– Просто он очень мудрый – как все большие люди. Глубоко видит. Иначе не взлетел бы так высоко! – стоял на своем Иван. – На этот раз обошлось, но ты, Веруся, предупреди эту шалопутку: пусть прежде думает, чем говорит!

Но долго сердиться в такой день он не мог. Горячо обнял молодую жену и, испытывая понятное томление, тихо прошептал:

– Скорее бы все разошлись и оставили нас вдвоем! Однако переложить свои обязанности было не на кого, и новобрачные неохотно вернулись к гостям. Свадебное гулянье продолжилось.


С особой теплотой вспомнила Вера Петровна солнечный морозный день в райцентре, когда незадолго до родов к ней снова приехали тетя Дуся и Варька. Улицы были расчищены, но по сторонам проезжей части высились сугробы; скрипел под ногами искрящийся снег. Она была в короткой беличьей шубке, на Евдокии Митрофановне, нагольный полушубок. Крепко держа под руку тетю, поднялась к себе на второй этаж и открыла квартиру, гордо выпятив большой живот, пригласила:

– Проходи сюда, Дусечка! Полюбуйся на румынский спальный гарнитур.

Такой в, магазине не купишь. С обкомовского склада Ване выписали, за успехи в работе поощрили. Такой уж он у меня – всего себя отдает делу! А где Варька? И почему вас привезли в райком, а не домой?

– Так Ваня распорядился – чтоб лишних разговоров не было. Новый инструктор в совхоз приезжал, его Ваня и попросил нас прихватить, – объяснила тетя Дуся, восхищаясь новой спальней и все время поглядывая на ее живот. – Варька сразу в кино умотала – там новый фильм показывают. Скоро примчится.

Поняв по красноречивым взглядам Евдокии Митрофановны, что ее интересует больше всего, Вера поспешила успокоить тетю.

– Ты во всем, Дусечка, оказалась права, – благодарно улыбнулась, гладя по ее натруженной шершавой руке. – Ваня, похоже, ничего не подозревает. Да и что значат день-два разницы? Хотя, – на ее лицо набежала тучка, – может, о чем-то и думает... Но никогда ничего не скажет. Не тот характер!

Очень довольная, Евдокия Митрофановна, с любовью глядя на племянницу, удовлетворенно переспросила:

– Так, значит, Веруся, у вас с Ваней все рядком-ладком? Не ссоритесь?

– Да что ты, Дусечка! И в помине этого нет! – радостно подтвердила Вера. – Мы с Ванечкой живем душа в душу. Понимаем друг друга с полуслова! Ты знаешь, что он мне вчера сказал? – горделиво вскинула глаза. – Мол, даже не предполагал, что так хороша семейная жизнь!

– Я знала, Веруся, что все уладится, – растрогалась тетя Дуся, утирая глаза платочком. – У тебя же золотое сердечко! К тому же работящая, хозяйственная. Тебя ли не ценить? Но ты и дальше старайся ему угодить. Он того стоит!

– Само собой, Дусечка! Как же не понять? – согласилась Вера. – Ему нужно хорошо питаться и ни о чем не заботиться, кроме работы. Вот я и создаю дома самые лучшие условия. Ваня доволен! Хотя теперь ему придется испытать временные неудобства, – с грустной улыбкой добавляет она, поглаживая живот. – Это уж точно выведет меня из строя. Надеюсь не на долго.

– Конечно. Веруся! Не сомневайся! Обычное бабское дело, – подбодрила ее тетя Дуся. – А как ведет себя Ваня? Хочет ребенка?

– Как тебе это лучше объяснить? – сказала Вера, немного подумав. – Ваня больше заботится обо мне. Ждет не дождется, когда разрешусь! И все же сердце подсказывает, что он будет любить ребенка, как меня. Я уверена в этом!

– Дай-то вам Бог! – вздохнула Евдокия Митрофановна. – Но нужно, Веруся, завести еще хотя бы одного. А как назовете, когда родится? Уже решили?

– Конечно же, Дусечка! Если мальчик, будет Иваном Ивановичем, а родится девочка, назовем Светланой – чтоб светлой была ее судьба!

Заметив, что тетя сильно утомлена нелегкой дорогой, Вера помогла ей подняться, отвела в ванную, а сама пошла в гостиную – расставить и застелить диван.


Не забыть ей и последовавшие за этим тяжелые дни, когда судьба, казалось, вновь висела на волоске. Как же потрясла ее тогда встреча с земляком Лешкой Савельевым! Она выходила из аптеки и буквально столкнулась с ним нос к носу.

– Здравствуй, Леша! Рада тебя видеть, – приветливо улыбнулась она ему, хотя их встреча сразу напомнила о Степане. – Наверно, директора привез? Как там наши поживают?

