— Будешь при гостях одежду рвать?! — На красивом лице маска гостеприимной хозяйки, а в серых глазах читался вызов.

Ха, по большому счету, мне все равно — такое зверство она во мне поднимает.

— А ты хочешь устроить мужу такой подарок? Я готов… Могу прямо сейчас поиметь.

В прекрасных серых глазах читается, что именно она хотела бы со мной сотворить. Снести голову к чертям собачьим, расчленить, выпустить кишки и потом долго смотреть, как я подыхаю. Мечтай, мечтай, детка. Мечтать не вредно.

— Я бы хотела показать Сергею, какая двуличная скотина его начальник службы безопасности. Он ведь тебе доверяет.

— А тебе Серега уже даже не доверяет, — парировал я, — раз попросил приставить охрану. И причины у него имеются, поэтому не надо тут ля-ля о двуличности.

Странно, женский взгляд изменился, стал приторно добродушным и благожелательным. Сплошное лицемерие! Ну конечно, на нас смотрит «любимый супруг»! Ира дежурно улыбнулась и пошла к нему. Сука, я еще не закончил разговор! Руки сжались и хрустнули. До боли хотелось вернуть ее обратно, но оставалось только издали украдкой любоваться. Как гордо держит голову, как идёт! Никогда не подумаешь, что у генерала Кольцова не было аристократов в родословной. Подошел к начальнику отдела продаж и завел с ним непринужденный разговор, краем глаза привычно отмечая расположение женщины в красном платье.

Она принялась болтать сначала с полноватой супругой крупного партнера фирмы «Новатор», потом к ним присоединилась жена главного юриста компании, силиконовая модельная блондинка в коротком платье, туго обтягивающем ее аппетитное, нет, для меня ни фига не аппетитное, тело. Ирина старалась быть вежливой добродушной хозяйкой, но в самой позе, неискренней улыбке, чувствовалось напряжение. Кажется, ее до чертиков раздражал этот прием, жены важных людей, с которыми приходилось о чем-то разговаривать, и, пожалуй, самое главное, — я, незримой тенью наблюдающий за ее кривляньями. Минут через двадцать Ирине надело развлекать дамочек. Судя по мимике, она извинилась, видимо, сослалась на какие-то дела, развернулась и пошла по лестнице на второй этаж…

Душит, млять! Желание пойти за ней, прикоснуться, и не только, напрочь перекрыло дыхание. Нельзя Валера, только не в доме начальника, не в день его рождения… Ты, конечно, сволочь, но не до такой же степени. Да и жить еще охота. Только искушение было слишком сильным, и, не в силах ему сопротивляться, тоже поднялся по лестнице на второй этаж. От страха, от своей подлости и от первобытного плотского желания каждая прожилка трясется. В коридоре второго этажа остановился, на миг закрыл глаза, пытаясь понять, за какой дверью находится Ирина. Возможно, она пошла в туалет или в свою комнату, чтобы припудрить носик. Н-да, только это не отель, тут нет табличек, указывающих на предназначение той или иной комнаты. Пришлось подключить интуицию и свое звериное чутье на эту женщину. Открыл вторую дверь от лестницы. В комнате царил полумрак. Видимо, здесь у Горяиновых библиотека. По стенам располагались шкафы с полками, на которых стояли книжки в дорогих золотистых переплетах. Диван, кресло-качалка, письменный стол с компьютером, ведущая неизвестно куда, чуточку приоткрытая массивная стеклянная перегородка. Оттуда лился свет и виднелось алое пятно… С первого раза угадал. Душить стало сильнее. Прошел внутрь и шире распахнул массивную стеклянную перегородку…

Я попал в другую реальность, сказочную страну. Феи, принцессы, злые и добрые колдуньи, представительницы разных стран и сословий, есть и вполне современные дамы на высоких каблучках в деловых костюмах, а также демократичные куколки, одетые в футболки и джинсы. По стенам стояли большие стеклянные шкафы-витрины, где располагались хорошо продуманные экспозиции. Целая комната кукол! Целый кукольный мир! В эркере с большими французскими окнами два больших стола, на которых кисточки, краски, пилочки, ножницы, какие-то баночки, бусинки, обрезки материи, прибор, напоминающий микроскоп, швейная машина. Похоже на кукольную мастерскую.

Человек, создавший это волшебство, просто не может быть плохим. От кукол исходила доброта, тоска по детству, тому времени, когда все мы немножко верим в чудеса. Такая красота почему-то вызвала резь в глазах, наверное, прочувствовал, понял всю степень своего скотства.

