Взять, например, Плотву. Поехала, называется, на неделю на съемки, а там Лев Львович, директор картины Альберт Евгеньевич и особенно Ашот Израилевич не пропустят трехразового приема пищи, да еще полдник и пиво на ночь. Вот и повело Плотву вширь, хотя ей это даже идет.

Наивные они люди, Оленькины близкие: бабуля, матушка, Волк и Плотва, думают, что она прется от вегетарианской пищи. Ага, конечно. Да видеть она эти паршивые салатики из шпината и теплой свеклы не может! Ей свиные отбивные и гамбургеры из «Макдоналдса» даже снятся иногда, но нельзя, черт возьми! Вот и делает она вид, будто жалко несчастных зверушек.

Как будто в природе мясо ест только человек! Посади того же Волка на салатную диету – он же взвоет! Хотя Вовчик, конечно, не взвоет, не тот характер. Он от «Ротемита» и то не воет, отшучивается постоянно, но глаза у него с каждым днем все грустнее и грустнее, а упадение в центре композиции тоже налицо… то есть на… короче, в нужном месте.

Честно говоря, за него становится страшно, и иногда хочется потихонечку все это ротемитовое богатство выбросить к чертовой матери на помойку. Но ведь нельзя! Пять дней осталось до конца эксперимента, а потом – приятные плюшки в виде денег, которые, между прочим, девушка прекрасно знала, куда потратить. Столько всего нужно!

Когда она жила с мамой, то как-то не задумывалась о бытовых тратах. Они просто ходили по магазинам и покупали все, что нужно. А теперь приходилось думать, что купить – то ли маечку с принтом, то ли новую шампуньку, а теперь еще питание для скребущегося в дверь ванной Дейзика.

Молодой девушке невозможно жить без множества необходимейших вещей, начиная от свежего выпуска Helle и заканчивая СПА-салоном. Хорошо, что Лев Львович это понимает, а Волк, она надеется, еще поймет.

И вообще он дурно на нее влияет… Волк, конечно, а не Лев Львович. Почему дурно? Потому, что со нею что-то не то происходит. И шампуни Оля больше стала любить на травах, и сильный запах мыла начал раздражать, и от духов она почти отказалась. Но самое главное: она перестала смотреть телепередачи про гламур и тусовки.


Умные мысли, продиктованные Разумеем Занудовичем, но не Внутренней Богиней, перебил телефонный звонок.

– Алло? – Мокрой рукой Красная Шапочка осторожно взяла со стиральной машины смартфон.

– Оленька, – голос матушки так и вибрировал хорошим настроением. – У нас общий семейный сбор, у Льва Львовича день рождения… был вчера. Но мы ходили в ресторан, увлеклись…

– Во сколько приезжать, мама?

– К двум. Успеешь? Я попытаюсь что-нибудь приготовить и даже сделаю твой любимый салат из шпината и теплой свеклы.

– Спасибо, – еле разжав губы от отвращения, поблагодарила Красная Шапочка. – Мы будем с Волком, и у нас прибавление в семействе.

– Что? – не то с радостью, не то с ужасом спросила матушка. – Что ты имеешь в виду?

– Не бойся, мама, мы купили песика.

* * *

– Дорогие наши, вы извините, что мы опоздали на час.

Волка и Красную Шапочку вышла встречать вся семья: Лев Львович в темном костюме, а не в джинсе, матушка в нереальном брючном костюме и Мария Ивановна в платье, смахивающем на эксклюзив из художественного салона.

Торжественный Волк в новом свитере и джинсах держал в лапах стеклянный шар, в котором поместился живой букет-ассорти. Он протянул шар Льву Львовичу.

– От всей души. И еще – вот, – Владимир достал из пакета особую деревянную коробку с наклейками острова Куба. – Сигары. Сам не курю, привез с Кубы в подарок для дорогого человека. Вот, случай соответственный. С днем рождения!

На мгновение повисла тишина.

– Так ведь Левушка не курит, – удивилась Алина Борисовна.

– Я тоже не замечала, – улыбнулась Мария Ивановна. – Ты чего, Володь?

Но Лев Львович, не обратив внимания на цветы, с восторгом принял коробку.

– Спасибо, Залесский! Девушки, я давно не курю, я сигареты нюхаю. А это тоже мне?

Увидев, что Лев Львович не шутит, Красная Шапочка теснее прижала к себе Дейзика.

– С днем рождения, папа, но щенок мой.

