Тереза Ромейн - Сезон соблазна

– О, Луиза, – прошептала Джулия, – я и понятия не имела, как ты мучаешься…

– Мне было стыдно, и я никому не говорила, что творится у меня в душе, – призналась Луиза. – Любое дело мне всегда удавалось сделать хорошо, и я просто не понимала, что не смогу справиться с тем, к чему душа не лежит. Оказавшись в столице, вдали от любимых людей, я впала в отчаяние, а встретив Джеймса, подумала, вот оно – мое спасение от одиночества, в нем я обрету родную душу, но, увы, этого не произошло…

У Джулии перехватило горло, она не могла произнести ни слова и, слушая исповедь сестры, только кивала.

– Я поняла, что брак с ним ничего не изменит. Он ведь хочет каждый год возвращаться в Лондон, чтобы выезжать в свет. Столичная жизнь – его стихия, он чувствует себя в ней как рыба в воде. – Луиза покачала головой. – Виконт – хороший человек, и ему нужна верная спутница жизни. Я же не смогу сделать его счастливым в браке, как и он не сможет дать счастье мне. После расторжения помолвки моя репутация будет испорчена, но поступить иначе я не могу.

– Но вы так оживленно переписывались осенью, когда были в разлуке. Неужели эта переписка не сблизила вас? – спросила Джулия, обретя снова дар речи.

Луиза грустно улыбнулась.

– Эта переписка была самым приятным моментом в наших отношениях. Но по большей части я задавала Джеймсу вопросы о его библиотеке, и он сообщал мне названия тех или иных книг, а также давал информацию об их состоянии. Я ведь работала над составлением каталога. – Луиза грустно посмотрела на сестру. – Не о такой романтике мечтают девушки, согласна? Я старалась быть как все, но у меня ничего не вышло. В душе я всегда знала, что сделала неправильный выбор.

На глазах Джулии появились слезы: сестра действительно глубоко несчастна.

– Луиза, мне очень жаль, что я так мало уделяла тебе внимания здесь, в столице. Меня увлек вихрь светской жизни, и я не замечала, что ты страдаешь. Мне очень стыдно! Скажи, что тебе нужно для счастья? Что я могу для тебя сделать?

– Я не знаю. Мне нравилась жизнь в Стоунмедоуз, но я всегда мечтала о чем-то большем. В книгах, которыми я зачитывалась, простые деревенские девушки, уехав в Лондон, выходили удачно замуж и обретали счастье и богатство. Но когда и я, казалось, получила возможность жить так, как грезили героини романов, мне это не понравилась. Весь этот блеск и никчемное времяпровождение мне чужды. – Плечи Луизы поникли. – Может, я не создана для этого мира.

– Не говори так!

Джулия никогда не видела свою элегантную гордую сестру в таком подавленном состоянии. Что она могла сказать? Как утешить Луизу? Джулия встала с постели, подошла к сестре и обняла за плечи.

– Ты, как и все, создана для счастья. Я обожаю тебя, Луиза. Ты лучше всех – вернулась в Лондон ради меня, и я этого никогда не забуду. В отличие от тебя я не была одинока в столице, потому что ты олицетворяла для меня частицу дома. Вы с Джеймсом помогли мне освоиться в новой обстановке. А я… я вела себя как эгоистка!

Луиза даже не подозревала, до какой степени, подумала Джулия, выпустив сестру из объятий и на мгновение закрыв глаза. В ее памяти тут же ожили воспоминания о ласках Джеймса.

– Да, я была эгоисткой, – повторила Джулия. – Вот приехала в Лондон, наслаждаюсь жизнью и даже ни на мгновение не задумалась, каково здесь тебе, самому дорогому для меня человеку. Что я могу для тебя сделать? Как помочь тебе обрести счастье?

Луиза подняла на нее глаза, в которых теплилась робкая надежда, глубоко вздохнула и едва слышно проговорила:

– Я знаю, как ты ко мне относишься, знаю, что готова помочь, но не собиралась рассказывать о своем душевном состоянии. Думала, что зайду спросить, как прошел бал, и, может, сообщу тебе о своем решении расторгнуть помолвку. Вот и все. Но мне вдруг захотелось раскрыть перед тобой душу, высказать все, что наболело. Мы ведь всегда делились секретами. И теперь я рада, что все рассказала. Я не знаю, что может сделать меня счастливой, но теперь по крайней мере мне известно, что не может принести счастья.

Она улыбнулась и стала похожа на прежнюю, спокойную и уравновешенную, Луизу.

– И знаешь, я попрошу тебя об одном одолжении…

– Говори! Сделаю все, что в моих силах.

