Даниэла Стил - Сестры

— Он хочет встретиться с ней в Париже на следующей неделе, когда она будет там на съемках.

— Возможно, но это не продлится долго. Подвернется какой-нибудь другой объект. Такие типы приходят и уходят.

— Уж поскорее бы он ушел. Есть в нем что-то подозрительное. Кэнди такая наивная и доверчивая. Хотя она и является одной из самых знаменитых моделей в мире, она остается под всем этим великолепием сущим младенцем.

— Что правда, то правда, — согласилась Тэмми. — Но у нее есть мы. Он, по крайней мере, знает, что мы рядом, как родители, и не спускаем с нее глаз.

— Да ему наплевать на нас, — сказала Сабрина. — Скользкий тип. Он куда хитрее нас. Мы для него никто.

— Думаю, Кэнди сумеет за себя постоять, — с уверенностью заявила Тэмми. — Она встречает немало мужчин, подобных ему.

— У меня такого опыта нет, — усмехнулась Сабрина. Крис был полной противоположностью итальянскому аристократу, словно их отделяло друг от друга множество световых лет, — человек основательный и цельный. Все инстинкты Сабрины подсказывали, что Марчелло таким не назовешь. Но Кэнди увлеклась им, хотя сестры считали, что он для нее слишком стар.

Вернувшись из Парижа, она рассказала, что они великолепно провели время. Он без конца водил ее на вечеринки, включая бал в Версале, и представил ее всему Парижу. Каждый из его знакомых обладал титулом. Сабрине не нравилось, что он так вскружил сестренке голову, и ей показалось, что Кэнди снова похудела. Когда Сабрина заговорила об этом с Кэнди, та объяснила это тем, что в Париже было слишком много работы. Но Сабрина все-таки позвонила ее психоаналитику. Психоаналитик ничего не сказала, но поблагодарила за звонок.

День благодарения приходился на следующую неделю, и все отправились к отцу в Коннектикут. Он тоже похудел. Тэмми с озабоченным видом спросила, как он себя чувствует. Он сказал, что с ним все в порядке, но выглядел одиноким и тихим, хотя был очень рад видеть девочек.

В тот уик-энд они по его предложению пересмотрели материнские вещи и отобрали для себя кое-какую одежду. Остальное он собирался отдать на благотворительные цели. Нелегкая работа, но отцу, судя по всему, хотелось поскорее расстаться со всем этим. Они помогли Энни выбрать для себя то, что ей хотелось. Ей всегда особенно нравились материнские мягкие кашемировые пуловеры пастельных тонов, которые отлично смотрелись на ней. Волосы у Энни были такого же цвета, как у матери.

— Как я выгляжу? — спросила она у сестер, надев один из свитеров. — Я похожа на маму?

Глаза Тэмми наполнились слезами.

— Да, ты действительно на нее похожа. — Тэмми тоже походила на мать, хотя ее рыжие волосы были ярче и значительно длиннее. Но между матерью и этими двумя дочерьми было несомненное сходство.

Уик-энд прошел тихо и спокойно, гостей не ждали. Сестры с увлечением приготовили праздничную индейку, фарш и овощи для гарнира.

Крис приезжал в День благодарения, а потом уехал с друзьями на уик-энд в Вермонт кататься на лыжах. Сабрина осталась с сестрами и отцом. Такой спокойный семейный уик-энд был очень важен для них, особенно в этом году.

В субботу Тэмми неожиданно наткнулась на пару спортивных туфель на резиновой подошве в комнатке возле кухни, где мать обычно составляла букеты. Туфли были девятого размера, тогда как их мать носила шестой размер. Они не принадлежали ни одной из сестер. У экономки отца тоже была маленькая нога.

— Чьи это туфли, папа? — спросила Тэмми. — Они не мамины.

— Ты уверена? — спросил он. И Тэмми рассмеялась:

— Уверена, если только размер ноги у мамы не вырос в этом году на три размера. Можно выбросить?

— Почему бы их не оставить там, где ты нашла их? Может быть, кто-нибудь за ними придет? — сказал отец. Он в это время что-то чинил и говорил, повернувшись к ней спиной, так что она не видела выражения его лица.

— Кто, например? — с любопытством спросила Тэмми. И тут ей неожиданно пришла в голову одна мысль. — Уж не встречаешься ли ты с кем-нибудь, папа? — поинтересовалась она. Он круто повернулся, как будто в него выстрелили, и взглянул на нее.

— Почему ты об этом спрашиваешь?

— Просто мне показалось странным видеть здесь чьи-то туфли, — сказала она. Разумеется, как свободный человек, он имел право встречаться с кем угодно. Просто ей казалось, что для этого слишком рано. Их матери не стало всего лишь без недели пять месяцев тому назад.

