Поправив жемчужное ожерелье, она критически осмотрела себя в зеркале.
— Лейси, я пытаюсь сказать, что… — снова начала Джемми.
— Это неважно, — решительно прервала ее Лейси. — Мне неважно, что думает Майкл Эскевария, я лишь не хочу окончательно выбить его из седла. Я постараюсь уладить все, что в моих силах.
— Ладно, в этом хоть есть какой-то резон. По крайней мере мне так кажется. Более того, я уверена, что собравшиеся гости не хотели бы, чтобы красивая свадьба расстроилась. Они столько всего вытерпели за последние полтора часа, только бы ее дождаться. — Джемми бросила взгляд на часы. — А это напоминает мне, что они уже дорвались до шампанского.
— Как твой животик, дорогая? — поинтересовалась мать Лейси, нежно целуя ее в щеку. Пара изумрудных глаз встретилась со взглядом таких же, только чуть более светлых. — И давно у тебя эти симптомы, дорогая Лейси?
Слегка нахмурившись, Лейси переводила взгляд с матери на редакторшу и обратно.
— Вообще-то до сегодняшнего дня я об этом не задумывалась.
— Ой, деточка, ты уверена или только предполагаешь? Ты не купила этот чудный наборчик, что продается в каждой аптеке и позволяет установить все наверняка?
— Нет, вообще-то нет. — Лейси задумчиво прикусила нижнюю губу. — Но если вдуматься, то именно это и должно было произойти.
— Погодите-ка! Я что-то не улавливаю. Вы говорите о том, что я думаю, или нет? И вы можете спокойно стоять, словно ничего не случилось?! — Джемми Хэтуорт в притворном ужасе схватилась за голову.
— Дорогая, ты обязана внимательно следить за подобными мелочами, — мягко упрекнула мать. — Особенно накануне свадьбы, когда тебе надо и выглядеть, и чувствовать себя на высоте. Я могла бы купить для твоего животика ароматические соли или какие-нибудь содовые крекеры.
— Все нормально. Незачем так беспокоиться, — чувствуя себя виноватой, сказала Лейси. — У меня вовсе нет нужды выходить замуж, мама. Я могу стать и матерью-одиночкой. По-моему, у меня это хорошо получится. И уж наверняка я выхожу за Майкла совсем по другой причине, попрошу запомнить. И, пожалуйста, не цитируй мне слова доктора Спока по этому поводу, — не без раздражения добавила она. — Ничего не хочу слышать! У меня и так голова кругом идет оттого, что приходится выходить замуж. Он прекрасный человек, это я знаю, но сейчас я могу думать лишь об одном — только во время первой ночи в Та… только в ту первую ночь я не опасалась ничего дурного. Боже ты мой, дальше все так запуталось — я сменила специальность, только-только получила новую работу, работу журналистки, а тут является Майкл Эскевария, а за ним Алекс ван Ренсалер… Разве под силу мне было уследить за этим за всем, а?
— Мы что, выясняем, выходить тебе замуж или не выходить? — недоверчиво воскликнула Джемми. — О небо, этот ребенок принадлежит конгломерату Эскевария? Должно быть, принадлежит, если я в состоянии уловить твою идиотскую логику. Ох ты Боже мой, да неужто большому, неуклюжему Майклу об этом еще никто не сказал? Ты хочешь сказать, что он не знает?
— Вот тебе и дополнительный повод, дорогая, — заметила мать. — Ты в самом деле считаешь, что должна выйти замуж за Майкла потому, что чувствуешь себя весьма ему обязанной? А может, надо попросить отца переговорить с ним и дать ему возможность выбора? При сложившихся обстоятельствах следовало бы проявить предельный такт. Это значит, что если ты видишь необходимость предоставить жениху возможность выбора, то отец с удовольствием поможет тебе. Он может передать все под большим секретом шаферу, а затем Фредди — так ведь его зовут? — а Фредди передаст твоему жениху. По-моему, именно так твой дедушка поступил на обручении с тетушкой Пруденс.
— Ну и семейка! — выдохнула Джемми Хэтуорт. — Сплошь умалишенные. Впрочем, это многое объясняет.
— Ой, мама, это вовсе не то же самое! — вспылила Лейси. — Тут все дело в том, что тетя Пру не хотела говорить дяде Джону, от него у нее Норман или нет. А оказалось, что Норман как две капли воды похож на дядю Джона; тетя Пру просто вела себя по-свински, вот и все.
— Мама, — послышался из-за двери настойчивый детский голос, — тут тетя говорит, что собака скушала кусок книжки с законами. А теперь спряталась под стол.
