Так же мало она задумывалась о происходящем, когда ее посещал султан, чтобы осведомиться о ходе чтения и о самочувствии. Не замечала, как сиял его взгляд, какой легкой и упругой становилась походка.

Но изменения прекрасно видели жены. Это им не понравилось, и они заперли от чужеземки свои сердца.

Началось все вполне невинно: едва появлялась Майя, женщины резко опускали взгляды и поспешно удалялись, бормоча извинения насчет подгоревшего риса или потухших дров, на вечерних собраниях они ссылались на усталость или приболевшего ребенка, а книга, оставленная Майей у кровати, бесследно исчезла.

Однажды вечером Майя зашла в спальню, чтобы забрать деревянную коробку с письменными принадлежностями, но обнаружила эту коробку лежащей на полу рядом с поломанными перьями, а на простыне красовалось чернильное пятно. Наверное, недосмотрели во время уборки, подумала она. Досадная нелепость, как и оказавшаяся в горшочке с мазью примесь, из-за которой покраснели и болезненно загорелись кончики пальцев Джамилы, еще до того, как она нанесла белую помаду на кожу Майи после купания. Но у излечившейся ладаном Джамилы, хорошо знакомой с интригами во дворце султана, возникло подозрение. Она ничего не сказала Майе, но решила быть настороже. Тем более что на следующий день пол их комнаты был покрыт лоскутами, белыми и цвета индиго, среди которых стояли аккуратно изрезанные острым ножом сапоги.

– Вы видели, как он на нее смотрит? – Адиба, первая супруга султана, прямо-таки фыркала от гнева. – Он посещает ее чаще, чем нас!

– Но почему? – отозвалась Мунаввар, вторая супруга. – Если бы у нее были золотые или медные волосы или белая, как молоко, кожа, я бы поняла. Но она выглядит как одна из нас!

– И все же, – заговорила Цайнаб, третья и самая юная супруга султана Салиха, – он попал под ее чары. Она молода и сильна и может родить много сыновей!

– И что тогда будет с нами? – Мунаввар выразила мысли каждой из жен.

– Он предпочтет ее нам, а ее сыновей – нашим, – горько закончила Адиба.

– Но ему придется вернуть ее англичанам, когда они прибудут в Ижар, – попыталась успокоить двух других жен Цайнаб. Она всегда старалась сохранить гармонию.

Наступила короткая пауза, но потом снова заговорила Адиба:

– А что, если она не захочет уезжать? Вы же видите, как искусно она его обольщает! – И тихо добавила: – Ей больше нельзя здесь оставаться. Мы должны об этом позаботиться.

Они отважились говорить прямо, потому что знали: Майя наверху, на террасе. Когда она туда уходила, то спускалась лишь много часов спустя, нередко уже с наступлением темноты. Зато разговор прекрасно слышала Джамила – она пошла в кухню, обнаружив, что забыла печенье с финиками к чаю. Служанка закипела от гнева, но вместе с тем испугалась. Испугалась за чужеземку, которую успела полюбить. Бог не дал Джамиле детей, и Майя заменила ей дочь, а потому арабка заботилась о ней со всей мыслимой любовью и самоотверженностью. Джамила преисполнилась яростной решительностью, словно львица, чей детеныш попал в опасность: никто не посмеет причинить Майе вред.

Решительность потребовалась уже на следующий день, когда Джамила услышала крики о помощи. Она бросила стопку белья, которую только что забрала с внутреннего двора, и побежала в комнату. Майя прижалась к дверному косяку и, оцепенев от страха, смотрела на пол, где извивалась змея со спиральной серо-коричневой чешуей и пестрой треугольной головой. Она вертелась вокруг своей оси и издавала звенящие звуки.

– Не двигайся! – твердым голосом приказала Джамила и сжала руку Майи. – Тогда она тебе ничего не сделает! Я сейчас!

– Джамила, – крикнула Майя ей вслед, увидев, что та убегает. Она закрыла и вновь открыла глаза, боясь упускать змею из виду, пытаясь подавить дрожь и оставаться неподвижной.

Джамила вернулась, тяжело дыша от быстрого бега, с толстой палкой в одной руке и молотильным камнем в другой. Она плавно подкралась к змее, подняв палку с раздвоенным концом. Джамила что-то бормотала и шипела, понемногу двигала палкой, чтобы привлечь рептилию, пока та не выбросила голову вперед, и тогда Джамила нанесла молниеносный удар, прижала голову змеи к полу и несколько раз саданула по ней камнем, пока не наступила тишина. Служанка оторвала палку от пола, поддела тело убитого животного, которое болталось из стороны в сторону, как канат, и с отвращением выбросила в окно.

