— Ну, если я ее не выбью из тебя, так загоню в тебя обратно. А где мама?

Однако Кэти не нужен был ответ Бриджет. Когда та вошла в комнату, Кэти уже сидела и беседовала с матерью.

— А ты как думаешь, Бриджет? — Кэти и миссис Килберн обе выжидающе посмотрели на нее.

— Я не слышала вопроса, — напомнила им Бриджет. Глаза ее светились от удовольствия. Она не могла бы любить этих женщин сильнее, будь она с ними в родстве. С той минуты, как она ступила на порог этого дома, с ней обращались как с другом, а не просто как с работницей. Она видела лишь их уважение и радушие.

— Конечно, моя дорогая, — сказала миссис Килберн. — Кэти, нам за тобой не угнаться. Ты должна помнить, что мы с бедняжкой Бриджет простые смертные. Дай нам время опомниться от твоего натиска. В конце концов, мы с нею очень тихая семейка. Мы не привыкли планировать одно, говоря о другом и в то же время обдумывая третье.

— Ох, мама, ты такая насмешница, — шутливо упрекнула Кэти.

В этот момент Бриджет увидела на миг маленькую девочку, что все еще жила в Кэти Хадсон, в пятидесятипятилетней женщине. И почему бы в ней не жить ребенку? В ее жизни было все самое лучшее, что только можно купить за деньги. В ней не было никаких трагедий, которые могут выпасть на долю простых людей. Кэти никогда не знала бедности, никогда не работала до изнеможения. Она вышла замуж за человека не только красивого и доброго, но и трудолюбивого, который сколотил состояние едва ли не больше, чем состояние Килбернов. Да, у Кэти была завидная жизнь. И сын ее — почти совершенство. Так почему же не сохранить частичку детской способности удивляться? Никто и никогда даже и не говорил Кэти, что придет время, когда надо будет проститься с детством. Она была счастливой, очень счастливой женщиной.

Кэти держала мать за руку, разговаривая с Бриджет.

— Я как раз говорила, что было бы чудесно, если бы мама ненадолго поехала с нами. Мы с Тедом собирались провести долгий уик-энд в Мендосино. Там так мило — спокойно, и почти нечего делать. Мы сможем прогуливаться и ходить в чудесный ресторанчик прямо на главной улице… — Кэти нахмурилась и прищелкнула холеными пальцами, но, раз название сразу не пришло в голову, махнула рукой. — Ладно, он и вправду замечательный, и я узнаю его, как только увижу. В конце концов, мимо него просто невозможно пройти. Это не Кармел. Соблазн во всем угождать туристам не затронул Мендосино. Ну, что ты по этому поводу думаешь?

— Но это же прекрасно! Я однажды была там, и, по-моему, красивее места никогда не видела. Разве что мой родной остров. А что вы думаете, миссис Килберн? Вы готовы к путешествию?

— Я бы очень хотела поехать. — Мора благодарно пожала руку дочери.

— Прекрасно! Значит, послезавтра. В четверг… Так, Бриджет, ты не забудешь спросить у доктора, какой уход может понадобиться моей матери?

— Не беспокойтесь. Я обо всем позабочусь.

— Хорошо. Тогда запиши вкратце указания доктора и все, что мне следует помнить. — Кэти поднялась и наклонилась к зеркалу в золоченой раме над камином, чтобы проверить, не стерлась ли помада. Довольная увиденным, Кэти улыбнулась отражению Бриджет.

— Не беспокойтесь, Кэти, я буду рядом и позабочусь обо всем. Вам с мистером Хадсоном не к чему забивать этим себе голову, — запротестовала Бриджет.

— Не глупи. Ты остаешься дома. Вы с мамой отдохнете друг от друга. Неужели ты думаешь, что мы не понимаем, как ужасно трудно бывает иногда вытерпеть ее? — Кэти обернулась и откровенно подмигнула девушке.

— Конечно, я чудовище, — вмешалась Мора. — Именно поэтому бедная девочка и сидит здесь все эти годы. Она прямо-таки обожает попреки, правда, Бриджет?

— Плохо бы мне без них жилось, — отшутилась она, затем серьезно добавила: — Но вы слишком добры ко мне. Мне еще довольно долго не полагается отпуска.

— Ну что ж, придется тебе отдохнуть, не дожидаясь положенного срока. И мне кажется, ты найдешь, чем занять себя во время отпуска.

На этот раз она подмигнула матери, которая ответила ей тем же. Обе надеялись, что Бриджет проведет время в обществе человека, хорошо им знакомого.

