– Я, правда, нищеброд, – криво улыбнулся Волк, – тимита, актер одной роли, и из жилья в Москве у меня только общежитие, и то на птичьих правах, но…

Красная Шапочка чмокнула его в нос:

– Ну что ты, ты еще станешь знаменит, и ролей у тебя будет много! Лев Львович ведь уже пристроил наш сериал на телевидение, скоро он появится в прокате, а потом…

Она осеклась, и продолжила:

– Но знаешь, Вовчик, ты со своим фургончиком и «Герром Хуаном» мне дороже, чем кто угодно, чем… я не знаю, я бы тебя даже на Паттисона не поменяла!

– На овощ? – удивился Волк.

– На кинозвезду, – ответила Красная Шапочка. – На небе звезд много, но моя – только одна, и зовут ее Владимир Серов-Залесский.

* * *

Можно смело утверждать, что на земле нет ни одной незамужней женщины, не мечтающей о свадебном платье, и если незамужняя женщина утверждает обратное, она либо обманывает, либо кокетничает. Потому подарок Волка был для Красной Шапочки настоящим чудом, маленькой сказкой для нее одной.

Неудивительно, что выбранное ею платье как две капли воды походило на то, в котором пошла под венец Внутренняя Богиня; запримеченное еще в прошлый визит нашей парочки в «Плюмаже». Также ничуть не удивительно, что выглядела Красная Шапочка в нем более чем восхитительно – ведь, за исключением радужных крылышек, внешне она казалась точной копией собственной Внутренней Богини.

Но, если Разумею было достаточно щелкнуть пальцами, чтобы самым хулиганским образом упаковать Внутреннюю Богиню в этот достойный венценосной особы наряд, то Волку пришлось серьезно раскошелиться – платье стоило неприлично дорого. И, конечно, можно не поверить, но это так – Красная Шапочка долго отказывалась от этой покупки, но в конце концов уступила и отправилась в примерочную.

Когда девушка вышла в зал, в салоне в ступор не впали только манекены, поскольку и так были неподвижны. Подвенечные платья – особая одежда; по ночам в ателье, где их шьют, слетаются ангелы, феи и прочие добрые силы, чтобы придать обычным кусочкам материи немного магии. В подвенечном платье любая девушка чувствует себя принцессой, а Красная Шапочка к тому же и выглядела так, что даже Жаклин Кеннеди[13] и Грейс Келли[14] рядом с ней не затмили бы нашу героиню.

– Ну, как я тебе? – спросила Красная Шапочка у Серого Волка.

– У меня просто слов нет… – ответил тот потрясенным голосом.

– Зато у меня они найдутся, – произнес внезапно, увы, очень хорошо запомнившийся Красной Шапочке голос. Но теперь в этом голосе больше не было ни гнева, ни угрозы, только искреннее восхищение и немного тихой грусти.

Василий Спиридонович Серов, дядюшка Владимира, стоял в дверях салона. Старый волк был выше своего племянника и значительно крупнее, но сейчас казался каким-то съежившимся, словно уменьшившимся. В лапах он держал объемный сверток.

– Дети, я… – дядюшка нерешительно покашлял и склонил голову знакомым Красной Шапочке образом, Волк делал точно так же. – …очень виноват перед вами, и хотел бы, кхм, попросить у вас прощения. Володя, я тебя недооценивал… и вообще вел себя не по-волчьи. Ты доказал, что твой выбор – не просто блажь, не прихоть, а взвешенное решение взрослого волка. И сейчас, когда я увидел твою невесту, прошу прощения у тебя и у нее. А тебе, дочка, наверняка подойдет к платью вот это.

И дядюшка развернул сверток, выпустив на волю роскошную горностаевую шубу.

– Дядя… – Волк хотел что-то сказать, но Василий Спиридонович жестом остановил его:

– Вовчик, мне было тяжело признать, что я не прав. Я никогда не верил, что могу быть неправым. Потому прошу, только не спорь со мной сейчас, хорошо? Моя гордость может опять взять верх над здравым смыслом, а мне бы этого очень не хотелось.

Волк кивнул и промолчал, а дядюшка под восхищенными взглядами персонала, подошел к Красной Шапочке и накинул шубу на ее плечи. Его жест был встречен бурными аплодисментами, переходящими в овацию.

– Первый раз пожалела, что на улице не зима, – вертелась перед зеркалом, оглаживая шубу, Оленька.

* * *

Помолвку хотели отпраздновать в «Дольче Вита», но затем выбрали все-таки «Метрополь», так как в «Дольче» в тот день оказалось людно. К тому же часть приглашенных была чересчур плотоядна, чтобы получать искреннее удовольствие от мороженого и фруктового салата, а в «Метрополе» мясная кухня просто неповторима.

