- На самом деле родители настояли, чтобы я работала здесь. Мои отношения с животными весьма плачевны.

- Почему? – Хмурится. Чувствую, что могу ему сказать, но в следующую секунду считаю эту идею еще более глупой, нежели прогулка верхом на лошади.

- Не важно. Ладно?

Не хочу его спугнуть. Он кажется милым, и он добр ко мне, что выглядит подозрительно, хотя для меня теперь любая доброта является первым признаком подозрительности. Даже мать Николоса сразу показала мне свои коготки и напомнила, кем я являюсь для всех, в этом городе. Рано или поздно он тоже узнает, поэтому лучше мне не сближаться с этим парнем. Если он станет мне другом? Он будет разочарован, потому что я понятия не имею, кого он видит во мне сейчас, и кого будет видеть, когда узнает.. Я не хочу испытать это на себе.

- Я пойду пешком. Кажется, мы не далеко уехали.

- Уверена, что сможешь идти?

- Я же сказала, что все нормально. – Получилось слишком резко.

- Хорошо, но тебе все равно придется вести за собой Тиффани.


Глава 6

Вести лошадь, идя по земле ни чуть не лучшее «удовольствие», чем ехать верхом на ней, мне пришлось постоянно наблюдать за ее поведением, в страхе того, что она меня укусит. Я  успокаивала себя тем, что сама виновата в том, что она меня сбросила. Голова все еще болит, локоть зудит, кажется, поранила. Мы шли молча,  затем в подобной тишине Николас показывал мне ферму, я ничего не спрашивала, только кивала в ответ. Здесь есть свиньи, как он и говорил, их восемь и козы, шесть коз, не так уж много, да? Еще гуси, утки и две коровы: Марта и Стефания.

Когда мы вернулись в дом, я заметила, что Николас обратил внимание на мой локоть. Он принес аптечку.

- Все в порядке. – Заверила я.

- Прекрати это повторять.

Я позволила обработать свою рану и налепить на нее пластырь. Парень был осторожен, словно моя рука сделана из хрусталя ручной работы.

- Спасибо. – Тихо прошептала я.

- Что произошло? – В дверях кухни появилась миссис Макэвой, она продолжала смотреть на меня с предупреждением и опаской.

- Я..

- Луиза упала с Тиффани. – Заявил Николас.

Глаза женщины округлились.

- Ты посадил ее на лошадь?

- А в чем проблема?

- Нужно поговорить.

- Не сейчас.

- Сейчас, Ник.

Парень тяжело вздохнул и направился за матерью на кухню. Они закрыли дверь, но это не помешало мне слышать все, о чем они говорили. Ну, может не совсем все, потому что поначалу они шептались, а затем женщина начала повышать голос.

- Она белоручка, посмотри на нее! В жизни не видела грязи.

- Откуда ты знаешь?

Тишина.

- Я знаю ее родителей. Ты знаешь? Генри и Шейла Хейл, они владеют сетью коттеджей на «Свимен таур» знаешь, где это?

- Богатый район.

- Ага. А еще «Флоренс Ризорд» - сеть отелей и торговый центр в «Хай сити».

- Какая мне разница?

- Я запрещаю вам общаться.

- Она работает у нас.

Смех миссис Макэвой заставляет меня напрячься. Она меня ненавидит.

- Ты же знаешь, кто она, сынок.

- Понятия не имею.

- Знаешь! – Выкрикивает она.

- Я вижу запуганную девочку, мам. Не важно, кто ее родители.

- Запуганную? Она настоящая змея, вот кто она.

- Разговор окончен.

- Как ты разговариваешь с матерью?

- Я не хочу это обсуждать! Если она тебе не нравится, зачем приняла ее к нам?

- У нас долги по налогам и все это.. слишком дорого обходится.

- Я помогаю тебе. Причем здесь вообще эта девчонка?

- А при том, что ее отец неплохо платит, за ее пребывание здесь.

Господи. Я ухмыляюсь. Серьезно? Меня взяли на работу и, мой отец платит за это? Они что все издеваются надо мной? Я ухожу.

Встаю, немедля выбегаю из дома, доберусь на чем-нибудь, если нужно пойду пешком. В кармане два доллара, это хватит на автобус? Понятия не имею, никогда на нем не ездила.

- Луиза!

Боже. Продолжаю идти, спускаюсь к дороге, не думаю останавливаться.

- Луиза, стой! – Он что бежит?

Хватает за предплечье, одергиваю его руку, разворачиваюсь.

- Почему ты ушла?

Молчу.

- Вернись.

- Зачем? Иначе мой отец не заплатит?

- Послушай, мне все равно. Это не проблема и..