— Хорошо, мама, с этим покончено. Я сделаю все необходимое. Тебе просто надо быть наготове в четверг, и мы отправимся на отдых. А для тебя, Бриджет, у меня есть куча журналов. Ты непременно должна время от времени сама спрашивать их у меня, а я постараюсь не забыть дать их тебе, когда ты привезешь маму в Марин.

— Спасибо большое, — сказала Бриджет, но Кэти уже убежала, на ходу вытаскивая ключи из сумочки.

— Я буду готова обязательно, — крикнула Мора вслед дочери, которая уже была на полпути от парадного входа. — Спасибо за заботу! Я люблю тебя!

— Ну, идемте. Я помогу вам подняться по лестнице. Становится поздно, — скомандовала Бриджет. — Если вы чересчур разволнуетесь перед отъездом, у вас подскочит давление, и доктор Перри не позволит вам уехать.

— Ох, как же вы все мне надоели со своими страхами насчет моего сердца, — досадливо поморщилась Мора.

— Согласна, но лучше уж потерпеть мелкие неприятности ради сохранения здоровья — у вас, по крайней мере, будут силы на них сетовать. А вот лишиться жизни — это уж неприятность так неприятность.

— Тут ты права, — усмехнулась Мора.

— Конечно, и я рада, что вы со мной согласны, — ответила Бриджет. — Ну, довольно вам. Помочь вам переодеться на ночь?

Мора, смеясь, отказалась от помощи и медленно пошла прочь из комнаты. Кончик ее трости строго постукивал по деревянному полу. Девушка подняла голову, прислушиваясь в ожидании. Услышав наконец жужжание лифта, что повез ее подопечную на четвертый этаж к спальням, она удовлетворенно вздохнула. Она пойдет проведать миссис Килберн попозже, надо дать ей немного побыть одной…

Бриджет быстро привела в порядок комнату. Хотя готовкой и уборкой занималась миссис Рейли, девушке нравилось помогать ей. В доме отца она всегда поддерживала идеальный порядок. Так почему бы и теперь, когда она живет в особняке, полном бесценных, невиданных вещей, не потрудиться, как раньше?

Все было на своих местах. Бриджет еще раз подошла к венецианскому окну посмотреть на туман, наползающий с залива. Он медленно наплывал, превращая заходящее солнце в тусклое цветное пятнышко. Скрестив руки, она прислонилась к резной деревянной оконной раме. В ее памяти то и дело возникал миг, когда она впервые увидела Ричарда. Когда он вдруг появился из тумана в ореоле солнечного света, прорвавшегося сквозь мглу… Бриджет подумала тогда, вот оно — сокровище, что спрятано там, где радуга касается земли. И тут…


И тут он посмотрел наверх, и Бриджет поняла, что он заметил ее в окне. Он смотрел на нее, как человек, не привыкший к неожиданностям. Сколько они простояли так — столетие или еще дольше? Она прямо растворилась в его взгляде, хотя и не могла различить цвета его глаз. Она тонула в океане чувств, в то время как он, приоткрыв рот от удивления, рассматривал ее. Потом он понял, кто она, и выражение удивления на его лице сменилось радостью. А ее сердечко — разве оно не запрыгало, разве ее губы не коснулись холодного стекла, словно сквозь него она могла поцеловать этого человека, согреть его и вспыхнуть сама? Еще никогда в жизни Бриджет не теряла самообладания. Немудрено, что в тот момент у нее голова пошла кругом. Но промелькнуло мгновение, прошла вечность их обоюдного друг к другу стремления, и незнакомец пошел по дорожке к дому. Теперь он поднимался по лесенке к входной двери, на ходу по-прежнему внимательно рассматривая Бриджет. Чем ближе он подходил, тем больше менялось выражение его лица. На красивых губах, четко и жестко очерченных, засияла такая светлая улыбка, что девушка совсем позабыла о ненастном дне. Затем, когда он подошел совсем близко, она увидела, что глаза у него золотисто-карие, цвета первого проблеска осеннего утра. И вот, наконец, он остановился у широкого входа и поднял было руку, словно собирался постучать в тяжелую дверь, но потом передумал. Вместо этого он перегнулся через кованые чугунные перила и приложил палец к губам, все время глядя Бриджет в глаза. Он шутливо прижал палец к стеклу, и девушка вздрогнула, словно он коснулся ее губ. Когда он улыбнулся, Бриджет сначала подумала, не над ней ли он смеется, а когда поняла, что нет, возблагодарила свою счастливую звезду. Он просто улыбался, забавляясь невинной игрой. Бриджет понравилась ему, она заинтересовала его. Затем он указал на дверь, поднял бровь и попросил позволения войти — войти в ее жизнь. Без промедления она сорвалась с места, чтобы впустить его. Покоренная одним только его видом, она теперь хотела понять, кто он и чем он станет для нее. Высоко подняв голову, Бриджет отворила двери — медленно, чтобы успеть приготовиться услышать его первые слова. Но услышала она не его голос.

