– Хозяйничай, – подсказал он, видя, что барышня лишь хлопает глазками и бестолково озирается.

Хозяйничать в чужих домах Таня не любила. Когда не знаешь, где чашки и ложки, не подозреваешь, что в банке с надписью «Соль» лежит перловка, а под этикеткой «Сахар» спрятана соль, сложно выглядеть выигрышно. Особенно если тебя гипнотизирует внимательным взглядом жених, прикидывая твою ценность на кухонном фронте.

– Я тебе на первых порах буду подсказывать, – подбодрил ее Степа.

Это вселяло оптимизм. Таня вообще чувствовала себя здесь легко и просто. Перед новым кавалером можно было не напрягаться, не изображать что-то неземное и не суетиться, пытаясь угадать, все ли ему нравится. По нему сразу было видно, что, ежели что не так, скажет сразу и без дипломатии.

Степа немедленно подтвердил ее догадки, добродушно прогудев:

– Люблю, когда все четко, быстро и по-военному: встала, умылась, причесалась и сразу на кухню! Но могу и сам иногда порадовать. Я блинчики вкусно пеку.

– Я тоже умею, – улыбнулась Татьяна.

Пока ей все нравилось. И даже Степина прямолинейность была вполне к месту. Хотя на благостное отношение Тани к его установкам могли повлиять события прошлой ночи. По сравнению с шефом отставник оказался просто Тарзаном, поэтому даже его команды воспринимались позитивно.


Редкая женщина, глядя на себя в зеркало, не заметит какой-нибудь недостаток. Начнет его ретушировать, замазывать, маскировать. У кого-то прыщ, у кого-то морщины, у кого-то груди нет, у кого-то талия с перебором, а объем бедер легко можно поделить на двоих. Главное, увидеть. Часто дамы видят больше, чем есть на самом деле. Преувеличивают масштабы трагедии, как «желтая» пресса. Вот подходите вы, например, к киоску, а там в окошке болтается газета с аршинным заголовком «Несчастье в семье звезды!». И сама звезда, пойманная в особо удачный момент, года эдак два назад, с перекошенной физиономией. Она, может, просто языком пломбу щупала, как и все нормальные люди, – брови домиком съехались, челюсть скособочилась, глаза в кучку. Когда такой портрет да под соответствующей надписью, сразу ясно – горе у человека страшное. А там всего-то по тексту – фикус засох или ноготь сломался. Так и женщины свои мелкие неприятности возводят в ранг стихийного бедствия.

Но Валентина была уверена, что ее неприятность отнюдь не мелкая.

– Мощная неприятность, килограммов на сорок тянет, – переживала Валя, топчась перед трюмо. Недавно она гордилась своей крепкой фигурой и высокой грудью, посмеиваясь над безразмерными тетками, и вот нате вам! Теперь Валя в их рядах. И слово «целлюлит» перестало быть далеким и непонятным, превратившись в конкретную, нерешаемую проблему. Талия стала шире попы, повиснув приличным таким пузом. И второй подбородок уютно складывался пухлой складкой, стоило лишь забыть про то, что голову необходимо носить гордо и приподнимать. А еще грудь стала подушкообразной по консистенции и по объему, в связи с чем об окончании кормления страшно было даже подумать.

Настало время заняться собой. Это оказалось не так просто. Сначала Валя нашла на чердаке обруч. Конечно, нельзя сказать, что он на ней застрял, но и крутить его оказалось физически невозможно по причине слишком скромного зазора между самим снарядом и местом, условно называемым «талией».

С завистью поглядывая на тощую соседку и успокаивая себя набором минусов, обнаруженных в ничего не подозревающей интеллигентке, Валентина решила не останавливаться. Если у человека есть цель, то упорством он ее может достичь.

Плюнув на обруч, Валя собралась заняться бегом. По двору бегать было негде. Стандартные шесть соток на стадион не тянули. Поразмышляв, она пришла к выводу: если вставать рано утром, когда все спят, то можно бегать по деревне. И ребенок спокойно дрых дома, и Мальвина была бы не в курсе, и перед соседями не так стыдно.

Но одно дело планировать, и совсем другое – осуществлять планы.

Наивная Валя решила, что шесть утра – такая страшная рань, когда никто и ничто не помешает процессу сброса веса. Облачившись в сиреневый спортивный костюмчик, она выбежала со двора по первой росе, углубляясь в нежный утренний туман. Вскоре выяснилось, что спят далеко не все. Первыми, кто, как оказалось, уже не спал, оказались два громадных индюка, с хищным клекотом устремившихся за бегуньей. Когда за тобой несется пуд злости, тряся длинной соплей под острым клювом и раздув перья, бежится легко как никогда. Если бы у Вали был с собой секундомер, то, вероятно, она могла бы засечь мировой рекорд. Ветер свистел в ушах, сердце бешено колотилось, а в глазах стояли слезы ужаса. Зато индюки, побоявшись далеко отходить от кормушки, отстали. Но это была не самая большая ее проблема.

За поворотом к ней прицепилась лошадь. А лошадей Валя побаивалась, поскольку у них копыта и здоровенные зубы. Лошадь Кармелита была то ли совхозная, то ли ничейная, то ли у нее просто были глисты, но была она вечно голодная. Поэтому Кармелита привыкла, что все ее жалели и подкармливали хлебом. И любой движущийся объект ассоциировался у жизнерадостного животного с приемом пищи. Призывно заржав, лошадь устремилась за Валентиной.

Взвыв от ужаса, бегунья рванула многоскоком, проклиная Рому, предпочитавшего стройных, и его мамашу, купившую дом именно в этой неблагополучной местности. За лошадью понеслась лохматая дворняга, огласив деревню звонким лаем. Поняв, что за ней гонится еще и пес, Валентина совершенно пала духом.

Если не затопчут, то загрызут.

Кармелита не любила собаку и опасалась. Едва заслышав лай, кобылка пронзительно заржала и ринулась вперед, обогнав Валю. Зато дворняга обгонять несчастную Фуфаеву не стала. Решив, что веселая тетка с ней играет, собака начала нарезать круги, тряся хвостом и норовя допрыгнуть до Валентининой физиономии. Может, она хотела лизнуть. А может, нос откусить.

Утомившаяся от переживаний Валентина перемахнула через чужой забор и, пробежав двор, вылетела на соседнюю улицу. А там шли коровы, лениво похрумкивая травой, буйно зеленевшей вдоль дороги. Впереди стада вышагивал бык Яшка. Завидев сиреневое нечто, он опешил, потом оживился и ускорился. Валя тоже ускорилась. Добежав до своего участка, она без сил упала на скамейку и начала нервно хохотать.

– Не судьба мне похудеть, – вздохнула Валя, вдоволь навеселившись и сняв нервное напряжение. – Зато на полжизни вперед набегалась. Теперь надо в олимпийскую сборную проситься!


Уползшая после завтрака в магазин Мальвина Игоревна вернулась неожиданно быстро. Сжав губы в желчную ниточку, она от самой калитки начала наскакивать на невестку.

– Ах ты, поганка! – завизжала свекровь, размахивая авоськой, как пращей. – К любовнику бегала?

Валя, давно привыкшая к бабкиным наездам, с интересом ждала продолжения.

– Я Роме скажу! Вот сейчас позвоню и скажу! Это ж надо! На глазах у всей деревни! И к кому! К Кольке-алкоголику!

– А почему именно к Кольке? – Валентина облизала ложку со сгущенкой, подумав, что сгущенка очень калорийная и новую банку открывать не следовало.

– Да кто тебя знает, почему к Кольке, – бесновалась старушка. – Небось нормальные на тебя, толстозадую, не зарятся.

– Мальвина Игоревна, я вот все спросить хотела, – угрожающе начала выбираться из-за стола Валентина. – Вы клей нюхаете или мухоморы курите? У вас фантазия заметно развилась за то время, что мы тут кислородом дышим.

– Да вся деревня в курсе! Опозорила! Теперь на улицу не выйти! – Свекровь, продолжая что-то такое выкрикивать, отправилась в дом. Из открытого окна донесся писк нажимаемых телефонных кнопочек. Вероятно, бабка звонила сыну жаловаться.

– Вот и отличненько. – Валя удовлетворенно кивнула. – Пусть хоть муж поревнует. И от маразма иногда бывает польза.

Взяв авоську, она отправилась в магазин.

Завидев Валю, продавщица распахнула глаза, навострила уши и призывно взглянула на двух пенсионерок в сарафанах.

– Она, – торжественно прошептала та, что была в полосатом наряде.

– Точно, – оттопырила губу вторая.

– А правда, что Райка на тебя собаку натравила? – не выдержала любопытная продавщица, поняв, что бабки так и будут любоваться на посетительницу, не вытягивая из нее подробностей.

– Какая Райка? – удивилась Валентина.

– Колькина жена! – оживилась вторая бабка, на которой колыхался сарафан в цветочек.

– А кто такой Колька? – продолжила допрос Валя, хотя уже начала догадываться, что ее утренний спринт имел феноменальный успех у местных жителей, и зрителей оказалось гораздо больше, чем она думала.

