– Это он про нашу Оленьку? – возмутилась Внутренняя Богиня. – Сенькину шапку к ней примеривает? Ни стыда, ни совести!

– Это от комплексов, – уверил Разумей Занудович. – А «лечение комплексов может быть только комплексным», сказал Войцех Верцех, польский афорист.

– Просто этот дядя не видел нашей Красной Шапочки, а то пришел бы в восторг, – решила Девочка-Девочка. – А то она бы ему показала!

– Терпение и еще раз терпение! – воззвал Разумей Занудович.


Но терпение у Красной Шапочки как раз закончилось.

– Вы в шапках, наверно, хорошо разбираетесь, – сказала девушка, – а в чувствах, как я погляжу, не очень. Во всяком случае, Вовчик вернется ко мне, и вы его не остановите.

– Остановлю, – в голосе дядюшки звучала такая уверенность, что Красной Шапочке на миг стало по-настоящему страшно. – Да что ты можешь ему дать-то? Я оставляю ему бизнес, европейскую торговую марку, миллионы долларов; я нашел для него самую очаровательную молодую волчицу, от которой любой Волк сойдет с ума. Разве это может сравниться с какой-то замухрышкой-приматом, пусть даже из Москвы?

– Это, к счастью, не вам решать! И видела я одну такую представительницу волчьей породы из Тамбова. Страшная, как плешивая дворняга, – ядовито заметила Красная Шапочка. – И я тоже зооморф, как и Волк. Только у меня есть линия львов и пантер.

– Так ты еще и кошка? – насмешливо спросил дядюшка. – Неужто Володя на такую клюнул? Он ничего не способен решить. Он только бегает от меня, даже за Большую Лужу сбежал было, но я и там его достал. А теперь он вообще от меня никуда не денется.

– Что, в клетку его запрете? – взорвалась Красная Шапочка. – Или на цепь посадите? По-другому вам его не удержать!

Красной Шапочке вдруг показалось, что дядюшка удивлен.

– Почему ты так думаешь?

– Потому, что я знаю его лучше вашего! – уверенно сказала Оля. – Я его чувствую!

– Да ну… – фыркнул дядюшка. – Я-то знаю его с детства, а вы – без году неделя, полгода всего!

– Иногда полгода значат больше, чем десятки лет, – возразила девушка. – Но, боюсь, вам этого не понять.

Дядюшка помолчал, затем сказал:

– Все равно ты его не получишь. И не надейся. – Он по-волчьи рыкнул и повесил трубку.

Слушающий разговор Дейзик возмущенно фыркнул.

* * *

В минуту испытаний многие люди бесстрашно встречают опасность, но нет, наверно, ни одного человека, которого не страшит неизвестность; многие способны на искреннюю любовь и доверие, но сомнения порой посещают даже самое чистое и любящее сердце. И вряд ли кто-то способен сохранять стоическое спокойствие, когда неизвестность и сомнения, страхи и тревоги начинают совместную атаку.

Тем более на такое была не способна наша героиня. Все-таки Красная Шапочка являлась совсем молодой, неопытной и наивной девушкой. Она бесстрашно (впрочем, что греха таить – во время ее разговора с дядюшкой Внутренняя Богиня и Разумей Занудович готовы были сигануть в Глубины души и сдерживались из последних сил лишь потому, что их подопечной крайне требовалась их поддержка) отвечала Волчьему дядюшке, но, стоило ей завершить звонок, как тревога, страх и сомнение окутали ее черной пеленой.

Обхватив щенка, Красная Шапочка уткнулась носом в его пушистую стриженую шерстку и задумалась: откуда у Ивана Спиридоновича ее телефон? Точнее, откуда у него телефон Волка, в смысле, тот телефон, по которому звонил дядюшка? И почему Волк сам не позвонил? Что из того, что сказал дядюшка, правда? Красная Шапочка верила, что ее Волк не такой слабый и управляемый, каким хотел представить его дядюшка. Верила, но в каждой вере, наверно, есть зерно сомнения. Девушке было страшно, очень страшно.

Словно чувствуя состояние хозяйки, Дейзик, мирно спавший на Волчьей подушке, которую облюбовал в качестве спального места и с высоты которой игнорировал купленную ему специальную плюшевую будочку, встал, потянулся и забрался на колени Оле. Красная Шапочка принялась теребить роскошную шерсть, от которой пахло шампунем, и это немного, но помогло ей взять себя в руки.