Ирина заметила мое присутствие, смотрит настороженно и враждебно. На лице уже известная маска богатой стервозной сучки, точнее, недостижимо прекрасной женщины. Неужели всю эту сказку сотворила белоручка Ирина Горяинова?

Прошелся по комнате, внимательно рассматривая кукол. Сценки каждой экспозиции до мелочей продуманы, и, кажется, куклы говорят, рассказывают мне каждая свою незатейливую историю. Лица открытые и чистые, радостные, удивленные, восхищенные, раздраженные, злые, испуганные, страдающие… Они живые, куда больше живые, чем многие люди, пришедшие на сегодняшний вечер.

— Это все сделала ты? Очень… — замолчал, не в силах подобрать слова, — красиво…

Безликое «красиво» не выражало и толику того восхищения, которое я сейчас чувствовал.

— Это просто хобби, хобби богатой женщины, которой нечем заняться.

Уголки женских губ горько скривились.

***

Сергей Горяинов внимательно осмотрел зал, выискивая среди гостей свою красавицу-жену. Куда она подевалась?! А ведь он несколько раз говорил Ирине, чтобы она весь вечер была рядом, старательно развлекала важных гостей. Сегодня ему нужна идеальная хозяйка, с ролью которой Ирина всегда замечательно справлялась. А сейчас куда-то сбежала, решила взбрыкнуть. Видите ли, большое количество народа ее угнетает. Вот же сука холодная! А в последнее время вообще странной стала, дерганой, задумчивой. Если бы не ежедневные доклады телохранителя, можно было уже о плохом подумать.

Взяла и в разгар вечера куда-то подевалась! Они ведь одна семья, жена должна помогать и во всем поддерживать своего мужа. Придётся идти искать женушку.

Сергей предполагал, где она может быть. Наверняка, заползла в свою кукольную комнату, играет там, когда ему нужна помощь. Кукол Ирина обожала, давала им имена и придумывала про них целые истории. Раньше она рассказывала ему о своих кукольных бреднях, а теперь замолкла. Жемчужина плотно захлопнула свою раковину и больше не показывает мягкость. Иногда Сергею Горяинову казалось, что этих фарфоровых неженок жена любила сильнее, чем свою реальную семью. Во всяком случае, он давно не слышал от своей благоверной даже минимальных слов благодарности. Все как должное принимает! Как будто он ей до скончания века должен! Вспомнилась их последняя ссора. Видите ли, она хотела открыть магазин авторской куклы, а он не помог! Дура! Витает в небесах! Какие идиоты стали бы покупать ее творения, если на некоторые экземпляры она материалов тратит по несколько сотен тысяч?! Ну, может, из уважения к нему — Сергею Горяинову, купили бы парочку, вот и весь бизнес. Живет в выдуманном мире, еще и смеет вякать. Иногда, особенно когда Ирина подолгу задерживалась в мастерской, у мужчины чесались руки, хотелось разгромить ее кукольную комнату, послушать скулеж и плач этой холодной сучки. В ногах бы валялась и, может, наконец-то стала бы по-настоящему шелковой да ласковой. Впрочем, не факт, вряд ли генеральская дочка опустится до скулежа… Черт знает, что происходит в ее прекрасной голове! Надо очень серьезно заняться вопросом второго ребенка и как можно крепче привязать Ирину к себе.

***

Довженко с задумчивым лицом ходил вокруг стеллажей, где были выставлены мои экспозиции кукол. Внимательно рассматривал каждую, иногда словно одобрительно качая головой.

— Очень красиво, — снова повторил он. — Они как живые. Неужели это ты сотворила такое чудо?

Застыла, не зная, что сказать и как себя вести. Восхищенный мужчина сейчас и тот наглый шакал в гостиной зале, не складывались в один образ.

— Ты сама сделала эту красоту? — опять спросил Валера, внимательно и требовательно всматриваясь мне в лицо.

Не верит. Думает, что я изнеженная белоручка, не способная сделать что-то по-настоящему стоящее. Хотя куколки разве могут считаться серьезным делом…

— Очень реалистично. Как ты их делаешь?

— Зачем тебе? — весьма недружелюбно спросила я и хотела было пройти через стеклянную перегородку вон отсюда. Учитывая факт, что жертве во мне почему-то нравилась грубость этого шакала, лучше не оставаться с ним наедине. Но Валера не позволил, сделал несколько шагов, перекрывая путь.