– Пошутил, – с неудовольствием заметил режиссер и троекратно поцеловал дочь.

– К столу! – весело пригласила Мария Ивановна.

Спущенный с рук Дейзик радостно прыгал, желая, чтобы его все расцеловали.


Гостиная, и так всегда убранная, сегодня блистала стеклами окон, горок с хрусталем, полировкой и натертым паркетом.

Стол радовал глаз. Волк тут же переложил к себе на тарелку мясо по-французски, салат оливье и семь кусочков колбасы.

Мария Ивановна, как и матушка, пока обошлась только салатам. Красной Шапочке досталась печеная тыква с обезжиренной сметаной. На свеклу со шпинатом Оля старалась не смотреть.

А Лев Львович больше глядел на Дейзика, чем на закуски.

Сидящий на отдельном стуле Дейзик чувствовал себя именинником.

Женщины после первых тостов за здоровье и успехи Брюковкина заговорили все разом.

– У главной редакторши нашего журнала новый любовник, из молодых фотографов, – сплетничала матушка.

– В нашем пансионате стали менять телевизоры на «плазму», – хвалилась Мария Ивановна.

– Кстати, чтобы не забыть, я вчера завела в Интернете бьюти-блог! А что еще делать, если съемки приостановили? – вставила свои пять копеек Красная Шапочка. – Ты, матушка, всегда говорила, что я в этом хорошо разбираюсь. И еще после волчьих экспериментов с «Ротемитом» я решила перейти на натуральную косметику. Потому что у меня перед глазами вопиющий пример того, что с людьми… точнее, с волками, делает химия. Поскольку, как я полагаю, ротемитовская отрава состоит из нее чуть больше, чем полностью.

– А как дела на киностудии? – обратился Волк к режиссеру.

– Все в подвешеном состоянии, и на дне рождения не станем об этом говорить.

Ощутив в праздновании очередную заминку, Мария Ивановна сделала «наивное» лицо и заговорила, перекрывая остальных:

– Обстановку менять необходимо. Движение – жизнь, а если она еще и с творческим подтекстом, то и с удовольствием. Не знаю, то ли это я такая особенная, то ли поколение мое так воспитано – даром, что ли, у нас в песнях пелось: «Главное, ребята, сердцем не стареть», или «Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым», – но как-то не чувствую я своих лет. Потому и на авантюру в виде предложения участвовать в сериале согласилась сразу же. А уж после первой съемки я ощутила такую легкость! Пьянящую, как молодое вино, словно мне восемнадцать. И какой-то бесенок дернул меня за подол и нашептал, что нет смысла останавливаться на полдороги.

Волк, в силу своих психологических и физиологических особенностей, не мог удержаться от чавканья в процессе поглощения пищи, особенно такой вкусной; это его смущало, но поделать он ничего не мог.

Наконец Алина Борисовна дождалась, пока Владимир наестся, и обратилась непосредственно к своему чавкающему гостю:

– Вы и вправду считаете, что у меня талант?

– А то, – подтвердил Волк. – Сразу видно, что вы журналист от Бога, и слог у вас хорошо поставлен.

– По-моему, мам, сомневаешься в этом только ты, – подтвердила Красная Шапочка, – а для других это очевидно. Шампанское за здоровье Льва Львовича пить будем?

– Обязательно, – Алина смутилась. – Знать бы, что это не простая лесть…

Она откинулась на спинку стула и посмотрела прямо на Волка:

– Я ведь против тебя… Володя? – Волк кивнул. – …ничего не имею. Но и ты меня пойми. С детства нам внушали опасаться волков. Что говорить, каждый ребенок знает сказку о…

– У нас, волков, ровно то же самое, – Серов-Залесский воспользовался неожиданной паузой, чтобы вставить свой комментарий. – Нам тоже эту сказку с детства рассказывают, представьте себе.

– Да ну, – удивилась матушка. – И чему же учит волков сказка о Красной Шапочке?

– Тому, что серый волк остался бы жив и здоров, если бы не путался с девочками, на вид совершенно невинными, но не боящимися самостоятельно ходить через дремучий лес, – улыбнулся Волк. Матушка было хотела возмутиться, но Серов-Залесский на голубом глазу продолжил: – Мы ведь не такие уж разные и к тому же граждане одной страны уже много веков. Не хочется сейчас читать лекции на тему истории и рассказывать вещи, известные каждому школьнику. Скажу так: в детстве я смотрел один мультфильм, снятый по волчьей народной сказке, так вот, там один из главных героев пел песенку со смыслом: «Поросята бывают разные – есть добрые, примерные, есть гадкие и скверные». На волков это тоже распространяется, да и на людей, и на всех зооморфов.

