– Как и любой женщине! – усмехнулась Юлька. – Я вот тоже на дачу собираюсь. Мите только трусы с носками да пару футболок, а у меня прям туалет на туалете.

– Ну, с тобой-то ясно, – засмеялась Караваева. – Ты едешь соседа охмурять. Главное, когда на шпильках по деревне пойдешь, в глине не завязни! И на пленэре аккуратнее кувыркайтесь. Я слышала, у них там коровы везде мины оставляют. А еще за голую попу комары могут покусать, так что ночные купания при луне я бы тоже рекомендовала исключить!

– Танька, ты это все от зависти, – оттопырила губку Юля. – Если бы ты только его один раз увидела, сразу бы все поняла.

– Эх, балда ты, Матвеева! Не ценишь своего счастья. Смотри, не нажгись там.

– Лучше жалеть о том, что сделано, чем о том, что не сделано! Это не я, это кто-то умный сказал! – многозначительно воскликнула Юлька.

– Ну да, ну да, – вредным голосом сбила ее философский настрой подруга. – Только это смотря какой результат. Некоторые, знаешь ли, сначала наворотят, а потом ходят, причитают: ах, что я наделала!

– Ты на что намекаешь? – напряглась Юля.

– Это я вообще, гипотетически. Вариантов-то много, – объяснила Татьяна. – Беременность какая-нибудь неожиданная и непонятно от кого…

– Как это – «непонятно»? – изумилась Юлька.

– «Непонятно» – это когда тут муж, а там Вадик, и плюс-минус две недели ясности не вносят, – произнесла Караваева. – А еще может возникнуть какая-нибудь интересная болезнь. Или муж застукает. Или жена.

– Какая жена?

– Юль, да любая! Я гипотетически! Мы в паспорт к твоему Вадику не заглядывали. И в его медкарту тоже. Я вообще к изменам отношусь лояльно, но не в твоем случае. Хотя, если ты будешь осторожна…

– Ты как мама! – в сердцах выпалила Юлька.

– Ты маме рассказала? – ужаснулась Татьяна.

– Ага, – ехидно кивнула Юлька. – Причем Диминой! Я же не полная дура.

– Ну, не знаю, не знаю. Если что, звони, приеду спасать.

– Непременно. Жди.

– Я всегда готова. Это у вас, замужних, всякие переживания и бурная жизнь, а я девушка одинокая, мне адреналина не хватает.

– Ничего. Выйдешь замуж – нахлебаешься, – утешила ее Юлька. – Пока, я побежала.

– Удачи.

Татьяна с тяжелым вздохом посмотрела ей вслед. На душе было неспокойно.

«Я им завидую, – догадалась Таня. – Во, докатилась! Эх, мне бы какого-нибудь соседа нормального. – Она вспомнила про Егора и скорректировала мечты. – Просто – нормального!»


Костя недовольно хмурился, даже не глядя в сторону пассажирки. Юлька молча съежилась рядом и старалась лишний раз не шевелиться.

Обидно, когда ты вынуждена зависеть от родственников с машиной! Но не переезжать же на дачу на электричке. В конце концов, они не так часто о чем-либо просят. Но вместе с Костей на проводы Юльки приперлись все. Евгения Михайловна, поджимая губы, инспектировала список собранных вещей. Елена недовольно фыркала, осматривая их с Митей квартиру. Даже мелкая Альбина умудрилась внести раздор, спросив, чем хуже их дача. Видимо, цитировала взрослых. Но Юлька твердо решила, стиснув зубы, вытерпеть это нашествие.


Быстро выгрузив вещи прямо во дворе, Константин с облегчением вздохнул и впервые обратился к Юльке нормальным тоном:

– Все? Больше ничего не нужно?

– Нет! Спасибо тебе огромное! Прямо не знаю, как и благодарить! – залебезила она, напряженно поглядывая в сторону соседского забора. Там было подозрительно тихо. И тут Юлька в ужасе подумала, что ведь Вадим мог уехать! А вдруг у него закончился отпуск? Или он вообще был не в отпуске тут, а на отгулах?

– Зато я знаю! – многозначительно взглянул на нее Костя.

– Чего знаешь? – удивилась Юлька, мечтавшая спровадить родственника и побежать к Вадику за солью. Или за спичками.

Кровь пульсировала в ушах так, что даже звуки долетали плохо. Или просто мозг перестроился и слабо реагировал на лишние детали. В данном случае лишней деталью являлся Костя, который маячил перед носом и почему-то не уезжал.

– Я знаю, как ты меня отблагодаришь, – с нажимом на слово «как» пробасил Константин.

– И как? – испуганным эхом отозвалась Юля. Многозначительность его тона ей не понравилась. И даже напугала.

– Ты сама видишь, что с женой у нас не очень. Лена хорошая женщина, она родила мне дочь. Я ее уважаю. Но человек она тяжелый. Насколько я понимаю, ты в этом уже убедилась.

– Ну…

– Мысль улавливаешь?

– Да!

