– Прости за любопытство, но кто он?

– Кезон.

– Понятно, – через некоторое время сказала Юля, и молодой человек склонил голову набок, словно заподозрил что-то неладное. Он задумчиво коснулся серебряного анха в ухе, зная, что Крестова продолжает наблюдать за каждым его движением, как хищник за добычей.

– Кирилл вчера был на вашем выступлении, – продолжил удивлять девушку Лорд. – В России у него есть своя звукозаписывающая компания, и он ищет талантливых исполнителей, которые мог бы продюсировать.

– И что? – нахмурившись, спросила Юля.

– Ваша группа понравилась ему. Ты понравилась ему. Поэтому мне интересно, согласишься ли ты выступать еще вместе со Стасом и остальными? – Феликс внезапно зажег огонь вновь и приблизил к лицу Юли, осветив его. Девушка, непонятно от чего разгоряченная: может быть, от алкоголя, может быть, от слов музыканта, может быть, от своих собственных мыслей, подалась вперед, отведя руку Визарда с горящей зажигалкой.

– Может быть, и соглашусь, – хрипловато прошептала она, жадно рассматривая лицо того, кто наутро должен был покинуть ее. Покинуть внезапно и даже как-то жестко. Черт возьми, она привязалась к нему! – Ты же экстрасенс, да? Ты должен сам мне сказать, что я сделаю. Загляни в будущее, увидишь ответ на свой вопрос. Сможешь?

Англичанин рассмеялся. Казалось, он ненавязчиво играет с девушкой.

– Ты очень хорошо обо мне думаешь, Джулия, – ласково сказал он.

– Я думаю, что ты должен знать все, – лукаво улыбнулась она.

– Я не Бог, – спокойно ответил Феликс, и свободной рукой взял ее стакан, выпив почти весь коктейль, сделанный умелым Стасом, который когда-то работал барменом.

– Ром и кола? Неплохо.

Юля забрала стакан, сделав последний глоток терпкого напитка, а после вполне себе уверенно встала из-за стола, наклонилась, опершись ладонями о его жесткую поверхность, и смело поцеловала Феликса.

Крестова никогда не была девушкой-ромашкой, ангелочком, скучающим без заботы и тепла, а также любительницей романтики и нежностей, и потому целовалась она так, как это делают мужчины – несколько жестко, уверенно, интенсивно, взяв на себя всю инициативу. Визарду оставалось лишь отвечать ей, поглаживая одной рукой по коротким волосам, а другой продолжая держать уже порядком нагревшуюся зажигалку, дарившую им двоим загадочный мерцающий свет. Они оба только что пили «Куба либре», и от этого оба чувствовали на губах друг друга ярко выраженный вкус горького крепкого рома и одновременно сладкой колы. Юле даже казалось, что она продолжает пить свой напиток дальше, только куда более приятным способом.

Наверное, в этот момент она была чем-то похожа на Марту, решив, что раз Феликс улетает, терять уже нечего – пусть будет, что будет. Оттолкнет так оттолкнет, возьмет дело в свои руки – она не будет против и уступит ему. Правда, хоть молодой человек и не спешил заканчивать поцелуй, он все же предпочитал, чтобы инициатива пока что все же была у Юли.

Она, на пару секунд оторвавшись от Визарда, обошла стол, взяла его за ладонь, быстрым движением отбросив ставшую горячей зажигалку, заставила парня подняться и вновь стала целовать, все так же решительно и даже несколько властно, с твердой уверенностью, что поступает правильно. Феликс оказался прижатым к кухонной стене и обнял Юлю за талию, скрестив длинные пальцы в замок. Ему было интересно, что она собирается делать дальше.

– Хочешь? – прошептала она тихо ему на ухо, поглаживая по груди одной рукой, а вторую положив на плечо.

– Летать? – спросил он и мягко поцеловал в шею, заставив девушку сжать от нахлынувших чувств зубы.

Она улыбнулась и стала расстегивать его рубашку.

– Я люблю летать, – ответил он едва слышно, гладя по спине под футболкой.

Юля прижала его руки к стене. Глаза ее горели. «Ты – мой», – читалось в них. И отступать Крестова не собиралась.