— Ричард! — окликнула Мора Килберн.

Бриджет смотрела, как молодой человек нежно обнимает старую женщину, ласково кружит ее. Она почувствовала легкую досаду, что он бросился не к ней, но то, как ласков и нежен был он со старой женщиной, поразило ее. Он не мог бы понравиться Бриджет больше, даже если бы она захотела. И, видя проявление его любви и привязанности, ощутила, что ее чувство к нему разгорается все сильнее.

— Ну, как поживает моя самая любимая женщина? — спросил он голосом, мягким, словно ночной ветер, и глубоким, как эхо в пещере.

— Хорошо. Я думала, что ты так и не навестишь меня. Ты ведь уже три дня в городе.

Мора Килберн, к великому изумлению Бриджет, держалась кокетливо, и ее прекрасный гость подыгрывал ей.

— Я пришел, как только привел себя в приличный вид, — смеясь, сказал Ричард. — Думаешь, я осмелился бы явиться сюда, усталый после полета, в джинсах и старых кроссовках? Разве не ты говорила мне всегда, что быть хорошо одетым, значит, уважать и себя, и окружающих? Ты ведь чудовищно требовательная женщина.

Он снова закружил ее, прижав к себе еще крепче, и осторожно поставил на мраморный белый пол передней. Ее хрупкие в старческих пигментных пятнах руки лежали в сильных ладонях Ричарда легко и привычно. Бриджет отвернулась, испугавшись, что кто-нибудь из них может угадать, как ей хочется коснуться его руки. Она отступила немного, чтобы, не вмешиваясь, можно было наблюдать за прелестной сценкой, разворачивавшейся перед ней. Одного присутствия этого мужчины было достаточно, чтобы вернуть миссис Килберн очарование давным-давно минувшей юности. Годы отступили, как только она оказалась в его объятиях, и теперь она вновь была неотразима. Стараясь все-таки сохранить строгость, Мора со смехом приказала ему «вести себя прилично». Она взяла его за руку и поворачивала его до тех пор, пока он не оказался лицом к лицу с Бриджет. Не раздумывая, девушка шагнула ему навстречу. Он смотрел ей прямо в глаза с откровенным интересом и без малейшего смущения, и Бриджет подумала, что никогда не видела раньше таких, как у него, глаз, в которых хочется раствориться.

— Это Бриджет, — с гордостью сказала миссис Килберн. — Моя новая подруга и компаньонка, Бриджет Девлин из Килмартина, что в Ирландии. Бриджет, это…


— Бриджет? Бриджет Девлин! Если хозяйке ничего больше не надо, я пойду к себе!

По счастью, Бриджет услышала голос миссис Рейли раньше, чем кухарка, она же домоправительница, застала ее смотрящей в окно. Хотя миссис Рейли мгновение спустя появилась сама, Бриджет успела сделать вид, что занята делом. Она быстро схватила подушку и стала взбивать ее.

— На сегодня все, миссис Рейли, — сказала она, когда та заглянула в комнату.

Домоправительница увидела, что комната в порядке, словно она сама убирала ее, и отправилась к себе, коротко пожелав Бриджет доброй ночи. Смущенная тем, что чуть было снова не замечталась, Бриджет положила подушку на софу и пошла по длинной лестнице наверх, в комнату миссис Килберн. Пора было вернуться к работе. Тихонько постучав, она отворила дверь.

— Время осмотра, — мягко сказала Бриджет, улыбнувшись старой леди, уютно полулежавшей на высокой старинной кровати.

— Ну, если так надо, — вздохнула Мора, отложив книгу.

— Вы же сами знаете, что надо, — сказала Бриджет. В одно мгновение она вооружилась стетоскопом и склонилась над своей подопечной. Закрыв глаза, Бриджет внимательно слушала пульс, прижимая трубку к сгибу руки миссис Килберн. Мгновением позже она улыбнулась и повесила стетоскоп на шею.

— На сегодня все, миссис Килберн. Все в порядке. Правда, надо заметить, что пульс у вас слегка учащен. Я собираюсь утром сказать доктору Перри в первую очередь об этом. Давление прекрасное.

— Прекрасно. Делай то, что должна, но только не надо мне отчетов. Я старуха и не собираюсь заниматься аэробикой. Естественно, сердце теперь временами пошаливает. Оно устало. После той жизни, что выпала на мою долю, оно имеет на это право.

Девушка спрятала улыбку.