- Для меня проблема. – Иду дальше.

- Подожди. Я не знаю, что тебе сказать. Если бы ты рассказала мне, почему твои родители так поступили.. Черт. Ты не обязана ничего говорить, просто хочу извиниться за то, что ты услышала.

- За то, что услышала? Я ведь такая запуганная. Тебе меня жаль, да? Выгляжу я жалко, поэтому таскаешься за мной? У тебя слабость к жалким девчонкам?

Вздыхает.

- Это ферма моего отца, мама не хотела бы ее потерять, это все, что от него осталось.

- Мне жаль.

- Нет. Этот придурок просто ушел к другой женщине, мать опустила руки.

- Я должна пожалеть вас? – Доброе утро, стерва.

- Если сейчас ты хочешь домой, я отвезу, ты подумаешь и если захочешь, - вернешься завтра.

Качаю головой. Сдаюсь.

- Я не хочу домой.

- Хорошо. – Немного улыбается.

- И на ферму к тебе не хочу, не сейчас.

- Как скажешь.

- Я могу оплатить автобус двумя долларами?

Смеется.

- Я отвезу тебя, куда хочешь?

- Не нужно, правда.

- У тебя нет выбора, следующий  через три часа. – Смотрит на дорогу, как раз в тот момент, когда проезжает автобус.

                                                                                    **

Я соглашаюсь. Обычно, я не приводила никого в «свое» место, даже Дениела, это было слишком лично, я всегда приходила сюда подумать, скрыться на часик другой от этой безумной жизни, от людей.

- Все заросло. – Говорю я больше для себя.

- Хм?

- Тут не было никого пять лет, все заросло. Я ухаживала за этой поляной, здесь росли цветы. Васильки, знаешь такие?

Кивает. Разгребаю руками траву, сажусь, смотрю на небольшую лужицу впереди, поблескивающую на солнце.

- Высохло.

- Что? – Николас присаживается рядом, не смотрю на него.

- Здесь было маленькое озеро, вот там. – Указываю пальцем на прозрачную лужу обросшую камышом, чувствую, как щиплет глаза.

- Как ты нашла это место? – Кажется, он пытается меня отвлечь, видимо, заметил, что я расстроилась. Все отвернулись от меня, даже «мое» место, оно не дождалось.

Вздыхаю, поглощаю воздух до боли в груди.

- Однажды, я сбежала от родителей, мне было десять, они поссорились, я сбежала и заблудилась, так и оказалась здесь. Сюда никто не приходит, там наверху дорога, люди, машины, но здесь внизу, тут нас не видно, никто не знает, что ты здесь.

- От кого же ты пряталась?

- Хм.. От себя, наверное. – Наконец, смотрю на него. – Я не хороший человек, Николас.

- Это предупреждение? – Улыбка.

- Факт. – Поднимаюсь, достаточно, пора уходить.

- Уходим?

- Можешь остаться, если хочешь, я доберусь до дома сама.

- Тогда и ты останься.

Молчу.

- Давай. Я не буду ни о чем спрашивать, просто посидим в тишине.

Снова сдаюсь, возвращаюсь на свое место, вытягиваю ноги, кладу руки на колени.

Мы долго не разговариваем, Николас смотрит на меня, я – на высохшее озеро.

- Я никогда никого сюда не приводила. – Наконец, говорю я.

- Что изменилось?

- Я, наверное.

- Я солгал, когда сказал, что не знаю твоего имени.

Смотрю на него, прищурив глаза.

- Я пялился на тебя со сцены, потому что не сразу смог вспомнить, где тебя видел.

- Почему я не помню тебя?

Это бы мало волновало меня пять лет назад, полно людей, которых я не знаю, но которые знают меня. Сейчас это вызывает подозрение и интерес.

- Я на два класса моложе, ты не дружила с малолетками.

Он прав. Я даже не здоровалась с теми, кто моложе даже на класс, когда они говорили «привет», я задирала нос и шагала по коридору так, будто я одна из участниц топ-модель по-американски. До модели мне было далеко, ростом не вышла, но тогда меня это мало волновало.

- Ясно. Что еще ты обо мне знаешь?

Сердце начинает биться сильнее, когда задаю этот вопрос. Как много он знает? Я не хочу, чтобы он говорил об этом, но мне нужно убедиться в том, что привела сюда нужного человека.

- Ничего особенного.

- Не ври. – Мой голос острый, как бритва. Я жду. Николас сглатывает, я надавила, это заметно.

- Ты училась со мной в одной школе, твои подруги Кэтрин, Элизабет и Ребекка, ты встречалась с Дениелом Хартом, знаю, что пять лет провела в Лондоне. Все.

 Какая прекрасная легенда о Лондоне, и мне кажется, что люди еще больше ненавидят меня за это.

- Хочешь совет?

- Не-а.

- Все равно скажу. Держись от меня подальше. Даже если я собираюсь у вас «работать» нам не обязательно общаться.

- Обещаю, что подумаю над твоим советом. – Снова улыбка, такая живая, такая искренняя, словно спрятавшееся за тучу солнце, снова выглянуло.

- Думаю, нам пора.

- Я отвезу тебя.

- Нет. Я сама. Пожалуйста.

- Я скажу маме, что тебе нездоровиться.

- Спасибо.

- Придешь завтра? – Кричит в след. Я поднимаюсь вверх по скользкой, путающейся в ногах траве, больше не оборачиваюсь. Я бы не пришла, но знаю, что родители скажут на этот счет, а точнее, что могут сделать. Я не вернусь обратно. Пять лет одиночества, пять лет ненужных бесконечных таблеток и процедур, пять лет промывания мозгов. Я удивлена, что уехала оттуда в здравом уме, не стала одной из тех, в кого превращаются многие находящиеся там. Это страшное зрелище. Я видела, как одна женщина описалась прямо в коридоре  и ей было абсолютно плевать, настолько ее напичкали разным дерьмом, что та стала похожа на зомби при жизни. Они не живут там, и я не жила, мы существовали, загнанные в угол животные. Ко мне неплохо относились, потому что родители хорошо платили, меня пичкали таблетками, которые я часто прятала под подушку, а затем смывала в унитазе. Они хотели сделать меня своей узницей, чтобы я не покинула это место никогда, и мои родители продолжили спонсировать это гадкое место. Я не вернусь обратно. Лучше умру.


Глава 7

Я привыкла к одиночеству, и в то же время, я устала от него, дико устала. Иногда мне хочется громко кричать или рвать на себе одежду от этого чувства.

Я видела, как проскочил мимо меня черный «Ягуар» на котором мы сюда приехали, Николас не остановился, не подал знака типа: «Пока, увидимся», я тоже не обратила на него внимание. Идти сейчас домой – худшая идея. Хочу вернуться, когда все уже будут спать, не хочу их видеть, никого. Бродить в одиночестве по городу – еще более худшая идея. Мне кажется, что все будут пялиться на меня, указывать пальцем: «это она, это она», а я.. я должна побороть этот страх, я не смогу до конца жизни сидеть взаперти, прятаться от людей. В кармане два доллара, достаю их, смотрю, засовываю обратно, иду дальше, сложив руки на груди, пытаюсь укрыться от вечерней прохлады. Телефон звонит. Мама. Сбрасываю вызов.

Иду по обочине, смеркается. Мимо проезжающие машины уже включили передние фары, кто-то сигналит, не обращаю внимания.

- Эй, крошка, заблудилась? Ох ты ж мать твою. – Уверена, что знаю голос в машине. Звук тормозов, заставляет ускорить шаг.  – Что с волосами, Хейл? – Больше, чем имя Саманта, раздражает, когда меня называют по фамилии, в школе никто не осмеливался это делать.

Теперь машина следует параллельно мне, даже не хочу знать, кто там, наверняка Бретт Томпсон.

- Запрыгивай в тачку, малышка. Слушай, а ты еще горячее, чем была в школе.

- Ууу! – Добавляет второй голос. – Мне плевать, что там о тебе говорят, нашей любви это не помешает. Да брось, остановись.

Побежать – слишком трусливо, остановиться – слишком страшно.

- Заткнись, Гарри. – Гарри? Гарри Стэнфилд – брат Кэтрин. Не может быть, он был нормальным парнем, он приносил мне кофе, когда я приходила в гости, был всегда мил со мной, я считала его братом. И этот голос. В последний раз я слышала его буквально вчера. Дениел. Они что, теперь типа тусуются вместе? Как много изменилось в этом месте, кажется, сам воздух в городе стал другим.

- Запрыгивай в тачку, красная шапочка, иначе.. не важно, ты все равно в нее сядешь.

Машина снова тормозит, леденящая кожу дрожь, пробегает по телу. Сильные руки хватают меня за плечи и разворачивают лицом к парню, которого я помнила, как своего младшего братишку. Это не он. Гарри больше не тот мальчик, он вырос, стал выше, намного, его мускулатуре позавидует даже Дени, блеск в его голубых глазах все тот же, но теперь от него веет холодом. Вижу, как из старого «Хаммера» выпрыгивает мой бывший парень, за рулем Бретт Томпсон, я угадала. Замечаю, что тачка не его, у отца Гарри и Кэтрин была такая машина, скорее всего это она и есть.