– Я этот мультик видела, – кивнула матушка. – Про слоненка, если я ничего не путаю. Постойте, но как это – волчья народная сказка про поросят? Вы же их едите!

– А вы нет, что ли? – улыбнулся Волк. – «Спокойной ночи, малыши» много лет вел поросенок Хрюша, что совершенно не мешает одному из ведущих перекусывать перед записью отбивной свиной, сам видел. Строго говоря, Canis lupus sapiens практически всеядны, как и все разумные существа, – уточнил Волк. – Я вот с детства бабушкин грибной суп обожаю. Конечно, мясо в нашем рационе играет намного большую роль, чем у вас, но нельзя сказать, чтобы мы совсем без него не могли.

Никто спорить не стал. Отведали горячего.

– С праздником тебя, Левушка. И перестань так смотреть на щенка, он тебе не достанется, я ее характер знаю, – хихикнула матушка, слегка захмелевшая после шампанского.

– С праздником, Лев, – подхватила тост Мария Ивановна. – У тебя, Алина, характер не лучше.

– С днем рождения, Лев Львович, – присоединилась бокалом к другим Красная Шапочка.

– Оля, а когда ты начнешь называть меня «папа» не через раз, а постоянно?

– Пока не привыкла, – покраснела Красная Шапочка.

– Прошло-то всего три месяца, – напомнила Мария Ивановна.

– Тогда у нас тоже прошло три месяца. – Лев Львович с любовью смотрел на всех и особенно на Алину Борисовну.


О том, что Лев Львович является отцом Ольги, Мария Ивановна догадалась несколько месяцев назад, на съемках в деревне.

Двадцать с лишним лет назад Алина стала студенткой ВГИКА, где учился начинающий режиссер Брюковкин. Произошел бурный роман.

Но разные темпераменты, разные интересы, но то, что режиссер тогда еще не нагулялся, да и Алина тоже посматривала на других… Лев не был готов к ответственности, которой оборачиваются постоянные отношения. Брюковкину предстоял долгий путь ассистентства, путь ученичества. Была, как говорится, «голова в облаках», и он грезил лаврами Феллини, Копполы, Спилберга и других гениев.


Лев Львович от волнения слишком громко отхлебнул шампанского, отставил пустой бокал и попросил Волка:

– Налей-ка мне водочки. – Помолчав, он продолжил воспоминания: – Мы с Алинкой только начинали этот путь. Мы сами с собой еще не примирились, куда там друг с другом. Начались ссоры, которые каждый из нас переживал очень остро. Она дико ревновала меня, я ревновал ее. Когда мы разбежались, Алина сразу же завела себе новую любовь, я не остался в долгу. Мы старались не попадаться на дороге друг у друга… четверть века старались. Я думал, что она родила не от меня. К тому же Алина пропала на год, ушла из ВГИКа в журналистику.

Бабушка прокашлялась:

– А моя Алина отсидела декретный отпуск с Оленькой, скинула девочку мне на руки и пошла дальше учиться и работать.

– Умница, – растрогался Лев Львович и потянулся к налитой Волком рюмке.

Волк алкоголь не употреблял, он продолжал налегать на мясо.

– Чего приуныли, котята? – вдруг спросил режиссер и широко улыбнулся. – Не хотел говорить о работе на дне рождения, но уж если мы все так заинтересованы в фильме, то ну-ка, выше нос, приближается свет в конце туннеля!

Лев Львович вскочил и поднял бокал.

– …в смысле, поезд метро, идущий нам навстречу? – съязвил Волк, сохранивший набранный за время диеты не очень здоровый цинизм.

Лев Львович на выпад Волка внимания не обратил, по крайней мере, не подал виду:

– Значит, так, Красная Шапочка, Волк и бабушка готовятся к съемкам сцен двести десятой тире двести двадцать пятой. Если все пойдет хорошо, к концу недели будем снимать развязку.

– Стоп, шеф, вы что же, нашли охотников? – догадался наконец Волк и скормил Дейзику кусочек мяса, который в самого уже не влезал.

– Нашел, – если бы режиссеров снабжали лампочками для проявления энтузиазма, Лев Львович сейчас в одиночку мог бы осветить Москву. – Настоящих, с опытом работы!