Джаррет взглянул на него с удивлением.

— Но как же я смогу?.. Ведь я уже сделал ей предложение, но она мне отказала.

— Это потому, что она боится. Боится, что люди про меня узнают. Но никто ничего не узнает, потому что я не позволю ей об этом рассказывать. Вы женитесь на ней и увезете в Лондон, так что все останется так, как было всегда.

При этих словах мальчика в груди у Джаррета словно что-то перевернулось. Тяжело вздохнув, он сказал:

— Прости, Джордж, что говорю тебе это, но ты должен понять: по-прежнему уже никогда ничего не будет. Нельзя повернуть реку вспять. Даже если никто из посторонних не узнает об этом, ты-то сам уже знаешь, верно? И уже никогда не забудешь.

— Забуду! Вы должны на ней жениться, и все останется по-прежнему. — Мальчик расправил худенькие плечи. — Если нужно, я заставлю ее выйти за вас!

— Как же ты собираешься это сделать?

— Вызову вас на дуэль!

Как Джаррет ни старался, ему не удалось удержаться от смеха.

— И какое же ты предлагаешь оружие? — спросил он наконец.

— Я… я надеялся, что у вас найдется лишний дуэльный пистолет.

— Понятно, — кивнул Джаррет. — А стрелять из пистолета ты умеешь?

Мальчик выпятил грудь.

— Я стрелял из охотничьего дробовика, когда ходил с дедушкой на охоту. Хотя… — Джордж понурился. — Хотя теперь-то я знаю, что мой дедушка — ненастоящий дедушка, поскольку он не приходится отцом тете Аннабел…

— Вот видишь, Джордж? — мягко произнес Джаррет. — Вернуться к прежнему не получится. Теперь ты слишком много знаешь.

— Но я не хочу ничего знать! — воскликнул мальчик. — Я хочу иметь настоящего отца, настоящих сестер и брата, а также дедушку и бабушку…

Джаррет подошел к нему и положил руку ему на плечо.

— Не беспокойся, парень. Все будет хорошо. Поверь, все будет хорошо, клянусь. Может, не сразу, но со временем.

— Н-никогда ничего не будет хорошо! — всхлипывая, пробормотал Джорди. — Я бастард, и с этим уже ничего не поделаешь.

— С этим да, верно. — Джаррет подвел мальчика к дивану у окна и, усадив, сел с ним рядом и обнял за плечи… — Но это необязательно должно повлиять на твою жизнь. И я точно знаю: для твоей матери не имеет значения, что ты — незаконнорожденный.

— Не называйте ее так! — воскликнул Джорди. — Я не позволю ей быть моей матерью!

— Ну, это, конечно, твое право. Можешь продолжать жить во лжи, если хочешь. Но учти, это может причинить ей ужасную боль.

Губы мальчика снова задрожали. Но он все же взял себя в руки и заявил:

— Ну и пусть! Она это заслужила! Она лгала мне! Они все мне лгали!

— И тебя это очень разозлило, верно? Но ты должен понять, что они всего лишь пытались защитить тебя от глупых и невежественных людей. Поверь, твои родные вовсе не стыдились тебя — просто не хотели тебя огорчать.

Мальчик молчат, и Джаррет вновь заговорил:

— Я знаю, что твоя мама очень тебя любит. Ведь большинство женщин, когда рожают детей вне брака, отдают их на воспитание другим людям. Сами же продолжают жить, как прежде. И даже выходят замуж. Но твоя мать этого не сделала Из-за тебя она отказалась от возможности выйти замуж и завести собственную семью. Она решила оставаться рядом с тобой, чтобы видеть, как ты растешь, чтобы заботиться о тебе, понимаешь?

Джорди судорожно сглотнул.

— Да, понимаю, но… Она должна была сказать мне правду. И папа с мамой должны были сказать…

— Да, наверное, ты прав. Но взрослые порой как дети, не знают что делать. А теперь подумай вот о чем… У большинства детей есть только одна мама. Я свою потерял, когда мне было столько лет, сколько сейчас тебе. И я очень тебе завидую… Ведь у тебя целых две матери. И обе тебя обожают и гордятся тобой. Так что тебе парень, повезло.

Джорди по-прежнему молчал.

— Наверное, сейчас ты вовсе не чувствуешь себя счастливым, — продолжат Джаррет, — но поверь, это время непременно настанет.

— Значит, вы не собираетесь жениться на тете… на моей матери?

Джаррет вдруг улыбнулся и спросил:

— Знаешь, а как тебе такой вариант? Ты откажешься от дуэли с охотничьим дробовиком, а я снова попрошу ее стать моей женой. Но если она опять мне откажет, то я уже ничего не смогу сделать. Тогда тебе придется смириться с ее решением. Согласен?