Отпраздновали скромно, по-семейному. Пришли только свои – Волк с Красной Шапочкой, матушка со Львом Львовичем, бабушка со своим Феликсом Иосифовичем, не забывшим на сей раз скрипку. А еще на торжестве присутствовали дядюшка Волка и бабушка Арина Родионовна, которую Василий Спиридонович привез с собой. Также на встрече были замечены другие официальные лица, а именно – Внутренняя Богиня, Разумей Занудович, Девочка-Девочка, небритый Купидон и даже померанский шпиц Дейзи, приучившийся смирно сидеть в красношапкиной сумочке, благо со стола ему перепадало довольно много, а набить пузико Дейзи был не меньший любитель, чем его мохнатый хозяин Волк.

Стас Михайлов, группа «Виагра» и Григорий Лепс встречу проигнорировали, а точнее, их просто забыли пригласить.

– Между прочим, не зря я сюда съездил, – вещал дядюшка. – Поговорил тут накоротке с управляющим этого «Плюмажа», завтра подмахнем контракт, и я ему буду поставлять свои шубы. Совместил, так сказать, приятное с полезным.

Ольга пригласила и Плотву, но та, услышав голос подруги и особенно увидев ее счастливое лицо, быстро свернула разговор:

– Мы с Ашотом в Париже, заказываем платье, гостиницу и ресторан. Так что приехать смогу только на вашу свадьбу.

– А как Семен? Ты его видела еще раз?

– Видела… сама приехала на киностудию… короче, мне некогда, поболтаем при встрече.

Вид у подружки был одновременно гордый – за приобретение миллионера в собственность, и несчастный – она впервые влюбилась и потеряла свою любовь.


Матушка и режиссер расположились по разные концы стола и то и дело бросали друг на друга обиженные взгляды, причем Брюковкин заметно сердился, когда сидящий рядом с матушкой Василий Спиридонович принимался за ней ухаживать. Впрочем, дядюшка оказался неожиданно очень галантным и воспитанным и ухаживал за всеми присутствующими дамами в радиусе досягаемости, кроме разве что Внутренней Богини, и то потому, что та была для него невидима. Но делал он это совершенно без всякой задней мысли.

В самом начале раута Волк, уже в присутствии свидетелей, повторил свое предложение Красной Шапочке и подтвердил серьезность намерений кольцом, которое вполне могла бы себе позволить миллионерша и сопродюсер Европа.

После всеобщего знакомства и первых рюмок Лев Львович «невзначай» пересел ближе к Василию Спиридоновичу.

– А вы, кстати, не хотели бы проспонсировать полнометражное кино? – как бы между прочим поинтересовался режиссер у дядюшки Волка. – Я планирую сделать фильм на основе «Волка с Уолл-стрит» с вашим племянником в главной роли. Если хотите, в основу биографии главного героя мы можем положить вашу жизнь, ну и сделать продакт плейсмент широчайший, само собой.

– Заманчивое предложение, – Василий Спиридонович задумчиво повертел в пальцах вилку с насаженным на нее маринованным огурчиком. – Но… знаете, в моей биографии есть то, за что мне стыдно, и…

– Как и у всех нас есть за что краснеть, – заверил его режиссер, искоса глядя на прислушивающуюся к беседе матушку. – У каждого человека в жизни случаются ошибки. Как сказал Сенека в начале первого века, человеку свойственно ошибаться, не важно, белый он, черный или серый и с хвостом.

Дядюшка решительно ткнул вилкой в бифштекс и сказал:

– Я ведь был на месте нашего Володи. Влюбился по уши в… не важно. Она была человеком, в смысле, Homo Sapiens. Против наших отношений оказались все – и мои родители, и ее. В конце концов мы не выдержали давления, разругались и разошлись. И больше я не женился, детей нет.

Он с остервенением одним ударом отсек шмат от бифштекса и моментально, почти не жуя, его проглотил.

– А Вовчик у нас молодец, пробивной, – ответил режиссер. – Горжусь тем, что он мой актер и будущий зять!

– А я – старый дурак, – ударился в самокритику дядюшка. – Видел же, что он – моя кровь, что характер у него – кремень, и что? Пытался сбить его с пути, подкупить, запугать, обмануть… кто я после этого? – Он посмотрел на режиссера и добавил: – Когда я начинал кроликов разводить, надо мной тоже все смеялись, а теперь в моих мехах ходит половина мирового бомонда, а «зеленые» внесли меня в список самых опасных людей на Земле…

– Простите, я отлучусь, – внезапно сказал Брюковкин. – Срочное дело. Но мы к этому разговору еще вернемся.

