– Любовь к живописи была его недостатком, – сказал он, – в этом мы с ним похожи. Правда, у меня есть еще множество других.

– За исключением, пожалуй, одного – вы знаете свои недостатки, – сказала я ему.


Какие счастливые дни! Каждое утро встречало меня новыми приключениями. В этом нет ничего особенного, говорила я себе, это просто образ жизни. Но по сто раз на дню я думала о том, что все это временно. Этому должен прийти конец... и скоро.

И я упивалась каждой секундой этой жизни, стараясь насладиться ею сполна. У меня было смутное чувство, что я все-таки стала его жертвой, как он того и хотел. Я как-то упустила этот момент, занимаясь изучением новых сторон его натуры.

Мы побывали на кладбище Пэр-Лашез. Я давно хотела узнать, кто такой этот Пэр-Лашез, и он поведал мне, что это был любимый духовник Луи XIV и что кладбище названо его именем, потому что на месте теперешней часовни раньше стоял его дом. Мы посмотрели памятники и могилы разных знаменитостей.

– Урок всем нам, – сказал он, глядя на могилы, – жизнь коротка, и мудрец тот, кто сполна наслаждается каждой ее секундой.

Он сжал мою руку и улыбнулся.

Я очень любила открытые пространства. Любила элегантный парк Монсо, полный детей с их гувернантками и самых необыкновенных скульптур – таких, например, как Шопен за роялем или «Ночь и гармония», «Гуно и Маргарита». Детям там очень нравилось, и когда я сводила туда Кэти, то с трудом смогла увести ее оттуда.

Как-то днем, когда мы все вместе были в Ботаническом саду, я вдруг поняла, что безмятежные дни на исходе. Мы сидели на скамейке и смотрели на воробьев; и мне вспомнилось, как однажды я сказала ему, что бывают моменты, когда человек понимает, что он счастлив. Я чувствовала, что для меня этот момент наступил.

– Скоро я должна буду уехать домой, – сказала ему я.

– Домой? А где ваш дом?

– В Лондоне.

– Почему вы должны ехать?

– Потому что давно уже там не была.

– Но Париж тоже стал вашим домом, разве нет?

– У человека может быть только один дом.

– Значит, вы скучаете по дому?

– Просто я чувствую, что должна ехать. Я уже очень давно не видела бабушку.

– Надеюсь, вы не уедете вот так сразу. Мы провели вместе столько хороших дней, вы согласны?

– Очень хороших. Но боюсь, что вы потратили на меня слишком много своего времени.

– Я потратил его так, как мне хотелось. Вы же знаете – эти встречи были необходимы мне так же, как, надеюсь, и вам.

– Давайте говорить прямо, – сказала я. – Вы тем самым преследовали некую цель, поэтому я и говорю, что, возможно, вы зря потратили время.

– Моей целью было получить удовольствие. Я получил его, следовательно, потратил время не зря.

Я молчала. Едва ли я смогла бы отказать ему в том, о чем он так и не попросил... разве что в завуалированной форме.

– О чем вы задумались?

– Я думаю о доме.

– Этого я не могу вам позволить. Куда мы идем завтра?

– Завтра я буду готовиться к отъезду.

– Прошу вас, останьтесь. Подумайте, как одиноко мне тут будет без вас.

– Мне почему-то кажется, что вы быстро найдете себе другое развлечение.

– Вы считаете себя... развлечением?

– Нет. Это то, чем я не намерена стать.

– Вам известны мои чувства к вам.

– Да, вы их выразили предельно ясно.

– Вам нравились наши экскурсии?

– Они восполнили пробелы в моем образовании.

– Вы будете скучать, когда уедете?

– Наверное, буду. Но у меня очень много дел в Лондоне. Там многое нужно будет переделать на новый лад.

– Значит, вы забудете меня?

– Конечно, я буду думать о вас.

Он взял меня за руку.

– Почему вы боитесь? – спросил он.

– Боюсь? Я?

– Да. Боитесь. Вы... боитесь подпустить меня слишком близко.

– Просто я не такая, как знакомые вам женщины.

– Это и в самом деле так. И это является одной из причин, почему я нахожу вас такой привлекательной.

– По этой же причине я и веду себя иначе, чем вы того ожидали.

– Как вы можете знать, чего я ожидаю?

– Потому что ясно представляю себе ваш образ жизни.

– Вы так хорошо меня знаете?

– Достаточно, чтобы сделать некоторые выводы.

Он крепко сжал мою руку.

– Не уезжайте. Давайте узнаем друг друга... действительно хорошо.

