С любовью,

Сара Макдональд Данн


Я опустила письмо на колени и уставилась на него невидящими глазами. Мой брат в тюрьме… A Dhia! Cuidich mi![46] Мне придется поехать в Эдинбург хотя бы уже затем, чтобы утешить Сару. Проклятые якобиты! Они разбегаются, как мыши, завидевшие кота, и Саре не на кого рассчитывать в попытках вызволить мужа из тюрьмы. Но и я ничем не могла помочь, разве что помолиться за них. Однако я сомневалась, что молитва поможет нам в таком деле.

Я устало вздохнула и аккуратно сложила письмо. Придется оставить Франсес одну с таким количеством работы! Но выбора не было. Она меня поймет и сделает все, что сможет. Я знала, что могу на нее положиться. Да, моя девочка выросла упрямой, и редким был тот день, когда мы не находили повода для ссоры. Но она никогда не отлынивала от работы и старалась сделать все как можно лучше. Она присмотрит за зерном в мое отсутствие.

Я знала, что нужно еще перепоручить мое пиво старому Малькольму Макдональду. В долине осталась жалкая горстка мужчин под предводительством Джона Макиайна. Он был слишком слаб, чтобы отправиться на войну во главе своего клана. Вместо него капитаном ушел его брат.

«О Лиам, где ты сейчас?» Мои пальцы пробежали по ряду зарубок, которые я в свое время сделала на деревянном изголовье кровати. Медленно они скользили по этим сглаженным временем отметинам. Прошло уже двадцать лет… Так много, но воспоминания о том страшном ожидании навсегда запечатлелись в моей памяти. На моем сердце столько же шрамов, сколько зарубок на этой кровати… Двадцать четыре долгих дня я ждала, что Лиам вот-вот появится на пороге, и столько же ночей оплакивала своего любимого в пустой и холодной постели. Узнав, что после освобождения из эдинбургского Толбота он бежал во Францию, я потеряла покой и сон. Я возненавидела его, я его проклинала. Любовь прощает, но не забывает ничего…

Еще восемнадцать отметин добавились к прежним, и когда я снова и снова прикасалась к ним, мое сердце плакало кровавыми слезами. «Скоро твое сердце превратится в сплошную рану, Кейтлин. И тогда, возможно, оно разорвется от горя…» Но на этот раз мне не в чем было винить Лиама, ведь он – солдат…

Я на мгновение закрыла глаза и сделала глубокий вдох. «Чему быть, того не миновать, Кейтлин!» Я встала, сунула письмо в карман юбки и вернулась к дочери и гостю. Франсес оторвалась от штопки и посмотрела на меня – бледная, напряженно ждущая моих слов.

– Что там, мам?

– Письмо от твоей тетки Сары. Патрик в тюрьме эдинбургской крепости.

От удивления Франсес уронила пяльцы.

– Но почему? Что такого он сделал?

Я иронично усмехнулась.

– Попытался завладеть крепостью, но у него ничего не вышло, и теперь его держат под замком.

– А тетя Сара?

– Просит, чтобы я приехала, дочка.

С минуту Франсес молча смотрела на меня, потом подняла свое рукоделие, положила его в корзину, стоявшую у ног, и опустила руки на колени.

– Когда ты едешь? – спросила она наигранно спокойным тоном.

Я посмотрела на гостя, преспокойно дымившего трубкой в кресле у очага. Увидев мой вопросительный взгляд, он вскочил, вынул изо рта пожелтевшую трубку слоновой кости и откашлялся.

– Мы можем ехать, как только вы соберете вещи, сударыня!

– Значит, завтра утром, мистер Маршалл. Вам нужно отдохнуть, а мне – уладить домашние дела, чтобы спокойно уехать.

– Как пожелаете, сударыня, – ответил он, и было ясно, что бедняга рад перспективе нормально выспаться.

* * *

Через три дня я уже была в Эдинбурге, в маленькой темной прихожей в доме Патрика. Мне доводилось бывать тут не один раз. Но сегодня я не услышала хрипловатого смеха и шуток Сары, которыми она обычно встречала меня по приезде. Раздались стремительные шаги, дверь распахнулась, и мне навстречу вышла румяная женщина в безукоризненно белом чепце. Ее лицо осветилось радостью, и она широко улыбнулась.

– Миссис Макдональд! – вскричала домоправительница, вскидывая руки.

И она бросилась ко мне с объятиями. Я невольно улыбнулась. Дорогая Рози! Не умолкающая ни на минуту, маленькая, вся кругленькая, она напоминала мне мать-гусыню, беспрерывно опекающую своих малышей, то есть Сару и Патрика.

