Сюзанна Энок - Шалунья

— Вот как? Времени в обрез.

— Но сейчас самый разгар сезона. Раньше моя портниха не успеет, — вмешалась Айви.

— Нужно было заплатить ей побольше, — отрезал Алекс.

— Я бы не стал этого делать, — возразил Джеральд. — Уверен, что все будет хорошо.

— Я в этом нисколько не сомневаюсь, — подхватила Айви.

— Ну, как скажете, — заключил Алекс, пытаясь скрыть раздражение. Он мог бы привести сотни примеров, когда тщательно спланированные дела проваливались, но зачем пугать Даунингов? — Пошли, детка.

— Увидимся завтра, кузина Айви. — И, поцеловав Айви в щеку, Кит направилась к двери. — Отвези меня сегодня в «Уайте», — попросила она.

Алекс нахмурился, понимая, что разговор, который за этим последует, ему вряд ли понравится. Именно поэтому он не стал заводить его до того, как начал танцевать с Кит. Ему было так приятно держать ее в объятиях, а после этого разговора она бы ему этого не позволила.

— Не могу, у меня назначена встреча.

— С кем?

В звонком голосе Кит слышалось любопытство. Он мог бы заявить, что это не ее дело, но в таком случае она непременно выпытает у него ответ, как делала это уже неоднократно.

— С Барбарой Синклер.

Даже не удосужившись обернуться и взглянуть на него, Кит заявила:

— Думаю, мне лучше вернуться к Айви и продолжить обучение. Я еще многого не знаю.

Алексу очень хотелось возразить, но не станешь же выяснять отношения с Кит здесь, у дома Даунингов. Он положил руку Кит на плечо, пытаясь как-то успокоить ее, не вдаваясь, впрочем, в подробности, почему он вынужден поддерживать отношения со своей бывшей любовницей.

— Кит…

Дернув плечом, Кит сбросила его руку.

— Мне нет дела до твоего глупого поведения.

— Глупого?! — взревел Алекс.

— Это ты от меня отвернулся, а не я от тебя, — проговорила Кит, поворачиваясь к нему лицом.

Это верно, подумал Алекс. И если бы он действовал по велению сердца, а не разума, он бы сделал Кит своей любовницей, несмотря на то что она шпионка Бонапарта. Но все дело в том, что разум возобладал…

— Я лишь отдаю твоему отцу долг моего отца, — объяснил он, садясь в фаэтон. — И помни, что ты мне обещала, детка, — продолжал он, бросив взгляд на сердитое лицо Кит. — Что ты никуда не уедешь до тех пор, пока за тобой не приедет твой отец.

— Я всегда держу свое слово! — выпалила Кит и, круто повернувшись, направилась обратно к входной двери.

— Я тоже, мисс Брентли, — прошептал Алекс ей вслед.

К тому времени когда он вернулся в Кейл-Хаус, ему удалось убедить себя, что прыгать вокруг Барбары Синклер и позволять Кит Брентли слоняться по Лондону, когда до ее отъезда осталось всего три дня, — невероятная глупость. Пусть Барбара выбалтывает свой секрет — все равно скоро придется арестовать Кит за шпионаж. Разговоров, правда, не оберешься, ну и наплевать. Пора уже кончать с этой историей.

Свернув на подъездную аллею к своему дому, Алекс резко осадил лошадей. У входной двери стояла карета с шикарным гербом на дверце, а облаченный в ливрею кучер, сидевший на запятках, о чем-то задушевно беседовал с Конклином.

Вот черт! Как же он упустил из виду, что рано или поздно это все равно произойдет? Чувствуя, как у него исступленно заколотилось сердце, и лихорадочно пытаясь сообразить, как себя вести, Алекс спрыгнул на землю и вручил Конклину вожжи. У Уэнтона был выходной, и у входной двери вместо него стоял взволнованный лакей.

— Милорд, он… его светлость… — пролепетал он.

Алекс кивнул и снял перчатки.

— Где он?

— В гостиной, милорд. Я не знал…

— Не волнуйся, Тимоти, — бросил Алекс и, кивнув лакею, стал подниматься по лестнице.

Герцог Ферт стоял посередине гостиной и смотрел на висевший над камином портрет, точно так же как и его брат, Стюарт Брентли, менее двух недель назад. Старший брат казался выше младшего и более крепкого телосложения, однако светлые волосы и пронзительные зеленые глаза у обоих были одинаковые.

— Добрый день, ваша светлость, — приветствовал его Алекс, входя в комнату и закрывая за собой дверь.

Мартин Брентли обернулся.

— Здравствуйте, Эвертон, — кивнул он и, скрестив руки на груди, бросил: — Что это вы, черт побери, затеяли?