— Несколько недель назад ко мне приезжали на ленч друзья. Кто-нибудь, возможно, оставил здесь свои туфли. Я им позвоню. — Он не ответил на ее вопрос, и она не хотела проявлять излишнее любопытство. Только бы это была не Лесли Томпсон. В этот уик-энд она не привезла никаких пирогов, и вообще ничто не свидетельствовало о том, что в доме бывает женщина. В машине по дороге домой Тэмми рассказала об этом сестрам. Они выехали рано утром в воскресенье, чтобы избежать пробок на дорогах, когда все после уик-энда будут возвращаться в город.

— Перестаньте шпионить за папой, — пристыдила их Кэнди. — Он имеет полное право делать все, что захочет. Он взрослый человек.

— Мне бы не хотелось, чтобы он попал в когти какой-нибудь хищницы потому лишь, что чувствует себя одиноким без мамы. С мужчинами такое иногда случается, — сказала искренне обеспокоенная Сабрина. С июля и по сей день он казался невероятно беспомощным. Летом с ним были хотя бы дочери. А теперь они с трудом находили время, чтобы навестить его. Правда, они планировали провести с ним Рождество. День благодарения получился удачным, хотя всем не хватало матери. В праздники это ощущалось особенно остро.

— Я думаю, отец достаточно умен, чтобы не попасться в лапы какой-нибудь охотнице за состоятельными мужчинами, — заверила их Тэмми.

— Надеюсь, ты права, — сказала Сабрина.

Как только они вернулись домой, Кэнди принялась куда-то собираться.

— Куда ты идешь? — удивилась Тэмми.

— Марчелло пригласил меня на вечеринку. — Она назвала имена нескольких известных людей из высшего общества, о которых Тэмми часто читала в газетах. Она улыбнулась.

— Вы ведете весьма экстравагантную жизнь, княгиня, — поддразнила ее Тэмми.

— Я пока еще не княгиня, — отшатнулась Кэнди. Однако с Марчелло она ощущала себя княгиней. И хотя она не сказала об этом сестрам, он был невероятно хорош в постели. Пару раз они принимали экстази, что делало секс еще более восхитительным. Она знала, что он иногда баловался кокаином, но ему это было не нужно, хотя виагру он принимал, чтобы продлить эрекцию и заниматься с Кэнди любовью всю ночь напролет. Она была увлечена им и начинала подумывать, уж не любовь ли это. Он намекал на брак. Конечно, она была слишком молода, но через несколько лет… возможно.

Он сказал, что хотел бы иметь от нее детей. Но пока было просто здорово заниматься с ним сексом. Ночь она предполагала провести у него и осторожно намекнула об этом сестрам, когда шла к выходу. Они собирались встретиться в его квартире, и она сомневалась, что они вообще попадут на вечеринку. Иногда они даже из дома не успевали выйти, а оказывались в постели или вообще на полу. Кэнди совсем не противилась этому.

— Я сегодня, возможно, не вернусь домой, — пробормотала она через плечо, открывая входную дверь.

— Эй, подожди-ка минутку… — остановила ее Сабрина. — Как это понимать? Где же ты будешь ночевать?

— У Марчелло, — беспечно ответила Кэнди. Ей был двадцать один год, она уже в течение двух лет жила самостоятельно, и ее сестры не имели права указывать ей, что она может и чего не может делать. Но они тревожились за младшую сестру.

— Будь осторожна, — сказала Сабрина и подошла поцеловать Кэнди. — Кстати, где он живет?

— У него квартира на Восточной Семьдесят девятой улице. И потрясающая коллекция произведений искусства, — ответила Кэнди. Сабрина хотела сказать, что это еще не делает его порядочным человеком, но промолчала. Кэнди в черной кожаной мини-юбке длиной до промежности и доходящих до бедер черных кожаных сапожках на высоком каблуке выглядела невероятно красивой. Наряд дополняли облегающий фигуру черный кашемировый свитер и жакет из голубой норки.

— Выглядишь сногсшибательно, — с улыбкой сказала Сабрина, любуясь красавицей сестрой. — Где именно на Восточной Семьдесят девятой? Просто мне спокойнее знать, где ты находишься на всякий случай. Сотовые телефоны не всегда работают.

— Ничего не случится, — сказала Кэнди, ее раздражало, когда Сабрина начинала вести себя как мать, а не как сестра, однако на сей раз она не стала спорить. — Дом сто сорок один по Восточной Семьдесят девятой улице. Прошу не приходить в гости!