– Наконец-то вы приехали! Я уже вся извелась! Госпожа Сара так расстроена, так расстроена, говорю я вам!

Она приняла мой тяжелый шерстяной плащ и перчатки и пригласила следовать за собой по винтовой лестнице, которая вела к спальням.

– Есть новости?

Рози резко остановилась посреди лестницы и посмотрела на меня. Я чуть было не уткнулась носом в ее огромную грудь с риском разорвать туго натянутый фартук.

– Мистер Патрик совсем плох. Вчера утром к нам приходил доктор Артур. Его собрат навещал арестантов в замке пару дней назад и… – У нее на лице появилось горестное выражение, и она подняла руки к небу. – Нога у него раздулась, как хаггис[47], и у него жар, который не проходит. Если его оттуда не вытащить, он долго не протянет!

– Его лечат?

– Лечат ли? Не знаю. Приятель доктора Артура навещает узников, чтобы выяснить, в каком они состоянии. Вряд ли его стали бы лечить… особенно после той попытки восстания и скандала… Не знаю, что и сказать, сударыня. Но я сомневаюсь, что с заговорщиками там нянчатся.


В будуаре меня встретил запах свежеиспеченных сладких булочек. Сара полулежала в кресле у грязного окна. В темной комнате было неубрано. На мебели и даже на полу валялась одежда. Маленький секретер был завален бумагами и книгами. Фаянсовая чернильница с голубым дельфтским орнаментом стояла открытая, и из нее торчало перо.

Сара медленно повернула к двери истерзанное тревогой и усталостью лицо. При виде меня она вскрикнула от удивления и тут же залилась слезами.

– О Кейтлин! Мне так хотелось, чтобы ты приехала! Я не знаю, что делать! – запинаясь, выговорила она и уткнулась мне в мокрое плечо.

Я погладила ее по длинным волосам цвета пшеницы, по-прежнему очень красивым, пусть и немного выцветшим с годами, и расцеловала в обе щеки.

– Почему ты не написала мне сразу, Сара?

Она отвела волосы от лица и высморкалась в платочек. Ее красивые серые глаза потемнели, как небо в грозу.

– Не хотелось тебя беспокоить. Я думала, наши друзья-якобиты сделают что-то для Патрика и тех троих, которых схватили с ним вместе. Но никто не собирается и пальцем пошевелить… И это после всего, что Патрик для них сделал!

– И все-таки ты должна была написать мне сразу!

– Знаю. Но в долине осенью столько работы, и мужчины ушли…

Она чуть отстранилась, вытерла рукой красные глаза с темными кругами усталости и попыталась улыбнуться.

– Главное, что теперь ты здесь! Рози принесла мне чаю и булочек.

Она схватила со второго кресла свою юбку и закинула ее на полог кровати, а потом придвинула это кресло к низкому столику, на котором уже стоял поднос с дымящимся заварником, фарфоровыми чашками и блюдом с булочками.

– Садись скорее!

Она опустилась в кресло напротив меня и дрожащей рукой наполнила чаем две чашки.

– Расскажи мне, что произошло.

Рука Сары на мгновение взлетела над подносом, но тут же опустилась на край блюда с маленькими булочками и придвинула его ко мне.

– Было бы замечательно, если бы у них все получилось! Только представь себе! Если бы они захватили замок, Эдинбург был бы под их контролем! Не говоря уже о запасах оружия и боеприпасов и сокровищах шотландской короны, которые там тоже хранятся! Патрик мне объяснял, что правительственным силам не осталось бы ничего другого, как отдать Стирлинг якобитам и отступить на юг. Этот дерзкий план придумал лорд Драммонд. Он же собрал отряд из девяноста человек из числа приверженцев и друзей Претендента, которые в тот момент находились в Эдинбурге. В случае успеха каждому было обещано офицерское звание и сто фунтов стерлингов. Некоему капралу Тимоти Артуру, бывшему знаменоносцу шотландской гвардии, было поручено подкупить нескольких солдат из охраны замка. Как в поговорке: Cluinnidh am bodhar fhèin fuaim an airgi[48]. Сержанту, капралу и двум часовым щедро заплатили за предательство. В условленное время они должны были дожидаться на северной стене и сбросить повстанцам две веревочные лестницы. План был верным…

– А скорее, он только таковым казался…

Сара передернула плечами, надкусила булочку и продолжила рассказ:

– Случилось то, чего никто не мог предвидеть. Капрал Артур, всецело преданный нашему делу, проговорился своему брату, доктору Квинлану Артуру. А этот доктор…

Жестом она предложила мне еще чаю, но я отказалась. Сара наполнила свою чашку.