Словоохотливая продавщица в лицах и подробностях рассказала сложившуюся к полудню версию. Колька-алкоголик решил приударить за дачницей. Дачница повадилась шастать к нему регулярно, и вся деревня наблюдала за ее похождениями. Девица в сиреневом костюме, судя по рассказам очевидцев, каждое утро неслась к своему кавалеру, распугивая индюков, лошадей и коров. Но именно сегодня Райка, жена Кольки, застукала полюбовников на сеновале и спустила на дачницу собаку.

– Надо же, – чуть не прослезилась Валентина. – Стоило один раз пробежаться трусцой по деревне, чтобы вес сбросить, и на тебе! Сказки Венского леса! А что говорит сама Райка?

– Так они как с утра поорали, так и не видать ее. Картошку окучивает, наверное.

– Во она удивится-то, когда придет, – усмехнулась Валя. – Небось они там и не в курсе, какие тут страсти кипят.

– Как же так, – расстроилась пенсионерка «в полосочку», – неужели не было ничего?

– Было! – с жаром возразила вторая. – Я сама слышала, как Райка на Кольку орала. А потом эта девица через всю деревню неслась. У нее такое лицо было! Я из окна видела! Девушка, что вы тут оправдываетесь?

Ей было жаль терять замечательную тему для обсуждений.

– Я бегала для здоровья! А лицо у меня было такое, потому что коров боюсь. Я не знала, что у вас в шесть утра уже жизнь кипит. Как теперь худеть? Даже побегать спокойно нельзя!

– А ты на скакалке прыгай, – неожиданно посоветовала продавщица.


Идея про скакалку Валентине понравилась. Вернувшись домой, она выгрузила покупки и задумалась, где взять скакалку.

– Тебе Рома звонил, – сообщила Мальвина Игоревна, заглянув в комнату.

– Не иначе, Колькиным здоровьем интересовался, – засмеялась Валентина, едва не прищемив свекрови нос.

На телефоне действительно было несколько пропущенных звонков. Почти все от Ромы и лишь один от Юльки.

– Надо же, – пробормотала Валя. – Вот Юлька к своему бегает, и хоть бы что. А я просто жир растрясти хотела, и такой сумасшедший эффект. Нужно Матвееву предупредить, что в деревнях народ бдительный. И с фантазией.

Телефон снова затрезвонил.

– Алло! – заорал Рома. – Где ты ходишь?

– В магазине была, – голосом Дюймовочки пискнула жена.

– А ночью?

– Спала. А что?

– Мне мама звонила.

– А, небось рассказывала, что я с местными алкашами сплю? – невинно предположила Валентина.

Муж свирепо сопел, никак не комментируя ее предположение.

– Знаешь, солнышко, я тут подумала: мы когда в город вернемся, надо будет твою маму доктору показать. Мне кажется, у нее начинается шизофрения. Она сегодня приперлась из магазина с рассказами, что меня гоняла по деревне жена какого-то алкоголика.

– А этого не было? – металлическим голосом отчеканил муж, еще не отошедший от маминого визга.

– Ром, а не хочешь с мамой за компанию к доктору наведаться? – ласково пропела супруга. То, что муж ревновал, было приятно. Особенно радовало, что он вообще допускал возможность наличия у Вали хоть кого-то еще, помимо него, красавца. – Тебя не смутили детали?

– Какие детали? Мама сказала, что ты к нему постоянно бегаешь.

– Ну, во-первых, я просто бегаю по утрам, вес сгоняю. И даже не бегаю, а попыталась сегодня пробежаться первый раз. Так в этом диком месте спринтеру делать нечего. Тут бродят агрессивные индюки, голодные лошади, придурочные собаки и тупые быки. И, что самое смешное, им всем есть до меня дело. Я думала, живой до дома не доберусь.

– А во-вторых?

– А во-вторых, тебя должен был смутить эпитет «алкоголик» применительно к любовнику твоей жены. Или ты считаешь, что это мой уровень?

– Ты там аккуратно давай, – мрачно буркнул муж. – Я в выходные приеду. И не надо худеть, ты мне и такая нравишься.

– Нет, ты все же не такой умный, каким прикидываешься, – засмеялась Валентина. – Зачем предупредил? Надо было сюрпризом, чтобы наверняка застукать!

– Пошути еще, хулиганка, – смягчился муж. – И маму не обижай.

– Кто ее обидит, тот дня не проживет. Кстати, будь готов, она тебе тут давно присмотрела новую жену. Приедешь – будет сватать.

– Хорошенькая? – деловито уточнил Рома.

– Килограммов сорок пять, без сисек и попы, но очень умная. И мамаше твоей нравится. Она мне уже все уши про нее прожужжала.

– Приеду – заценю, – пообещал муж.