Но Эллен не намеревалась бросать это дело. Она обещала Чарли и сдержит обещание. Отец не откажется от них, сказал Чарли, если они к нему обратятся. Что ж, коль скоро это будет необходимо, она сама отправится к сэру Джасперу – не на чаепитие, но чтобы умолить его признать внучку. Если он действительно любил своего сына, как утверждает Дороти, и если он действительно горюет по нему теперь, то, разумеется, он не может отказаться от любимой дочери Чарли, даже если есть сомнения относительно его отцовства.

Она решила ждать еще неделю. Если Дороти к тому времени не сообщит ничего нового, Эллен сама предпримет самые энергичные меры. Решительные интонации письма взбодрили ее – она почувствовала, что возвращается к жизни после долгого перерыва. Эллен взяла промокательную бумагу и приложила к написанному.

А накануне она сообщила Дороти о том, что ждет ребенка. Последнее время ее одолевала необычайная слабость днем, часто тошнило и по утрам кружилась голова. Хотелось посоветоваться с кем-то. То, что она сказала золовке, не было ложью. Она умолчала о том, кто отец ребенка, лишь сказала, что случится это где-то в начале следующей весны.

Дороти пришла в восторг, смеясь и плача, обняла ее и поцеловала.

– О, как я счастлива! – говорила она. – Я мечтала об этом с тех пор, как Чарли женился на вас, Эллен. И вот это случилось теперь, когда, казалось, все надежды потеряны, я так рада за вас. Но вы показывались врачу?

Эллен покачала головой и согласилась, что на этой неделе, как только будет возможно, она покажется врачу, который пользует Дороти.

Она чувствовала неловкость оттого, что сказала полуправду. Но могла ли она поступить иначе? Могла ли сказать сестре Чарли все как было?..

– Только, пожалуйста, не говорите Дженнифер, – попросила она.

– Но почему же? – удивилась леди Хэвершем. – Она обрадуется, узнав, что у нее будет сестра или брат.

– Я скажу ей сама в подходящий момент, – пробормотала Эллен.

Брат или сестра Дженнифер! Ей стало неловко, вновь к ней вернулось ощущение вины. Но как только будет улажена проблема с сэром Джаспером, она уедет в деревню и будет вольна объявить правду во всеуслышание. Это время, как она надеялась, настанет скоро, задолго до рождения ее ребенка.

Вчерашний день снял с ее плеч еще одно бремя, хотя Дженнифер и огорчилась. Лорд Иден либо действительно был занят, либо понял, что она отказалась принять его. Теперь он, должно быть, передумал и решил не навязывать ей свое общество.

У нее точно гора с плеч свалилась. Только болью обжигало сердце то, что он вновь встретится с Дженнифер. Там, в Брюсселе, некоторое время казалось, что между ними могла бы возникнуть tendre [3]. Тогда она надеялась, что так оно и будет.

Но не стоит думать об этом. У Дженнифер есть друзья, и она очень молода. Ей некуда торопиться. Минет год траура, настанет время для ухаживаний и брака.

Эллен запечатала письмо, встала. И удержалась на ногах, несмотря на волну тошноты, заставившую ее опустить голову и закрыть на мгновение глаза. Она вручит письмо лакею, и оно уйдет с сегодняшней почтой. Странно паже помыслить – будь Чарли жив, она сама была бы сейчас в Париже. Нет, не надо думать об этом. Она поспешила в вестибюль.

И столкнулась лицом к лицу с человеком, стоявшим прямо у двери утренней гостиной.

– Ax, – выдохнула она, резко подняв голову, а он схватил ее за руки, чтобы не дать ей упасть.

– Эллен, – сказал он.

Она видела его лицо как через длинный темный туннель. В ушах у нее шумело. Она стояла, прижав письмо к груди.

– Эллен, – снова сказал он. – Как вы поживаете?

– Хорошо, – попыталась сказать она, но ни единый звук не пробился из ее уст. – Хорошо, – повторила она.

Он все еще сжимал ее руки. Внезапно он отпустил ее, и они в замешательстве уставились друг на друга, не зная, что делать – то ли разойтись, то ли произнести обычные банальные слова.

– Я только что послал дворецкого наверх с моей визитной карточкой, – сказал он наконец.

– А я писала письмо, – проговорила она, протягивая письмо, словно намеревалась вручить его лорду Идену.

Свой голос она слышала как бы издалека. Словно кто-то другой произносил слова. И шум в ушах превратился в грохот, лицо помертвело, в глазах померкло.

– Эллен! – послышалось откуда-то издалека. – Присядьте на ступеньку.