– А, Верочка! Наше вам почтение! Легка на помине! – хитро прищурил и без того узкие глаза Савельев. – Мы с Иваном обедали в райкоме и только о тебе разговаривали. До чего же ты симпатяга! Даже с пузом.

– Кончай, Лешка, загибать! Сама знаю, что подурнела, – возразила Вера, но его слова были приятны. – Наверно, дочка будет. Когда девочек носят, они отбирают у матери красоту. Ну и чего это вы с Ваней обо мне судачили?

– Да он все допытывался у меня, спала ты или нет со Степой Розановым, – с заговорщицкой ухмылкой напрямую ошарашил ее Лешка.

– И что... ты... ему ответил? – с трепещущим сердцем, запинаясь, произнесла Вера, не обращая внимания на его хамоватый тон. – Надеюсь... не наплел... чего знать не можешь?

– Само собой. Не такой уж я дурак, – все так же нагловато глядя ей в глаза, подтвердил Савельев. – Хотя знаю не так уж мало... Степа был сам не свой, как узнал, что ты его с Иваном обманываешь.

– Узнал, говоришь? Уж не от тебя ли? – с горьким укором посмотрела на него Вера. – Хотя ты, Лешка, не подлый. Да и зачем тебе было этим заниматься?

– Вот это ты правильно сказала – в самую точку! Поищи среди тех, кому надо было, – одобрительно ухмыльнулся Савельев и, немного поколебавшись, махнул рукой. – Эх! Не хотелось мне лезть в это дело, но открою тебе правду: Деяшкина, стерва, прибегала к нам специально сообщить Степе о твоем прощальном свидании с Иваном.

Вера считала, что пережила уже свое горе, но вновь почувствовала острую сердечную боль, и на ее глаза непроизвольно навернулись слезы.

– Теперь все ясно. Спасибо тебе, Леша, – произнесла скорбным голосом. – Конечно, только Лидка могла такое сотворить. И как же я раньше не раскусила эту гадину? Ну да Бог ее за это накажет!

– На Бога надежда плохая. Он слишком высоко и плохо оттуда видит, – пошутил Савельев, не замечая ее страдания. – Иначе разве допустил, чтоб Лидка добилась своего? Она же вроде захомутала-таки Степу. Значит, ты не слыхала? Жаль хорошего человека!

– Ты первый из наших, кого я вижу за последние недели. У тебя есть еще сногсшибательные новости? – вяло поинтересовалась Вера, предчувствуя новые огорчения. – Опять про Лидку?

– Про нее, хитрую стерву, – хмуро подтвердил Лешка. – Не знаю, как ей удалось охмурить Степу, но в канун Нового года он приезжал и забрал Лидку в Москву. Слух прошел – беременная она. Может, и от него, – добавил он с презрением и обиженно пожаловался: – А ко мне даже не зашел, не то я бы открыл ему глаза на эту проходимку!

Вера была потрясена и едва устояла на ногах, вновь ощутив безутешное горе. Но все же сумела взять себя в руки; с вымученной улыбкой сказала:

– Спасибо, Леша, что открыл мне, хоть поздно, как было дело. Ну я пойду домой. Плохо себя чувствую. Передай привет всем нашим!

Слабо кивнув Савельеву, Вера вышла из аптеки и, изо всех сил стараясь не поскользнуться и не упасть, пошатываясь, побрела к дому. Куда девались покой и радостное настроение, царившие в ее душе все последнее время? С болью и тоской она думала о своей несостоявшейся волшебной мечте.

Еще одно потрясение Вера испытала в разговоре с мужем. Иван пришел домой с сумками, полными продуктов.

– Где же, Ванечка, ты раздобыл столько всего? – приятно удивилась она, принимая у него сумки. – Соседка жаловалась, что в магазине совсем пусто. Ничего нет, даже спичек!

– А это нам заказы в столовой выдали. Мне досталось аж два! Все знают, что нас уже фактически трое, – весело пошутил он, снимая меховое полупальто и бурки. – Вот и проявляют чуткость. Ну когда уже? – добавил серьезно, косясь на ее огромный живот.

– Со дня на день можно ждать, – озабоченно ответила Вера. – Как начнутся схватки. Если тебя не будет – соседка Тоня отведет. Или подмогу вызовет.

– Ладно, не бойся, – успокоил ее Иван. – Я буду начеку, где бы ни находился. Опасаюсь только одного – чтоб срочно не вызвали в обком партии. Но и тогда прежде, чем туда ехать, отправлю тебя рожать. А как здоровье Евдокии Митрофановны? Жаль, что ее нет здесь, рядом с тобой.

Вера грустно вздохнула. Ей в эти трудные дни очень недостает тети Дуси.

– Что поделаешь, Ванечка! Старость, болезни. Занемогла она, иначе была бы здесь, со мной. Да и тебя бы обиходила. Приедет, как только поправится. А что ты сказал насчет обкома? – обеспокоенно подняла на него глаза. – Зачем вызывают?