Алекс поджал губы, пожал плечами и, подойдя к столику, открыл графин с бренди.

— Странное приветствие, — заметил он. — Что привело вас в Лондон?

— Письмо Хэншоу, — ответил герцог и, подойдя к Алексу, одной рукой взял из его рук бокал, а другой, вынув из кармана письмо, бросил его на столик. — Не соблаговолите ли объясниться?

Не сводя глаз с бокала, Алекс ответил:

— Редж — болтун, да к тому же склонен делать поспешные выводы. Все будет улажено. Впрочем, как всегда.

— Но ведь оружие исчезло, Александр. И Наполеон разгуливает на свободе. Вы не имели права скрывать это от меня.

— В таком случае вам не следовало находиться так далеко от Лондона.

— Гм… — хмыкнул Ферт и сделал глоток. — Король дал мне это поручение. На мой взгляд, совершенно идиотское решение. И он же приказал соблюдать строжайшую тайну. Именно поэтому я рассчитывал, что вы будете держать меня в курсе дел.

— Что я и делаю, — заметил Алекс, чертыхнувшись про себя. Все и так крайне запутанно, а тут еще дядя Кит притащился в Лондон и требует ответов, которые он пока не готов ему дать. — Когда есть что сообщить.

— Так, значит, за прошедшие два месяца вы не узнали ничего нового? — удивился Мартин Брентли. — Нельзя сказать, чтобы вы переусердствовали, Александр.

— Я кое-что узнал, — нехотя признался Алекс, — однако собирался еще раз как следует все проверить, прежде чем доложить вам, ваша светлость.

Ферт пристально взглянул на него, и во взгляде его зеленых глаз — чуть светлее, чем у Кит и у его дочери, — мелькнуло любопытство.

— Но у вас осталось не так много времени.

Алекс кивнул и не спеша закрыл графин пробкой.

— Я знаю. Всего несколько дней. И тем не менее я должен быть абсолютно уверен.

— Вы подозреваете своего друга?

— Можно и так сказать. — Алекс жестом пригласил герцога сесть, однако тот отказался. — Итак, какой предлог вы придумали для своего появления в Лондоне?

Герцог улыбнулся:

— По правде говоря, вы сами мне его предоставили.

— Вот как? Расскажите, прошу вас.

— Насколько мне известно, этот ваш чертов кузен ирландец вздумал ухаживать за моей дочерью, — ответил герцог. — Это мне не нравится, и я решил со всей строгостью заявить ему, причем публично, чтобы он не смел этого делать. Где этот негодяй?

Алекс почувствовал, как у него перехватило дыхание.

— Кит? Понятия не имею. Бродит где-то. — Слава тебе, Господи, что они поругались и она не стала возвращаться вместе с ним домой!

— В таком случае, до того как я с ним встречусь, передайте ему, чтобы держался от Кэролайн подальше. — Выражение его лица стало серьезным. — Не знаю, каковы его намерения, да мне они и не интересны. Кэролайн выйдет за человека с титулом. Так что если этот ваш Кристиан не является потомственным дворянином или является, однако тщательно это скрывает, пусть держится от нее подальше. Ясно?

Несколько секунд Алекс молча смотрел на герцога, а потом сказал:

— Я с ним поговорю.

Ферт кивнул и, допив бренди, поставил бокал на столик.

— Хорошо. Один вопрос мы уладили. Что касается другого, я не могу дать вам много времени. Принц уже несколько недель меня донимает. Не терпится ему кого-нибудь повесить. Я понимаю, вы хотите все как следует проверить, но здесь многое поставлено на карту.

— Я это знаю, — сдержанно проговорил Алекс. — Можете не напоминать мне о моих обязанностях.

— М-да. — Вздохнув, герцог направился к двери. — Сейчас мне предстоит в течение нескольких дней изображать из себя заботливого родителя. А может, это и к лучшему. Насколько мне известно, Хэншоу ухаживает за Кэролайн.

— Разве? — рассеянно спросил Алекс. Мысли его уже были заняты другим. — Что-то не заметил.

Остановившись, герцог искоса взглянул на него.

— Лгун! — спокойно произнес он и с улыбкой, живо напомнившей Алексу Кит, вышел из комнаты.

А Эвертон, опустившись на стул, перевел дух. Если бы он и в самом деле как следует выполнял свои обязанности, он бы сообщил Ферту, что его младший брат — тот самый человек, контрабандой перевозящий оружие, за которым они так долго охотятся. И что его племянница добывает отцу сведения, а быть может, даже является шпионкой Бонапарта. Алекс раздраженно взъерошил волосы. Черт побери! Это дело осложняется с каждой секундой.