Чьи-то сильные руки подхватили ее обмякшее тело, усадили на ступеньку лестницы. И чья-то теплая ладонь легла ей на затылок, вынуждая склонить голову. И кто-то наклонялся над ней. Повеяло ароматом знакомого одеколона.

– Она в обмороке. Сейчас очнется, – проговорил тихий голос у нее над ухом.

– Чем я могу помочь, милорд? – Это голос дворецкого.

– Стакан воды, если можно. – Сильные теплые ладони стали массировать ей руку. – Опустите голову, Эллен, – сказал он. – Дышите медленно и глубоко.

Голос Доминика. Это Доминик. А она упала в обморок. Она сидит на второй ступеньке лестницы в вестибюле, дворецкий поспешно идет к ней со стаканом воды; Доминик стоя на одном колене перед нею, берет у него стакан, помогает ее холодным дрожащим пальцам обхватить его, помогает донести стакан до рта.

Она упала в обморок. Такое ощущение, что она уже никогда не сможет поднять голову.

– Как это глупо, – проговорила она. – Но теперь все в порядке.

Однако когда она попыталась встать, две ладони легли ей на плечи, заставив опуститься на место.

– Посидите еще немного, – сказал он. И тут открылась парадная дверь и, в довершение ее позора, вошли Дороти и Дженнифер.

– Милорд? – воскликнула Дженнифер. – Эллен? Что случилось?

– Она упала в обморок, – сказал лорд Иден. – Но кажется, почти уже оправилась.

– Эллен! – Дороти поспешила к ней. – Дорогая моя, опять то самое головокружение?

«Не говорите ничего, не надо!»

– Со мной вес в порядке, – сказала Эллен, снова пытаясь встать, и снова те же сильные руки, надавив ей на плечи, удержали ее на месте. – Не понимаю, что со мной случилось. Пожалуйста, простите. Я пойду к себе.

– Я отнесу вас, – сказал лорд Иден.

– Да, вам нужно лечь, – согласилась леди Хэвершем. – Теперь вам надо больше отдыхать, дорогая.

«Помолчите. Пожалуйста, помолчите!»

– Благодарю вас, – произнесла вслух Эллен, – но я совсем оправилась, милорд. Мне не нужна ваша помощь.

– Я провожу вас, Эллен, – сказала леди Хэвершем. – Вы должны полежать до завтрака. И я пошлю за моим врачом. Вам пора проконсультироваться с ним.

«Пожалуйста, о, пожалуйста, помолчите!»

Несколькими минутами позже Эллен в изнеможении рухнула ничком на кровать, оставаясь лежать, пока золовка снимала с нес туфли и расстегивала лиф платья.

Большего унижения она не могла себе представить даже самом страшном сне. Он снова явился, и она упала в обморок – именно упала к его ногам. И что он мог о ней подумать? Наверняка он сделал из этого совершенно не правильные выводы.

И как же после встретиться с ним снова? И без того это было для нее нелегким делом. Но теперь! Он вообще откажется от визита. Или решит, что обязан вернуться и справиться о ее здоровье?

* * *

А лорд Иден, леди Хэвершем и Дженнифер тем временем, сидя в гостиной, с тревогой обсуждали обморок Эллен.

– Ей нездоровится с некоторых пор, – говорила леди Хэвершем. – Несомненно, это напряжение, вызванное смертью Чарли. Я прослежу, чтобы она показалась врачу и побольше отдыхала.

– Я не знала, что Эллен плохо себя чувствует! – воскликнула огорченная Дженнифер. – Она ничего мне не говорила, тетя Дороти. А я вела себя, как всегда, эгоистично. Я думала только о себе.

– Вам совершенно не в чем винить себя, дорогая, – откликнулась Дороти. Лорд Иден встал.

– Я надеялся, что вы и миссис Симпсон свободны сегодня и отправитесь со мной на прогулку, – обратился он к Дженнифер. – Но если позволите, я зайду к вам завтра узнать о самочувствии вашей мачехи.

Он поклонился и вышел.

Это он довел ее до такого состояния? – спрашивал он сам себя по дороге. Или она действительно нездорова, как говорит леди Хэвершем? Или одного взгляда на него оказалось достаточно, чтобы ей стало дурно?

Должен ли он завтра навестить ее? Или добрее и благороднее держаться подальше? Но ему необходимо вернуться. Ему необходимо убедиться в том, что ей стало лучше.

Он боялся. Он боялся первых мгновений новой встречи. Но он полагал, что справится с этим. Он много раз проигрывал про себя сцену их встречи, предполагая, что она произойдет на людях. И никак не ожидал, что онемеет, увидев ее, и растеряется настолько, что не сможет вымолвить ни единого слова – только ее имя.