– Можете начинать собирать группу для нового фильма, – махнул рукой Василий Спиридонович. – Но чтобы меня самого играл только мой Владимир.

– И не сомневайтесь, – заверил его Лев Львович. – Где я еще найду такого Волка?


– Тихо! – Волк остановил Красную Шапочку на выходе из ресторана и прислушался, а затем, приложив палец к губам, поманил ее за собой. Девушка, ничего не понимая, последовала за ним. Они прошли вдоль фасада до угла, и тут Оленька услышала приглушенные голоса. Волк осторожненько заглянул за угол, а затем жестом предложил Красной Шапочке сделать то же.

На парковке, точнее, в той ее части, которая располагалась за углом здания, у серебристой режиссерской машины стояли Лев Львович и матушка и о чем-то возбужденно переговаривались, тихо, но на повышенных тонах.

А затем Брюковкин обнял матушку. Та сперва попыталась было его оттолкнуть, но затем внезапно уткнулась лицом в режиссерский свитер, и диалог продолжился, но тон его изменился и стал напоминать скорее воркование голубей, чем ссору.

Волк дернул Красную Шапочку за рукав:

– Не будем им мешать. Пусть воркуют.

Девушка кивнула и позволила увести себя, а затем – и увезти домой на «Герре Хуане».

* * *

Через несколько дней Волк и Красная Шапочка собирались в ЗАГС. В то утро к ним заехал Феликс Иосифович на своем четырехколесном раритете. Мужчина был одет в классический костюм-тройку, а его штиблеты сияли так, что, глядя в них, можно было бриться. Узнав, куда собралась молодежь, он заявил:

– А нам по пути. Давайте мы вас подвезем?

Красная Шапочка стала было отказываться, но хитрый Волк почему-то сразу согласился. Вероятно, он оказался в курсе планов парочки с «Титаника», потому не удивился ни этому предложению, ни жениховскому виду Феликса, ни тому, какой необычайно красивой вышла к ним Мария Ивановна. Красная Шапочка удивилась, восхитилась… и абсолютно ничего не поняла.

– Ба, это ты в честь нашей свадьбы так приоделась, что ли? – уточнила она.

– В честь свадьбы, ага, – рассеянно ответила бабушка, пока они спускались в лифте. В машине бабушку ждал еще один букет из алых чайных роз.

– Ты всю пенсию мне на цветы спустишь, негодник, – с поддельным гневом сказала Феликсу довольная Мария Ивановна.

– А что мне с деньгами делать, в банки, что ли, закатывать? – отшутился тот.

Волку стало стыдно, и он попросил Феликса Иосифовича остановиться у цветочной палатки. Так что вскоре Красная Шапочка тоже могла похвастаться не менее красивым букетом.

В ЗАГСе молодых ждал сюрприз. После подачи заявлений Феликс Иосифович тоном Мюллера попросил собравшихся задержаться. А затем из зала церемоний показалась девушка – секретарь, и Красная Шапочка с удивлением поняла, что та приглашает бабушку с Феликсом Иосифовичем.

Но удивляться было особо некогда, и вскоре, как говорят в Одессе, в темпе бикицер[15], «молодые» (один из которых видел Великую войну, пусть и из колыбельки) обменялись кольцами, клятвами и полными счастья взглядами, а Волк с Красной Шапочкой засвидетельствовали их союз.

– Бабуля, – поразилась Красная Шапочка. – А как же мама?

– Твоя матушка все знает, – успокоила внучку Мария Ивановна. – Но Лев Львович срочно увез Алину к себе на дачу, выпрашивает согласие выйти за него замуж.

– Ну, вы все даете! Вот это женщины в моей семье!

– Да, дети мои, теперь мы с Феликсом семья, – сказала Мария Ивановна, когда они вышли из ЗАГСа, – а вечером мы уедем в наш пансионат, там и сыграем свадьбу. Нас там ждут друзья, да и вам же хочется побыть наедине, правда?

– Но ба… – разочарованно протянула Красная Шапочка. – Разве ты не будешь на нашей с Волком свадьбе?

– Милая, ваша с Волком свадьба только в ноябре, – довольно улыбалась бабушка, – и, конечно, мы с Феликсом не пропустим это мероприятие. Но пока мы тоже хотим побыть наедине, на природе. Гулять по осеннему лесу, собирать грибы, любоваться по вечерам звездным небом, сидя за кружкой чая во дворе с нашими друзьями, – разве что-то еще нужно для тихого семейного счастья?