Они оба молчали, закрыв глаза, и сосредоточенно целовались, попутно изучая друг друга, и не понятно было, чем все может закончиться, если бы вдруг на кухне совершенно случайно не появился Крис. Он, шаркая, как старый дед, плелся из крайне шумной гостиной, где ребята слушали громкую музыку и веселились, на кухню, чтобы взять чистую кружку – кто-то украл его посуду и не хотел в этом признаваться. Крис, вздыхая о чем-то своем, хотел было шагнуть на кухню, но застыл в коридорчике, ведущем в нее, прямо напротив арки. Он как-то совершенно не ожидал, что увидит там Юльку, целующую Феликса, и целующую его так упоенно, как будто бы он был посланником Божьим, спустившимся на землю лично к Крестовой. Глаза у Криса медленно, но верно полезли на лоб – такого зрелища медоволосый хипстер еще не видел. Ему даже сначала показалось, что есть в этой картине что-то противоестественное, как будто бы парень целуется с парнем, ведь Юля с детства была для Криса другом – именно другом, а не подругой! – своим в доску «чуваком» и отличным товарищем. Иногда они с Лехой даже забывали, какого пола их Юлька, особенно тогда, когда в подростковом возрасте девушка вечно таскалась с ними по каким-то дворам, гаражам и стройкам, бегая наравне с мальчишками и обладая неплохой физической силой и выносливостью.

«Наша Юлька зацепила самого Лорда?! Вот это тема, сфотать их, что ли?», – с восторгом подумал Крис, глядя на целующихся. Коротко стриженная Юля напоминала ему в этой паре мужчину, а длинноволосый Феликс – женщину, и это казалось хипстеру забавным. Он полез в карман джинсов за айфоном, дабы сделать снимок.

«Блин, темно, почти ничего не видно, – с сожалением подумал парень, сделав первую фотографию. – Может, включить вспышку, сфотать их и сбежать, пока они не очухаются?».

Однако ничего сделать Крис больше не успел. Из-за угла вышел Стас, который потерял и Юльку, и Криса, и очень громко спросил:

– Ты что тут делаешь? Эй, Крис!

Поморщившийся Крис не успел ему ответить – хозяин квартиры появился около арки и сразу же увидел Юлю и Феликса. А они, в свою очередь, услышали голос Стаса и, нехотя оторвавшись друг от друга, посмотрели на парней. Визард – с недоумением в слегка затуманенных темных глазах, Юля – с недовольством, застегивая рубашку, под которой ничего не было.

Эти двое явно не хотели, чтобы их прерывали.

– О, простите, – поднял руки вверх вмиг разозлившийся Стас, который вовсе не хотел, чтобы кто-нибудь из присутствующих понял его чувства, правда, голубые глаза, в которых сияли и ревность, и злость, с потрохами выдавали его. – Не хотел вам троим мешать!

– Почему троим? – не понял слегка сконфузившийся Крис.

– Потому что они двое занимались важным делом, и ты тоже.

– Каким?!

– Вуайеризмом.

– Идиот! – огрызнулся мигом Крис, пряча айфон. – Сам извращенец, так нечего нормальных людей подписывать под свою статью «Типичный изврат».

– Ребята, вам обоим что тут надо? – медленно отошла от музыканта Крестова. Силой мысли заставляя взять себя в руки – так ее тянуло назад к Феликсу, тянуло так, что она готова была увести его за собой в любую свободную комнату, чтобы запереть за ними обоими дверь и никого не впускать.

– Я шел за кружечкой, – скромно потупился Крис.

– А я за Крисом. Смотрю, а тут вы. И все делом заняты, – ответил Стас чуть дрожащим голосом. Он, правда, не хотел, чтобы кто-то узнал о его настоящих чувствах, о дикой ревности, которая буквально вселилась в него, но это было настолько сильнее его и его самоконтроля, что хоть слова, вылетающие из его рта, были нейтральными, но звучали неприятно, несколько угрожающе.

– Я не был занят делом! – вскинулся гордый Крис, которого порядком оскорбило то, что его назвали каким-то там мерзким вуайеристом. – Я просто удивился!

– Так удивился, что фотографировать стал? – поинтересовался Стас, глядя не на друга, а на Юлю. Та тоже рассердилась, услышав это.

– Ты фотографировал нас? – спросила она и, подойдя к хипстеру, протянула руку.

– Что надо? – буркнул Крис.

– Фотоаппарат.

– У меня только айфончик.

– Значит, айфончик.

– Да ладно тебе, Юль… – несмело улыбнулся парень.

– Афон, – повторила девушка твердо. Ей не нужны были компроматы – ни на нее, ни на Визарда, естественно. Он, кстати, молча сидел на ее месте, закинув, как и Крестова недавно, ногу на ногу, как будто бы происходящее не касалось его.

– Да там ничего и не вышло толком, темнота-то какая, – зачастил Крис, миленько улыбаясь подруге. – Юль, да ладно тебе.