Иван самодовольно приосанился. Стараясь скрыть свою радость, сказал небрежным тоном:

– Из обкома запросили мое личное дело. Мне еще утром наш кадровик по секрету сказал. Так что, будущая мамаша, нас с тобой ждет очередное повышение по службе! – широко улыбнулся, не сдержав эмоций. – Может быть, назначат третьим секретарем. Хотя, скорее всего, хотят взять меня на работу в областной комитет партии. Интересно, что предложат?

– Ванечка! Как же так можно? – недоуменно округлила глаза Вера. – Если тебя переведут в обком, ведь тогда нам насовсем придется туда перебираться? А тебе здесь только квартиру дали! И относятся так чудесно!

– Ну и что из того! Таких работников, как я, всюду ценят! – гордо выпятил грудь Иван. – Мне сегодня Илья Федотович целый час мозги полоскал. Чтобы не вздумал соглашаться на перевод в обком. Даже сулил свое место со временем уступить, – он насмешливо улыбнулся. – Словно это – предел мечтаний! Будто нет ничего лучше, чем всю жизнь просидеть в нашем занюханном райцентре!

– А по-моему, Ванечка, не так уж плохо наша жизнь здесь устроена. Какую замечательную квартиру нам дали! Как здесь тепло и уютно! Природа, особенно летом, лучше просто не бывает! И работа тебе по душе.

– Это как посмотреть, Веруся! – не согласился Иван. – Меня, конечно, все уважают и ценят. Но и развернуться негде! Я знаю, что способен работать еще лучше, подняться еще выше. А тут перспектива не та! Да и жить интереснее в большом городе. Разве не так?

Он возбужденно прошелся по комнате, потом, как бы вспомнив о чем-то, остановился и лицо у него потемнело.

– Обкому потребовалась моя медицинская карта, я зашел за ней в нашу поликлинику и, знаешь, что оказалось? – бросил мрачный взгляд на жену.

– У тебя не все в порядке со здоровьем? – испуганно спросила Вера, предчувствуя недоброе. – Но ты ведь никогда ни на что не жаловался.

– Это так, но доктор сказал мне одну неприятную вещь, – Иван замялся, по-видимому, колеблясь – стоит ли говорить, но все же решился. – Мол, в армии я перенес болезнь, из-за которой не могу иметь детей.

Заметив, как побледнело лицо жены, торопливо добавил:

– Да не пугайся ты так! Будто не знаешь, каковы здешние эскулапы. Не верю я этому пьянчужке. Говорю ему, что мы ждем ребенка, и, знаешь, что он мне отвечает?

– Что, Ваня? – помертвев от страха, еле слышно прошептала Вера.

– Значит, вам повезло – вот что он мне сказал! – с горечью ответил Иван и, остро взглянув ей в глаза, добавил: – Вроде бы намекая, будто мне кто-то помог. Какая ерунда! Ведь это же наш ребенок, Веруся?

– Ну конечно, Ванечка, – только и смогла ответить она, чувствуя, как у нее мутится рассудок и разрывается сердце.

Но Григорьев взял себя в руки и гневно заключил:

– В шею надо гнать таких горе-специалистов! Разве можно говорить такое будущему отцу? Знают же – без детей нет настоящей семьи.

Однако Вера уже его не слушала. С искаженным от боли лицом стонала, держась руками за живот. Начались схватки. Быстро одевшись и тепло укутав жену, захватив с собой все необходимое, Иван повел ее в родильное отделение больницы, расположенное недалеко от их дома.


Вновь остро переживая давние события, Вера Петровна посмотрела на безмятежно спящего рядом мужа. «Неужели уже тогда Иван догадался, что Светочка не его ребенок?» – горестно подумала она, но тут же отбросила эту мысль, вспомнив, с какой искренней радостью отнесся он к рождению дочери. Иван позвонил сразу, как только роженицу перевели в специально отведенную палату.

– Веруся, дорогая моя! Как я рад, что все уже позади! Что доктора говорят: полный порядок? Я так и знал! Ничуть не сомневался!

– Да, Ванечка, врачи сказали – роды были легкие. Поздравляю с дочуркой! – радостно сообщила Вера. – Она здоровенькая, крупная – четыре килограмма! Это – рекорд! Я ее уже кормила.

– Я очень счастлив, Верусенька! Теперь у нас – настоящая семья! А уж как соскучился по тебе – слов нет! Не чаю, когда смогу вас с дочкой забрать домой. За тобой ухаживают нормально? А то вернусь – я им такое устрою: мало не покажется!

– Не бери в голову, Ванечка! – успокаивала она его. – Ухаживают – как за королевой. Даже ординаторов выселили, чтобы меня поместить отдельно и телефон был рядом. С этим все в порядке. И чувствую себя замечательно! А как у тебя идут дела? Когда вернешься?