— После, Филип, нам некогда! — сказала Джемми и повернулась к Лейси. — Итак, что же мы решили? Мы беременны или нет? Да? Может быть? Ну конечно, тебе надо сперва купить умный наборчик для проверки или повидаться с доктором, но заранее ясно, что да. Ну, почти да. Далее, — продолжала Джемми, — есть ли у нас жених или нет? Пожалуйста, просто кивните головами. Да, определенно. Имеется буйный жених, дожидающийся за дверью. — Она набрала в легкие побольше воздуху. — Итак, отсюда вытекает пункт номер три: обручение. Леди, мне очень не хочется задавать подобный вопрос, но все-таки: будет свадьба или нет?
— Bo имя Господа, Джемми, — нахмурилась Лейси, — я за сегодняшний день наделала Майклу и его компании столько вреда, что должна хоть чем-то свою вину искупить, правда ведь? Быть может, общественность не поверит этим проклятым толкам об обвинениях в домогательствах и беспорядках, если узнает, что я вышла за него замуж.
— Это довольно разумно, дорогая. — Мать еще раз ласково потрепала Лейси по щеке. — Не забудь, что тебе нельзя подымать фату, зайчик, пока ее не подымет жених, чтобы поцеловать тебя в конце церемонии.
— А с другой стороны, кто знает? — проворчала Джемми Хэтуорт. — Быть может, все это игра воображения. Быть может, на самом деле я принцесса Лея, питающая тщетные надежды встретить Люка Скайуокера.
— Вот проклятье, — пробормотала под нос Лейси, — неужели Поттси не мог немного… обуздать свою фантазию? Тогда бы мне не пришлось идти на такое.
— Обычно перед началом церемонии я зачитываю счастливой паре несколько стихотворных строк знаменитых поэтов, — начал судья Сэмюель Маркович, слегка наклонив голову, чтобы поверх очков взглянуть на столпившихся в зале гостей. Кроме очаровательных родителей невесты, здесь были братья Фишман с женами, сыновья Джемми Хэтуорт и макетчик Майк, секретарь и стенографистка судьи, а также двое муниципальных полицейских, шофер Эдуард и несколько жокеев. Последние держали в руках большой венок в виде подковы, украшенный золотой лентой с надписью «ЖЕЛАЕМ СЧАСТЬЯ, МИК!». А издали доносился жесткий ритм «Язвы желудка».
Лейси держала в руках свадебный букет из редких золотистых орхидей, без конца повторяя про себя одно-единственное слово: «Майкл». Просто невероятно, что она выходит за него замуж, да еще на виду у всей компании, собравшейся в бюро судьи Марковица.
Лейси осторожно взглянула на стоящего рядом высокого мужчину с каменным лицом, по-армейски подтянутого, в элегантном черном костюме, в рубашке «Святой Лаврентий» и перламутрово-сером шелковом галстуке. Она позволила взгляду пропутешествовать от кудрявых волос Майкла Эскевария к его густым ресницам, затем к прямому точеному носу и сурово сжатому рту, в уголках которого затаились мягкие ямочки. И, как всегда, дыхание ее перехватило от нахлынувших эмоций, а сердце стиснула сосущая боль. «Скверное ощущение, — подумала Лейси. — Просто ужасное, если учесть, что оно возникает всякий раз при виде будущего мужа».
Майкл же не взглянул на нее ни разу, даже когда Лейси встала на свое место бок о бок с ним.
— Итак, Аделаида Лейси и Майкл Сиэн, — звучным голосом начал судья, — прежде позвольте мне посвятить пару минут размышлению на тему о том, как замечательно, когда два счастливых сердца соединяются узами брака. Давайте вдумаемся в значение слова «любовь», пока я буду читать знаменитый сонет Элизабет Баррет Браунинг «Как я люблю?». — Он открыл протянутую секретаршей книгу. — В нем говорится о самой возвышенной любви, ибо лишь она может сопутствовать нам на трудной жизненной стезе, и в солнце и в грозах, лишь она выведет нас к радуге счастья бок о бок с любимым человеком. То есть супругом, — тут же уточнил судья Марковиц, затем откашлялся. — «Ты спрашиваешь, как тебя люблю я? Всей глубиной души, всей высотой, когда…»
— Майкл, — шепнула Лейси, чувствуя необходимость что-то сказать. — Я искренне раскаиваюсь, что тебе приходится жениться на мне.
Майкл словно окаменел, но по-прежнему не сводил глаз с судьи. Только сейчас Лейси заметила, что по щеке Майкла сбегает тоненький ручеек, теряющийся за воротником рубашки.
— Майкл, — чуть громче шепнула она. — Я вправду жалею, что все обернулось так скверно. Это я попросила Поттси организовать прессу, чтобы сделать заявление относительно твоего истинного отношения ко мне, но я вовсе не планировала разгула беспорядков. Я думала, ты хочешь это знать.
Пару секунд Майкл никак не реагировал. Потом его веко задергалось настолько сильно, что вместе с ним начала вздрагивать щека. Подружка невесты незаметно ткнула Лейси локтем в бок.