– Или ты даешь мне айфон, или я сама его у тебя из штанов вытащу, – пригрозила Юля, и Крис нехотя отдал телефон, при этом так негодующе посмотрев на Стаса, что тот, будь он в обычном своем благодушном позитивном состоянии, обязательно смутился бы. Правда, сейчас, в состоянии ревности, молодому человеку было не до этого. Ему было не до чужих эмоций, ведь Стас не мог справиться со своими.

Кончилась эта сцена тем, что Юля самолично удалила компрометирующую фотографию, которая действительно была крайне низкого качества, после чего недовольный Крис и чувствующий себя проигравшим Стас удалились в гостиную. Перед тем как уйти, Стас оглянулся на Крестову, вздохнул, заставив Юлю озадаченно на него посмотреть, но ничего не сказал и удалился следом за бухтящим что-то о несправедливости мира Крисом. Юля, которая в тонкостях человеческих чувств была не сильна, мало что поняла, а вот Феликс, которому Крис украдкой показал большой палец, поднятый вверх, понял все. Трудно было сказать, что он чувствует по поводу случившегося, поскольку его бледное лицо оставалось спокойным и совершенно невозмутимым, правда, темные глаза лукаво поглядывали на Юлю.

– Пойдем? – Он встал и подал девушке открытую ладонь – чтобы она вложила в нее свои пальцы. Крестова с недоумением посмотрела на молодого человека, но, чуть подумав, приняла его приглашение. Она думала, что Феликс поведет ее в гостиную или в другую комнату, а он повел ее мимо них, к входной двери.

– И куда мы пойдем? – спросила она. – Уже ночь.

– Гулять. Мы просто пойдем гулять, – отозвался музыкант. – Надеюсь, ты не против нашей прогулки?

– Не против, – хмыкнула Крестова, натягивая кеды. Ей стало дико интересно, зачем Феликс потащил ее на улицу.

Визард открыл перед девушкой входную дверь (за время, проведенное в квартире гостеприимного Стаса, он порядком освоился, хотя, конечно, в нем за версту можно было узнать иностранца, которого очень и очень изумляли некоторые вещи) и галантно пропустил ее впереди себя. Лифт они вызывать не стали, а пошли пешком по лестнице. Через пару минут пара уже оказалась на хорошо освещаемой мощными огнями улице, на которой не было ни единого человека. Эти двое просто шли рядом, изредка касаясь друг друга плечами или локтями, и разговаривали.

– Мне нравится ваш город. – Брюнет втянул носом ночной свежий воздух, словно считывал через него одному ему понятную информацию. – И мне нравятся люди, которые в нем живут. Мне нравишься ты.

Юля насмешливо покосилась на него, но ничего не сказала. Она просто шагала, засунув руки в карманы джинсовки, прихваченной из квартиры. Визард что-то говорил ей, а она молча слушала, и молчала Крестова не потому, что ей нечего было сказать или было неинтересно, а потому что ей просто нравилось слушать англичанина.

Через минут пятнадцать Феликс вдруг замолчал, вновь втягивая носом воздух и сказал:

– Кладбище.

– Что? – не поняла Юля, до этого увлеченно его слушающая.

– Впереди кладбище.

Они остановились на аллейке: симпатичной, узкой, с двух сторон обсаженной густыми кустарниками. С одного бока ее высились высотки, с другого – стояли частные дома, неизвестно как оказавшиеся почти в центре города.

Крестова оглянулась, прикидывая, где они сейчас находятся, и вспомнила, что, действительно, впереди, совсем уже неподалеку, расположено небольшое старинное кладбище, огражденное кованым высоким черным забором, на котором уже давным-давно никого не хоронят. Зато туда часто ходят гулять любители кладбищенской тишины и вечного покоя. Крис, пару лет назад, пошел туда однажды погулять лунной веселой ночкой вместе со своими приятелями-готами и вернулся не с самыми хорошими эмоциями. Сначала ему было элементарно скучно, а потом он и его компания готов нарвались на жутких личностей, решивших прямо на могиле убить живую птицу, видимо, чтобы принести ее в жертву. Не без помощи заоравшего Криса птица упорхнула от своих мучителей, а готам и хипстеру пришлось спасаться бегством. Более на кладбища в ночное время суток Крис не появлялся.

– Ты уже бывал здесь? – спросила Юля.

– Нет, я просто почувствовал, что оно тут.

– Ты все-таки очень странный, – сказала девушка. – Как ты мог почувствовать это?

Ее черноволосый спутник пожал плечами. А что он мог ответить?

– Поворачиваем назад? Ты не любишь кладбища?

– Это они, скорее, меня не любят, – отозвался очень медленно молодой человек. – Да, думаю, лучше пойти обратно.

В подтверждение его слов где-то завыла собака, но не тоскливо, а зло. Как будто бы предупреждала.