— Эй, — прошептал он. — Куда убегаешь?

— Я не…

— Ты убегаешь.

Он притянул Эмму к себе и скрестил руки за её спиной.

— Слушай, это всего лишь кольцо, ясно? — пробормотал Брент в её волосы. — Моё прошлое нельзя стереть, к сожалению. Оно останется со мной, но это не значит, что оно до сих пор имеет для меня какую-то ценность.

— Я просто хотела разбудить группу, — буркнула Эмма.

— Я так и подумал.

— О, ну хватит! — в этот раз кулак всё-таки ткнулся Бренту под рёбра.

Он не успел сгруппироваться. Сдавленно охнул и хохотнул. Лучше пусть дерется, чем делает вид, что ей безразлично…

* * *

Три часа подъёма вверх.

Три часа вздохов Леа, успокаивающего шепота Флорана, и желания американцев сфотографироваться через каждые сто футов.

Мари не пошла. Когда Эмма стала будить группу, палатка француженки оказалась пустой. Открытие неожиданное и ужасающее. Но сильно испугаться никто не успел. Спустя пять минут поисков и громких криков заспанная Мари выползла из чужой, незнакомой палатки. Выпрямилась, расставила руки в стороны и широко зевнула. Вслед за нею выполз бритоголовый мужчина с татуировками на шее и руках, и с густыми тёмными бровями.

Флоран и Леа выпучили глаза, выражение лица Эммы в тот момент не слишком отличалось от лиц французов, а стоящий рядом Брент громко прыснул в кулак.

— Что? — изломила бровь Мари. — Белтейн.

Аргумент исчерпывающий. Никто не стал спрашивать, кто этот лысый и когда Мари успела уронить себя на него. В итоге она осталась в лагере общаться с внезапной любовью. Бен-Невис её больше не привлекал. И так вышло даже лучше, потому что Мари вряд ли спокойно выносила бы стенания Леа, что несомненно осложнило бы восхождение.

На вершине ветер свистел в разы сильнее, чем внизу. Высота меньше мили, не Эверест, не Килиманджаро, и даже не Мачу-Пикчу, однако вид открылся фантастический. Девять раз из десяти его не удаётся застать. Хмурое небо и туман над Бен-Невис — норма, и максимум, что можно извлечь из восхождения — это тренировка силы воли и то самое ощущение, когда стоишь будто над облаками на плывущем в небе острове.

Сегодняшний день — другой. И хотя на вершине всё еще лежал снег, а во время подъёма ветер несколько раз пригонял тучи и морось, но они задерживались буквально на минуту, освобождая небо солнцу. А внизу простирались озёра, холмы и реки. Всё переливалось такими яркими оттенками, будто перед глазами стояла обработанная в фотошопе фотография.

Эмма остановилась рядом с каменной хижиной, в которой неудачливому туристу можно укрыться от непогоды, и осмотрелась. Сегодня здесь топталась всего одна небольшая туристическая группа, пришедшая немногим раньше группы Эммы. Слишком мало людей для такого популярного места. Всё из-за Белтейна. Праздник свалил с ног целый лагерь, и это тоже в общем-то было только на руку. Никто не мешался под ногами, не заслонял объективы, места хватило всем, чтобы при этом не драться за лучший ракурс для фотографий.

Французы стояли, обнявшись, и смотрели в даль. Ветер заставлял Леа теснее прижиматься к Флорану, от чего тот был только рад. Американские дети корчили рожицы, делая селфи и фотографируя друг друга. Вот и вся группа. Она изначально была с минимальным количеством туристов, а к концу похода и вовсе потеряла какую-то значимость. И смысл в наличии гида.

Брент совершавший краткий обход вершины, закончил его возле Эммы. Остановился рядом, спрятал руки в карманы синей куртки и, так же как сама Эмма, осмотрел собравшихся профессиональным взглядом надзирателя.

— Ты рада? — спросил он, совсем немного склонившись к её уху.

Эмма не повернулась. Продолжила следить за людьми: чужая группа уже собралась уходить, их инструктор поднял руку и демонстративно постучал пальцем по экрану часов.

— Чему?

Брент пожал плечами.

— Конец похода. Ура.

— Еще не конец, — она скосила взгляд на мужчину. — Три часа спускаться, семь часов ехать. Конец похода будет только поздно вечером.

— Зануда, — хмыкнул Брент.

— Я профессионал, мистер Рейнер, — деловито провозгласила Эмма и легко толкнула его плечом.