– Я… испугалась, что она погонится за мной, если я убегу, – тонким, жалобным голосом сказала Майя, словно извиняясь за свое поведение.

Джамила отложила палку и камень в сторону и покачала головой.

– Ты все сделала правильно. Пойдем, – прошептала она и потянула Майю за собой на террасу.

В нескольких словах она пересказала подслушанный разговор. Майя лишь безмолвно смотрела перед собой, сжимая и разжимая кулаки – лишь это выдавало бушующие внутри ее чувства. Выслушав Джамилу, она долго молчала. И наконец возразила:

– Но ведь змея могла оказаться там и случайно.

Майя произнесла это нерешительно, словно не верила собственным словам, но ей казалось немыслимым, что столь дружелюбные поначалу женщины вдруг так ее возненавидели. По ее мнению, безосновательно.

– Дитя, – Джамила взяла ее руку и положила к себе на юбку, – такие змеи водятся лишь в пустыне. Они не заползают в городские дома.

Увидев в глазах Майи смертельный испуг, она быстро добавила:

– Конечно, они просто хотели тебя напугать. Вокруг было достаточно женщин, умеющих убивать змей. Таких, как я. – Она сжала руку Майи. – Рашид должен нам помочь.

Майя задумалась над словами служанки. Почему люди Коглана еще не приехали? А может быть, они давно здесь, но никак не могут договориться с султаном? Чем дольше она размышляла, тем яснее понимала – Джамила права. Рашид должен помочь, он что-нибудь придумает.

Она отняла руку от Джамилы и пробежала пальцами по шали, к концу которой привязала узлом старинную монету, отвязала ее и протянула Джамиле.

– Можешь передать ему это? Тогда он поймет, что мне надо поговорить.

Джамила взяла монету и кивнула, в тихой надежде, что по воле Аллаха они спасутся.

Им повезло. Уже на следующий день во дворец прискакал Рашид. Он был мрачен: кое-что пошло не так, как он ожидал. Внимательный аль-Шахин заметил, как что-то сверкнуло в воздухе и с легким дребезжанием ударилось о каменный пол, упав с большой высоты. Он слез с лошади и подошел к тому месту, откуда услышал звук. Удивленно посмотрев на монету, он поднял голову. У одного из окон стояла Джамила, очевидно не осмеливаясь высунуться наружу или кричать, и отчаянно жестикулировала. Рашид не понял, чего именно она хочет, но у него появилось подозрение, и он кивнул, а после пошел к султану, как было условлено.

Естественно, султан Салих позволил командующему лично сообщить Майе о положении дел и убедиться, что с ней все хорошо. С этой целью они встретились во внутреннем дворике, но Майя и рта раскрыть не успела, когда Джамила поведала из-под вуали о событиях последних дней, тихо, чтобы за пределы их маленькой компании не пролетело ни одно слово. Рашид молча слушал, не глядя на собеседниц, сосредоточившись на стене дома напротив, и крутил в пальцах монету. По ходу рассказа Джамилы его брови сдвигались все сильнее. Но когда она закончила, он молчал.

– Пожалуйста, вы должны поверить нам и помочь, – сказала наконец Майя по-английски, не выдержав молчания. Он поднял на нее взгляд.

Как он мог не поверить? Он не хуже Джамилы знал, что описанная змея водится лишь в пустыне и как ее обезвредить. В Аравии об этом знал каждый. Но еще он знал, как ядовиты ее укусы, абсолютно смертельны, и что существовали бессовестные люди, которые умели ловить этих тварей и продавали их любому, кто хотел быстро избавиться от недруга. Объяснение нашлось и странному блеску в глазах султана, замеченному Рашидом при последнем разговоре. Всякий раз, когда речь заходила об опоздании англичан или о самой Майе. Рашид списывал его на переживания из-за задержки переговоров, но теперь дело приняло новый оборот, и это вызвало у аль-Шахина неприятные эмоции.

– Ваши люди прибудут сюда самое позднее через четыре дня, – поведал он. – Их задержали в Нисабе, но они уже почти в дороге. Охрана тамошнего султана сопроводит их и позаботится, чтобы помех больше не возникло.

Майя медленно потрясла головой.

– Не уверена, что они успеют.

Лицо Рашида было непроницаемым. Лишь на мгновение напряглась нижняя челюсть.

– Дайте мне день, – наконец попросил он по-английски и отвернулся, чтобы вернуться к султану, чье присутствие за одним из оконных проемов отчетливо ощущал. Был ли это положительный ответ? Майя не поняла.

