— Не хочу.

— Примешь ванну, — он пожимает плечами. — Сделаешь, что хочется. Врач сказал не нервничать. Трое детей, пускай двое из них уже и взрослые, все же не располагают к моральному отдыху.

— Я искупаюсь и посмотрю фильм, — сдаюсь. — Но не уводи их надолго. Я соскучилась.

Руслан забирает детей на три часа, во время которых я заново рождаюсь. Тщательно принимаю душ, выполняю уходовые процедуры за лицом, одалживая косметику у сестры, переодеваюсь и сажусь смотреть кино. Когда мои мальчишки и дочка возвращаются, я уже успеваю соскучится. Обнимаю их по очереди и бегу готовить обед, но меня снова осаждают.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Куда это ты собралась? — Руслан перехватывает меня на входе в кухню.

— Так голодные все, небось.

— Сейчас из ресторана еду привезут, я заказал уже. Отдыхай.

— Я же не могу сидеть весь день.

Возмущаюсь, потому что трех часов оказалось достаточно. Дальше хочется быть полезной, что-то делать, не могу сидеть на месте, особенно после безделья в больнице.

— Весь день и не будешь, — Руслан улыбается. — Мы после обеда на прогулку тебя зовем. Я и Ксюша. Ребят забирает их няня на занятия.

Перспектива погулять мне нравится. Я отвлекусь от тяжелых мыслей и переживаний о сестре. Она, в отличие от меня, все еще осталась в больнице, и это не дает мне покоя. Переживаю, как бы ей там в одиночестве не стало хуже и ситуация не усугубилась. Она итак эти дни была нервной, на взводе, чуть раздраженной. И это со мной. Что она может говорить и делать без меня — ума не приложу. Особенно после того, как мы проводили время вместе. Да и не в этом дело. Соня скрытная, тяжелая, не грузит своими проблемами других. Но это, кажется, у нас семейное.

Глава 53

Прогулка получается веселой: Руслан ведет нас вначале на карусели, а потом в парк. Ксюша к концу изрядно измотана, зевает. Олег и Пашка уже вернулись, ждут нас, но мы можем не спешить. Они парни взрослые — могут справиться без нас. Ужин Руслан заказал заранее, позаботился о том, чтобы они не голодали. Сонька звонила уже три раза, спрашивала, как наши дела, слушаются ли нас ее оболтусы. Я заверила ее, что все в порядке.

По-другому и быть не может, хотя я иногда удивляюсь, что ребята такие… спокойные и беспроблемные. Я почему-то думала, что переходной возраст имеет свои недостатки, заставляет волосы вставать на голове дыбом, но смотря на детей Соньки, понимаю, что ей повезло. Ну или подростковый период ребят еще не наступил.

Пока Ксюша сонно бегает на площадке, мы сидим на скамейке неподалеку и присматриваем за ней. Я дышу свежим воздухом, полность расслабленная, умиротворенная. Впервые за последние пару месяцев мне так хорошо. Не нервно, спокойно, нет внутренних переживаний и внезапных панических атак. Даже тошнота прошла, но это, как заверил врач, последствия лечения.

— Как себя чувствуешь? — спрашивает Руслан, внимательно всматриваясь в мое лицо. — Не замерзла?

— Нет. Но на скамейке лучше не сидеть.

Поспешно встаю, вспоминая, что на улице все же не лето и даже не осень. Зима. Холодно. Снежинки спускаются с неба, орошая собой наши головы и куртки. Ксюше, кажется нет никакого дела до погоды, она нашла временную подругу на площадке и носится с ней, громко крича.

— Идем домой?

Руслан оказывается рядом, обнимает меня за плечи сзади, жмет к себе. Я быстро расслабляюсь, доверяю ему свое тело, упираюсь спиной о его грудь и глубоко вдыхаю морозный воздух. Домой не хочется. Хочу вспомнить, что я живая. Где-то внутри разгорается огонек, который буквально за минуту поглощает мою иссушенную душу, разворачивая пламя. Оно горит, давит, я не хочу возвращаться домой, я хочу в клуб, танцевать с ним, чувствовать его руки на своем теле, их жар. Он ведь умеет обнимать так, что я плавлюсь. У него даже фамилия соответствующая — Жаров.

Не знаю, откуда это неконтролируемое желание бунта, почувствовать себя молодой, хотя я вроде не старушка, которой впору на лавке у подъезда сидеть и презрительно смотреть на молодежь. Просто… я давно не жила для себя. Давно не была беспечной. Когда я последний раз ходила в клуб? В той, другой жизни еще до замужества. Когда чувствовала себя живой настолько, чтобы дух захватывало? Шесть лет назад с тем Русланом, который забрал меня от мужа и сказал, что не отвезет обратно. Что поможет.