– Так вот, этот доктор рассказал то, что услышал, своей супруге, которая, на наше несчастье, не разделяет политических взглядов мужа. Втайне от супруга она изложила все в письме и отправила его сэру Кокберну, писцу в палате лордов, а тот немедленно передал его коменданту крепости.

– И что же доктор Артур?

– Он очень огорчился, что все так получилось. Он и подумать не мог, что жена может его предать. Он, как и его брат, всецело предан Претенденту. Он принес присягу и теперь очень рискует. Говорит, что готов помочь нам любым доступным способом, чтобы искупить свою вину. Но нужно еще изыскать возможность проникнуть в крепость, не вызвав ни у кого подозрений…

– Насколько я понимаю, в ту ночь наших в крепости ожидали…

– Разумеется! Комендант решил, что до наступления ночи они в крепость не сунутся, и при смене караула удвоил количество солдат. Может быть, начни наши операцию раньше, дело еще можно было бы поправить, но они обсуждали будущее вторжение долго, до самой темноты. И вот, когда пришло время взбираться по лестницам, часовые заметили движение и перерезали веревки. Лестницы рухнули вниз.

– И Патрик оказался в числе тех, кто упал, да?

Сара мрачно смотрела на янтарного цвета напиток в своей чашке.

– Да.

– Кто тебе рассказал все эти подробности?

– Джозеф Смол прибежал ко мне сразу же после несчастья. Наши решили отступать и пытались забрать с собой Патрика, но появились стражники, и им пришлось его оставить.

– Негодяи!

Я поставила пустую чашку на блюдце так, что фарфор жалобно звякнул, резко встала и подошла к окну. Передо мной раскинулся лес печных труб, плевавшихся сажей, которая потом падала вниз, на улицы и пешеходов. Ирония судьбы: крепость со своими темницами стояла на вершине гранитного кряжа – горы Касл Рок, той самой, у подножия которой притулился дом Патрика. «Блэкстоун Лэнд» – так назывался этот узкий шестиэтажный особняк, сдаваемый внаем богатым шотландским торговцем, уехавшим в Америку и основавшим там процветающее дело. Квартира Сары и Патрика занимала два нижних этажа здания.

– Но должны же быть у вас друзья или знакомые, которые могут помочь Патрику! Мой брат Мэтью что-то предпринимает?

– Мэтью тоже думает, как ему помочь. С той самой ночи в городе полно стражников. Приверженцы Претендента затаились, опасаясь за свою свободу.

– Но разве нет никого, кто мог бы нам помочь, не являясь при этом якобитом? – спросила я, повернувшись и глядя на невестку.

Сара сидела в кресле, подтянув колени к груди и уткнувшись в них подбородком, и смотрела перед собой невидящими глазами.

– Не знаю…

Она нахмурила тонкие брови и прикусила губу. Густые волосы упали ей на плечи, прикрыв измятую ночную сорочку. Странное дело, но я почему-то спросила себя, а была ли она счастлива с моим братом? Сара очень любила мужа, это я знала наверняка, и ее теперешнее отчаяние было тому лучшим подтверждением. Четыре раза у нее, бедняжки, случались выкидыши, и с каждым годом она становилась все более грустной и отрешенной. Прежде такая жизнерадостная и энергичная, Сара отдалась течению жизни и больше не пыталась бороться с водоворотами, раз за разом по воле волн ныряя и выплывая на поверхность и не пытаясь найти опору, которая помогла бы ей удержаться на плаву. «Когда-нибудь она просто не сумеет выплыть, – подумала я с грустью. – Патрику следовало бы лучше заботиться о ней… Если он, конечно, выберется из этой переделки». Мой брат столько сил отдавал политической борьбе, что временами, как мне казалось, вообще забывал, что у него есть жена.

Что ж, придется взять дело в свои руки. Вряд ли Сара, особенно в таком подавленном состоянии, сможет справиться в одиночку. Но помогать мне ей все равно придется. Начать можно было бы с того же доктора Артура – нужно непременно найти способ проникнуть в крепость!

Внизу хлопнула входная дверь, и этот звук вывел меня из задумчивости. В комнату заглянула Рози.

– Госпожа Сара, вас спрашивает дама. Я сказала, что вы не принимаете, но она настаивает.

– Кто эта дама, Рози?

– Леди Стрэттон.

– Клементина? Конечно, я с удовольствием приму ее, Рози.

Домоправительница нахмурилась и обвела комнату недовольным взглядом.

– Но ведь у вас неубрано, мэм. Так не годится!