— В жизни не слышал подобной глупости, — тихонько сказал Алекс, не отрывая глаз от хозяйки дома, которая оживленно болтала с лондонской достопримечательностью, прусским бароном Куртом Бланшауэром, весело смеясь.

Если Барбара пыталась таким образом вызвать в нем ревность, она сильно просчиталась. Ревновать к этому шуту с лошадиным лицом? Смех, да и только!

Проследив за его взглядом, Редж Хэншоу пожал плечами.

— Мне об этом только что рассказал Уэнтуорт, — прошептал он. — Половина Лондона собирается отправиться в Бельгию, чтобы посмотреть на это веселье. Он снял дом и сказал, что я тоже могу там остановиться.

— Посмотреть на это веселье, говоришь? — ехидно переспросил Алекс. — Интересно, будут ли они веселиться, стоя в строю с мушкетами в руках и пытаясь отразить натиск наполеоновской армии? — Он покачал головой. — До начала сезона они боялись Наполеона как огня, а теперь собрались повеселиться. Ну-ну…

— Так я и знал, что не стоит тебе ничего рассказывать, — буркнул лорд Хэншоу и, переведя разговор на другую тему, спросил: — Есть какие-нибудь известия от Хэнтона или от Ханта?

— Хант ничего не видел, а от Хэнтона никаких известий нет. Думаю, однако, что на сей раз он облюбовал север страны. Вряд ли он захочет дважды совершать одну и ту же ошибку.

— «Он»? — повторил Редж, ухватившись за это слово. — Тебе известно его имя?

Секунду помешкав, Алекс ответил:

— Полной уверенности у меня нет, но через несколько дней я буду знать точно. — И, вздохнув, продолжал: — И знаешь что, Редж, Киту об этом ничего не известно. И мне хотелось бы, чтобы так было и впредь. — По крайней мере таким образом он сможет помешать ухудшению ситуации.

— Ты ему не доверяешь?

— Я не хочу, чтобы он что-то услышал и ринулся в бой.

Редж кивнул:

— Конечно. А то, что он попытается ринуться, — это совершенно точно. Он уже просил меня раздобыть для него какое-нибудь поручение. На что я ему ответил, чтобы он приставал с этим вопросом к тебе.

Значит, ей известно и о том, чем занимается Редж, черт бы ее побрал!

— Благодарю, — кивнул он.

— Не стоит благодарности. — Барон улыбнулся. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы заслужить твою благосклонность. Особенно когда я вынужден просить тебя о помощи.

— Я весь внимание, — кивнул головой Алекс, радуясь, что можно поговорить на более безопасную тему.

— Ферт в Лондоне. Я знаю, это по моей вине. И поскольку я разбудил спящего льва, я хочу попросить тебя поговорить с ним от моего имени.

Алекс чуть не поперхнулся портвейном.

— Ты хочешь попросить поговорить с Фертом меня?!

— Ну да. Он всегда к тебе хорошо относился. Просто скажи ему, какой я благородный, честный и справедливый.

— То есть наврать, — ухмыльнулся Алекс.

— Это уж как тебе больше нравится.

— Рад бы тебе помочь, Редок, — задумчиво проговорил Алекс, — но не смогу. Мартин приехал в Лондон якобы для того, чтобы предупредить моего кузена не лезть к его дочери. Так что если я начну петь тебе дифирамбы, это будет выглядеть несколько подозрительно.

Барон поджал губы.

— А Кит не знает, что Ферт приехал совсем по другому поводу? Бедняжка. — Он лукаво ухмыльнулся. — Впрочем, не могу сказать, что расстроен тем, что Ферт собрался убрать моего соперника.

— Моли Бога, чтобы ты не оказался следующим, — сухо заметил Алекс.

— Особенно когда за меня некому замолвить словечко. Ты мой единственный друг, носящий титул и обладающий здравым смыслом.

— Есть еще Огастес, — холодно проговорил Алекс.

Редж покачал головой.

— С тех пор как вы с ним поцапались в «Сосайети», к нему не подступиться. Заперся у себя в кабинете с бутылкой бренди и выходит, только чтобы сходить в туалет или послать лакея за сигарами.

— Значит, остался ты совершенно один, — подытожил Алекс, не желая больше слушать об Огастесе. Тот частенько выводил его из себя, однако вчера вечером наглость его перешла все границы. — К тому же, как правило, я никому не советую жениться, даже своим врагам.

Барон снова покачал головой.

— Это потому, что в женитьбе тебе не повезло. Но ты просто не на той женился. А Кэролайн… — Он замолчал на полуслове, и глаза его приобрели то мечтательное выражение, которое Алекс ненавидел. — Она само очарование. Ее взгляд, ее голос, ее звонкий смех, выражение ее лица, когда она пытается сдержать смех, ее изящные пальчики, ее…