— Я не хочу домой, Руслан. Хочу гулять, в клуб, на танцы, хочу совершить какую-то дурость.

Поворачиваюсь к нему. Жду его реакции. Он хмурится, слегка наклоняет голову. Я же смотрю на снежинки, зацепившиеся за его ресницы. Пожалуйста, пусть он согласится и что-нибудь придумает.

Он кивает и отходит, чтобы позвонить. Я же с дурацкой улыбкой на лице думаю, что на меня нашло. Неужели, гормоны? С Ксюшей не было ничего кроме желания побольше спать. Здесь же… ощущение, что мне действительно чего-то не хватает, что жизнь неполноценна.

— Врач дал добро, с няней я договорился, она побудет с детьми. Едем?

От неожиданности я открываю рот. Руслан даже врачу позвонил? Додумался, а я ведь даже и не вспомнила, что беременна, так хорошо себя чувствовала в последнее время. Видимо, мои терзания отражаются на лице, потому что Руслан произносит:

— Прекрати раздумывать, ты вправе хотеть развлечений. Я буду рядом, доктор сказала, что тебе полезно отвлечься, главное, без алкоголя.

— Я и не собиралась!

— Я бы и не позволил.

Всю дорогу домой мои руки покалывает от предвкушения предстоящего вечера. Добравшись до подъезда, иду в свою квартиру, чтобы одеться. Среди вороха одежды обнаруживаю только несколько подходящих платьев. Все же я действительно давно не была в клубе. Сейчас даже не помню, что туда обычно надевают.

Взгляд цепляется за обычное черное платье, длиной чуть выше колена. То, что нужно. На слишком откровенное, открытое и короткое я бы точно не решилась, а это подходит. Макияж делаю быстро, буквально за полчаса, ботинки на низком ходу, каблуки сейчас нельзя. Из зеркала на меня смотрит красивая женщина, живот еще не виден, поэтому платье плотно прилегает к фигуре, повторяет изгибы и выпуклости.

Звонок в дверь заставляет меня вздрогнуть. Я быстро иду к двери, распахиваю ее настежь и пропускаю Руслана внутрь. Он же пожирает меня взглядом, смотрит на ноги, обтянутые черными капронками и обутые в замшевые сапожки. Несмотря на мороз я решила надеть демисезонные ботинки, едем мы на машине, а в клубе в зимних точно будет жарко. Взгляд Руслана скользит выше, по платью, по декольте, останавливается на лице с минимальным количеством макияжа. Волосы я распустила. Хотела сделать локоны, но времени особо не было.

— Выглядишь потрясающе.

Я смущаюсь так, будто он говорит мне это в первый раз. Щеки наверняка покрываются румянцем, потому что кожа на них слегка горит. Я отвожу взгляд, занимая руки тем, что надеваю куртку.

— С Ксюшей я поговорил и с ребятами тоже. Пообещали слушаться, — меняет тему Руслан, видимо, решая не смущать меня еще больше.

Мы вместе выходим из подъезда, я тут же бегу к машине и забираюсь в уже прогретый салон. Кажется, Руслан продумал все до мелочей, даже вот — машину согрел, чтобы я не мерзла.

Он забирается в авто сразу за мной, устраивается на водительском сидении и выруливает на дорогу. По пути в клуб смотрит впереди себя, полностью сосредоточен на дороге. Сильный, уверенный в себе, будто повзрослевший за это время. Я рассматриваю его, не стесняясь. Блуждаю взглядом по отросшим и небрежно лежащим волосам, по татуировкам, что уводят взгляд под футболку. Мне так и не удалось рассмотреть рисунки поближе и вспомнить, какие из них он сделал за эти шесть лет.

— Тебе нравятся татуировки? В смысле… будешь делать еще?

— Теперь не знаю. Необходимости нет.

— А раньше была?

— Была. Делал, потому что многое значили в тот или иной момент жизни.

— Их стало больше.

— Мне нравилось запечатлять каждый значимый момент на коже.

— Татуировки что-то значат?

Руслан смеется и кивает. Снова сосредоточенно ведет машину, постукивая пальцами по рулю. Нервничает? Я начинаю жалеть, что спросила. Может, и правда его рисунки многое значат? Выражают душевное состояние, боль, любовь, счастье, страдания, радость…

— Приехали, — говорит Руслан, паркуя авто рядом с клубом.