Во время восхождения он почти не проявлял свою симпатию. Шёл рядом или позади, общался со всеми в равной степени, и только иногда посылал Эмме понимающие улыбки. И за это Эмма была благодарна. Никто не видел их вместе, и меньше всего хотелось в последние часы похода выставить свою личную жизнь на обозрение всей группе.

Чужие туристы стали нехотя, по одному отступать к тропе, чтобы спускаться.

— Что будем делать после? — снова заговорил Брент.

Эмма мечтательно закатила глаза.

— Пенная ванна подойдёт. А потом спать, — вздохнула она. — Сутки, или двое.

Опрометчивая фраза. И Эмма поняла это, как только закрыла рот. Брент не ответил. Она почувствовала, как по щеке пополз любопытный взгляд, и только сейчас резко повернулась к мужчине лицом.

— Я не имела ввиду… — пробормотала она, увидев смех в серых глазах. Её щеки мгновенно покраснели.

— Я понял, — Брент быстро облизал нижнюю губу (уже ужасно обветренную из-за погоды). — А после того как поспим?

— А у тебя есть предложения?

— Пока нет, но я могу набросать несколько идей.

— Вот тогда и поговорим.

Последний чужой турист начал спуск с вершины. Со своего места Эмма видела, как группа цепочкой стала отдаляться. Кто-то оборачивался, чтобы последний раз сфотографировать вид, кто-то стремительно шёл вперед, устав от всего происходящего. Теперь на вершине остались только все свои. Французы, не разъединяя объятий, также проследили за уходом чужаков, и снова отвернулись к бескрайним просторам. Удивительная пара. Сколько терпения должно быть в запасе Фло, и как сильно нужно любить капризную Леа, чтобы выносить её инфантилизм. И тем не менее эта пара оказалась намного крепче, чем брак Марлоу. Хотя возможно у них всё еще впереди.


Эмма перестала изучать французов и перевела равнодушный взгляд на американцев. Они закончили фотографироваться. Колин убрал свой мобильник в карман джинсов, зачем-то расстегнул куртку. Ветер тут же подхватил её полы и разбросал в стороны. Мальчишка нервно сомкнул концы молнии заново, но застёгивать не стал. Запустил руку во внутренний карман и выдернул изнутри что-то небольшое и квадратное.

Дженнифер стояла напротив и с непониманием наблюдала за бойфрендом.

— Что он делает? — прозвучал голос Брента.

Эмме и самой стало интересно. В голову закралось маленькое предположение. Один раз она уже наблюдала здесь что-то подобное. Парочка влюблённых из чужой группы так же стояла на снегу, девушка отфыркивалась от волос, парень ковырялся в карманах, пока не достал оттуда коробку из ювелирного магазина… Кит в тот раз заржал, спрятал лицо на плече Эммы и тихо обозвал парня придурком.

Но Бренту она отвечать не стала. Сейчас сам увидит.

Колин как-то странно посмотрел по сторонам, будто собираясь с силами, и начал медленно опускаться перед Джен на колено. Девчонка пискнула и закрыла рот ладонью. Эмма улыбнулась.

— Дженнифер Саманта Фирс, — хрипло заговорил парень, поднимая вверх вынутую из кармана коробочку, и на ходу открывая крышку. — Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю, правда? Выходи за меня замуж, мне надоело спрашивать разрешения у твоего папы каждый раз, когда я хочу тебя куда-нибудь увезти!

— О… Мой… Бог, — пробормотал Брент.

Эмма тихо хмыкнула. По крайней мере, не обозвал мальчишку идиотом.

Громкий возглас унёсся в синее небо.

— Да-а-а! — завизжала Дженни.

Она начала быстро топать ногами на одном месте, всё еще зажимая рот ладонями. Колин подскочил с колена, схватил девушку в охапку и приподнял над землёй.

Трогательный, умилительный момент…

Второе предложение руки и сердца на вершине Бен-Невис, которое Эмме приходилось наблюдать. Неожиданное. Возможно из-за возраста жениха и невесты, из-за их наивности и глупости, оба выглядели ужасно милыми в этот момент. Мог ли кто-то предположить, что Колин все эти дни вынашивал такой план? В его-то возрасте? Конечно, нет.

Мальчишка закрутил Джен в объятиях, Флоран засунул два пальца в рот и торжественно свистнул, Леа начала аплодировать. Эмма взяла ошарашенного Брента под локоть и потянула в сторону.

— Давай отойдем, — проговорила она. — Пусть побудут вдвоём, насколько это возможно.

Брент поддался, позволяя себя увести. Они обошли каменную хижину, Эмма присела на корточки, собираясь сесть прямо на выступающие из снега камни, но Брент остановил её. Сам сел на холодную скалу, взял Эмму за руку и потянул на себя. Она качнулась назад и приземлилась на его колени.