— Не приду, — пообещала Сабрина, и Кэнди ушла. Вернулся из Вермонта Крис, катавшийся там на лыжах, и они удалились в ее комнату, чтобы посидеть, обнявшись, вдвоем, поболтать и посмотреть фильм по телевизору. В ту ночь он спал у нее, а Тэмми находилась в комнате Кэнди, так что весь этаж был в их распоряжении.

Прежде чем лечь в постель, Сабрина заглянула к Энни, которая делала домашнее задание по Брайлю.

— Как успехи?

— Думаю, справлюсь, — ответила Энни. Видимо, у нее не все получалось, но она, по крайней мере, не оставляла попыток. В целом у нее все складывалось неплохо, и все единогласно решили, что День благодарения удался, хотя и прошел без мамы.

В понедельник после Дня благодарения жизнь пошла своим чередом. Сабрина и Крис уехали на работу вместе, Тэмми спешила на очередное производственное совещание. А Энни уехала в школу на такси. Она предполагала в ближайшее время начать пользоваться автобусом, но пока еще не решалась. Энни уже три месяца училась в Паркеровской школе. В тот день обстоятельства для нее несколько усложнились, потому что ночью шел снег и образовался гололед. Она поскользнулась на ледяной лунке прямо перед входом в школу и шлепнулась, только на сей раз не на колени, а на ягодицы. Однако в отличие от первого раза она не расплакалась, а расхохоталась.

Энни только что поздоровалась с Бакстером, который услышал звук падения.

— Что случилось? — спросил он, не понимая, что происходит: ее голос слышался откуда-то снизу.

— Сижу на заднице. Я шлепнулась.

— Опять? Ах ты, увалень!

Теперь они оба хохотали, и кто-то помог ей встать. Рука была надежная, сильная.

— Нельзя кататься на ледяных лунках перед входом в школу, мисс Адамс, — шутливо произнес голос, который она сначала не узнала. — Это следует делать в Центральном парке.

Когда ей помогли подняться, она поняла, что задняя часть джинсов у нее мокрая, а переодеться не во что. И тут она вспомнила голос. Он принадлежал Брэду Паркеру, директору школы. После первого дня занятий в школе она с ним ни разу не разговаривала.

Бакстер услышал, что он разговаривает с Энни, а поскольку они опаздывали, сказал, что встретится с ней в классе, напомнив, что надо поторапливаться.

— Вижу, вы с ним подружились, — весело заметил Брэд и, продев ее руку под свой локоть, повел ее в школу. Земля обледенела. Снег в том году выпал рано. И хотя его тщательно расчищали, перед школой то и дело происходили мелкие неприятности.

— Он хороший парень, — сказала Энни. — Мы с ним оба художники, и оба в этом году попали в аварию. У нас много общего.

— Моя мать была художницей, — сообщил Брэд Паркер. — Вернее, живопись была ее хобби. А по профессии она была балериной и выступала в парижском балете. Она попала в автокатастрофу, когда ей было двадцать лет, и это положило конец обеим ее карьерам. Но, тем не менее, она достигла успехов, занимаясь другим.

— Чем же она занималась? — вежливо осведомилась Энни. Страшно подумать, сколько жизней разрушили или вообще унесли автомобильные катастрофы. В школе она познакомилась с несколькими такими людьми, причем некоторые из них, как и она, были художниками. В школе училось около восьмисот человек самых разных профессий, и у каждого была своя история.

— Она преподавала танцы. Причем была очень хорошим педагогом. Она встретилась с моим отцом в тридцать лет, но продолжала работать и после того, как вышла замуж. Отец мой был слепым от рождения, так она даже его научила танцевать. Ей всегда хотелось основать школу, подобную этой. И я сделал это в память о ней. Кстати, у нас здесь тоже есть танцевальные классы. Там учат и бальным танцам, и балету. Надо бы вам как-нибудь попробовать, возможно, вам понравится.

— Не понравится, если этого нельзя увидеть, — резковато сказала Энни.

— Похоже, что тем, кто занимается в этом классе, это нравится, — возразил ничуть не обескураженный Брэд Паркер и заметил вдруг, как она прикоснулась рукой к промокшим сзади джинсам. Она промокла, шлепнувшись на подтаявший лед, ей хотелось съездить домой переодеться. — А у нас на такой случай имеется шкаф с запасной одеждой. Знаете, где он находится? — Она покачала головой. — Я покажу. Вы будете чувствовать себя очень неуютно в мокрых джинсах целый день, — тихо сказал он. Судя по голосу, он был не лишен чувства юмора. Наверное, он доволен жизнью и вообще хороший человек, решила она. По-отечески отнесся к ее проблеме. Интересно, сколько ему лет? Ей показалось, что он не молод, но спросить она не решилась.