Рассмотреть фасад не успеваю, потому что Руслан подхватывает меня под руку и бережно ведет ко входу. Видимо, чтобы не замерзла. Оказавшись внутри, в голову тут же ударяет дикая аура музыки, в груди колошматит от эмоций и драйва. Мне уже далеко не двадцать, и я впервые жалею, что потратила свою беззаботную юность на мужчину, которому даже не была нужна.

— Сто лет тут не был, — выкрикивает Руслан на ухо. — Надо привыкнуть.

— Нужно было вызвать такси. Ты бы мог что-то выпить, расслабиться.

— Мне это не нужно, когда ты рядом.

Он снова ненамеренно меня смущает, заставляет поежиться от мурашек, быстро покрывающих спину. Я вздрагиваю, веду плечами, вкладываю ладошку в широкую руку Руслана, когда он протягивает ее мне и ведет за собой в центр зала. Звучит как раз медленная песня, все вокруг разбиваются на пары. Я чувствую себя не в своей тарелке, не там, где привыкла обычно быть. Этот клуб, мое поведение, раскованность, испытываемые чувства — все это разительно отличается от того, что обычно происходит в моей жизни спокойной мамочки.

Руслан обхватывает рукой мою талию, прижимает к себе вплотную, безапелляционно ведет в танце. Защищает от внешнего мира своими объятиями, закрывает от других, расчищает танцпол вокруг нас так, чтобы мы могли спокойно двигаться. Мои ладони у него на лопатках, бедра плотно принимаются к его паху, изо рта вырываются выдохи прямо ему в шею.

— Давно была в клубе? — спрашивает.

— Лет в двадцать. Если не раньше.

— Я обязательно притащу тебя сюда, когда ты родишь, — обещает мне на ухо, громко, но из-за оглушающей музыки его слова слышу только я. — Напою тебя текилой, шотами и буду целовать в ВИП-кабинке.

— Здесь есть ВИП-кабинки?

— Ты ни разу не была, да?

— Да!

Он лишь сильнее жмет меня к себе. Здесь, оказывается, так легко забыться! Утонуть в водовороте музыке, в оглушающих басах и раззадоривающих словах диджеев. Каждая клеточка моего тела двигается в такт музыке, тело покрывается мурашками, я же полностью отключаю голову. Не нужен ни алкоголь, ничего, только его руки рядом, горячее дыхание и возможность отпустить себя. Не думать.

— Я не отпущу тебя, — говорит Руслан под конец танца. — Ни-ко-гда.

— Я не собираюсь уходить.

В этот раз я говорю серьезно. Это чувство поселилось внутри еще с момента, когда он прибежал спасать меня, едва мне стало плохо. Лежа в палате и вдыхая запах медикаментов, я поняла, что больше не хочу. Мне не нужно пытаться забыть, заглушить боль, переждать, пока все пройдет. Жить нужно здесь и сейчас, пользоваться моментом, показывать свою боль, разговаривать с тем, кто тебе дорог. Я больше не буду делать вид, что меня всё устраивает, не буду молча допускать в нашу жизнь что-то или кого-то, кто разрушает и отравляет ее.

Руслан теперь мой, и я могу говорить ему все, что у меня на душе. Делиться, плакать, требовать ответа, жаловаться. Мы — будущая семья. Совсем скоро у нас родиться ребенок. Мы оба должны научиться доверять друг другу, не пытаться уколоть, сделать больно, давить на то, что гложет, а наоборот — сохранять то хрупкое, что у нас есть.

— О чем ты сейчас думаешь?

— О том, что хочу тебя раздеть.

Я не знаю, почему веду себя так раскрепощенно и дерзко, почему вообще захотела туда, куда прежде не ходила. Я чувствую сексуальность, излучаю ее всем телом, призывно двигаюсь в такт музыке, целую Руслана, когда этого хочется, расстегиваю его рубашку прямо посреди танцпола, касаюсь ладонями мышц на его животе, целую в плечо, кусаю за губу, когда он впивается в мой рот поцелуем.

Во мне определенно что-то изменилось, раз я не лежу дома под одеялом и не читаю дочке сказку. Сегодня я плохая мать, потому что позволяю себе быть женщиной. Чувствовать, любить, отрываться, отпускать все проблемы и просто наслаждаться обществом любимого мужчины. Руслан определенно шокирован и обескуражен. А еще ему безумно идет быть здесь в расстегнутой рубашке, рваных джинсах и черти чем на голове он выглядит… своим. Собственно, как и я: с дурацкой улыбкой и неуклюжими движениями, со страстью, которую не боюсь проявлять.

Мы сошли с ума. Дважды родители, взрослые люди, состоявшиеся материально, а прыгаем, как в двадцать. И чувствуем, кажется, тоже.

Глава 54