– Не могла бы ты послать за Джеймсом, а потом вручить ему письмо от меня? Я понимаю, что было бы лучше объясниться с ним лично, но мне будет больно смотреть ему в глаза. Кроме того, если он расстроится, ты найдешь для него слова утешения. Я не хочу, чтобы он думал обо мне плохо.

– Ты хочешь, чтобы я с Джеймсом еще и поговорила? – Джулии не нравилась затея сестры.

– Да, сделай это для меня, пожалуйста, и, если можно, поскорее, – с озабоченным видом подтвердила Луиза.

– Знаешь, я думаю, что тебе все же нужно встретиться с ним и все объяснить, – возразила Джулия.

Луиза покачала головой:

– Нет, лучше письмо. Боюсь, я не смогу ничего ему объяснить. Я наверняка растеряюсь и позабуду все, что хотела сказать. А еще хуже – могу пойти на попятный и, вместо того чтобы разорвать помолвку, начну обсуждать дату свадьбы.

Луиза с мольбой посмотрела на сестру.

– Поэтому прошу, выполни мою просьбу.

Нервно сглотнув, Джулия кивнула и заставила себя улыбнуться:

– Хорошо, будь по-твоему – сделаю.

Наутро после бала в доме Аллингемов Джеймс проснулся со страшной головной болью и тошнотой, но, в отличие от Джулии, не мог объяснить свое состояние тем, что накануне перебрал спиртного, потому что весь вечер был трезв как стеклышко. О том, что произошло в карете по пути домой, он не хотел и не должен был это вспоминать… и тем не менее мысленно постоянно возвращался к этим событиям. Испытывая смешанное чувство восторга и боли, виконт вспоминал, как Джулия призналась ему в любви и как он в ответ поведал ей о своих чувствах.

Его мысли прервал стук в дверь, и, не дождавшись разрешения войти, порог спальни переступил Делани, на лице которого блуждала улыбка.

– Доброе утро, милорд, – поздоровался камердинер и направился к окнам раздвинуть шторы.

От яркого солнца, ударившего в лицо, Джеймс вздрогнул и зажмурился. Прятать голову под одеяло в присутствии беспардонного слуги виконт счел ниже своего достоинства, и Делани, нахально поглядывая на своего господина, с ухмылкой заметил:

– Простите, милорд, за неудобства, что-то вы нынче залежались в постели. Похоже, вчера поздно легли?

Джеймс вздохнул и проворчал:

– Да, поздно, и ты это хорошо знаешь. Тебе также известно, что я был на балу, а с балов рано не возвращаются. И к чему вообще эти вопросы? Ты ведь прекрасно осведомлен обо всем, что происходит в доме.

– Прошу прощения, милорд: не разберу, что вы там бубните себе под нос. Может, какие распоряжения будут?

– Будет одно: убирайся вон! – буркнул Джеймс и тут же почувствовал, как к нему возвращается хорошее расположение духа.

Привычная перебранка со слугой всегда благотворно сказывалась на настроении виконта, и, потянувшись, он сладко зевнул. Пожалуй, пора начинать новый день.

– Почту уже принесли? Я хотел бы просмотреть корреспонденцию за кофе.

Улыбка Делани стала шире.

– Собственно говоря, посыльный доставил сегодня утром одно интригующее послание. Я не осмелился распечатать письмо, поскольку, похоже, оно от дамы. Принесу его вместе с кофе, милорд.

Делани вышел, а виконт, удобно усевшись в кровати и подложив под спину подушки, подумал: «От кого может быть это письмо?» Если бы послание было от матери или от сестры, Делани не вел бы себя так загадочно. Что касается Луизы, то она еще ни разу не писала ему с тех пор, как приехала в Лондон. Ну а то, что прислать письмо могла Джулия, казалось Джеймсу маловероятным, и он гнал от себя эту мысль.

Но вот слуга передал ему плотный конверт, и, взглянув на витиеватый почерк, Джеймс сразу же понял, что письмо именно от Джулии, и у него упало сердце.

О чем она могла писать ему? Может, в письме содержались извинения и оправдания? У Джеймса голова шла кругом. Залпом выпив чашку крепкого кофе, он дрожащими от нетерпения руками распечатал конверт.

К счастью, Делани покинул спальню, и Джеймс мог в тишине и покое прочитать послание, однако конверт таил в себе сюрприз: вместе с запиской от Джулии там лежало запечатанное письмо. Джеймс быстро пробежал короткую записку глазами:

«Дорогой Джеймс, Луиза попросила меня, как твоего друга, передать это письмо при личной встрече, но мне кажется, что в сложившихся обстоятельствах так будет лучше.