— Мне интересно… — протянул мужчина.

Ему мало моих денег, моего тела, хочет еще в душу пробраться?! Никогда не понимала его взгляда! Что в нем? Временами словно какая-то бездна открывалась, которая гипнотизировала и поглощала…

— Процесс создания кукол довольно сложный и скучный, иногда занимает несколько месяцев.

— Из чего ты делаешь эту красоту?

— Я использую разные материалы, в основном это фарфор, иногда папье-маше и пластик.

— Расскажи, пожалуйста, подробнее.

Слово «пожалуйста» из уст Довженко порядком удивило.

— Не понимаю, зачем тебе лишняя информация?

— Интересно, — снова протянул Валера и пожал широкими плечами.

Неужели этому сильному опасному человеку действительно интересно? Или просто шакал хочет знать, как его жертва проводит свободное время, чтобы потом ударить больнее?

— Сначала я рисую образ — куклу, которую хочу видеть в конечном итоге. Иногда, довольно редко, беру образы, созданные другими, или же портреты реальных исторических личностей.

Указала рукой на одну из экспозиций:

— Вот посмотри, куколка по картине Ивана Крамского «Неизвестная». Впрочем, вряд ли менты разбираются в живописи, — чуточку уколола я.

Валера приблизился к витрине, где стояла моя «Неизвестная». Самое время попробовать убраться, проход в библиотеку освободился. Но я не двинулась с места, стало ужасно любопытно, в самом ли деле ему интересно.

— Удивительно похожа, только не в карете…

Он не обратил внимания на мою колючку и, судя по ответу, не такой уж темный в живописи, во всяком случае, картину видел. Впрочем, она очень растиражирована.

— Захотелось представить эту даму в другой обстановке и подобрать ей достойного кавалера. Хотя многие из современников Крамского считали, что на полотне изображена дама полусвета или вовсе дорогая проститутка.

А Валера уже внимательно рассматривал другую экспозицию, где я пыталась воспроизвести образ английской королевы-девственницы.

— Кажется, Елизавете ты безбожно польстила. Мне представлялось, что она была довольно страшненькой.

Улыбнулась.

— Ну почему же, в свое время Елизавета Тюдор считалась, как сейчас говорят, иконой стиля, и многие женщины стремились ей подражать. Кроме того, я изобразила ее довольно юной, а молодость самое прекрасное женское украшение.

Довженко опять на меня смотрел поглощающими дырами своих глаз. Интересно, о чем он сейчас думает?!

Словно избавляясь от наваждения, Валера тряхнул головой.

— Так, с образами понятно, но что потом? Как рисунок превращается в готовую куклу?

— Из специального структурного пластилина лепится модель, так, чтобы хорошо угадывались черты лица. Потом заказывается гипсовая форма для отлива. В принципе, если бы моей целью было поставить дело на поток, хватило бы двух-трех заготовок. Но мне хочется, чтобы у кукол были разные черты лица, поэтому на каждую есть своя форма. Благо дом большой, есть, где хранить.

Незаметно для себя я разговорилась и подробно описала Довженко весь процесс создания кукол. О своем хобби я могла говорить часами, а на мужском лице светился искренний интерес и восхищение, чего я никогда не замечала в Сергее. Муж всегда пренебрежительно-снисходительно отзывался о моих куклах и вообще о моих деловых и умственных способностях.

— А волосы?

— Волосы приклеиваются на голову рядами, продаются специальные ленты из искусственных и настоящих волос. Я добиваюсь максимальной реалистичности, поэтому предпочитаю натуральные. Сама пару раз отстригала свои локоны и потом делала из них прически для кукол. Сергей ужасно злился, он предпочитает видеть меня с длинными волосами.

— Мне тоже больше нравится, когда твои волосы плещутся по плечам.

Под пристальным, вызывающим непонятные чувства взглядом невольно поежилась.

— А украшения, одежда, тоже все сама?

— Чаще всего да. Правда, бывает, идеи нагло заимствую у модельеров и ювелиров прошлого и настоящего. Мне нравится делать кукол в духе какого-то конкретного времени.

— Я заметил, но тут ведь не только куклы и одежда, но и предметы мебели, быта.

— Иногда меня несет и, чтобы как можно более точно передать атмосферу того или иного времени, приходится расширять экспозицию.

— Буфеты, диваны и камины… Неужели ты и плотницким делом занимаешься? — удивлялся Валера.