Он вел себя как школьник, впервые безрассудно влюбившийся. Это невероятно смешно, особенно если учесть что у него было больше двух месяцев на то, чтобы остыть, одуматься…

Завтра он постарается быть на высоте.

* * *

Днем леди Хэвершем предложила совершить небольшую прогулку по парку. Если только Эллен чувствует себя достаточно хорошо.

– Со мной все в порядке, – успокоила ее Эллен. – Утром я писала письмо и целый час, не разгибаясь, просидела за столом, а потом слишком резко встала. Вот и все. Это так глупо – упасть в обморок в коридоре.

– Да еще такая неожиданность – увидеть там этого молодого человека, – кивнула золовка. – Ведь он был ближайшим другом Чарли, не так ли, Эллен? И должно быть, это вам нелегко – знать, что он уцелел, а Чарли погиб… Но он очень любезный молодой человек и очень красивый. В этом вы были совершенно правы, Дженнифер.

Девушка покраснела.

Не прошло и пяти минут после того, как они вошли в парк, как вдруг рядом с ними остановилась парная двуколка, и Дженнифер узнала Анну и Уолтера Кэррингтон.

– Не хотите ли, мисс Симпсон, проехать с нами по парку? – предложила Анна после церемонии представления. – Сиденье, правда, здесь узкое, и нам будет тесновато. Но вы станете просто моей спасительницей. Уолтер утверждает, что от меня не услышишь ни единого разумного слова, что с его стороны очень гадко и не по-джентльменски. Однако Уолтер – мой брат, и он полагает, что имеет полное право грубить мне, потому что я всего-навсего его сестра. – Она звонко рассмеялась, а ее брат, изобразив возмущение, спрыгнул на землю, чтобы подсадить Дженнифер.

– И мне вы окажете великое одолжение, мисс Симпсон, – сказал он, – спасете меня от этой сварливой девицы. С вашего разрешения, сударыни? – Он улыбнулся одновременно Эллен и леди Хэвершем, поскольку не знал, у кого из них он должен испросить разрешения.

– Я очень рада за Дженнифер, – заметила леди Хэвершем немного погодя, когда двуколка двинулась по дорожке для экипажей. – Я рада, что у нее появились друзья, Эллен. Похоже, они действительно очень приятные люди.

– Да, – отвечала Эллен. – Но меня это как-то не удивляет. В Брюсселе Дженнифер пользовалась большим успехом.

Леди Хэвершем взяла невестку под руку.

– Хорошо, что у нас есть возможность побыть немного наедине, – сказала она. – Я говорила с отцом. Он хотел бы пригласить вас и Дженнифер на чай. Послезавтра. Там будут также Филип и Эдит. Вы согласны, Эллен?

Эллен радостно заулыбалась.

– И Дженнифер тоже! – воскликнула она. – Значит, он передумал? О, Дороти, разумеется, мы пойдем. Я так рада! И спасибо вам за то, что вы поговорили с ним о Дженнифер.

– Вот и прекрасно, – сказала леди Хэвершем, сжав руку Эллен. – Я думаю, папа, услышав новость, готов был согласиться на любые условия.

– Новость? – Эллен похолодела.

– О том, что у него будет внук, – сказала золовка. – Сколько себя помню, никогда не видела, чтобы он чему-либо так радовался.

– Вы сказали ему? – проговорила Эллен, на мгновение закрыв глаза. – Я же просила вас, Дороти, никому не говорить пока.

– Ах, дорогая, простите меня! – Леди Хэвершем остановилась. В голосе ее звучала тревога. – Вы только просили, чтобы я не сообщала об этом Дженнифер. Я не подумала, что вы… захотите первой сообщить эту новость папе. Ну конечно! Какое легкомыслие с моей стороны! Разумеется, вы хотели сказать ему об этом сами. А я все испортила. О, простите меня, Эллен.

– Нет, дело не в этом. – Эллен, закрыв лицо рукой, покачала головой. – Совсем не в этом, Дороти. Простите меня. Я не сержусь на вас. Полагаю, это я сделала глупость. Я хотела хранить тайну до тех пор, пока это не станет очевидно любому, кто увидит меня через месяц или два.

– Это только потому, что вы очень одиноки, – заметила золовка; – Если бы Чарли был с вами, Эллен! Я представляю себе, как он был бы горд, как счастлив! Но мы тоже ваша семья, милочка, – и папа, и Филип, и я. И Дженнифер, конечно. Мы постараемся, чтобы вы были счастливы, хотя событие не может не вызывать у вас и некоторой грусти.

– Вы слишком добры ко мне, – сказала Эллен, взглянув на леди Хэвершем. – Я этого не заслуживаю… Ах, Боже мой!