— Что ты делаешь? — шикнула она.

Брент пошевелился, принимая более удобную позу, и привалился спиной к стене постройки.

— Сижу с тобой на коленях. Нельзя?

То есть всё время подъема он вёл себя отстранённо, а сейчас вдруг решил испортить игру? Эмма покрутила головой, пытаясь определить, насколько хорошо их двоих видно остальным: домишко хорошо скрывал от любопытных глаз.

— Ладно, — нехотя признала Эмма. — Можно, только не долго.

Соскакивать на камень не хотелось. Сидение на мужских коленях — отдельный вид удовольствия. Со временем оно воспринимается, как должное. Однако после долгого одиночества, в самом начале новых отношений, мужские колени дают чувство новизны и принадлежности одному человеку.

Эмма привалилась к груди Брента и уложила голову на его плечо. Он вздохнул, глухо стукнулся затылком о каменную кладку.

— Эта гора, наверное, видела больше счастливых людей, чем любой священник, — философски заметил Брент в волосы Эммы. В голосе прозвучала улыбка.

— Как и другие красивые места мира, — пожала плечами Эм.

— Колин должен быть очень смелым, чтобы жениться так рано.

— Или безрассудным. Всё-таки этот поход очень странный.

Он промолчал. Приподнял Эмму за подбородок, и её нос столкнулся с его носом. По телу побежали мурашки предвкушения. Брент пару секунд смотрел ей в глаза. Провёл по губам большим пальцем, не торопясь накрыл их своими и стал целовать. Эмма провалилась в это ощущение. Кажется, даже издала тихий стон. Захотелось кошкой прижаться к крепкому телу как можно ближе, запустить руки под одежду, ощутить тепло кожи. Останавливали только погодные условия.

И к лучшему. Что-то же должно служить сдерживающим фактором.

Эмма медленно отстранилась. Последний раз чмокнула Брента в губы и снова уложила голову на его плечо, уткнувшись холодным носом в шею. Маленькая пакость. Брент поёжился, но не дернулся.

За десять дней поход вывернул наизнанку все скрытые стороны людей, хорошенько их встряхнул и очистил от лишнего. Расставил вещи на свои места. Кто-то почти развёлся, кто-то собирался жениться, кто-то успокоился, перестал метаться и принял решение. А еще один человек нашёл другого человека в тот момент, когда совсем этого не ждал.

Брент ухватил прядь волос Эммы и с задумчивым видом намотал на палец.


— Знала бы ты, как я не хотел идти, - вдруг сказал он.

Эмма с ухмылкой проследила, как её волосы накрутились, распустились и снова накрутились. Кажется, Брент делал это совсем неосознанно.

— Но зачем-то пошёл.

— Да, насчёт этого… — опомнился он. — Я же говорил, что брат подарил мне тур? — прядь соскользнула с пальца, а рука упала на колени. — Так вот, всё было не совсем так...

Он запнулся. Нервно потёр ладонью лицо.

— Чёрт, как же сложно… — выдохнул Брент.

Умиротворённая атмосфера улетучилась, сменившись осязаемым напряжением. Эмма отстранилась от плеча и заглянула Бренту в лицо.

— Эмма! — раздался вопль с той стороны хижины.

Как обычно не вовремя. Колин обладал фантастической способностью портить и разрушать моменты. Брент вздохнул и закатил глаза. Эмма слезла с его колен, сделала несколько шагов и выглянула из-за каменной стены.

— Я здесь.

— Пойдём вниз, — попросила Дженнифер, прижимаясь к боку бойфренда. — Я уже хочу домой, рассказать маме с папой наши новости.

Эмма посмотрела на Брента сверху вниз. Он мрачно вглядывался в пустоту и не реагировал, хотя наверняка слышал всё.

— Идём? — спросила Эмма.

— Да, — выронил он. — Как скажешь. Идем.

Белый микроавтобус, оклеенный жёлтыми виниловыми наклейками с рекламой, уже стоял на подъезде к лагерю. Отъехавшая в сторону дверь приглашала туристов запрыгнуть внутрь и погрузиться в семичасовой сон.

Водитель Айк мерял шагами поляну, разминая ноги перед длительной поездкой

Мари стояла рядом с желтым винилом и обнимала лысого татуированного парня. Странно. Не то, что Мари висла на лысом, а то, что тот так никуда и не делся из лагеря. Почти все другие группы уже проспались и ушли, а лысый остался здесь. Такая сильная любовь проснулась за одну ночь? Неужели кельтские боги подкинули немного счастья и мрачной француженке тоже?