А какую ночь они провели вчера с Волком! Владимир был необыкновенно нежен. Его глаза, ставшие из карих золотыми, излучали любовь. Каждый сантиметр тела Красной Шапочки был обцелован Волком. И лапы его, становящиеся во время занятий любовью почти человеческими, бережно гладили атласную кожу, а затем нежный мех Пантеры. И они оба тихо рычали в самые сладкие мгновения.


Когда нашу душу одолевают сомнения и тревоги, любая, самая ничтожная помощь и поддержка ценится на вес золота. Даже помощь маленькой смешной собачки. Но Дейзик был не столь прост, как казалось. Какое-то время он изучал грустное лицо хозяйки, а затем неожиданно спрыгнул с ее коленей и куда-то деловито утрюхал. Как бы ни была угнетена Красная Шапочка, но такое необычное поведение Дейзи привлекло ее внимание и несколько удивило. Впрочем, она не успела даже толком удивиться, как из соседней комнаты раздалось недовольное ворчание бабушки:

– Дейзик, ну я же сплю, ты чего?

В ответ на это Дейзи громко, но неагрессивно зарычал. Скрипнул диван, послышалось шарканье шагов, и вскоре Мария Ивановна собственной персоной появилась в комнате в сопровождении Дейзи, вцепившегося в подол ее ночнушки.

– Что слу… – Бабушка спросонок протирала глаза, затем, по-видимому, заметила Красную Шапочку, – что с тобой, внученька? На тебе лица нет! Вовчик звонил?

– Звонил его дядюшка, Василий Спиридонович, – сказала девушка незнакомым, глухим голосом.

Бабушка тут же плюхнулась в кресло и, к удивлению Красной Шапочки, облегченно вздохнула:

– Все ясно.

– Что тебе ясно? – спросила Оля дрожащим голосом. – Он… он сказал…

– Наверняка какую-то гадость, – улыбнулась бабушка. – А ты и расстроилась.

– А по-твоему, я радоваться должна, что ли? – удивилась Красная Шапочка.

– Ну, уж не огорчаться, так точно, – заявила старушка. – Девочка моя, когда кто-то говорит тебе что-то обидное, зачем он это делает?

– Да я уже сама сообразила про комплексы у дядюшки, а Волка он ревнует. К тому же он нашел ему невесту. Волчицу.

Бабушка снова улыбнулась, она вообще любила улыбаться, потому что у нее были хорошие, здоровые зубы и легкий, веселый характер.

– Словами, милая моя, обижают тогда, когда по-другому не могут. Если понимают, что бессильны. Вот ты, когда в такси ездила, слышала, как водители ругаются на других?

Красная Шапочка кивнула. Особенно этим отличался один из водителей из матушкиной редакции, Виталий, – послушать его, так на дороге совсем не было представителей Homo Sapiens, одни полорогие.

– А вот Волк – он когда-нибудь при тебе ругался на других участников движения?

Красная Шапочка попыталась припомнить – и не смогла. Волк всегда был корректен, максимум, что он себе позволял, это покачать головой и посетовать, что теперь права, похоже, стали продавать на овощных рынках. Но даже такое с ним случилось лишь единожды.

– А почему, как ты думаешь? – спросила бабушка.

– Потому, что он культурный и воспитанный? – предположила девушка по наущению Внутренней Богини.

– И поэтому, конечно, тоже, – ответила Мария Ивановна, – но дело не только в этом. Просто он, как я успела заметить, хорошо водит. И ему не надо вымещать свою неспособность справиться с ситуацией на дороге на других.

Все эти рассуждения оказались для Красной Шапочки чересчур сложны даже в нормальной ситуации, а уж теперь, когда она была расстроена, и подавно. Она покачала головой:

– И что с того?

– А то, милая, что дядюшка потому тебе позвонил, что зубы обломал об нашего Вовчика, – торжествующе закончила бабушка.

– Спасибо за поддержку, но, – покачала головой Красная Шапочка, – ты меня просто успокаиваешь.

– Ну что ты, милая, – Бабушка пересела на кровать рядом с внучкой и ласково взъерошила ей волосы. – И потом, это ведь не только для него испытание, но и для тебя. Любишь ли ты его, веришь ли ему. Готова ли ждать.

Красная Шапочка все понимала, но не умом, а сердцем. Люди, сами себя считающие умными и образованными на основании лишь того, что они безоговорочно верят всему, что им преподносит современная наука, утверждают, что сердце – мешок из мяса, перегоняющий кровь и мыслить не умеющий. Но порой сердце, которое вроде бы мыслить не может, принимает куда более правильные решения, чем разум, особенно плененный идеей исключительной и безоговорочной правильности утверждений науки.

– Я буду ждать, – сказала Красная Шапочка, закусив нижнюю губу. – Но, если через три дня он не появится, я сама поеду в Тамбов.

– Зачем? – удивилась бабушка.

– Я не доверяю его дядюшке. Откуда у него телефон Владимира?

– Правда, какой-то странный тип, – удивилась Мария Ивановна.

– Если Вовчик попал в беду, я… – Оленька сжала кулачки.

– Что? – спросила бабушка. – Станешь его вызволять?

– Да, – решительно ответила девушка, и песик Дейзи, который до этого запрыгнул на кушетку, сел, выпятил грудь, поднял лапку и тявкнул, словно хотел сказать: «И я тоже буду его вызволять».

– М-да, – пробормотала бабушка. – Интересная у нас выходит сказка: Красная Шапочка готова полезть в волчье логово, чтобы вызволить своего Волка, и бабушка собирается непосредственно в этом участвовать.

– В смысле? – уточнила Красная Шапочка.

– Не думаешь же ты, что я тебя одну отпущу? – ухмыльнулась Мария Ивановна. Дейзи опять тявкнул, на сей раз – обиженно, мол, одну? А как же я? Она не одна поедет, а с большой, грозной служебной собакой Дейзи, вот!

Но бабушка саморекламу щенка проигнорировала.

– Надеюсь, Волк сам разберется с дядей. – Достав из кармана колоду карт Таро, бабуля тут же разложила их на кровати и ткнула пальцем в выпавшие картинки. – Вот, видишь? Все будет хорошо.

И тут Красной Шапочке показалось, что она видит в глазах бабушки огонек, а за спиной – тень, словно от крыльев Немезиды (эту ассоциацию подсказала ей, конечно, Внутренняя Богиня).

– Не на тех напали! – сказала Мария Ивановна строго. – Да я этому дядюшке каждую шерстинку выщиплю пинцетом и нашему Волку свитер свяжу!

– У него же есть один… в смысле, его собственный, – улыбнулась Красная Шапочка, а затем обняла бабушку: – А все-таки ты у меня такая крутая, ба!

– Круче вареного яйца! – подтвердила Мария Ивановна.

* * *

Около пяти утра, когда на улице почти рассвело, раздался звонок телефона. Красная Шапочка, немного успокоившись, задремала, и трубку сняла Мария Ивановна.

– Любимая, прости, раньше позвонить не мог, – выпалил Волк, не дожидаясь ответа.

– Мне, конечно, приятно услышать подобное обращение, но, боюсь, оно не по адресу, – ответила бабушка. – Спит твоя любимая. Вовчик, ты где пропадал, негодник? Откуда ты звонишь?

– От бабушки своей, – ответил Волк. – Она, кстати, вам прямо сейчас передает привет и банки с грибочками и вареньем. А где пропадал – целая история.

– А почему не позвонил? – спросила бабушка. О звонке дядюшки она решила пока не говорить.

– Говорю же, тут целая история. А если коротко – у меня куртка пропала, с телефоном и кошельком. Хорошо хоть документы были в кармане джинсов. А «Герра Хуана» я в городе оставил, поехал на маршрутке в этот проклятый санаторий к дяде Васе, чтоб он, этот санаторий, сгорел дотла, а потом территорию Цна затопила на веки вечные!

– Нельзя так говорить, грех это, – послышался на заднем фоне в телефонной трубке голос. – И кто этот немец, которого ты в городе оставил? Он не заблудится?

– Мотоцикл это мой, ба, – ответил Волк.

– А, этот громкой агрегат, – продолжил тот же голос. – И как ты теперь на нем поедешь, с твоей лапой?

– Ну ба! – возмутился Волк.

– А что у него с лапой? – спросила Мария Ивановна, не понимая, что обращается к голосу «за кадром»; потом поправилась: – Вовчик, дай своей бабушке трубку.

Волк тяжело вздохнул, потом послышалось шуршание.

– Здравствуйте, – сказал все тот же голос, но уже более четко. – Я – Арина Родионовна, бабушка Владимира по материнской линии.

– Очень приятно, – ответила Мария Ивановна и тоже представилась, а затем спросила: – Так что у него там с лапой-то?

– Растяжение, – пояснила бабушка Волка. – И ушиб головы, думаю, с сотрясением.

– Нет у меня никакого сотрясения! – ворчал на заднем плане Серов-Залесский.

– …а он хочет уже сегодня в Москву ехать! – продолжала тезка няни Пушкина. – Скажите хоть вы ему, что ли.