превратилась в хищницу.

— Я тогда училась в выпускном классе, а ей было пятнадцать лет и она была шлюхой! Похоже, такой и осталась.

— Очень уж вы, девочки, строги в оценке! — сказал Крис и рассмеялся.

— Ты такой же наивный, как отец, — покачала головой Сабрина.

Они решили где-нибудь вместе поужинать и отправились в небольшой итальянский ресторанчик в районе Двадцатых улиц. Энни сначала не хотела идти, но ее уговорили общими усилиями. После несчастного случая она впервые была в ресторане. На ней были темные очки, и она крепко держалась за руку Кэнди. Она сначала смущалась, но потом призналась, что хорошо провела время, и сказала, что друг Криса оказался приятным парнем.