Прими мои искренние извинения и дай знать, если тебе понадобится дружеское участие.

Твой искренний друг

Джулия Херрингтон».

Послание стало полной неожиданностью для Джеймса. Прочитав записку несколько раз в поисках скрытого смысла, он почувствовал раздражение: слишком официально и холодно.

Значит, Джулия не пожелала встретиться с ним, хотя Луиза просила ее об этом… Судя по всему, его невеста пока не знает, что произошло ночью в карете между ним и ее сестрой. Записка была прямо-таки нашпигована словами «друг», «дружеский». Да, Джеймс действительно друг Джулии, но вчера между ними произошло то, чего не могло быть между друзьями. Если Джулия простила его, то почему тогда не пожелала встретиться?

До вчерашнего вечера он опекал сестру невесты, помогал освоиться в столице и познакомиться с нравами высшего столичного общества. Боже правый! Он даже помогал ей найти мужа. Но после их взаимных признаний в любви все изменилось, и теперь Джеймса и Джулию вряд ли можно назвать друзьями.

Покачав головой, Джеймс вскрыл письмо от Луизы, лежавшее в конверте. Судя по содержанию записки Джулии, в нем вряд ли шла речь о любви, и он не ошибся.

«Дорогой Джеймс, я долго не могла решить, что правильнее: написать о своих чувствах, которые я долго скрывала, или объясниться при личной встрече. Как бы то ни было, хочу быть искренней и откровенной с тобой, поскольку ты всегда был очень добр, любезен и доброжелателен.

Ты, должно быть, и так знаешь, что я несчастна в Лондоне, но теперь, после долгих размышлений, которым я предавалась всю прошедшую ночь, могу сказать больше: я никогда не смогу стать частью той жизни, к которой привык ты. Эта жизнь мне чужда, я не создана для нее. Наша помолвка была ошибкой. Я знаю, что тебе нужна жена, которая будет разделять с тобой обязанности светской жизни и воспринимать их с радостью, но никогда не смогу стать такой, поэтому освобождаю тебя от данного мне обещания.

Уверена, что ты обретешь свое счастье, и надеюсь тоже когда-нибудь стать счастливой, хотя это вовсе не значит, что сейчас я несчастна. Ты всегда относился ко мне как истинный джентльмен. Больше всего я сожалею о том, что мое решение воспрепятствует в дальнейшем общению наших семей. Мои близкие высоко ценят тебя, и, надеюсь, ты найдешь в себе силы простить меня за ту боль, что я тебе причинила, и она не повлияет на твое отношение к ним.

Со временем, возможно, ты поймешь и простишь меня. А я надеюсь, что когда-нибудь прощу себя за то, что поставила нас обоих в столь унизительное положение, хотя этот день, судя по всему, придет не скоро.

С искренним уважением, Луиза».

Джеймс несколько раз перечитал письмо, словно хотел удостовериться, что ничего не упустил и все правильно понял. Итак, Луиза решила разорвать помолвку, поскольку не чувствовала себя счастливой…

Джеймс был ошеломлен – это письмо было словно ниспослано самим Небом в ответ на его молитвы, – и тем не менее воспринял его содержание болезненно. Сказать, что его самолюбие было уязвлено – значит не сказать ничего. Он был потрясен, смущен, раздавлен. Джеймсу казалось невероятным, что он не замечал, в каком состоянии духа все это время пребывала его невеста.

Разумеется, он знал, что Луиза не любит выезды в свет – в конце концов, они и познакомились в доме Аллингемов только потому, что она предпочла уединение шумному обществу, – но все равно ему было трудно ее понять. Как она могла с такой легкостью отказаться от того, кто был готов ей дать: титул, богатство, связи и, в конце концов, уважение, заботу… Джеймс не был заурядным женихом, таких, как он, знатных, состоятельных, молодых, привлекательных, уверенных в себе не бросают. Так почему же он оказался недостаточно хорош для Луизы?

Джеймс поймал себя на том, что размышляет о ситуации как-то по-деловому холодно, словно о сорвавшейся сделке, а ведь речь шла о его и ее судьбе. Взвесив аргументы Луизы, Джеймс пришел к выводу, что она права, и обида стала проходить. Они действительно никогда не смогли бы быть счастливы вместе, поскольку природа наделила их разными темпераментами, да и приоритеты в жизни они имели разные.

Боль Джеймса стихла, когда мотивация Луизы стала ясна, и он задумался о себе. Женившись на Луизе, он потерял бы любовь, а теперь он свободен и может ухаживать за Джулией.