— Да, наверное… — пробормотал мальчик. — Значит, вы собираетесь отвезти меня обратно в Бертон?

— Я думаю, что твои родные уже едут сюда.

— Но они не знают, что я отправился в Лондон. Я не оставил записки.

— Осмелюсь предположить, что это их не остановит, — заметил Джаррет. — Я знаю твою маму, поэтому уверен: она уже весь Бертон расспросила и узнала, куда ты отправился.

Джорди решительно покачал головой:

— Нет. Тоби Моэр не скажет. Я отдал ему часы.

— Тоби Моэр?.. Это не тот парень, которого ты называл своим злейшим врагом?

— Да, он.

— Никогда не доверяй злейшим врагам, парень. А сейчас… — Джаррет ненадолго задумался. — Сейчас нам нужно срочно послать в Бертон сообщение чтобы там знали, что ты со мной. Мне бы не хотелось поехать туда и разминуться с ними где-нибудь в пути. — Он похлопал мальчика по плечу. — К тому же я хочу познакомить тебя со своими родными. На тот случай, если они станут и твоими родными.

Лицо Джорди просветлело.

— Если вы женитесь на моей… маме, то станете моим отцом, да?

— Отчимом. А мой брат Гейб, тот, который принимает участие в скачках, будет твоим дядей. А вообще-то у тебя станет сразу два дяди, две тети и прабабушка. Может, не так хорошо, как брат и сестры, но все же… — Джаррет строго посмотрел на мальчика. — Но это только в том случае, если ты предпочтешь жить в Лондоне со своей матерью и не станешь возражать, чтобы люди узнали, что ты — ее внебрачный сын. Если же ты этого не захочешь, то я пойму тебя.

Дав мальчику возможность поразмыслить над его словами, Джаррет встал и позвал Крофта. Когда клерк вошел, Джаррет велел ему отправить Лейкам в Бертон срочную депешу.

А минуту спустя в кабинет вошла бабуля.

— Когда вы в последний раз ели, Джордж? — спросила она. Не приходилось сомневаться: бабуля подслушивала у двери и теперь все знала.

Джорди потупился и пробормотал:

— Одна леди в карете дала мне утром кусок кекса, когда у меня закончилась деньги.

Джаррет внезапно нахмурился. «А ведь с парнем в дороге все, что угодно, могло случиться», — подумал он со вздохом.

— Пойду-ка я схожу в лавку на углу и принесу нам всем мясного пирога, — объявила бабуля. — Чтобы парень мог продержаться до ужина. А к ужину мы отвезем его домой.

— Спасибо, бабуля, — кивнул Джаррет. После ее ухода он уселся за стол и, взглянув на мальчика, сказал: — А теперь расскажи, как ты доехал до Лондона. — Услышав историю поразительной изобретательности юного Джорджа, он, покачивая головой, пробормотал: — Слишком уж ты умный парень, мистер Лейк. Чересчур умный. — Джаррет окинул мальчика строгим взглядом. — Наверное, ты догадываешься, что я собираюсь наказать тебя за столь опасную выходку. Ведь мы не можем позволить, чтобы ты вытворял подобное и в будущем.

— Вы хотите наказать меня?! — в испуге закричал Джорди.

— Разве не так поступают отцы?

На лице мальчика сначала появилось выражение растерянности, затем он как-то странно посмотрел на Джаррета и молча пожал плечами. Очевидно, выражая таким образом согласие — во всяком случае, он не возражал против наказания.

Джаррет же сделал вид, что задумался, потом проговорил:

— Что ж, тогда могу предложить кое-что подходящее, например — уборку навоза в конюшнях пивоварни.

— Да, сэр, — тут же кивнул Джордж. — Согласен, сэр. Только у меня есть вопрос, если позволите.

— Что ж, задавай. Слушаю тебя.

— Сэр, а как вы собираетесь уговорить тетю Аннабел… то есть мою маму… выйти за вас замуж?

Джаррет со вздохом пробормотал:

— Понятия не имею. А у тебя есть на сей счет какие-то соображения?

Джорди наморщил лоб, очевидно, обдумывая возможные варианты.

— Сэр, наверное, вам для начала надо сказать ей, что она очень хорошенькая. Папа… то есть мой дядя… он всегда так начинает, когда хочет добиться чего-то от моей… моей…

— Отличная идея! — воскликнул Джаррет.

— И еще скажите ей, что она умная, — продолжал Джорди. — Она не такая, как другие дамы, вы сами знаете. Она считает себя очень умной и всегда обижается, если кто-то с этим не соглашается.

