Валера встретил меня на вокзале в Сочи. Как же я до такого докатилась?! Дома меня провожал один мужчина, а в Сочи встречал другой, и ни одного из них я не любила, но с обоими спала. Разница лишь в том, что на Довженко мое тело реагировало, причем довольно остро, а на Сергея уже давно нет.

Какой же Довженко интересный, даже красивый… слизняк! В темно-синем коротком пальто он казался собранным, деловым и безмерно довольным. Кот, наконец-то добравшийся до мышки… мышки влажной, дрожащей и готовой к употреблению…

— Как доехала?!

Не понимаю, зачем эти псевдовежливые вопросы?

— Хорошо.

Валера забрал мой чемодан, а свободной рукой схватил мои пальчики и сжал… совсем не легонько, чувствительно, точнее чувственно, выдавая страсть, которая в нем сидела. Внизу живота случился жаркий толчок. Во мне тоже есть эта непонятная страсть, и как от нее избавиться, непонятно.

Довженко потащил меня к серебристому внедорожнику.

— Ты приехал сюда на своем авто?

— Нет, взял тут напрокат.

Конечно, Валера чертовски предусмотрительный малый.

Выпустил мои пальцы из своей лапищи, галантно распахнул автомобильную дверцу. Неторопливо села в кресло. Через несколько секунд, запихнув мой чемодан в багажник, ко мне присоединился Довженко. Сразу стало нечем дышать. Ключ зажигания так и не повернулся в замке… В салоне повисла тишина. Не выдержала, посмотрела, почему мы не едем, и сразу же наткнулась на ответный взгляд. Там по жидкой лаве желания нетерпеливо плясали черти. Много чертей, со всего ада собрались, чтобы хорошенько меня разогреть.

— М-мы не п-поедем? — голос от такого пекла дрогнул.

— Позже, — хрипло сказал Довженко, запустил руку в мои волосы и притянул поближе к себе. Задохнулась жаром ещё до того, как мужские губы коснулись моих, а потом расплавилась под их настойчивым напором.

«Валера, Валера, я буду нежной и верной», — заиграла в голове нехитрая попсовая песенка. Что за глупость?! Как можно быть нежной к шантажисту?! Как можно быть верной, будучи замужем за другим?!

Довженко уткнулся носом в мою шею, жадно втянул ноздрями воздух. Словно не может мною надышаться… От его близости я тоже чувствовала себя выброшенной на берег рыбой, дышала шумно, урывками.

— А теперь поехали…

Валера отстранился, ключ зажигания провернулся, машина медленно тронулась со стоянки.

— Надеюсь, мы будем жить в разных номерах.

— Надейся.

— Валера, я серьезно…

Глянул хмуро, между бровей залегла недовольная складка.

— Если серьезно, то в разных, но я намерен постоянно обитать в твоем за исключением того времени, пока ты будешь на процедурах.

— Зачем эти процедуры?.. Я ведь полностью здорова…

— Ты сама говорила, что Сергей не дурак, все должно быть убедительным, поэтому придется лечиться, принимать радоновые ванны, делать всякие полезные для женского здоровья орошения. И еще, нас не должны видеть вместе, поэтому я сейчас высажу тебя за поворотом, дальше потопаешь регистрироваться и устраиваться одна. Каждый день надо будет делать твоему мужу фото, как ты, бедненькая, чтобы порадовать его еще одним наследником, усиленно лечишься и скучаешь.

— У тебя совсем нет совести? — удивилась я.

Красивое лицо Довженко было абсолютно непроницаемым.

— Странно такой вопрос слышать от тебя… Ты ведь, насколько я знаю, живешь в свое удовольствие на деньги, которые зарабатывает муж, и при этом активно наставляешь ему рога.

— Ты вынуждаешь меня, а сам сознательно каждодневно врешь и предаешь человека, благодаря которому живешь безбедно!

— Любовник у тебя был и до меня. Поэтому не стоит прикидываться святошей, милая. Тем более, в тебе меня интересуют совершенно другие аспекты. Думаю, ты большая девочки и не будешь спрашивать какие.

— У тебя ширинка вздулась.

— Красноречивее всяких слов, — нагло улыбнулся Довженко и снова черти похоти заплясали в его серых глазах.

Такую страсть в свой адрес я, кажется, никогда не чувствовала. Она смущала, сбивала с толку и одновременно завораживала.

Наконец мы остановились возле резных ворот комплекса «Мацеста».

— Дальше сама… Я приду к тебе после ужина, встретишь меня в чем-нибудь голубом?

Внизу живота снова случился жаркий толчок

— Голубом? — удивилась я.

Серые глаза опять смотрели в неведомую пропасть, словно сквозь меня.

— Да-а-а, — протянул Валера. — И распусти волосы, пусть они плещутся по плечам.

— Но у меня нет такого платья.

Мужские брови который раз хмуро сошлись у переносицы. Тряхнул головой, словно пытаясь избавиться от наваждения.

— Тогда будь с распущенными волосами и полностью голая.

***

Всю сегодняшнюю ночь она будет моей… Эта мысль отзывалась приятным удушающим спазмом внутри тела. С распущенными по плечам медовыми волосами, которые я буду наматывать себе на руку, вынуждая Ирину запрокидывать голову… Буду целовать ее тонкую шею и без устали долбить жаркое нутро, вызывая эротические завывания этой недостижимо прекрасной женщины, которую на время я смог полонить. Средства, правда, избрал самые мерзопакостные… Но уж какие есть, какие возможны при данных обстоятельствах.

В ее номере я установил камеры, даже в ванной комнате, и теперь мне будет известен каждый шаг, каждый чих Ирины Горяиновой. Паучара во мне тащился, наблюдая за своей жертвой.

Вот царевна-лебедь зашла в номер… присела на огроменную кровать (хороший выбор, есть где порезвиться). Долго сидела, словно в ступоре, даже не пытаясь разбирать вещи. Потом ожила, вытащила из сумочки телефон, видно, вспомнила, что нужно позвонить любимому мужу.

— Сережа, я добралась.

Заскрежетал зубами… Как глупо ее ревновать! Я ведь изначально знал, что она принадлежит другому.

— Да, уже устроилась… Зима в Сочи намного приятнее, чем в нашем городе.

Милая улыбка озарила прекрасное женское лицо. Захотелось, чтобы она мне тоже улыбалась, тепло и душевно.

— Нет, к врачу еще не ходила, уже поздно, завтра будет день… Сейчас начну чемодан разбирать. А у вас как дела?

Муж ей что-то говорил, Ирина встала с кровати и забегала по номеру.

— Надеюсь, переговоры будут удачными… Я уже очень соскучилась по Митьке, даже не знаю, как засну, не прочитав ему сказку. Это для меня физическая потребность.

Небольшая заминка.

— Да… конечно, по тебе я тоже скучаю.

Куда я лезу? У них семья, дом, ребенок… Зачем вношу туда грязь, поступаю как последняя сволочь? Нет, Валера, ты ни при чем! Они сами нанесли грязи в свою семью, Серега и не твоя плохая женщина. Ты только цинично и бессовестно воспользовался ситуацией.

— Да какие планы… — продолжала меж тем говорить Ирина, — сейчас разберу вещи, у Митьки скоро закончится английский, позвоню ему, поболтаем, потом приму душ, а там уже и до ужина недалеко.

А после ужина я тебя съем, красавица моя.

— Конечно, Сережа, никаких глупостей. Я сюда совсем по другому поводу приехала.

Быть тебе рогатым, Сереженька! Уж я постараюсь… Ничего личного, но мимо твоей жены не могу пройти, слишком сладок запретный гнилой плод.

— Конечно, я буду очень часто звонить и держать тебя в курсе событий… Хорошего дня.

Она закончила звонок, снова села на кровать, сиротливо обхватила плечи руками.

— Господи, что я творю! — в женском голосе звучала мука.

Совесть ее мучает… еще как мучает! Зубы опять зло скрипнули. Я вдруг приревновал Ирину к совести. Хотелось, чтобы этот милый отпуск на двоих ей понравился. Впрочем, охотника не должны волновать переживания жертвы, только свои собственные удовольствия.

Встретились мы за ужином. Я специально долго, несмотря на холод, сидел на террасе, дожидаясь прихода ее величества. Идеальная, красивая, изысканная — именно эти слова рождались в голове при виде Ирины Горяиновой, в девичестве Кольцовой. Женщина, рожденная для того, чтобы жить в роскоши и богатстве. Она была одета в классические брючки горчичного цвета и светлую шелковую блузку. Волосы с боков забраны заколками вверх, остальные, как мне и хотелось, были распущены и падали на спину блестящим, слепящим мои глаза полотном. Сейчас, когда на девичьем лице практически не было косметики, Ирина казалась очень юной и безумно красивой.

С жадностью смотрел, какие блюда она себе выбирает. Почему-то меня интересовали ее вкусовые пристрастия, хотя по большому счету должно волновать только то, что находится у Ирины под юбкой. Свихнувшийся одержимый дурак ты, Валера! Зачем, скажи, пожалуйста, набрал себе на тарелки той же еды, что и царевна-лебедь?! Что за непонятное стремление знать о ней все, абсолютно все, в том числе, ее любимые блюда, какими духами она пользуется, одежду каких фирм и фасонов носит?.. Необъяснимое странное любопытство! Помнится, одежда и парфюм собственной жены меня мало интересовали, лишь бы общая картинка была привлекательной.

Увидела… На красивом лице ни одной лишней эмоции, словно просто скользнула взглядом по случайному посетителю столовой, и потом снова сосредоточилась на своей тарелке. Захотелось сесть к ней за стол и весь ужин смущать своим присутствием. Нет, даже больше, подойти, поцеловать жадно, объявив всему миру, что эта женщина моя. Не моя… Чужая… Но сегодня ночью я буду ее трахать. Эта мысль немного грела… Да что там, кровь просто закипала в жилах!

Нет, я не стал присаживаться за ее столик, конспирация наше все. Кроме того, надо сделать несколько снимков за Наталью, отчитаться перед боссом. Поэтому прошел мимо и сел через два столика от Ирины. Очень хорошая позиция, я практически напротив царевны-лебедь, можно сколько угодно на нее глазеть. Залюбовался манерами генеральской дочки: словно в Букингемском дворце на приеме — столько в ней достойной медлительности и аристократичности. Только выбрала она себе сплошную гадость… Ничего сытного и мясного, овощной салатик, немного семги на гриле, немного фруктов и одна маленькая со спичечный коробок пироженка… Одержимый идиот! Зачем я набрал себе эту вкусноту в кавычках? Такой ужин совсем не для мужика! Пошел опять к раздаточным столам, на этот раз выбрал себе нормальной пищи: разного вида мяса, запеченного картофеля, бокал вина… только один, в крови и так гулял хмель ожидания. Вернулся за свой стол и опять с жадностью начал наблюдать за тем, как ест, точнее, медленно вкушает царевна-лебедь. Уже скоро, совсем скоро, эта прекрасная женщина будет моей. С силой сжал вилку. Черт, как же я по ней соскучился!

***

Конечно, Ира не надела голубого платья и не встретила меня обнаженной, как виделось и хотелось похоти во мне. Упрямица! Она была в длинном изысканном сатиновом халате мрачного черного цвета. Только одно пожелание выполнила — медовые волосы плескались по плечам. Впрочем, я остался не в обиде. Несмотря на строгость наряда, выглядела Ирина в нем очень сексуально и волнительно. В широко распахнутых женских глазах чудилось горячее безумие. Черт, а ведь царевна-лебедь меня хочет!

Все, больше не могу… Сейчас штаны треснут. Чуть ли не бегом заскочил в номер, захлопнул ногой дверь, потянул ее всю такую тонкую, грациозную на себя, задохнулся изысканным запахом духов, захватил в плен девичьи губы — сладкие, вкусные, сочные… Руки лихорадочно заскользили по шелковистой ткани халата. Меня одновременно душило и распирало во все стороны. Как всегда, близость этой женщины вызывала целое цунами эмоций и ощущений. Хотелось ее вдавить в свое тело, съесть, впитать полностью, срастись, сделать частью себя. Развязал пояс халата, и хотя упрямица не отвечала на мои поцелуи, казаться равнодушной не могла. Тело под моими пальцами дрожало, а из трепещущих ноздрей вырывалось тяжелое возбужденное дыхание. Мой напор и страсть вызывали в ней отклик… еще какой отклик!

Распахнул полы строгого халата, под ним она была голая. Уверен, совсем не для того чтобы меня порадовать. Побоялась, видимо, что снова изорву белье. Даже не коснувшись ее обнаженной кожи, получил заряд электричества по всем нервным окончаниям. Из горла вырвался судорожный хрип. Ирина выглядела обворожительно прекрасной греческой богиней, мать ее так! Пальцы сразу же полезли в женскую промежность. Она была влажная… мокрющая. Значит, я не ошибся — царевна-лебедь меня хочет. Эта влага подействовала на меня как самый сильный возбудитель. Развернул ее спиной к себе, толкнул вглубь номера, опершиеся о стену коридора изящные руки накрыл своими ладонями, боднул мягкие ягодицы бугром в своих штанах, показывая силу бушующего внутри желания. С женских губ сорвался едва слышный стон… но я его услышал, еще сильнее распалился. Как и мечтал, зажал медовые волосы в кулак, чуточку потянул, впился губами в девичью шею, стал ее вылизывать, сосать, пытаясь насытиться, напитаться ее запахом и вкусом. Вкусная, сладкая, моя-а-а… Отпустил волосы, жадно обхватил пальцами ее небольшую, идеально помещающуюся в моих ладонях грудь, зажал между большим и средним пальцем бусинки сосков. Судорожный выдох сорвался с ее губ.