– Поясняю по буквам. Я тебя сюда привез, потратив полдня. Остальные полдня я хотел бы провести с удовольствием. С у-до-воль-стви-ем! А не с женой и тещей! Ясно? Так что очень на тебя надеюсь!

Юлька похолодела от ужаса. У нее даже за ушами что-то такое съежилось. Наверное, начали вставать дыбом волосы.

– А почему я? – сипло пискнула она.

– Тебе что, трудно? – набычился родственник.

– Не то чтобы трудно, но как-то неожиданно. Я не совсем готова. То есть я не представляю, как мы потом будем…

– В глаза друг другу и Ленке смотреть? – закончил ее мысль Константин. – Да нормально будем. Как все. Чего такого? Дело житейское. Можно подумать, вы с Митькой друг другу никогда рожки не наставляли. Да вон моя Ленка даже умудрилась один раз на море без меня съездить, с мамашей своей. Отдохнуть душой и телом. Заигрывала там со всеми подряд. Отдохнула! Забыла, курица, что у нас дочка разговорчивая.

– Лена тебе изменила? – воскликнула Юлька, обалдев от потрясающих подробностей жизни родственников.

– Попробовала бы! – усмехнулся Костя. – Но хотела и собиралась – это факт. Только тут такое дело. Жена права на измену не имеет. Это природой заложено. Муж – да.

Подавившись вопросом «почему», Юлька торопливо напомнила:

– Вот видишь! А я жена! Как же я могу?

– Ай, да все вы можете. Цену только себе набиваете и орете много. Какая ты жена? Вы с Димкой не пара. Ясно же, что еще год-два, и разведетесь. Нечего тут незабудку изображать!

– И что, прямо видно, что не пара? – ужаснулась Юлька, пропустив мимо ушей указание про незабудку. Надо же, она только-только задумалась о романе с Вадиком, да причем еще сомневалась и боялась сделать первый шаг, а тут, оказывается, всем ясно, что они с Димой не пара!

– Слушай, Юлия! Мы сейчас не про тебя с Димой, а про меня говорим. И про степень твоей благодарности. Не надо мыслью по древу растекаться.


Измена – не результат. Это всегда процесс. Сначала появляется мысль: а вдруг вот тут лучше? Потом мысль становится навязчивой, а итог уже не кажется таким аморальным. А затем мы плавно подходим к этому итогу, перешагиваем его и живем дальше. Это еще ладно, если мы живем дальше с чувством глубоко удовлетворения. А если нет? А если совесть, например, перестает спать по ночам, требуя моральных жертв и уплаты нравственного налога? Или совесть спит, но хочется плеваться, вспоминая этот самый итог? Но что сделано, то сделано.

Вот не ел человек никогда какой-нибудь экзотический фрукт. Предположим, дуриан. Живет он и мечтает: эх, однажды я его непременно попробую! И так ему хочется попробовать, что кажется, нет ничего слаще и вкуснее того дуриана. И что в результате? От одного воспоминания о вкусе и запахе счастливчики содрогаются. Хотя на каждый дуриан найдется свой гурман!


Юлька мужа любила. Наверное, очень глубоко в душе и очень по-своему, но любила. Она не хотела изменить ему просто так, от скуки. Или из-за нехватки острых ощущений. Нет, она влюбилась в другого. Кроме физиологии в душе бултыхалось что-то еще. Как золотая рыбка в пруду, скользкая и юркая. И не факт, что золотая. Но чтобы разглядеть, надо поймать. А Юлька свою рыбку никак не могла ухватить за хвост, потому и не разобралась в чувствах и ощущениях окончательно.

Но одно она знала точно: расплачиваться с Костей подобным образом – дикость!

Она так и сказала, решив не размениваться на дипломатию:

– Костя, это дикость!

– Что именно?

– То, что ты предлагаешь. Я не стану с тобой спать!

– Да уж, – буркнул Константин, ошалело моргнув. – Это точно дикость.

– А?

– Спать с тобой – дикость! Ты чего, Юль, вообще не в себе?

– Чего это «спать со мной – дикость»? – весьма непоследовательно оскорбилась Юлька.

– И не уговаривай, – засмеялся Костя, окончательно убедив ее, что вся Митина семейка – отвратительные люди. И чем меньше с ними общаешься, тем лучше для психики.

– А чего ты тут тогда намекаешь? Про удовольствие и все остальное?

– Юлия, я всего лишь имел в виду, что ты меня прикроешь, если позвонит Ленка. Скажешь, что я недавно уехал, а мне скинешь эсэмэску. Дошло?

– Какая гадость, – прошептала Юлька.

– Вспомни свои слова, когда соберешься наставить рога своему Мите, – поморщился Константин.

Юлька нервно сглотнула и отвела взгляд. В который раз он уже говорит про них с Митей! Неужели он ее в чем-то подозревает? Так и спалиться недолго. Сплошная нервотрепка! А ведь даже еще ничего не было.

– Юль, мы договорились?

– Да, – нехотя кивнула она. – Езжай за своими удовольствиями.

– И тебе не скучать, – насмешливо отозвался родственник, ловко запрыгивая в машину. – Пока, дачница!