– Вы должны мне помочь, – отчаянно крикнула она ему вслед.

Он бросил взгляд за плечо.

– Один день.

Майя смотрела, как он удаляется и исчезает за противоположными воротами. И как когда-то надеялась Шахерезада, она надеялась, что переживет этот день.

Когда солнце опустилось за горы, подсветив красным цветом массивные глыбы скал, Рашид отправился в пустыню Рамлат эс-Сабатайн. Он не спешил – впереди была целая ночь. Его вдавил в седло тяжелый груз раздумий, как копыта лошади давили песок и камни. Когда в небе загорелась первая звезда, Рашид натянул поводья и слез. Скрестив ноги, он опустился на песок, наблюдая, как все вокруг окрашивается в индиго и на небе поднимается оранжевый, почти круглый диск: почти полная луна.

Он хорошо продумал весь план. Но не рассчитывал, что люди Коглана потеряют лошадь или – у Рашида вырвалось презрительное восклицание – наймут в провожатые дурака, слишком трусливого, чтобы хорошо пройти путь. Дополнительная задержка в Нисабе тоже оказалась непредсказуемой, всему виной нерешительность тамошнего султана. К счастью, благодаря тайному сопровождению Али, его мастерству переговоров и туго набитому кошельку проблему удалось разрешить. Но меньше всего Рашид подумал о ревности и подлости женщин, и, как назло, именно они срывают его хитроумный план. И до чего ловко устроили! Никто не сможет ничего доказать. Чего стоит слово Джамилы против жены султана! Пожалуй, его основная ошибка заключалась в том, что он недооценил привлекательность Майи – возможно, закрыл на это глаза ради собственной безопасности?

Султан всегда получает желаемое. И никому не позволит сказать дурного слова о своих женах. А Рашид поклялся ему служить, поклялся своей честью, честью своего племени. Он отвечал за своих людей, за жену и детей. Помочь Майе сбежать из дворца – значит пойти против султана, Ижара, собственного племени и семьи. Не говоря уж о деньгах на это мероприятие, взятых из казны султана Салиха и безвозвратно утерянных.

Но, с другой стороны, был рафиг. Его обещание защищать Майю стоило не меньше. Если с ней что-нибудь случится, пока он собственноручно не передаст ее англичанам, он будет винить только себя. Несчастье может случиться в любой момент – хоть толчок из окна, выданный за несчастный случай или самоубийство.

Рашид понял: решение не может быть правильным или неправильным. Нужно лишь обдумать последствия. Честь он потеряет в любом случае. Самое дорогое, что есть у воина, дороже самой жизни.

К рассвету Рашид твердо принял решение. И молил Аллаха о прощении.

12

Следующий день оказался самым длинным днем в жизни Майи. Пока тянулись бесконечные часы, она свернулась на кровати в клубок, пугаясь каждого шороха. Чтобы не вызывать подозрений, Джамила пустила среди женщин слух, что Майя себя плохо чувствует: ничего серьезного, немного нездоровится, дело в непривычной еде, и, как обычно, старалась помогать по хозяйству, но при этом постоянно навещала подопечную и ободряла ее взглядом и жестами.

А что, если Рашид не поможет? Если он придет слишком поздно, а жены султана уже придумали, как избавиться от соперницы? Захочет ли он помочь, действует ли в таких случаях непонятный древний закон рафиг? Чем дольше Майя раздумывала, тем глубже погружалась в страхи и сомнения. Накатил приступ тошноты, и она с трудом втянула воздух.

Наконец, спустя, казалось, вечность после последнего посещения, Джамила влетела в комнату и опустилась перед Майей на мягкую подстилку. Она сняла с лица вуаль, взяла Майю за притянутые к коленям ладони и судорожно их сжала.

– Готовься! – прошептала, блестя темными глазами. – Рашид во дворце. Когда муэдзин позовет всех на вечернюю молитву, я отвлеку женщин, и он заберет тебя.

Майя с облегчением выдохнула и ответила на рукопожатие Джамилы. Но что-то в словах служанки заставило Майю задуматься.

– Ты поедешь за нами? – она попыталась говорить убедительно. Это не вопрос. Иначе никак, исключено.

Брови Джамилы поползли вверх, снова опустились и сдвинулись, она уклонилась от взгляда Майи.

– Видишь ли, – медленно начала Джамила, не спуская глаз с пальцев Майи, – чем дольше они будут думать, что тебе нездоровится и ты лежишь здесь, тем значительнее будет у вас преимущество. Если я тоже исчезну, они сразу узнают, что ты сбежала. Поэтому мне лучше остаться.