Не поворачивая головы, председатель совета директоров тихо проговорил прерывающимся голосом:
— Лейси, я признаю, что вынужден был прибегнуть к жестким мерам. Я вижу, что вынудил тебя на… жесткие контрмеры. Тебе не за что извиняться.
— «…над повседневной суетой в мечтах она возносится, ликуя…» — с чувством читал судья Марковиц.
— Нет, есть за что. — Лейси нетерпеливо дунула на фату, чтобы та не липла к губам. — Ой, Майкл, я ведь могла отшить тебя в тот вечер в баре, но, по-моему, подсознательно не хотела этого! Стыдно признаться, но это правда.
— Тссс! — прошипела подружка невесты.
— Не стану скрывать, Лейси, после той первой ночи в Та… после первой нашей встречи я хотел заполучить тебя во что бы то ни стало, — бормотал срывающимся голосом Майкл Эскевария. — Я был чертовским кретином, вот и все.
— «Люблю всечасно: радуясь, тоскуя, и при свечах, и в полдень голубой…» — продолжал судья Марковиц, немного раздосадованный неуместными разговорами вступающих в брак.
Лейси не могла отвести глаз от рослого мужчины, только что признавшегося, что он тоже совершил ошибку.
— В твоих устах это звучит так… — Голос ее оборвался. — Словно все кончено.
Теперь Майкл обернулся к ней. В его стальных глазах застыло выражение, которого Лейси еще ни разу прежде не видела. Что это — раскаяние? Мука? Досада? Или что-то большее?
— А что, разве нет? — прохрипел он.
— Ой, Майкл, — Лейси прижала фату к носу, чтобы видеть яснее, — я не хочу, чтобы ты меня ненавидел! Я убеждена, что ты действительно нарушил закон, угрожая мне увольнением в случае отказа от встреч, как говорил Алекс ван Ренсалер, но я по-прежнему люблю тебя. Я просто хотела, чтобы ты знал: я сожалею, что ты вынужден жениться на мне, вот и все.
— Лейси, — процедила подружка невесты, приподнимая брови и покачивая головой, чтобы намекнуть, что разговор слышен и остальным. — Вы что, не можете минутку помолчать?
— «Люблю свободно, смело! — так на бой идут за Правду, славы не взыскуя. Люблю всей памятью…» — продолжал судья Марковиц.
— Я не питаю к тебе ненависти, — сипло отозвался председатель совета директоров. — Как раз напротив, Лейси, я не могу без тебя жить. Ты похитила мой покой и сон. Я никогда не страдал бессонницей, а теперь не могу от нее отделаться.
— Но ты не любишь меня, — прошептала Лейси. — Это не то же самое, что пожелание мира и покоя! Или спокойного сна!
— Далее я бы хотел перейти к избранным местам из «Рубай» Омара Хайяма, — слегка повысив голос, провозгласил судья Марковиц. — Если участники церемонии не хотят пойти на попятную… Ладно, участники могут выйти в коридор и обсудить этот вопрос.
— Я без ума от тебя, Лейси, — твердо заявил председатель совета директоров. Его серые глаза сияли. — Я не был бы здесь сейчас, милая, если бы не любил тебя.
Его слова были едва слышны из-за горестного стона, раздавшегося под столом судьи Марковича, где залег Тошнилка.
— Правда?! — вскрикнула Лейси и непременно бросилась бы к Майклу Эскевария в объятия, если бы судья не удержал ее. — Дорогой, я же не знала, что ты меня любишь! Ты ни словечком не обмолвился за столько времени…
— Я хотел бы прочесть одну цитату, из «Ада» Данте, — строго сказал судья, глядя поверх очков. — Но вижу, что жених с невестой что-то бурно обсуждают. Может быть, нам следует немного подождать, Мик?
— Конечно, я люблю тебя, Лейси. Я не могу не любить тебя… Иначе ты разрушишь не только мою компанию, но и мою жизнь. — Майкл Эскевария протянул руку поверх руки судьи, чтобы обнять невесту. — Дорогая, ты нужна мне. Мне нужны такие вещи, которые прежде мне даже в голову не приходили. Скажем, мне нужно, чтобы кто-то со мной спорил и говорил мне, когда я не прав, и мешал мне быть безжалостным. Мне нужно держать тебя в объятиях, милая, — нежно проговорил он, оттесняя судью в сторону и прижимая к груди руку Лейси. — Мне нужно видеть тебя посреди ночи, когда я просыпаюсь с желанием поговорить с тобой.
Судья Марковиц не упускал ни слова, одновременно пристально разглядывая лица жениха и невесты.
"Шалая любовь моя" отзывы
Отзывы читателей о книге "Шалая любовь моя". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Шалая любовь моя" друзьям в соцсетях.