С неудовольствием глядя на облако пыли, ползущее за его автомобилем, Юлька вздохнула. Какие все же мужики моральные уроды. Лену ей было жаль. А от мысли, что она покрывает чью-то измену, на душе вообще шуршали тараканы.


– О, прекрасная Юлия! – раздалось из-за забора. За штакетником материализовался Вадим, поигрывая мышцами. – Я смотрю, у вас новый муж.

– А вы следите за моими мужьями? – бросилась кокетничать Юлька. Все лишние мысли и моральные терзания у нее мигом выдуло из головы. Сердце сладко ныло, и где-то в районе лопаток прорезались крылышки, подрагивавшие и готовые к взлету. – Добрый день!

– А что так официально? – улыбнулся Вадим. – Кстати, я слежу за вашими мужьями, потому что прикидываю свои шансы.

Не сообщать же ему, что у него двести шансов из ста! Но как же хотелось сказать что-то такое, чтобы не отпугнуть, дать надежду и подтолкнуть к активным действиям.

– Ну, с вашей-то фактурой… – подбодрила соседа Юлька, цепенея от собственной наглости.

Это же она просто напрашивается! Надо вести себя нейтрально, а то совсем неприлично. Юлька решила в одностороннем порядке свернуть беседу, чтобы не позориться дальше и собрать мысли в кучу. Главное она уже выяснила – Вадик здесь. И он ею интересуется. Положительную информацию необходимо дозировать. Да и цену себе набить не помешало бы. А то такими темпами они уже завтра проснутся под одним одеялом.

Представив себя под одним одеялом с Вадимом, Юлька чуть не упала в обморок от избытка чувств.

– Это да, – не стал скромничать по поводу фактуры сосед и рассмеялся. – А какие у вас планы?

– На вечер или вообще? – немедленно чирикнула она, сразу прикусив язык.

В организме происходило что-то немыслимое. Может, это и была настоящая любовь, когда сносит крышу, мозг на время отмирает, дав волю чувствам, а жизнь впервые обретает настоящий смысл? И как быть: смущаться и сдерживать порывы или плюнуть на условности?

Плевать было страшновато. Условности, они, конечно, условные, но их никто не отменял. Да и Вадим мог удивиться стремительности развития отношений. Хотя, наверное, такой роскошный самец привык, что девушки покорно вышагивают за ним следом, как крысы за дудочкой.

– И на вечер, и вообще, – абсолютно серьезно произнес Вадим, вернувшись к вопросу о планах, и так взглянул на бедную Юльку, что она взмокла и засопела, как сенбернар на солнцепеке.

Ей не дышалось и не думалось. Если бы Вадим предложил сию секунду пойти, предположим, на сеновал, Юлька рванула бы туда впереди него.

– У м-м-меня муж… приедет… на следующей неделе… – проблеяла она, судорожно размышляя, а не предложить ли Диме задержаться в городе, пока она тут благоустраивается.

Это было ужасно. Где-то за пеленой неприличных мыслей теплились остатки хорошего воспитания. Можно бежать до самого обрыва, не думая о кульминационном моменте, но когда отвесная стена уже рядом, надо либо повернуть назад, либо прыгнуть. И тут уж не отвертишься. А Юлька пыталась отвертеться.

Как потом жить с Митей? И жить ли? И с Митей ли? И что будет потом? Может, остановиться, пока не поздно?

– Юленька, я вижу, вы в замешательстве. – Он положил ручищи на забор и оперся о них подбородком, умильно поглядывая на пунцовую от переживаний соседку. – Я застал вас врасплох вопросом о планах? Вы собирались пойти взламывать соседские дачи? Так я готов за вами в огонь и в воду. Не пугайтесь так.

– Какие дачи? – пролепетала Юлька.

– Слушайте, я понял! – хлопнул себя по лбу Вадим. Если бы Юльку так хлопнули, она бы отбросила тапочки и больше никогда в жизни ни по какому поводу уже не волновалась бы. Такими ударами можно выбивать старые ковры или даже забивать гвозди. – Вы боитесь меня?

Юлька пискнула что-то нечленораздельное, так как во рту у нее пересохло, а вид его накачанных плеч и кубиков пресса, просматривающихся за штакетником, и вовсе парализовал интеллект. Караваева всегда говорила, что интеллект и физиология – вещи несовместимые. Мол, в человеке может полноценно работать и развиваться только что-то одно. Но если раньше Юля считала, что речь шла о мужчинах, которые могут быть либо умными математиками, либо брутальными самцами, то теперь внезапно осознала, что караваевская мудрость применима и к моделям женского поведения. Мужчина мог быть интересен даме как собеседник, и тогда у дамы включался интеллект. Или просто интересен как мужчина, и тогда интеллект отключался. Женский интеллект, подпитанный многовековой дамской мудростью, – это нечто вроде Большой медицинской энциклопедии, при чтении которой можно найти у себя симптомы любой болезни. Так и в любом мужчине, при желании и детальном исследовании объекта, можно было накопать полный список всевозможных дефектов.