Я понимала, что он мне предлагает, и устыдилась того, что мне ужасно хотелось согласиться. Сердясь сама на себя, я попыталась стряхнуть это наваждение. Любовная связь? Она будет жаркой и иссушающей... до тех пор, пока не спалит сама себя без остатка. Такие приключения – не для меня. Я хотела устойчивых отношений. Несколько недель, возможно, месяцев, пылкой страсти не могли мне их заменить.

А если предположить, что он предлагает брак? И даже в этом случае я бы заколебалась. Чувство здравого смысла подсказывало мне, что я должна обдумать все самым тщательным образом, прежде чем решиться вступить в какие-либо отношения с этим человеком. Но он, конечно, не предлагал мне замужество. Он женился когда-то по настоянию семьи, а теперь хотел только свободы... и никаких обязательств. У него уже есть сильный здоровый наследник. Он выполнил свой долг перед Карсоннами и больше не свяжет себя брачными узами. Он будет свободен.

«И почему я позволила зайти этому так далеко? – думала я. – Как я допустила, чтобы он завладел моими чувствами? « Но это случилось, и я понимала, что этот человек может погубить меня.

Я смотрела на горделивого воробья, важно распушившего свой хвостик, и на маленькую воробьиху, неотступно скакавшую за ним чуть позади.

Почему-то это придало мне силы.

Никогда. Никогда, сказала я себе.

Думаю, нам уже пора, – произнесла я довольно холодно, поднимаясь со скамьи.

ШАНТАЖ

Вскоре после этого разговора мы с Кэти вернулись в Лондон. В пути нас сопровождал отец, который был категорически против того, чтобы мы путешествовали одни. Я знала, что он рад нашему отъезду, потому что настойчивое преследование графа, особенно после того, как он появился вслед за нами в Париже, вызывало у него безумную тревогу за меня.

– Ты рада, что побывала во Франции? – осторожно спросил он меня.

Я ответила, что это был один из интереснейших периодов в моей жизни, после чего он замолчал и больше уже ни о чем не спрашивал.

Я была очень рада снова видеть бабушку. Она внимательно приглядывалась ко мне, и как только мы остались вдвоем, приступила к допросу.

– Ты очень изменилась... стала выглядеть как-то моложе. Я заметила это, как только ты вошла.

Я рассказала ей, что видела Рене на кладбище.

– Я ходила туда посмотреть на могилу матери, – объяснила я ей.

– Так значит, ты виделась с братом твоего отца. Он говорил с тобой?

– Да, и был очень приветлив. Он приходил на могилу Элоизы. Он сразу понял, кто я такая, так как до него доходили слухи, что я нахожусь в гостях у отца. Он сказал, что я очень похожа на маму. Она растроганно кивнула.

– Интересно, что он подумал, когда увидел тебя там. Вряд ли он рассказал об этом старику. Иначе бы тот уже поднял шум.

– Знаешь, мне показалось, его больше заинтересовал мой шарф, чем я сама.

– Шарф?

– Да. Я уронила его, а он поднял и увидел, что это «Салонный». Тогда он заговорил о Филиппе. Он думал, что это было его изобретение. И когда я сказала, что изобрел его Чарльз, он был просто потрясен.

– Это семейство не в состоянии думать ни о чем, кроме шелка. Их, должно быть, здорово выбило из колеи, когда они узнали, что кто-то другой, а не они, сделал такое изобретение. Но, по-моему, случилось что-то еще?

– Знаешь, там есть замок?

– Карсонн? Конечно. Все знают замок и де ла Туров.

– Я познакомилась с Гастоном де ла Тур.

– С нынешним графом!

Я кивнула.

– О-о, – с непонятной интонацией произнесла ба бушка.

Я рассказала ей, как наткнулась на его собак в лесу и о том, что он пригласил нас к себе на vendange и Кэти очень подружилась с его сыном.

– Да, это интересно, – сказала она, пристально глядя мне в лицо.

– А потом я встретила его в Париже.

То есть он последовал за тобой в Париж.

– Нет, просто мы оказались там в одно и то же время.

– И там вы тоже иногда виделись.

В подтверждение я опустила голову.

– Понятно. Так вот оно что.

– Что ты хочешь этим сказать... бабушка?

– Я хочу сказать, что перемены, которые произошли в тебе, следует отнести на его счет.

– Не знаю, о каких переменах ты говоришь.

– Уж поверь мне, они есть. О, Ленор, это самое страшное, что могло с тобою случиться. Я так волновалась за тебя. Ведь со времени смерти Филиппа ты все время была одна.

– Одна! С тобой, Кэти, графиней и Касси?