«Потому что она действительно очень неглупа, — подумал Джаррет. — И я люблю ее и за это тоже».

Он любит ее?.. Джаррет замер в изумлении. Как следует подумав, он пришел выводу, что так и есть — он любит эту женщину. И вообще глупо цепляться за прежний образ жизни, глупо лгать самому себе. Да, он любил Аннабел и хотел, чтобы она была с ним. Что же касается его сердца, за которое он так тревожился… какой смысл его беречь? Аннабел была права — иногда стоило рискнуть.

— Надеюсь, все будет в порядке, если я скажу ей, что люблю ее, — заявил Джаррет.

Джорди поморщился и пробурчал:

— Можно и это сказать, если уж так необходимо. Хотя звучит… слишком слащаво. Но женщины, наверное, это обожают.

Джаррет невольно улыбнулся:

— Да, верно, обожают. Они ждут именно этих слов, когда им делают предложение.

— С женщинами всегда ужасная морока… — со вздохом пробормотал юный Джордж.

— Да, совершенно верно. — Джаррет внимательно посмотрел на мальчика, которого, как он надеялся, ему вскоре предстояло воспитывать. Странно, но сейчас эта мысль уже не вызывала у него паники. — Но поверь мне, парень, они того стоят. Определенно стоят.


Глава 27


Дорога в Лондон показалась им бесконечной, хотя они добрались за семнадцать часов, что напоминало чудо. Но Хью не жалел лошадей, и его упряжка мчалась с невиданной быстротой, хотя Аннабел то и дело повторяла, что они едут слишком медленно, — она все сильнее волновалась за Джорди, и брату, как он ни старался, не удавалось ее успокоить.

Первую остановку в Лондоне они сделали на пивоварне, куда, по их мнению, Джорди мог отправиться. Когда же им там сообщили, что мальчик, целый и невредимый, находится в доме миссис Пламтри, Аннабел чуть не разрыдалась от радости.

Мистер Крофт вызвался ехать с ними, чтобы они не заблудились, и Аннабел то и дело его благодарила. Когда же они подъехали к роскошному особняку миссис Пламтри, ее стало одолевать беспокойство уже другого рода. «А что, если Джорди, узнав правду, теперь злится на меня? думала Аннабел. — И что же я теперь скажу ему?»

Ей вдруг пришло в голову, что Джаррет, возможно, тоже находится в доме бабушки. Следовательно, она могла с ним встретиться. Но Аннабел тут же отогнала эту мысль — просто не в силах была сейчас об этом думать.

В дом миссис Пламтри они прибыли в начале одиннадцатого утра, и их тотчас же проводили в элегантно обставленную столовую, где они увидели Джорди в окружении родственников Джаррета. Мальчик только что позавтракал лососем с яйцом и другими деликатесами, которые обожал. Среди присутствовавших Аннабел сразу узнала леди Минерву и лорда Гейба. Была и еще одна молодая женщина — вероятно Селия, а также пожилая дама — конечно же, бабушка Джаррета.

А сам лорд Джаррет сидел рядом с Джорди и говорил с мальчиком о лошадях.

Увидев своих близких, Джорди просиял, но радость его тут же сменилась беспокойством, отозвавшимся болью в сердце Аннабел. Мальчик же потупился и уставился в свою тарелку. И было совершенно очевидно: он знал правду о своем рождении, а она, Аннабел, утратила его доверие.

Туг Джаррет встал и, положив руку на плечо мальчика, проговорил:

— Вот видишь, Джордж, все произошло именно так, как я предсказывал. Они, наверное, даже не видели отправленную мной срочную депешу. Потому что выехали задолго до того, как я ее отправил. Они очень беспокоились за тебя.

— Скорее сходили с ума, — сказала Аннабел.

Джорди все так же смотрел в свою тарелку.

Аннабел хотелось броситься к нему и сжать в объятиях, но она боялась, что этим все испортит.

Сглаживая неловкость, Джаррет принялся знакомить гостей со своими родными. Затем, повернувшись к бабушке, сказал:

— Думаю, нам нужно оставить Лейков одних на какое-то время.

— Но я хочу, чтобы вы остались, лорд Джаррет, — заявил Джорди. — Если вы не против, конечно.

Джаррет вопросительно взглянул на Аннабел, и та молча кивнула. Ей было ужасно больно сознавать, что сын не признавал ее, не желал даже смотреть на нее, но она надеялась, что со временем все изменится.

Джаррет снова уселся за стол, а его родные направились к двери, с любопытством поглядывая на гостей. Наконец Аннабел с братом подошли к столу и сели напротив Джорди. Хью тотчас сжал руку сестры, чтобы поддержать ее. А мальчик, по-прежнему не глядя на них, спросил: