Она снова нервно запнулась. Чай давно остыл, но Эмма продолжала держать кружку, будто только кружка удерживала её, как якорь. Брент молча приблизился к девушке. Продел пальцы в «ушко» чашки и дёрнул на себя. Не поддалась. Эмма держала крепко.

— Отдай её мне, — тихо сказал он.

Девушка наконец решилась заглянуть в его лицо.

— Зачем?

— Просто отдай.

Он дёрнул еще раз. Чашка нехотя выскользнула из нагретых ладоней, а сами ладони как окаменелые остались в том же положении. Брент не глядя отставил кружку на столешницу. Всматриваясь в зеленые глаза, он медленно поднял руку и осторожно убрал одну кудрявую прядь за ухо Эммы…

И она не стала вырываться.

— Я долго думал, рассказывать ли Майрону об американцах, — пробормотал он. — В итоге из вас двоих выбрал тебя.

Вот теперь он точно сказал всё, что мог.

Эмма тихо судорожно вдохнула. Качнулась вперед, её руки крепко обвили талию Брента, а лоб уткнулся ему в плечо. Наконец-то! Он, не раздумывая ни секунды прижал девушку к себе и зарылся носом в её волосы. Мягкие кудри пощекотали кожу, тяжелый груз обмана свалился с плеч. До сознания начало медленно доходить, что всё осталось позади. Эмма стояла здесь, в объятиях, тихо дышала в ткань пуловера, и не собиралась убегать.

— Что ты наплёл моей маме? — раздалось тихое бормотание.

Брент хмыкнул. Как раз со старшей Маршалл проблем не возникло.

— Рассказал всё, как есть.

Каштановая голова задралась вверх.

— И она так легко тебя поддалась? — возмутилась Эмма.

— Ты тоже поддалась.

Он не удержался от замечания. Подумал, что сейчас отхватит толчок в какое-нибудь болезненное место, но не отхватил.

— Да, но это другое, — возразила девушка, потянулась вперед и коротко чмокнула Брента в губы. — А что это за цветок под окном? — добавила она отстраняясь.

О, так она всё-таки заметила… Брент приподнял уголок губ в ухмылке.

— Фикус Бенджамина.

— И зачем он здесь?

— Я задолжал тебе куст.

И, не дожидаясь ответа, Брент склонил голову и стал настойчиво целовать Эмму. Так, как хотел этого все четыре предыдущих дня.