– Ты тосковала по мужу.

– Конечно, мне не хватало его.

– И этот Гастон де ла Тур... кажется, он произвел на тебя сильное впечатление.

– Это действительно впечатляющая личность.

– Тебя ошеломили его титул и положение... его власть...

– Думаю, все эти понятия просто неразделимы с ним.

– Вы много встречались?

– В Париже – каждый день. Он возил меня по разным местам. Он так много знает об искусстве, истории и архитектуре. Благодаря ему я на многие вещи взглянула иначе.

– О, Ленор, неужели ты сама-то не видишь?..

– Послушай, бабушка, ты напрасно волнуешься. Ведь я вернулась в Лондон, правда? Хотя могла остаться в Париже. Он все еще там.

– Я знаю, что он очень привлекательный мужчина и имеет подход к женщинам. Но все его связи очень поверхностны. Такой мужчина не для тебя, Ленор. Я хорошо знаю их семью. Они уже многие поколения владеют этими землями и считают, что имеют право на любую женщину, которая им понравится. Так было в старину, но и сейчас мало что изменилось.

– Я все понимаю, бабушка. И я помнила об этом все время, но мне было приятно встречаться с ним. Он такой... энергичный... интересный... и совсем не похож на тех мужчин, которых я знаю. Как ты сама сказала, моя жизнь была довольно тусклой с тех пор, как умер Филипп. Мне очень нравилось бывать с ним, но я никогда не упускала из виду, что наша дружба мало что значит для него и какова его конечная цель. Я была настолько же решительно настроена, чтобы он не добился ее, насколько он стремился к обратному. Чтобы это случилось нужно два человека, бабушка, а мы не пришли к согласию в этом вопросе. Я знаю, о чем ты думаешь, поэтому могу тебя заверить, что я по-прежнему честная вдова.

– Если это не так, у тебя будет разбито сердце. Я жалею, что ты его встретила.

– Не надо жалеть, бабушка. Мне было с ним интересно... и я ничего не потеряла от этого.

Она облегченно вздохнула.

– Слава Богу, что ты дома.

– Он был очень галантен с Кэти, и она в восхищении от него.

– Неудивительно, что он добивался ее расположения. Через нее он хотел подобраться к тебе. Mon Dieu, если бы я знала, что это зашло так далеко, я бы себе здесь места не находила.

– Я никогда не забывала, что это за человек.

– Но я вижу, что он не оставил тебя равнодушной.

– Ну, если честно, противиться его обаянию довольно трудно. Когда я жила там, мне рассказали о дочери Рене – Элоизе. Она покончила с собой из-за неверности возлюбленного. Все считают, что этим человеком был граф. Говорят, ему было бы приятно соблазнить дочь Сент-Аланжера. У них старая семейная вражда. По-моему, это так бессмысленно. Полагаю, мой дед далеко не такой святой, каким себя считает.

– Ты права. Большего лицемера свет еще не видел.

– Я пришла к такому же выводу. У тебя на родине, бабушка, людьми владеют сильные страсти. И зная об этом, я вряд ли могла дать волю своим чувствам, ведь правда, бабушка?

– Надеюсь, что так. Я часто вспоминаю, как я была рада, когда вы с Филиппом поженились. Каким он был хорошим человеком. Я думала, что твоя жизнь устроена навсегда. Я была так счастлива.

– Ну разве можно знать, что с нами случится завтра, бабушка.

– Увы, это правда. Подумать только, как все перевернулось... А потом я хотела, чтобы ты и Дрэйк Одцрингэм... Этому мужчине тоже можно было доверять. Я никогда не перестану жалеть, что у вас ничего не вышло.

– Ты не можешь заставить жизнь идти так, как тебе хотелось бы.

Она кивнула. Я расспросила ее о делах и о том, что происходило в мое отсутствие, а потом начала думать о Дрэйке. Его образ значительно побледнел с тех пор, как я встретила Гастона де ла Тур.


Касси была очень рада, что мы вернулись. Она сказала, что очень скучала по нам с Кэти.

– Иногда я жалею, что мы уже не можем быть все время вместе, как в самом начале, – сказала она. – Этот парижский салон разъеденил нас.

– Ты тоже должна съездить в Париж, Касси. Тебе там понравится.

Она покачала головой.

– Мне лучше остаться здесь.

Это было правдой. Касси была бесценна для нашего лондонского салона. Из нее получилась прекрасная деловая женщина; она решила забыть о своих недостатках и сосредоточиться на достоинствах. Они с бабушкой очень сблизились, пока нас не было, и прекрасно ладили вместе.